— И вот здесь, Валентина Андреевна, подпись. И здесь, — нотариус, сухощавая женщина постучала наманикюренным пальцем по плотной бумаге.
Валя вывела подпись. Всё. Свидетельство о праве на наследство на руках. Однушка покойной тети Нади теперь официально принадлежала ей.
— Поздравляю, — дежурно улыбнулась нотариус, убирая документы в файл. — Продавать планируете или сдавать?
— Продавать, — выдохнула Валя, прижимая папку к груди. — И срочно.
Выйдя на улицу, она зажмурилась от яркого майского солнца. Квартира тети Нади — это примерно четыре миллиона.
Этого хватит, чтобы закрыть долги Олега по аренде магазина, погасить кредит за товар и, может быть, даже останется на тот самый «рестарт бизнеса», о котором муж бредил последние полгода.
Олег был хорошим парнем, добрым. Но его магазин видеоигр и гик-атрибутики «GameZone» тонул, утягивая за собой семейный бюджет.
Олег нервничал, сутками сидел за компьютером, утверждая, что «анализирует рынок», хотя Валя видела: он просто сбегает в виртуальные миры от проблем.
«Ничего, — подбодрила себя Валя, ускоряя шаг. — Я спасу нашу семью».
До дома оставалось два квартала. Она свернула с тихой аллеи к проспекту Мира.
Шум города здесь превращался в гул: фуры, маршрутки, поток машин не останавливался ни на секунду.
Валя шла, погруженная в мечты о том, как обрадуется Олег, когда она положит перед ним деньги.
Взгляд скользнул по обочине.
Сначала мозг отказался верить. Этого не могло быть.
У самого края дороги, там, где заканчивался тротуар и начиналась серая полоса асфальта, сидел маленький мальчик. На нем была синяя курточка с эмблемой «Щенячьего патруля».
Мальчик сидел спиной к ней и ковырял палкой грязь. Мимо, вздымая пыль, с ревом пронесся КАМАЗ. Потоком воздуха капюшон ребенка дернуло в сторону дороги.
— Миша!!!
Крик разодрал горло. Папка с документами шлепнулась в лужу. Валя не побежала, она будто телепортировалась. Рывок, еще рывок.
Схватила сына за куртку так резко, что он вскрикнул, и дернула на себя, на безопасный газон.
— Мама? — Миша захлопал глазами, выронив палку. — Ты чего? Я тут жука нашел, смотри, у него рога!
Валя рухнула перед ним на колени, ощупывая руки, ноги, лицо. Сердце колотилось где-то в ушах, заглушая шум проспекта.
— Миша… Как ты здесь… Где папа?
— Папа дома. Играет. Он сказал: «Иди погуляй, сынок, не мешай». Я и пошел.
***
Замок входной двери щелкнул, не встретив сопротивления. Открыто.
В прихожей валялись кроссовки Олега, один перевернут подошвой вверх. Из глубины квартиры доносились звуки игры и отрывистые команды.
Валя втащила Мишу в квартиру, сняла с него грязную обувь и, приложив палец к губам, указала на детскую.
— Иди поиграй в лего. Только тихо.
Когда сын скрылся за дверью, Валя вошла в гостиную.
В комнате было душно и темно — плотные шторы задернуты, чтобы солнце не бликовало на мониторе.
Олег сидел в своем геймерском «троне», сгорбившись. На голове — профессиональные наушники с шумоподавлением.
— Слева обходи! Слева, ну куда ты лезешь, рак! Хиль меня! — орал он в микрофон.
Валя подошла к столу. Её тень упала на клавиатуру, но Олег даже не дернулся.
Она молча нагнулась под стол и выдернула вилку питания компьютера из розетки.
Монитор погас. Гул кулеров стих.
— Ты что творишь?! — Олег подскочил, срывая наушники.
Его лицо перекосилось от ярости.
— У нас финальный босс! Меня сейчас кикнут из клана! Ты нормальная вообще?!
— Ты знаешь, где я нашла нашего сына? Один. На обочине. Фуры ездили в метре от него.
Олег моргнул. Игровой азарт медленно уступал место раздражению.
— Валь, ну чего ты начинаешь? Я ему разрешил во двор выйти. У нас двор закрытый почти.
— Почти?! Там калитка сломана уже месяц! Ему четыре года, Олег! Четыре!
— Ой, всё, хватит, — муж махнул рукой и полез под стол включать компьютер. — Я в его возрасте с ключом на шее полгорода обходил. Не делай из парня инвалида. Мужик растет, должен быть самостоятельным. Вернулся же? Живой? Ну и всё. Дай включить, у меня там лут горит.
Валя смотрела на его спину. На футболку с надписью «Game Over», которая задралась, оголяя поясницу.
— Я получила документы на квартиру, — сказала она.
Олег замер. Медленно вылез из-под стола. Лицо его просветлело.
— Да ладно? На ту однушку? Валька, ты супер! Слушай, я тут прикинул, если продать быстро, даже с дисконтом, то я смогу закупить партию новых консолей, сейчас дефицит, поднимемся в два счета…
Он говорил только о деньгах, даже не спросил, сильно ли испугался Миша. Не встал проверить сына.
Валя молча развернулась и вышла из комнаты.
Вечером позвонила свекровь.
— Олег сказал, ты там истерику закатила? Нельзя так мужа пилить. У него бизнес, стресс. А за Мишей ты следить должна, ты же мать. Если ребенок ушел, значит, ты виновата.
— Я услышала вас, Галина Петровна, — сказала Валя и положила трубку.
***
В субботу утром Валя стояла в коридоре с дорожной сумкой.
— Олег, маме хуже стало, давление скачет. Я поеду к ней в Сызрань, помогу с огородом и лекарствами. Вернусь завтра вечером.
Олег, помешивая сахар в чашке, кивнул. Он уже предвкушал два дня свободы.
— Конечно, езжай. Дело святое.
— Миша с тобой. Справишься?
— Обижаешь. Мы с ним команда. Пиццу закажем, в «танчики» погоняем. Да, Мих?
Миша ел бутерброд, потом радостно кивнул.
Валя вышла из подъезда, прошла два дома и свернула к кирпичной пятиэтажке.
Там, на третьем этаже, жила Света, её подруга со студенческих времен, крестная Миши.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросила Света, открывая дверь.
Она выглядела встревоженной.
— Абсолютно, — Валя разулась и прошла на кухню. — Он не понимает слов, Свет. Он думает, что дети растут сами, как трава. А я не хочу однажды найти сына в морге.
Они пили чай, поглядывая на часы.
На часах было 14:00. Самое время. «Тихий час».
Валя вернулась к своему дому. Сердце колотилось, как у воровки. Она поднялась на этаж, приложила ухо к двери.
Изнутри доносились приглушенные крики: «На мид! На мид идите!».
Она осторожно засунула ключ в замок и открыла дверь.
В прихожей пахло затхлостью и дешевым ароматизатором. Валя на цыпочках прошла мимо гостиной.
Олег сидел спиной к двери, полностью поглощенный экраном.
Миша был в своей комнате, строил башню из кубиков. Увидев маму, он открыл рот, чтобы закричать радостно, но Валя мгновенно оказалась рядом.
— Тш-ш-ш! — она прижала палец к губам, глазами показывая, что это игра. — Мы играем в ниндзя. Нужно уйти так, чтобы папа-дракон не услышал. Сможешь?
Миша, обожавший шпионов, серьезно кивнул. Он даже на цыпочки встал.
Они выскользнули из квартиры бесшумно как тени. Щелчок входной двери потонул в очередном громком звуке игры из колонок Олега.
***
В квартире Светы Миша смотрел мультики, уплетая мороженое. Валя сидела на кухне, сжимая телефон.
— Три часа прошло, — сказала Света, глядя на настенные часы. — Он даже не позвонил.
— Он думает, что Миша в своей комнате. Или спит. Или… он вообще не думает.
В 18:30 Валя позвонила мужу. Гудки шли долго.
— Алло? — ответил Олег недовольно.
— Привет. Как вы там? Я волнуюсь.
— Да нормально всё, Валь. Чего волноваться?
— Что делаете?
— Эм… Ну, я работаю за компом, отчеты свожу. А Мишка… мультики смотрит.
— В своей комнате?
— Ну да. Тихо сидит, золотой ребенок.
Валя прикрыла глаза. Ложь была такой легкой, такой привычной.
— Позови его к телефону. Хочу спокойной ночи пожелать.
— Валь, ну зачем? Он заигрался, отвлекать…
— Позови. Сына. Сейчас же.
В трубке послышался вздох, шуршание тапок, скрип двери.
Пауза затянулась.
— Валь… — голос изменился. Стал растерянным. — Его тут нет.
— В смысле «нет»? Посмотри на кухне. Или в туалете.
Снова тишина, потом грохот — видимо, Олег уронил стул.
— Валя, его нигде нет! Дверь… блин, дверь приоткрыта!
— Что?! — Валя вложила в этот крик всё свое актерское мастерство. — Ты потерял ребенка?! Олег! Где мой сын?!
— Я не знаю! Я отошел на минуту, в туалет, а он… Валя, его украли!
— Вызывай полицию! — заорала она. — Сейчас же! Если ты не вызовешь, я вызову! И скажу, что это ты виноват!
Она бросила трубку.
— Жестко, — прошептала Света.
— Зато доходчиво.
***
Валя выждала еще сорок минут. За это время ей пять раз звонил Олег,но она сбрасывала. Потом начала названивать свекровь, но Валя поставила телефон на беззвучный.
— Пора, — сказала она, надевая пальто. — Миша, поехали домой. Папа соскучился.
Такси подъехало к подъезду, переливаясь синими огнями мигалок. Рядом стояла полицейская «буханка».
Валя взяла Мишу за руку.
— Мам, а почему полиция? Бандитов ловят? — спросил сын.
— Вроде того, малыш.
Дверь в квартиру была распахнута настежь. В прихожей толпились люди.
Молодой лейтенант что-то писал в папке. Пожилой сержант с усталым лицом осматривал замки.
На пуфике сидела Галина Петровна, обмахиваясь платком.
— Это цыгане! Я точно знаю, на днях видели их! — причитала она. — Олег не виноват, он на секунду отвернулся! Это всё Валька, бросила семью!
Олег сидел на полу в коридоре, привалившись к стене. Он был серого цвета. Руки, обхватившие колени, мелко дрожали.
Он раскачивался из стороны в сторону и шептал:
— Я забыл закрыть… Я просто забыл закрыть…
— Папа! — звонко крикнул Миша.
В прихожей повисла мертвая тишина. Все головы повернулись к дверям.
Олег поднял глаза. Секунду он смотрел на сына как на привидение.
А потом издал звук — что-то среднее между всхлипом и воем — и бросился к нему.
Он рухнул на колени, не обращая внимания на полицейских, и сгреб Мишу в охапку.
— Мишка… Живой… Прости меня…
Миша испуганно посмотрел на маму:
— Папа плачет?
Пожилой сержант, Волков, посмотрел на Валю. В его глазах мелькнуло понимание. Он перевел взгляд на геймерское кресло, видневшееся в комнате, на наушники, валяющиеся на полу, и на заплаканного отца.
— Значит, нашёлся мальчик, — крякнул он. — Мама, я так понимаю, вы ребенка забрали?
— Да, — твердо сказала Валя, глядя в глаза мужу. — Я вернулась раньше, муж был в наушниках. Я звала его — он не слышал. Я забрала сына и уехала к подруге. Телефон сел.
— Ах ты ж! — Галина Петровна вскочила, её лицо пошло красными пятнами. — Ты это специально! Ты хотела сына подставить! Олега чуть инфаркт не хватил! Товарищ полицейский, арестуйте её за… за хулиганство!
Волков закрыл папку.
— Гражданочка, тише. Формально состава преступления нет. Ребенок с матерью. А вот к папаше вопросы есть. Статья 5.35 КоАП, неисполнение обязанностей…
— Да какое неисполнение! — визжала свекровь. — Он работал!
— Замолчи, мама, — произнес Олег хрипло, но перекрыл визг матери мгновенно.
Он поднялся с колен, держа Мишу на руках так крепко, будто кто-то пытался его отнять.
— Что? — опешила Галина Петровна.
— Я сказал: замолчи и уходи, — Олег смотрел на мать взглядом, которого Валя у него никогда не видела. — Не смей орать на Валю. Это я виноват. Я играл. Я упустил всё на свете. Если бы это была не она, а кто-то другой… Миши бы уже не было.
Он повернулся к полицейскому.
— Пишите протокол. Я виноват. Я оставленный без присмотра ребенка.
Волков посмотрел на Олега, потом на Валю.
— Ладно. Ложный вызов оформлять не будем. На первый раз — устное предупреждение. Но, папаша, если еще раз такой сигнал будет — опека к вам поселится.
***
Когда за полицией и возмущенной, но притихшей свекровью закрылась дверь, в квартире стало очень тихо.
Олег отнес Мишу в детскую, включил ему ночник и долго сидел рядом, пока сын не уснул.
Валя сидела на кухне, глядя на чашку. На столе лежала папка с документами на квартиру тети Нади.
Олег вошел на кухню. Он выглядел на десять лет старше, чем утром.
Молча подошел к шкафу, достал мусорный пакет. Потом прошел в комнату.
Валя слышала звон пластика. Он сгребал диски. Потом послышался треск — он выдирал провода.
Через пять минут он выставил в коридор системный блок, монитор и коробку с дисками.
— Завтра продам, — глухо сказал он. — Или на помойку вынесу, если никто не купит.
Он сел напротив Вали и накрыл её ладонь своей. Рука у него была ледяная.
— Прости меня. Я всё понял.
Валя посмотрела на документы, потом на мужа.
— Квартиру я продам, — сказала она.
Глаза Олега виновато загорелись слабой надеждой.
— Но деньги, — продолжила Валя, — я положу на депозит на имя Миши. И часть — на наш неприкосновенный запас. В твой бизнес я не дам ни копейки, Олег. Выбирайся сам. Иди грузчиком, курьером, менеджером. Кем угодно. Но игроманию я спонсировать не буду.
Олег опустил голову, желваки на его скулах ходили ходуном. Ему было больно, обидно, стыдно. Но он кивнул.
— Справедливо. Я найду работу. Завтра же.
Валя встала и подошла к окну. Внизу, в темноте двора, всё так же шумел проспект. Но здесь, на четвертом этаже, теперь была тишина.
Не та страшная, пустая тишина безразличия, а спокойная тишина дома, где все в безопасности.
Она знала: будет трудно. Олег будет срываться, злиться. Но сегодня он впервые выбрал реальность, а не игру. И это была победа.
