Валерия аккуратно, слой за слоем, оборачивала пузырчатой пленкой старый планшет.
Воздушные пузырьки щелкали под ее пальцами, словно отсчитывали время до следующего звонка свекрови.
На столе, рядом с коробкой, лежала записка, написанная ее рукой: «Жанна Викторовна, пользуйтесь на здоровье. Целую, Валерия».
«Пользуйтесь на здоровье» — фраза, которая с каждым разом звучала все более издевательски.
Она знала, что планшет повторит судьбу почти нового миксера, который теперь пылился в серванте у свекрови, судьбу цифровой фоторамки, которую та «так хотела», но так и не включила, судьбу бесчисленных блузок, книг и косметических наборов.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Михаил. Он молча стоял на пороге, наблюдая за тем, как жена заклеивает коробку скотчем.
— Опять отправляешь? — угрюмо спросил мужчина.
— А что я должна была сделать? — Валерия не обернулась, с силой прижав полоску скотча к картону. — Вчерашний разговор ты же и сам слышал.
Он всегда все слышал. Его мать, Жанна Викторовна, обладала особым талантом просить не прямо, а исподволь, создавая атмосферу тотальной нужды и несправедливости мира по отношению именно к ней.
— Лера, а у тебя тот старый планшет еще есть? — раздался вчера вечером ее голос в трубке. — У меня тут соседка хвасталась, как по видеосвязи с внучкой общается, а я не могу. Денег, знаешь, на такие новые технологии нет… пенсия мизерная… Сижу вот, в четырех стенах…
Валерия тогда сжала трубку так, что костяшки пальцев побелели. Этот «старый» планшет они купили всего полгода назад, когда Михаил получил премию.
Он был современным и мощным. А ее собственный ноутбук уже трещал по швам, и она откладывала на новый, экономя на всем.
— Мам, мы же дарили тебе планшет три года назад, — вклинился Михаил, взяв у жены телефон.
— Ах, тот? — голос Жанны Викторовны на другом конце провода стал чуть более жестким. — Да он какой-то глючный, все время зависает. Я его, наверное, Антону отдам, пусть внук играет. А мне бы попроще что-то, чтобы звонить.
Михаил закрыл глаза. Они оба знали, что «глючный» планшет был благополучно продан Жанной Викторовной через сайт объявлений, о чем они случайно узнали от соседки, которая дружила с женщиной и знала обо всем, что происходило в жизни подруги.
— Хорошо, мама, — выдохнул сконфуженно Михаил. — Если так надо, то отправим.
— Ой, какая выручка! — голос свекрови снова стал сладким. — Спасибо вам, родные мои. Я не знаю, что бы без вас делала.
Потом раздался щелчок, и в комнате повисла тишина.
— Почему ты не сказал «нет»? — прошептала Валерия, взглянув на мужа. — Почему мы всегда идем у нее на поводу? Это же все вранье!
— Она старый, больной человек, Лера, — Михаил присел на диван, сгорбившись. — Ей одиноко. Она не врет, она… так чувствует. Маме кажется, что ей все это нужно…
— Нет, Миша! — девушка резко повернулась к нему. — Ей не кажется! Ей нравится сам процесс. Нравится ощущать, что мы бросаемся ей на помощь. Нравится ощущать свою власть. Она не пользуется ничем! Она это копит, продает или дарит кому-то, чтобы потом снова просить! Это какой-то дурдом! У меня ощущение, что Жанне Викторовне просто нравится нас обдирать!
Валерия замолчала, воинственно скрестив руки на груди, и выдержала паузу.
— Я сегодня звонила твоей тете под предлогом того, что хочу узнать, какой миксер лучше купить твоей маме. Знаешь, что она сказала? Что месяц назад была у Жанны Викторовны и видела на кухне два миксера. Два! Один наш, «запасной», а второй — современный, мощный, который ей еще год назад в подарок купила двоюродная сестра. Зачем она просила у нас? Зачем?
Михаил молчал. Он знал ответ, но признать это вслух означало признать, что его мать — не бедная, несчастная старушка, а манипуляторша, которая хочет, чтобы плясали под ее дудку.
— Может, она просто забыла? — слабо попробовал возразить Михаил.
— Не забыла, Миша! — возмущенно крикнула Валерия. — Она помнит все! Помнит, какое платье я надевала на ее день рождения пять лет назад, и помнит, что мы не поздравили ее с днем ангела в прошлом году. Она ничего не забывает!
На следующий день коробка уехала на почту. Процесс отправки был целым ритуалом: заполнение бланков, очередь, взвешивание, вечная проблема с объявленной ценностью.
Валерия стояла у почтового окошка и чувствовала, как ее переполняет горькое чувство вины, как будто это она что-то делает не так.
Прошла неделя
Валерия получила уведомление о том, что посылка получена. Однако от свекрови не было ни звонка, ни слова благодарности. Жанна Викторовна позвонила только через три дня.
— Лерочка, здравствуй, это я!
— Здравствуйте, — холодно ответила Валерия. — Получили нашу посылку?
— Да, родная, получила. Спасибо большое… — повисла пауза.
Валерия молчала, ожидая продолжения. Она знала, что оно обязательно последует.
— Слушай, а у тебя случайно нет… старого фена? Мой сломался, волосы сушить нечем, а на новый опять же… деньги нужны…
Валерия прекрасно поняла, о чем идет речь. Видимо, свекровь вспомнила про фен известной марки, который они купили на прошлый Новый год.
— Жанна Викторовна, — сказала невестка непривычно твердо даже для нее самой. — У меня нет старого фена. Но даже если бы и был, я не стала бы его вам отправлять.
— Почему? — в голосе свекрови послышалась неподдельная обида и удивление.
— Потому что вы им пользоваться не будете. Так же, как вы не пользуетесь миксером, планшетом и фоторамкой. Я знаю, что у вас есть новый миксер. Я знаю, что вы продали тот, который мы дарили вам раньше. Мне надоело это. Надоело участвовать в этой… в этой бесполезной игре.
На другом конце провода воцарилась гробовая тишина. Валерия слышала лишь прерывистое дыхание свекрови.
— Как ты можешь так со мной разговаривать? — наконец прошипела Жанна Викторовна. — Я тебе не чужая! Я мать твоего мужа! Ты обязана мне помогать! Ты живешь в достатке, а я тут одна, в своей хрущевке, на копейки выживаю… А ты мне отказываешь в каком-то жалком фене!
— Вы не живете на копейки, — спокойно парировала Валерия. — У вас хорошая пенсия, квартира в центре, которую вы получили от государства. Мы же с Михаилом выплачиваем ипотеку и работаем без выходных. Мы не обязаны удовлетворять все ваши бездумные прихоти!
— Это кто же тебя научил такому кошмарному отношению к матери своего мужа? — голос Жанны Викторовны задрожал от ярости. — Подавись ты своим феном!
Затем последовали короткие гудки. Валерия медленно опустила трубку. Руки затряслись.
Она сделала это — сказала «нет», и мир не рухнул. Наоборот, она почувствовала невероятное облегчение, как будто сбросила с плеч тяжелый груз, который таскала годами.
Вечером, когда Михаил вернулся с работы, она все ему рассказала. Он слушал жену, не перебивая, его лицо становилось все мрачнее.
— Выходит, что ты назвала мою мать лгуньей? — наконец спросил мужчина.
— Я сказала правду. Ту, которую мы оба знаем, но ты боишься в ней признаться!
— Она не лгунья! — вспылил Михаил. — Она… она несчастная женщина! Ей просто нужно внимание!
— Внимание? — Валерия горько усмехнулась. — Михаил, ей нужно подчинение и наши вещи. Не из-за надобности, а просто так.
— Не говори ерунды! — сжал кулаки мужчина.
Супруги разговаривали долго, до хрипоты. Михаил злился, оправдывался, пытался найти логику в действиях матери, но каждый раз наталкивался на железную аргументацию жены, подкрепленную фактами.
— Хорошо, — наконец сдался мужчина, потерев переносицу. — Допустим, ты права. Что теперь делать?
— Ничего, — сказала Валерия. — Мы живем своей жизнью. Если она позвонит и будет вести себя адекватно — мы будем общаться. Если начнет очередной спектакль с выпрашиванием — мы вежливо заканчиваем разговор. Мы не будем больше отправлять никаких посылок!
Прошло несколько дней
Телефон молчал. Валерия ловила себя на мысли, что с тревогой ждет звонка от свекрови, готовясь к новой ссоре.
Однако телефон упрямо молчал. Эта тишина казалась женщине довольно пугающей.
В субботу утром раздался звонок в дверь. На пороге стояла Жанна Викторовна, в аккуратном пальто, с небольшой сумкой в руках. Ее лицо было строгим, без тени привычной жертвенности.
— Михаил дома? — спросила она, не взглянув на невестку.
— Дома, — пропуская ее внутрь, ответила Валерия.
Михаил вышел из комнаты и замер в изумлении. Он никак не ожидал увидеть мать.
— Мама? Что случилось?
— У меня к тебе есть разговор, — отрезала Жанна Викторовна. Она прошла в гостиную и присела на диван, положив сумку рядом. — Наедине.
Валерия все слышала и сама ушла в гостиную. Мать и сын прошли на кухню и сели напротив друг друга. Дверь была приоткрыта, и женщина слышала каждое слово.
— Ты совсем забыл, кто ты есть, — начала Жанна Викторовна без предисловий. — Я звонила тебе три раза на прошлой неделе — ты не перезвонил. Я просила о пустяке — твоя жена нагрубила мне по телефону. И ты ничего не сделал. Ты позволил ей так со мной разговаривать?
— Мама, — тихо сказал Михаил. — Лера не грубила. Она сказала правду.
— Какую еще правду? — вспыхнула женщина.
— Правду о том, что ты просишь вещи, которые тебе не нужны. Правду о том, что ты не пользуешься ими. Мы не богаче тебя. У нас своя жизнь, свои долги, свои проблемы. Мы не можем и не хотим больше быть твоим источником бесконечных подачек.
Жанна Викторовна посмотрела на сына с таким ледяным презрением, что Валерии, подслушивавшей за дверью, стало не по себе.
— Значит, так, — произнесла она с металлом в голосе. — Значит, вам жалко для меня своего старья?
— Старья? — голос Михаила дрогнул. — Вообще-то все, что ты просишь, у нас было в пользовании не больше полугода. Это ты почему-то решила, что оно старое и ненужное!
Жанна Викторовна медленно поднялась с места.
— Я все поняла. Очень хорошо поняла, — она взяла свою сумку. — Живите счастливо со своим барахлом!
Она вышла из кухни, прошла по коридору и, не глядя на Валерию, стоявшую на кухне, захлопнула за собой входную дверь.
В квартире повисла тяжелая тишина. Михаил сидел на стуле, опустив голову в ладони. Валерия подошла и присела рядом, положив руку ему на плечо.
— Ты в порядке? — тихо спросила она.
— Нет, — прошептал Михаил. — Я чувствую себя ужасно… как предатель… Может, не стоило на пустом месте ссориться?
— Стоило. По-другому бы Жанна Викторовна не поняла, — пожала плечами Валерия.
— Она же приехала издалека, за пятьсот километров… куда она теперь пошла? — задумчиво проговорил мужчина.
— Это она должна была сама предусмотреть, — улыбнулась Валерия. — К тому же, даже не предупредила. Нас вообще могло не быть дома.
— Ну да, — устало кивнул в ответ Михаил, но украдкой все равно написал Жанне Викторовне сообщение, на которое та не ответила.
Женщина около трех месяцев обижалась на сына и невестку, а потом, в день рождения Михаила, позвонила, сделав вид, что ничего не было.
Супруги приняли ее правила «игры» и тоже не стали напоминать о прошлом разговоре.
Однако спустя две недели Жанна Викторовна будто бы между делом спросила, нет ли у них старого гриля.
— Нет, и не будет, — коротко ответил Михаил, давая понять, что странная халява на этом закончилась.
