Курсы закончились раньше на два дня. Лена не стала звонить мужу. Ну приедет раньше и приедет. Да он особо и не ждет, наверное.
Она шла по знакомой улице, ключи звякали в кармане, думала о завтрашних уроках. О том, как объяснить студентам, что такое настоящая любовь в литературе, когда сама уже забыла, что это вообще такое.
Дверь открыла тихонько — привычка преподавателя, который всегда входит в аудиторию незаметно, чтобы застать студентов врасплох.
И застала.
На кухне горели свечи. Стол накрыт белой скатертью — той самой, что лежала в комоде уже лет пять. Пахло мясом, вином и чем-то ещё. Женскими духами.
Виктор сидел спиной к двери. Напротив него — незнакомая женщина. Темноволосая, лет тридцати с небольшим, в красном платье. Красивая, надо признать. Они что-то тихо обсуждали, склонившись друг к другу через стол.
Время остановилось.
Лена стояла в дверном проёме и смотрела на эту картинку, будто на чужую жизнь. Двадцать лет брака. Свечи, которые он для неё не зажигал уже… да никогда, пожалуй, и не зажигал.
Женщина первой заметила её. Лицо мгновенно побледнело, рука с бокалом замерла в воздухе. Виктор обернулся — и Лена увидела в его глазах не страх, не вину. Удивление. Как будто она вломилась в чужой дом.
— Лена, — начал он. — Ты же должна была…
— Курсы закончились раньше, — спокойно сказала она.
Голос звучал ровно, будто она комментировала погоду. А внутри всё рухнуло разом — и странно, не больно даже, а пусто. Как в доме, где вынесли всю мебель.
Женщина попыталась встать, что-то пробормотать, но Лена остановила её жестом.
— Сидите. Доедайте.
Подошла к столу, поправила упавшую салфетку. Посмотрела на мужа внимательно, словно видела впервые.
— Виктор, — тихо сказала она. — Не забудь потушить свечи, когда закончите. Чтобы скатерть не оплавилась.
И вышла.
За спиной повисла такая тишина, что даже электрический чайник на кухне казался оглушительно громким.
Лена прошла в спальню, села на кровать. Руки не дрожали. Сердце стучало ровно. Только почему-то вспомнился Артём — коллега, с которым они недавно обсуждали Чехова в учительской. «Интересно, — подумала она, — а что бы написал об этом Чехов?»
Три дня они жили в одном доме, как соседи по коммунальной квартире. Виктор ушёл в офис рано, возвращался поздно. Лена готовила завтрак только себе, ужинала с книгой. Разговаривали исключительно о бытовых мелочах.
— Счёт за свет на столе, — сказала Лена, не поднимая глаз от тетрадей.
— Посмотрю, — ответил он.
Всё.
На четвёртый день Виктор не выдержал. Вернулся домой среди дня, застал Лену на кухне — она пила чай, проверяя контрольные по литературе.
— Лена, мы должны поговорить.
Она подняла на него спокойные глаза. Странно — раньше он никогда не замечал, какие у неё красивые глаза. Серые, с зелёными искорками.
— О чём?
— О том, что произошло.
— Что именно произошло, Витя? — Она отложила ручку, полностью сосредоточилась на нём. — Ты ужинал с женщиной. В нашем доме. При свечах. Что тут обсуждать?
— Я могу объяснить.
— Не надо.
Он сел напротив, взял её руки. Она не отдёрнула, но и не ответила на прикосновение.
— Лена, это не то, что ты думаешь. Марина, она просто коллега. У неё проблемы дома, развод, она растеряна. Я просто хотел поддержать.
— С моим мужем при свечах она решала проблемы развода? — в голосе Лены было только любопытство.
Виктор замолчал. Понял — врать бессмысленно.
— Да, — тихо сказал он. — Между нами что-то есть. Но это не любовь, Лена.
— А что?
— Не знаю. — Он отпустил её руки, провёл ладонями по лицу. — Чёрт, не знаю! Мне кажется, мы с тобой уже лет пять живём как брат с сестрой. Когда ты в последний раз радовалась, что я пришёл домой?
Лена задумалась. И поняла — не помнит.
— А ты? — спросила она. — Когда ты в последний раз радовался, что пришёл домой?
Долгая пауза.
— Точно.
Она встала, подошла к окну. За стеклом кружились первые осенние листья — жёлтые, красные, как те свечи.
— Я не злюсь. Должна бы кричать, бить посуду, требовать объяснений. А мне просто… всё равно, — сказала Лена, не оборачиваясь.
— Как это всё равно?
— А так. — Она обернулась. — Мне совершенно не больно от того, что ты с другой. Понимаешь? Это же ненормально, Витя. Значит, что-то во мне уже умерло. Давно умерло.
Виктор молчал. Впервые за много лет действительно смотрел на жену. Видел, какая она усталая. Когда это произошло?
— Может, нам стоит попробовать начать сначала? — неуверенно предложил он.
— Зачем?
Простой вопрос. А ответа нет.
— Мы же двадцать лет вместе.
— Двадцать лет рядом, — поправила Лена. — Это не одно и то же.
На следующий день она задержалась в колледже. Артём нашёл её в учительской за стопкой сочинений.
— Елена Михайловна, вы выглядите усталой.
Она открыла глаза, посмотрела на него. Молодое лицо, умные глаза, искренний интерес. Когда в последний раз кто-то интересовался ею, а не её обязанностями?
— А помните, вы рассказывали про свои рассказы? Те, что не дописали?
— Глупости.
— Почему глупости? Вы так загорелись, когда говорили о них. Глаза заблестели, голос изменился.
Лена вспомнила. Да, говорила ему про старые черновики, про героев, которые жили в её голове, но так и не вышли на бумагу. Говорила и не могла остановиться.
Вечером Лена вернулась домой и достала из шкафа старый блокнот. Потрёпанный, с отвалившейся обложкой. На первой странице — начало рассказа, написанное двадцать лет назад.
Через час Виктор нашёл её там же — за кухонным столом, склонившуюся над блокнотом. Писала, вычёркивала, снова писала.
— Что это? — спросил он.
— Пытаюсь понять, кто я такая, — ответила Лена, не поднимая головы.
И Виктор вдруг понял — она больше не его жена.
Через две недели Виктор ушёл из дома. Не громко, не со скандалом — просто собрал вещи и сказал, что поживёт пока у друга. «Подумать надо», — объяснил он. Лена кивнула, даже помогла сложить рубашки в чемодан.
В доме стало тихо. Странная тишина — не гнетущая, а освобождающая. Лена ходила по комнатам и словно заново знакомилась с пространством. Вот здесь можно поставить письменный стол. А тут — кресло для чтения. Двадцать лет она обустраивала дом под них двоих, а теперь впервые думала: а что нужно ей одной?
Артём стал заходить в гости. Ничего такого — просто чай после работы, разговоры о книгах. Он приносил новые издания, она читала ему свои наброски. Впервые за годы кто-то слушал её не из вежливости, а с настоящим интересом.
— У вас талант, — сказал он однажды, отложив её рассказ о женщине, которая в сорок лет решила научиться танцевать. — Вы пишете про то, что знаете. Про боль, которую пережили.
В тот вечер Артём задержался допоздна. Они сидели на кухне и говорили о Чехове, о том, как писать про любовь, не скатываясь в сентиментальность.
— А вы влюблялись? — неожиданно спросил он.
Лена задумалась.
Артём наклонился через стол, коснулся её руки.
И в этот момент открылась дверь.
Виктор стоял на пороге с ключами в руке, с букетом роз и виноватым лицом. Увидел их — склонившихся друг к другу — и лицо его изменилось.
— Значит, так, — сказал он тихо. — Я ещё не развёлся, а ты уже.
— Виктор, — спокойно прервала его Лена. — Познакомься. Это Артём, мой коллега.
— Коллега? — Виктор швырнул розы на стол. — В половине двенадцатого ночи? Держится за руки с коллегой?
— А ты? — Лена встала, посмотрела на него внимательно. — Ты не в половине двенадцатого ужинал с коллегой при свечах?
— Это другое!
— Почему?
Виктор растерялся. Действительно, почему?
— Я мужчина! У меня есть право.
— На что? На измену? — В голосе Лены прозвучала сталь. — А у меня права нет даже на дружбу?
Артём осторожно поднялся.
— Я, пожалуй, пойду.
— Нет, — твёрдо сказала Лена. — Садись. Это мой дом, ты мой гость.
Виктор смотрел на неё, как на незнакомку. Где его покорная жена, которая двадцать лет извинялась за каждую потраченную копейку? Где женщина, которая спрашивала разрешения пригласить подругу на чай?
— Лена, мы поговорим наедине.
— Зачем?
— Потому что мы муж и жена!
— Нет, — просто сказала она. — Больше нет.
Тишина. Даже тикающие на стене часы словно замерли.
— Что ты имеешь в виду? — хрипло спросил Виктор.
Лена села обратно, взяла чашку с чаем. Руки не дрожали.
— Я имею в виду, что мы перестали быть мужем и женой в тот день, когда я застала тебя с Мариной. Не потому, что ты изменил. А потому, что я поняла — мне всё равно.
— Всё равно?! — Голос Виктора сорвался. — Как это всё равно?
— А вот так. — Лена подняла на него глаза.
Виктор опустился на стул, уставился на букет. Дорогие розы, купленные в переходе у метро. Стандартный набор виноватого мужа.
Лена посмотрела на Артёма, который молча слушал их разговор, потом снова на мужа.
Виктор встал, прошёлся по кухне. На плите стояла одна кружка, в раковине — одна тарелка. Даже здесь его уже не было.
Лена посмотрела на него с неожиданной нежностью.
— А ты, Витя, тоже имеешь право на настоящую жизнь. Иди к Марине. Или к кому-то ещё.
Виктор стоял посреди кухни — огромный, растерянный, вдруг постаревший. И понял: она права. Они больше не муж и жена. Они — два чужих человека, которые по ошибке жили в одном доме.
Март пришёл неожиданно тёплый. На деревьях набухли почки, в воздухе пахло весной и новой жизнью.
Лена шла по набережной — той самой, где они с Виктором гуляли после свадьбы. Тогда ей казалось, что вся жизнь впереди, что они будут счастливы до конца дней. Наивная девчонка в белом платье, которая думала, что любовь — это навсегда.
Теперь она знала: любовь — это не навсегда. Любовь — это пока есть. А когда нет — нужно отпускать.
Развод оформили тихо, без скандалов. Виктор ушёл к Марине, забрав только самое необходимое. Квартиру оставил Лене — в качестве извинения, наверное. Или просто потому, что у Марины жильё было лучше.
Лена достала из сумки блокнот — новый, в твёрдой обложке. Артём подарил на день рождения. «Для настоящих историй», — сказал он.
Настоящих историй. Она открыла первую страницу, написала:
«Женщина сидела на скамейке у реки и впервые за сорок два года не знала, что будет завтра. И это не пугало — радовало.»
Телефон завибрировал. СМС от неизвестного номера:
«Лена, это Виктор. Хотел сказать спасибо. Ты была права. Мы оба заслуживали большего, чем то, что у нас было».
Лена улыбнулась, стёрла сообщение не читая до конца. Прошлое пусть остаётся прошлым.
В квартире на Садовой Виктор стоял у окна с телефоном в руках. Набирал номер Лены — стирал. Набирал — снова стирал. Хотел сказать, что скучает. Что понял — Марина не та женщина, с которой хочется проводить оставшуюся жизнь. Что, может быть…
Но не отправил.
За спиной Марина накрывала стол к ужину, что-то весело напевала. Хорошая женщина. Добрая. Любит его по-настоящему.
А он?
Лена закрыла блокнот, поднялась со скамейки. Солнце садилось за речку, окрашивая воду золотом. Красиво. Она давно не замечала красоты.
Дома её ждал Артём — с пиццей и новой книгой стихов. Не жених, не любовник. Просто человек, с которым ей хорошо.
Может быть, когда-нибудь между ними что-то случится. А может, нет. Главное — они оба свободны выбирать.
Лена шла домой и улыбалась.
