Когда Витя ушёл к секретарше, он оставил мне конверт с чеками на три миллиона. «Это моё вложение в ремонт, квартира теперь наполовину моя», — написал он. Он не знал, что все эти годы тратил деньги с моей карты, а я молчала и ждала…
Галина поправила складку на новой шторе и отошла на шаг назад. Красота, плотный бархат цвета «пыльная роза» идеально подходил к обоям, которые они с Витей выбирали три недели, чуть не переругавшись в магазине. С этими шторами гостиная наконец-то приобрела законченный вид.
— Ну, всё, — выдохнула она, улыбаясь своему отражению в зеркале шкафа-купе. — Теперь заживем.
Она провела ладонью по гладкой поверхности комода. Ровно пять лет они жили в состоянии ремонта. Пыль, мешки с цементом в коридоре, еда на табуретке, потому что кухонный гарнитур ехал из два месяца и застрял где-то. Галина экономила на всём: ходила в пуховике, который давно просился на дачу, красила волосы сама дома дешевой краской, забыла, когда последний раз была в театре или просто в кафе.
«Ничего, Галочка, потерпи, успокаивал Витя, когда она очередной раз вздыхала над ценником на ламинат. Зато потом будем как короли жить. Гнездышко совьем, старость встретим достойно».
И вот свершилось, ремонт окончен, Галина представила, как вечером Витя придет с работы, она накроет стол в обновленной столовой зоне, достанет сервиз, который берегла для особого случая…
Звук поворачивающегося ключа в замке заставил её вздрогнуть, рано. Витя обычно приходил после семи, а сейчас едва перевалило за четыре.
— Витюш, ты? — крикнула она, выходя в коридор, вытирая руки о передник. — А у меня сюрприз, я шторы уже повесила!
Виктор стоял на пороге в грязных ботинках прямо на новом светлом керамограните, который Галина натирала вчера полвечера, ползая на коленях. Он даже не посмотрел на неё. Молча прошел в спальню, оставляя за собой цепочку серых следов.
— Витя, ты чего в обуви?! — ахнула Галина. — Я же только помыла!
Он вышел из спальни через минуту, в руках спортивная сумка и чемодан на колесиках. Тот самый, старый, потертый, с которым они ездили в Анапу в медовый месяц десять лет назад.
Галина замерла, сердце гулко ударилось и, кажется, забыло, как биться дальше.
— Ты… в командировку? — голос предательски дрогнул. — На объект? Срочно вызвали?
Виктор поставил чемодан на пол, огляделся. Его взгляд скользнул по новым шторам, люстре, идеально ровным стенам и усмехнулся. Не по-доброму так, криво, как будто оценивал товар на базаре.
— Нет, Галя не в командировку, я ухожу.
— В смысле — уходишь? — Галина глупо хлопала глазами, пытаясь осознать смысл слов. — Куда? За хлебом? Или…
— К женщине я ухожу, — перебил он. Голос у него был спокойный, словно он сообщал прогноз погоды на завтра. — К Кристине. Она беременна, у нас скоро сын будет.
Галина схватилась за косяк двери, чтобы не сползти на пол, ноги стали ватными.
— Кристина? Это та… секретарша из ЖЭКа? Ей же двадцать лет!
— Двадцать восемь, — поправил Виктор, поправляя воротник куртки. — И она меня ценит, не пилит, как некоторые. В общем, Галь, без сцен давай, я вещи собрал, остальное потом заберу.
Он взялся за ручку чемодана, Галина смотрела на него и не узнавала, это был ее Витя? Тот самый, который неделю назад выбирал плинтуса и спорил о цвете затирки? Тот, кто ел ее борщ и нахваливал, прося добавки? Тот, кому она лечила спину, когда его прихватило радикулитом?
— Витя, подожди… — прошептала она, чувствуя, как к горлу подступает ком, мешая дышать. — А как же мы? А ремонт? Мы же только закончили… Ты же говорил — это наше гнездо…
Виктор остановился, повернулся к ней. В глазах ни капли жалости и тени вины.
— Вот именно, Галя, ремонт. Хорошо, что ты напомнила.
Он полез во внутренний карман куртки и достал пухлый белый конверт. Небрежно бросил его на тумбочку в прихожей.
— Что это? — спросила она.
— Это, Галочка, моя страховка, тут опись вложений. Я в твою халупу три миллиона вбухал. Стены сносил, проводку менял, сантехнику немецкую ставил. Ты же, считать умеешь?
Галина смотрела на конверт как на ядовитую змею, готовую к прыжку.
— И что? — спросила она.
— А то, квартира теперь стоит в два раза дороже и половина этого прироста моя по закону. Погугли на досуге. «Значительные улучшения», называется.
Он шагнул к двери, открыл её, впуская в квартиру холодный, сырой воздух подъезда.
— Так что варианты у тебя такие, Галя: или продаем квартиру и пилим деньги, или я выделяю долю через суд и Кристина с ребенком въедет сюда, на мои законные метры. Жить будем дружно, одной семьей. Она, кстати, девочка громкая, с характером, тебе понравится.
Дверь захлопнулась с сухим щелчком, Галина осталась одна в прихожей, на полу остались грязные следы от его ботинок. А на тумбочке лежал конверт, который перечеркнул всю её жизнь.
Она еще не знала, что внутри не просто чеки. Этот конверт он начал собирать пять лет назад, когда впервые принес в этот дом первый мешок цемента.
Глава 2. Я вбухал в твою халупу три миллиона
Галина простояла в прихожей, наверное, час. Просто смотрела на дверь, которую Виктор захлопнул с той стороны, и не могла заставить себя пошевелиться. В голове крутилась одна глупая мысль: «Надо бы замок закрыть на верхний оборот».
Потом побрела на кухню, села на табуретку, обхватив себя руками, тишина в квартире давила душу.
«Я вбухал в твою халупу три миллиона».
Эти слова эхом отдавались в ушах, отражаясь от новеньких стен. Галина обвела взглядом кухню. Гарнитур с доводчиками, Витя настоял, чтобы «не хлопало». Встроенная посудомойка — «чтобы ручки твои беречь, Галочка». Каждая плиточка на фартуке, каждый сантиметр этого, глянцевого уюта теперь кричал: «Это не твое! Это в долг!».
— Господи, какой бред, — вслух сказала она, пытаясь прогнать морок. — Это же просто слова, пугает он меня. Не может человек, с которым ты десять лет прожила, вот так… Взять и растоптать.
Она вспомнила про конверт, он так и лежал в прихожей на тумбочке.
Галина встала, ноги были ватными, непослушными. Взяла конверт, вернулась на кухню и высыпала содержимое на стол.
Из конверта выпала не просто пачка бумаги.
Аккуратные стопки чеков, скрепленные канцелярскими скрепками. Каждая стопка подписана карандашом почерком Виктора: «Ванная», «Кухня», «Материалы черные», «Материалы чистовые». Сверху лежала толстая тетрадь в клетку.
Галина открыла тетрадь, первая страница была датирована 15 мая 2018 года.
«15.05.18. Грунтовка, шпатлевка — 4500 р. Леруа. Чек №12»
«20.05.18. Аванс бригаде (черновые) — 50 000 р. Расписка есть».
У неё потемнело в глазах. 2018 год, это было пять лет назад. Они тогда только начали обсуждать ремонт, Витя тогда так ласково гладил её по руке и говорил: «Галюнь, давай сделаем конфетку. У меня премия намечается, я всё организую, ты только не волнуйся».
И она не волновалась, варила ему, штопала носки, отдавала свою зарплату на продукты и коммуналку, чтобы его «премия» шла на ремонт. Ходила в старых сапогах, чтобы он купил клей для плитки. Думала они строят общее будущее.
А он, оказывается, собирал досье.
Галина листала тетрадь, и пальцы у неё дрожали всё сильнее. Страница за страницей — хроника ее слепоты. Вот запись за 2020-й: «Паркетная доска — 120 000 р. Оплата с моей карты Visa». Вот 2022-й: «Двери межкомнатные — 80 000 р. Заказчик в договоре — Я».
Он фиксировал каждый гвоздь, пять лет он жил с ней, спал в одной постели, ездил на дачу к её маме, смеялся над комедиями по вечерам… и каждый вечер, наверное, пока она мыла посуду, он аккуратно подклеивал новый чек в эту папку и вносил сумму в графу «Итого».
— Это же не развод, — прошептала Галина, чувствуя, как холодеет спина. — Это расчёт.
Она взяла в руки телефон, нужно кому-то позвонить, подруге? Юристу? Полиции? Что сказать? «Муж украл у меня пять лет жизни и хочет украсть квартиру»?
В этот момент телефон в руке коротко пискнул, сообщение от Виктора.
Она открыла, он прислал фото.
На фото был какой-то документ, Галина прищурилась, увеличивая картинку на экране. Это был скан с сайта юридической консультации. Статья 37 Семейного кодекса РФ, подчеркнутая красным жирным маркером: «Имущество каждого из супругов может быть признано судом их совместной собственностью, если будет установлено, что в период брака… были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества».
И следом второе сообщение, голосовое.
Галина нажала на плей, голос Виктора звучал спокойно, от этого стало еще страшнее:
— Галь, ты не истери там, посмотри документы. Я завтра пришлю оценщика, надо зафиксировать состояние квартиры до суда. Если не пустишь вызову МЧС и полицию, скажу, что ты там сознание потеряла или газ не выключила. Я пока еще там прописан, имею право дверь вскрыть. Так что давай по-хорошему, ключи оценщику сама отдашь.
Галина выронила телефон, он с грохотом упал на ту плитку, которую они выбирали вместе.
Она сидела на кухне, окруженная, дорогим ремонтом, который теперь превратился в золотую клетку и впервые за этот вечер заплакала.
Потому что поняла: Виктор не остановится, он планировал это пять лет.
Глава 3. Гости с рулеткой
Утро началось не с кофе, а с настойчивого звонка в дверь.
Галина, не спавшая всю ночь, вздрогнула, сидела в коридоре на пуфике, одетая, с телефоном в руках. На экране светилось сообщение от участкового, которому она пыталась звонить ночью: «Гражданка Смирнова, если муж там прописан, вы обязаны обеспечить доступ, иначе будем ломать дверь, за ваш счет».
За дверью послышался скрежет ключа, Галина метнулась к замку, но вспомнила, что специально не закрыла на ночную задвижку, пусть заходят.
Дверь распахнулась, на пороге стоял Виктор. Выбритый, пахнущий одеколоном, который она подарила ему на 23 февраля. А за его спиной маячил молодой парень в синем костюме и с папкой под мышкой.
— Ну здравствуй, жена, — Виктор перешагнул порог, даже не вытерев ноги. — Знакомься, это Денис, специалист по недвижимости, мы пришли оценить масштабы бедствия.
Парень, Денис, с профессиональной улыбкой акулы просочился в квартиру.
— Добрый день! Какая светлая прихожая! — защебетал он, доставая из кармана лазерную рулетку. — Керамогранит Италия? О, вижу, вижу, коллекция прошлого года, но вполне ликвидно.
Галина встала с пуфика, загораживая проход.
— Я никого не приглашала, — голос дрожал, но она старалась держаться. — Витя, зачем ты привел постороннего?
— Это не посторонний, это эксперт, — Виктор отодвинул её плечом. — Денис составит акт осмотра, чтобы ты, дорогая, до суда ничего не испортила. А то знаю я вас, баб, начнете обои сдирать и унитазы бить от злости.
— Я?! Бить унитазы?! — Галина задохнулась от возмущения. — Это ты… ты…
— Работайте, Денис, — бросил Виктор, не глядя на неё. — Особое внимание на кухню и ванную. Там самые дорогие вложения.
Риелтор кивнул и, не разуваясь, прошел в гостиную. Красный луч лазерной рулетки пробежал по новым обоям.
— Отличная квадратура, — комментировал Денис, тыкая в планшет. — Потолки три метра? Шикарно, если выделить долю, здесь можно отличную студию нарезать. Перегородку вот тут поставим, санузел выведем…
— Какую перегородку? — Галина побежала за ними. — Это моя квартира! Моя бабушка здесь жила!
— Бабушка жила в руинах, — холодно отрезал Виктор. — А в этом дворце живем мы благодаря мне. Денис, пиши: паркет дубовый, массив. Стоимость на момент укладки четыре тысячи за метр.
Риелтор послушно строчил в планшете. Он вел себя так, будто Галины здесь уже не было.
Он открыл шкаф-купе в спальне.
— Эй! Там мои вещи! — крикнула Галина, пытаясь закрыть дверцу.
— Отойдите, женщина, — поморщился Денис. — Мне нужно оценить встроенную систему хранения. Это неотделимые улучшения.
Виктор стоял у окна и с ухмылкой наблюдал, как Галина пытается отвоевать свое личное пространство.
— Видишь, Галя, — сказал он тихо, когда риелтор ушел в ванную. — Процесс пошел, ты можешь сколько угодно истерить, но закон есть закон. Я вложил сюда деньги, время, душу. Я из этой сталинской помойки сделал элитное жилье и я свое заберу.
— Душу? — переспросила Галина, глядя ему прямо в глаза. — Ты сказал «душу»? А у тебя она есть, Витя? Ты же пять лет чеки собирал. Ты не со мной жил, а смету составлял.
Виктор на секунду перестал улыбаться, в его глазах мелькнуло что-то злое, крысиное.
— Не надо лирики, Галина, жизнь штука дорогая. Кристине рожать скоро, ей нужны нормальные условия. А ты… ты женщина сильная, интеллигентная. Поживешь в однушке где-нибудь в Бирюлево, тебе много не надо.
Из ванной вышел Денис.
— Шикарная сантехника, Виктор Палыч! Джакузи с гидромассажем – это жирный плюс к оценке. Думаю, миллиона на четыре улучшений тут наберется смело. С учетом инфляции и работ.
— Четыре? — Виктор довольно потер руки. — Ну вот, Галя. А ты говорила «три», растут твои долги.
Они ушли через полчаса, оставив после себя запах чужого приторного парфюма и грязные следы по всей квартире.
Ей казалось, что эти двое не просто измерили стены. Они измерили её жизнь и решили, что она слишком дешевая.
Она подошла к окну. Внизу, у подъезда, Виктор галантно открыл дверь своей машины перед риелтором, они смеялись.
— Четыре миллиона, — прошептала Галина. — Или коммуналка с его новой женой.
Она сползла по стене на пол, хотелось просто закрыть глаза и исчезнуть.
Но тут взгляд упал на тумбочку. На ту самую папку с чеками, которую Виктор вчера забыл. Или специально оставил, чтобы добить.
«Ванная», «Кухня», «Паркет»…
Вдруг в голове всплыла фраза риелтора: «Джакузи с гидромассажем».
Галина нахмурилась, она помнила, как покупали эту джакузи. Это было три года назад, у Вити тогда «заблокировали карту», и он просил…
Она резко встала.
— А ну-ка, — сказала она в пустоту. — Давай-ка посмотрим твои чеки, Витя. Внимательно посмотрим.
Она схватила папку и пошла на кухню. Впервые за два дня ей захотелось не плакать, а действовать.
Глава 4. Карта бита
Галина сидела на кухне за столом, заваленным чеками. Перед ней стояла кружка с давно остывшим чаем, но она не замечала времени.
Она искала.
Слова риелтора о «джакузи с гидромассажем» крутились в голове навязчивой мелодией. Галина точно помнила тот день, они поехали в большой строительный гипермаркет на окраине. Витя тогда был мрачнее тучи, у него накануне заблокировали зарплатную карту. Он ныл всю дорогу: «Ну всё, акция закончится, не видать нам ванны, будем в корыте мыться».
И тогда Галина достала свою карту.
— Вот, — она выудила из папки чек, напечатанный на термобумаге, которая уже начала выцветать.
«ООО СантехУют. Ванна акриловая с гидромассажем. Стоимость: 65 000 руб. Оплата картой: Maestro **** 4567».
Галина перевела взгляд на другой чек, за плитку.
«Керамин-М. Плитка настенная. Оплата картой: Maestro **** 4567».
И ещё один и ещё.
Почти все крупные покупки: ламинат, двери, даже этот чертов гарнитур, были оплачены с карты, заканчивающейся на 4567.
Галина открыла ящик стола, где хранила документы. Достала старый кошелек, которым не пользовалась уже года три. В одном из кармашков лежала пластиковая карта, последние цифры: 4567, срок действия истек в 2022 году.
Она повертела карту в руках, пазл в голове начал складываться, но чего-то не хватало.
— Почему он не уничтожил эти чеки? — пробормотала она. — Он же умный. Он же готовился.
И тут её осенило.
Она вспомнила, как оформляла эту карту, это было пять лет назад, когда мамы не стало. Галина тогда была в прострации, ничего не соображала. Мама оставила ей наследство — вклад в банке. Не миллионы долларов, конечно, но сумма приличная – «гробовые», накопленные за всю жизнь.
Витя тогда сказал:
— Галюнь, ну зачем тебе наличку таскать? Давай я оформлю допкарту к твоему счету на свое имя? Буду сам ездить, закупать всё, отчитываться.
И она согласилась, подписала заявление в банке, Витя получил пластик со своим именем на лицевой стороне.
Он, видимо, решил, что раз на карте выбито VIKTOR SMIRNOV, то и деньги его. Он забыл или просто не знал, что дополнительная карта всегда привязана к основному счету владельца. А владельцем счета была она, Галина и деньги на счете были наследственными.
— А наследство, Витенька, не делится, — сказала Галина, и впервые за два дня улыбнулась.
Она схватила телефон, набрала номер горячей линии банка.
— Здравствуйте, — голос был твердым. — Мне нужна расширенная выписка по моему счету за последние пять лет. И справка о том, что карта на имя Виктора Смирнова была выпущена как дополнительная к моему личному счету.
Через час на почту пришел файл, Галина открыла его и пробежалась глазами по строчкам.
«Пополнение счета: Вклад «Наследственный». Сумма: 3 000 000 руб. Дата: 10.05.2018».
А дальше — сплошные списания.
Все эти три миллиона, которыми Виктор так гордился, которыми он шантажировал её, угрожая выгнать из дома, это были мамины деньги.
А Витя их потратил и теперь хотел за это получить полквартиры.
Галина распечатала выписку, положила её поверх Витиной тетради.
В дверь позвонили.
Галина посмотрела в глазок, на площадке стоял курьер с большим букетом цветов и запиской.
Она открыла, курьер молча сунул ей цветы и ушел. Галина развернула записку. Почерк Виктора, размашистый, уверенный:
«Галя, не будь дурой, соглашайся на мировое. Квартиру продадим, купишь себе студию, еще и на жизнь останется. А будешь упираться останешься на улице. Я юриста нанял, он акула. Срок до завтра».
Галина понюхала лилии, она их ненавидела, у неё от них голова болела. Витя знал об этом, это был не подарок, а издевательство.
Она аккуратно положила букет в мусорное ведро.
— Акула, говоришь? — она погладила распечатку из банка. — Ну что ж, посмотрим, кто кого съест.
Набрала номер Виктора, он ответил мгновенно, будто ждал.
— Ну что, надумала? — голос был довольный.
— Надумала, Витя, — сказала Галина очень спокойно. — Приходи завтра с юристом, с Кристиной, со всеми своими… акулами, будем подписывать.
— Вот и умница, — хмыкнул Виктор. — Я знал, что ты разумная женщина. Завтра в шесть будем. Накрой на стол, что ли, отметим.
Он отключился.
Галина посмотрела на погасший экран.
— Отметим, — кивнула она. — Обязательно отметим.
Глава 5. Чай для троих
В шесть вечера Галина открыла дверь.
Виктор был пунктуален, он сиял, как медный таз. Новый костюм, начищенные ботинки, а рядом Кристина.
Галина ожидала увидеть расфуфыренную стерву, но Кристина оказалась маленькой, пухленькой и какой-то очень… домашней. В вязаном платье, которое обтягивало уже заметный животик.
— Добрый вечер, — пискнула Кристина, прячась за спину Виктора. — Витюш, может, не надо было меня брать? Я волнуюсь.
— Надо, Кристиночка, надо, — Виктор по-хозяйски подтолкнул её в прихожую. — Привыкай к новому дому. Галина Сергеевна у нас женщина понятливая, сейчас бумаги подпишем, и она нам ключи передаст.
Следом в квартиру вошел юрист, которого Виктор нанял «раздеть» жену. Высокий, худой, с портфелем из крокодиловой кожи.
— Проходите на кухню, — спокойно пригласила Галина. — Чай будете?
— Мы не чаи гонять пришли, — отрезал Виктор, усаживаясь во главе стола. — Давай договор. Анатолий Борисович, доставайте.
Юрист выложил на стол папку с документами.
— Галина Сергеевна, — начал он вкрадчивым голосом. — Мы подготовили мировое соглашение на очень выгодных для вас условиях. Вы признаете, что вложения вашего супруга составили существенную долю от рыночной стоимости квартиры. Взамен Виктор Павлович отказывается от выделения доли в натуре, и вы просто выплачиваете ему компенсацию. Пять миллионов рублей.
— Пять? — Галина приподняла бровь. — Вчера было три. Потом четыре.
— Инфляция, — хмыкнул Виктор. — И моральный ущерб. Я пять лет в этой пыли жил, здоровьем рисковал.
Кристина сидела тихо, разглядывая кухонный гарнитур.
— Вить, а духовку мы поменяем? — вдруг спросила она. — Я хочу с конвекцией.
Виктор погладил её по руке:
— Конечно, зайка, всё поменяем. Вот сейчас тетя Галя подпишет, и делай что хочешь.
Галина молча встала и достала из ящика стола свою папку.
— Чай я заварила, — сказала она, ставя на стол заварочный чайник. — Но пить я его буду одна. А вы, Витя, почитайте вот это.
Она положила перед юристом банковскую выписку и справку о карте.
Юрист взял листок, поправил очки. Пробежал глазами по тексту, потом еще раз.
Его лицо, до этого надменное и скучающее, вдруг вытянулось. Он посмотрел на Виктора, потом на Галину, снова на бумагу.
— Виктор Павлович, — голос юриста стал каким-то скрипучим. — Вы говорили, что оплачивали ремонт со своих средств.
— Конечно! — Виктор стукнул кулаком по столу. — У меня все чеки есть! Вон, целая гора! Я своей картой платил!
— Картой… дополнительной, — тихо произнес юрист, отодвигаясь от Виктора, как от прокаженного. — Выпущенной к счету вашей супруги.
В кухне повисла тишина, было слышно, как гудит холодильник.
Виктор схватил бумагу.
— Что за бред? Какая разница? Карта на мое имя! Там написано VIKTOR! Значит, деньги мои!
— Нет, Витя, — Галина отхлебнула чай. — Деньги там были мамины. А карта, это просто пластик. Ты не инвестор, Витя, а просто курьер, который пять лет работал за еду и крышу над головой.
Кристина переводила взгляд с мужа на Галину. До неё, кажется, начало доходить.
— Вить… — прошептала она. — Это правда? Ты что, тратил её деньги?
— Замолчи! — рявкнул Виктор, он был красный как рак. — Это ошибка! Я докажу! Я в суде скажу, что я вносил наличные на этот счет! Что это были мои заначки!
— Вносил? — Галина достала второй листок. — Вот полная выписка. Пополнения счета были только один раз, при открытии вклада. И еще проценты капали. Никаких внесений от тебя не было. Твоя зарплата, Витя, уходила на бензин и твои «хотелки». А ремонт я сделала сама.
Юрист молча убрал свои документы обратно в портфель.
— Виктор Павлович, — сухо сказал он. — Я вынужден отказаться от ведения вашего дела, перспектив ноль. Более того, здесь попахивает статьей о неосновательном обогащении, если супруга решит подать встречный иск.
Он встал и вышел из кухни, даже не попрощавшись.
Виктор сидел, ссутулившись. Весь его лоск и уверенность стекли, как дешевая краска под дождем.
Кристина медленно поднялась.
— То есть… квартиры не будет? — спросила она.
— Кристина, подожди, мы сейчас… — начал Виктор, хватая её за руку.
— Не трогай меня! — взвизгнула она. — Ты мне врал! Ты говорил, что ты тут хозяин! Что у тебя бизнес! А ты… ты просто приживалка у жены?!
Она схватила свою сумочку.
— Я к маме и не звони мне, нищий старик мне не нужен.
Дверь хлопнула.
Галина и Виктор остались одни. Как пять лет назад. Только теперь между ними лежала не любовь, а банковская выписка.
— Галя… — прохрипел Виктор. — Галочка… Ну бес попутал, ну прости. Давай начнем сначала? Ну какой развод? Столько лет вместе…
Галина посмотрела на него с брезгливостью. Как смотрят на таракана, который выполз на чистую кухню.
— Вставай, Витя, — сказала она. — У тебя пять минут. Забирай свою папку с чеками. Она тебе пригодится. Будешь в туалете перечитывать.
— Галя, мне некуда идти!
— А это, Витя, уже не моя проблема, у тебя же есть Кристина. Ах да, уже нет, ну ничего ты мужчина видный, найдешь еще какую-нибудь дурочку.
Она встала и открыла входную дверь.
— Вон.
Глава 6. Чистые стены
Прошло три месяца.
Ноябрь в этом году выдался на редкость гнусным, с мокрым снегом и ветром, который пробирал до костей. Галина стояла у окна с чашкой горячего какао и смотрела, как дворник сгребает грязную жижу с тротуара.
В квартире было тепло.
Звонок в дверь она услышала не сразу, засмотрелась на синичку, которая прыгала по карнизу.
Сердце, натренированное стрессом последних месяцев, екнуло. «Опять они?»
Но нет, суды закончились месяц назад. Юрист Вити, тот самый Анатолий Борисович, оказался человеком неглупым и убедил своего клиента не позориться. Они подписали мировое: Галина не подает на неосновательное обогащение (хотя могла бы взыскать проценты за пользование чужими деньгами за пять лет), а Виктор исчезает из ее жизни и выписывается из квартиры добровольно.
Она подошла к двери, посмотрела в глазок.
На площадке стоял Виктор.
Он постарел, мешки под глазами, щетина, какая-то нелепая шапка, которую она раньше не видела. В руках он держал пакет из супермаркета.
— Галь… — его голос через дверь звучал глухо. — Открой, поговорить надо.
Галина не открыла, она прижалась лбом к холодному металлу двери.
— Я знаю, ты дома, Галь, ссвет в окне видел.
— Зачем пришел? — спросила она громко.
— Да так… Мимо проходил. Думаю, зайду, проведаю. Как ты тут? Справляешься? Кран не течет? Я, если что, починить могу, руки-то помнят.
Галина усмехнулась, руки помнят, а совесть? Совесть ничего не помнит?
— У меня всё работает, Витя. И краны, и замки я, кстати, сменила.
За дверью повисла пауза.
— Галь, ну не будь ты такой… жестокой. Ну ошибся я с кем не бывает? Кристина… она, знаешь, пустышка оказалась, ей только деньги нужны были. А мы с тобой десять лет душу в душу. Я ж скучаю, Галь.
Он говорил искренне. Галина знала его интонации. Он действительно жалел, что променял теплую, надежную жену и уютную квартиру на капризную девицу и съемную однушку.
Жалел себя.
Галине на секунду стало его жалко, по-бабьи так, ведь родной человек был, столько пережили вместе. Может, открыть?
Она подняла руку к замку.
И тут взгляд упал на зеркало в прихожей, оттуда на неё смотрела женщина. Не загнанная тетка в старом халате, а красивая, спокойная женщина с ясным взглядом. Женщина, которая отстояла свой дом и выкинула из своей жизни предателя.
Если она сейчас откроет всё вернется.
Предательство, это не ошибка, а выбор. И он свой выбор сделал пять лет назад, когда завел ту папку.
Галина опустила руку.
— Уходи, Витя, — сказала она твердо.
— Галь, ну куда я пойду? На улице слякоть…
— Иди домой, Витя.
Она отошла от двери, зашла на кухню, включила радио. Там играла какая-то дурацкая, веселая песня.
Галина налила себе еще какао.
— Стены крепкие, — сказала она вслух, глядя на свой ремонт. Как раз, чтобы выдержать мою новую жизнь.
За дверью послышались шаркающие шаги, лифт звякнул и уехал вниз.
Галина сделала глоток, какао был сладким, горячим и очень вкусным.
