Анна качала на руках маленькую Софию, напевая тихую колыбельную. За окном медленно спускался вечер, окрашивая стены их однокомнатной квартиры в темные тона.
В этих стенах когда-то помещалась вся ее вселенная — любовь, планы на будущее, равное партнерство с мужем.
Она и Максим оба работали, оба вкладывались в общий быт. Квартплата, еда, отпуска — все строго пополам.
Даже собаку, веселого лабрадора по кличке Барс, взяли вместе и поровну несли расходы на корм, прививки и лечение.
Беременность стала счастливым, хоть и неожиданным, поворотом. Анна ушла в декрет с легким сердцем, наивно полагая, что их «пополам» теперь просто трансформируется в общую семейную заботу о ребенке.
Как оказалось после, она очень сильно ошибалась…
В дверь щелкнул замок, что говорило о том, что с работы вернулся Максим. Он не подошел сразу к ним с дочкой, не поцеловал в макушку, как делал это первые недели после роддома.
Мужчина снял куртку, прошел на кухню и включил чайник. Анна, уложив наконец уснувшую дочь в кроватку, вышла к нему.
— Макс, нам нужно поговорить о деньгах, — начала она тихо. — Молокоотсос сломан, а новый…
— Аня, мама была у меня сегодня. Принесла кое-что, — он не дал жене договорить.
После этих слов мужчина достал из внутреннего кармана пиджака сложенный в несколько раз лист бумаги и положил его на стол.
Лист был испещрен ровными, почти каллиграфическими столбцами цифр. Анна взяла его с растущим недоумением:
— Что это?
— Просто посмотри, — уклонился он от ответа, взглянув в окно.
Анна взяла лист. Вверху было выведено: «Расходы на содержание Анны за период с начала декрета по настоящее время».
Сначала она не поверила своим глазам. Затем по телу разлилась ледяная волна. Это был не список. Это был обвинительный акт.
* Продукты питания (ежемесячно) — 10 000 рублей;
* Коммунальные платежи (доля Анны) — 3 5000 рублей;
* Одежда (брюки зимние, кофта) — 12 000 рублей;
* Витамины для беременных — 1 200 рублей;
* Мелкие бытовые расходы (шампуни, средства гигиены) — 3 000 рублей.
Список был длинным, дотошным, унизительным. Каждая ее тарелка супа, каждый кусок хлеба, каждая лампочка, что горела над ее головой, пока она вынашивала их общего ребенка, — все было пересчитано, оценено и выставлено на оплату.
Но самый страшный удар ждал в конце. Последней строкой значилось: «Расходы на корм для собаки Барс (за три месяца) — 15 000 рублей.
Анна подняла на мужа глаза, полные от непонимания. Барса они купили вместе. Корм она всегда покупала сама на свои деньги, пока работала.
А последние месяцы женщина откладывала крохи из тех жалких сумм, что ей перепадали, чтобы купить ему пачку, потому что видела, как Максим «забывает» это сделать.
— Максим… это что? — ее голос прозвучал хрипло и чужим.
— Мама считает, что… ну, что ты сейчас не работаешь. И все эти траты — это, по сути, кредит, который ты вернешь, когда выйдешь на работу…
— Кредит? — прошептала она. — Ты считаешь, что твоя жена, мать твоего ребенка, должна тебе деньги за еду и квартиру? И даже за корм нашей собаке? Ты это серьезно?
Максим сглотнул, избегая встретиться с ее взглядом. Его лицо было каменным.
— Аня, не драматизируй. Это просто бухгалтерия. Мама говорит, что так честно, чтобы не было потом претензий…
— Честно? — ее голос сорвался на крик, и она тут же осеклась, боясь разбудить дочь. — Честно — выставлять мне счет за мою жизнь? А где в твоей бухгалтерии статья на то, что я выносила твоего ребенка? Что я рожала? Что я не сплю ночами? Что я ее кормлю?
Он молчал. Его молчание было оглушительным. Оно значило больше, чем любые слова.
Ее муж соглашался с матерью. В ту ночь Анна не сомкнула глаз. Она лежала рядом с мужем, который храпел, повернувшись к ней спиной, и чувствовала, как внутри нее что-то меняется.
Унижение и отчаяние медленно сменялось ледяной яростью. Если они хотят бухгалтерию, они ее получат.
Следующие несколько дней она жила как в тумане. Максим уходил на работу, свекровь звонила с напоминаниями о долге, а Анна садилась за стол, брала блокнот и ручку.
Она больше не плакала. Она писала, вспоминала и считала каждую минуту, каждую услугу, каждую каплю пота и крови.
Когда Максим вернулся в пятницу с работы, он застал дома непривычную тишину.
Дочь спала, а Анна сидела на кухне с невозмутимым, почти отрешенным лицом. Перед ней на столе лежала не пачка распечаток, как у его матери, а толстая тетрадь в синей обложке.
— Привет, — сказал он неуверенно.
— Садись, Максим, — ее голос был ровным и спокойным. — Мы должны посчитать наши общие расходы. Твоя мама оказала мне неоценимую услугу, показав, как важна финансовая прозрачность.
Она открыла тетрадь. На первой странице было написано: «Предоставленные услуги и понесенные расходы Анной в рамках ведения общего домохозяйства и рождения ребенка».
— Начнем с самого дорогостоящего пункта, — начала она, глядя ему прямо в глаза. — Услуги по вынашиванию и рождению ребенка. Согласно рыночным расценкам на суррогатное материнство, минимальная стоимость составляет около миллиона рублей. Я, как законная жена, готова предоставить тебе скидку в 50%. Итого — 500 тысяч рублей.
Максим попытался что-то сказать, возразить, но женщина мягко его остановила.
— Пожалуйста, не перебивай. Следующий пункт. Услуги няни-воспитателя. Круглосуточный уход за новорожденным, без выходных. Средняя ставка — 500 рублей в час. Умножаем на 24 часа и на 30 дней. Итого — 360 тысяч рублей. Далее, услуги кормилицы. Грудное вскармливание. Литр донорского молока стоит в среднем…
— Хватит уже, а?! — зарычал на нее Алексей.
Анна, не отрываясь, продолжала выставлять счет, переворачивая страницу за страницей. Ее голос был стальным.
Услуги сиделки, уход за беременной на поздних сроках, сопровождение в больницы, выполнение рекомендаций врача, услуги домработницы: уборка, готовка, стирка в двойном объеме, так как я вела домашнее хозяйство одна, пока ты был на работе.
По твоей же логике, моя работа по дому тоже должна оплачиваться, раз мы все считаем. Вот расчет, исходя из ставок клининговой компании.
А также моральный ущерб, компенсация за унижение, причиненное составлением финансового списка на имя законной жены, находящейся в отпуске по уходу за ребенком.
Она закончила и отодвинула от себя тетрадь. В воздухе повисла гробовая тишина.
Максим сидел, опустив голову, его руки сжимали край стола так, что пальцы побелели.
— Аня… это… это безумие, — наконец выдохнул он.
— Правда? — она слегка наклонила голову. — А счет твоей матери за корм нашей собаке — это здравый смысл? Ты согласился с ее логикой. Я просто развила ее. Давай сверим наши взаимные долги. Посмотрим, кто кому и сколько должен, — добавила она и посмотрела на мужа с холодным, безразличным ожиданием.
Максим поднял на нее глаза. Впервые за долгие недели он, действительно, посмотрел на нее.
— Я… я не знал… — пробормотал беспомощно мужчина.
— Ты не хотел знать, Максим, — мягко закончила за него Анна. — Ты просто принял удобную для тебя правду. А теперь давай решим, как ты будешь выплачивать мне этот долг. По частям или сразу? Хотелось бы, конечно, получить все сразу. С вычетом моего долга перед тобой, ты должен мне довольно большую сумму.
Мужчина молчал, ошарашенный словами жены. Долг она выставила ему огромный.
— Так что ты на это скажешь? — улыбнулась Анна. — Какое решение ты предложишь?
— Я не знаю… что за счет? Как после такого нам вообще жить дальше вместе? — задался вопросом Максим. — Мне очень обидно.
— Тебе? Обидно? А мне не обидно, что вы с твоей матерью выставили мне счет? — поставила руки в бока женщина.
— Ну это потому, что мы раньше всегда делили все расходы поровну… — неуверенно ответил Максим.
— По-твоему, сейчас ничего не изменилось? А как же рождение ребенка? Или он тоже должен нести расходы напополам с нами? — Анна зашлась в нервном смехе.
— Нет, я так не говорил, — мужчина попытался выкрутиться из сложившейся ситуации, но выходило это коряво и неуверенно.
На какое мгновение в гостиной воцарилась напряженная тишина, которую нарушил Максим.
— Ладно, я все понял, — понуро проговорил он. — Пока ты с ребенком, никто с тебя ничего не будет брать…
— А потом? Я, получается, возьму 2/3 расходов на себя? — с вызовом спросила женщина.
Максим стал поспешно прятать глаза, понимая, что снова сморозил очередную глупость.
— Хорошо, ты права… но об этом мы поговорим попозже. До трех лет не вижу смысла поднимать эту тему, — мужчина ловко выкрутился из сложившейся ситуации.
Анна посмотрела на мужа и поняла, что разговор еще не окончен.Через три года его снова придется поднимать. Однако уже сейчас она была готова к любому повороту событий.
