Материнское обещание рассыпалось в прах, когда пришло время делить наследство. Но дочь не стала спорить — она просто довериласъ высшей справедливости.
Глава 1. Гром среди ясного неба
Я стояла посреди маминой кухни, и мир качался под ногами, словно палуба корабля в шторм.
— Мам, но ты же обещала! — голос дрожал, руки сжались в кулаки.
— Я просто передумала, — спокойно ответила мать, помешивая чай. Ложечка звенела о фарфор с такой обыденностью, будто мы обсуждали погоду, а не пять лет моей жизни, растворённых в уходе за ней.
Виталик, мой младший брат, сидел на диване и смотрел в телефон. Даже не поднял глаз. Зато его жена Инга просияла, как новогодняя ёлка.
— Любочка, ну не расстраивайся так, — она подошла, попыталась обнять. — Ты же понимаешь, у Виталика двое детей, ему квартира нужнее.
У меня тоже дочь. Одна. Мы снимаем однушку на окраине уже семь лет. Каждый месяц треть зарплаты уходит хозяйке, которая повышает цену, когда вздумается. А мама обещала — обещала! — что после её смерти двушка в центре достанется мне. За верность. За заботу. За то, что я, в отличие от Виталия, не исчезала на пять лет, когда ей был нужен уход после инсульта.
— Вы что, сговорились? — я посмотрела на мать, потом на брата. Виталик наконец оторвался от экрана, усмехнулся.
— Люб, не неси. Мама сама решила. Взрослый человек, имеет право.
Право. Конечно. Только никто не вспоминает, кто пять лет возил её по врачам, покупал лекарства, сидел ночами, когда давление скакало. Кто отказывался от командировок и повышения, потому что маме нужна была помощь.
— Документы уже оформлены, — добавила мама, и в её голосе не было ни капли сожаления. — Через неделю Виталик вступит в права. Так что можешь не приезжать больше каждый день, Люба. Инга теперь обо мне позаботится.
Инга кивнула, изображая благородство.
Я развернулась и вышла, не попрощавшись. В груди горело, в глазах стояли слёзы. На лестничной площадке достала телефон дрожащими руками и написала подруге: «Таня, мне нужно срочно с тобой поговорить. Я не понимаю, что произошло».
Глава 2. Кусочки прошлого
Таня приехала через полчаса. Мы сидели в кафе возле моего дома, я судорожно пила уже остывший кофе и пыталась сложить картину.
— Пять лет назад мама сама сказала, — я тёрла виски, пытаясь унять головную боль. — Помнишь, после инсульта? Виталик тогда вообще не объявлялся, сказал, что у него бизнес, что не может. А я взяла отпуск за свой счёт, сидела с ней в больнице. И когда её выписали, она взяла меня за руку и сказала: «Любочка, ты у меня золотая. Квартира будет твоя, я тебе обещаю. Только не бросай меня».
— И ты поверила, — Таня покачала головой. — Люб, ну надо было оформлять дарственную сразу.
— Я предлагала! — голос сорвался на крик, несколько посетителей обернулись. Я сбавила тон. — Дважды предлагала. Она отмахивалась, говорила: «Рано ещё, я не собираюсь умирать». А потом добавляла: «Ты что, мне не веришь?» И я… чёрт, Танюш, я правда верила. Она же мать.
Таня молчала, и в этом молчании было всё. Жалость. Сочувствие. И немой упрёк: надо было настаивать.
Три дня я ходила как в тумане. На работе делала ошибки, дома огрызалась на дочь Машу. В пятницу не выдержала, позвонила маме.
— Мам, давай встретимся. Поговорим спокойно.
— Не о чем говорить, Люба. Я приняла решение. Виталику нужнее.
— А мне не нужна? У меня ребёнок! Мы снимаем жильё!
— Снимаете, и ладно. Зато ты на ногах крепко стоишь, работаешь. А Виталик… он мужчина, ему труднее.
Труднее. Виталику, который пять лет назад уехал в Сочи «открывать бизнес», а на самом деле просто отдыхал на всю катушку, пока я меняла маме бельё и учила заново говорить после инсульта.
Я положила трубку. И впервые за эти дни почувствовала не боль, а холодную ярость.
Глава 3. Тихое расследование
Воскресным вечером Маша делала уроки, а я сидела за компьютером и листала мамины соцсети. Странное занятие для дочери, но интуиция шептала: здесь что-то не так.
И я нашла.
Фотография трёхлетней давности. Мама, Виталик и Инга в каком-то ресторане. Подпись: «С любимыми детками». В комментариях Инга написала: «Спасибо за чудесный вечер, мамуля! Скоро порадуем вас ещё одной хорошей новостью😉».
Я пролистала дальше. Ещё фото. Виталик с мамой на даче — когда это успели? Я тогда была в командировке, единственной за эти годы, которую не смогла отменить. Просила Виталика побыть с мамой два дня. Он согласил неохотно, но согласился.
А на фото они счастливые, обнимаются. И подпись мамина: «Как хорошо, что сынок приехал. Настоящая опора».
В животе всё сжалось. Неужели они планировали это давно?
На следующий день позвонила маминой соседке, тёте Вале. Поболтали о здоровье, о погоде, а потом я как бы невзначай:
— Тёть Валь, а Виталик часто к маме приезжает в последнее время?
— Ой, Любочка, да каждую неделю! С Ингой, с детишками. Продукты привозят, убираются. Я вот думаю: какие молодцы, оба ребёночка заботливые.
Оба.
Я положила трубку и уставилась в стену. Значит, это было спектаклем. Мама по-прежнему звала меня каждый день, жаловалась на здоровье, просила помочь. А Виталик приезжал регулярно — но я об этом не знала. Он приезжал, когда меня не было. Когда я на работе или с Машей в секции. И мама никогда не упоминала об этих визитах.
Они вытесняли меня. Методично, настойчиво. Замещали мой труд, моё внимание — чтобы в финале мама могла сказать: «Виталик тоже заботился».
Глава 4. Последняя встреча
Я пришла к маме в среду. Позвонила заранее, чтобы убедиться: Виталика нет.
Мама открыла дверь настороженно.
— Люба, я же сказала…
— Я не спорить пришла, — перебила я. — Просто хочу кое-что понять.
Мы сели на кухне. Я достала распечатки фотографий из соцсетей, положила перед ней.
— Это когда было? — ткнула пальцем в снимок с дачи.
Мама помялась.
— Ну… Виталик приехал тогда. Ты же была занята.
— Я была в командировке, которую ты просила не отменять, потому что «Виталик всё равно не сможет». Врала?
Молчание.
— Сколько раз он приезжал, пока я не знала?
— Любочка, ну зачем ты так? Он сын, имеет право навещать мать.
— Имеет, — кивнула я. — Только почему ты скрывала это от меня? Почему создавала видимость, что он не появляется, что ты одна, что только на меня надежда?
Мама отвела глаза.
— Я не скрывала…
— Скрывала. Потому что знала: если я узнаю, что Виталик тоже участвует, то спрошу про квартиру. Спрошу, почему он вдруг такой заботливый после пяти лет отсутствия. И ты бы не смогла мне врать в глаза.
— Любочка, ты всё усложняешь! Виталику нужнее жильё, у него семья большая!
— А у меня нет? — я встала. — Знаешь что, мам? Делай что хочешь. Отдавай квартиру, кому считаешь нужным. Но я больше не буду приезжать. Пусть Инга за тобой ухаживает, раз она теперь такая заботливая.
— Ты что, бросаешь меня? — в мамином голосе впервые за эти дни прозвучала растерянность.
— Нет. Это ты бросила меня. Пять лет назад, когда решила разыграть этот спектакль.
Я вышла и закрыла дверь. Тихо, без хлопка. Просто закрыла — и что-то оборвалось внутри. Не только обида. Ещё и надежда, что всё может измениться.
Глава 5. Чужая жизнь
Прошло три месяца. Виталик получил квартиру, они с Ингой уже планировали переезд. Мама звонила дважды — я не брала трубку. Потом перестала звонить.
Маша спрашивала про бабушку. Я отвечала уклончиво: мол, бабушка занята, увидимся позже. «Позже» растягивалось в бесконечность.
Я похудела на пять килограммов, хотя не сидела на диете. Просто не было аппетита. Работала больше обычного, брала дополнительные проекты — чтобы не думать. Чтобы не чувствовать эту пустоту в груди.
Однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Виталик. Помятый, виноватый.
— Люб, можно войти?
Я молча посторонилась.
Он прошёл на кухню, сел, помялся.
— Мама в больнице. Инфаркт.
Сердце ухнуло вниз. Но я заставила себя сохранять спокойствие.
— И что ты от меня хочешь?
— Она тебя зовёт. Инга не справляется, я на работе постоянно… Люб, ну она же мать.
— Мать, — повторила я. — Виталь, ты понимаешь, что произошло? Она пять лет использовала меня, а потом выбросила, как ненужную тряпку. И теперь, когда ей снова нужна помощь, я должна примчаться?
— Она старая, больная…
— Она была старой и больной, когда обещала мне квартиру. И она была старой и больной, когда передумала и отдала её тебе. Возраст и болезни не оправдывают подлости.
Виталик сжал кулаки.
— Значит, не придёшь?
— Не приду. У вас теперь есть квартира, наймите сиделку. Или ухаживай сам — как я ухаживала.
Он ушёл, хлопнув дверью. А я осталась стоять посреди кухни и чувствовать, как дрожат колени.
Глава 6. Бог — мой нотариус
Мама умерла через два месяца. Я узнала об этом из сообщения Инги: «Любовь, твоя мать скончалась. Похороны в субботу».
Я пришла на кладбище. Стояла в стороне, не подходила к могиле. Смотрела, как Виталик и Инга принимают соболезнования, как родственники качают головами и шепчутся.
После похорон ко мне подошла тётя Валя.
— Любочка, я знаю, что между вами произошло. Твоя мама перед смертью плакала, говорила, что ошиблась.
— Поздно, — коротко ответила я.
— Она просила передать тебе: она любила тебя. Просто испугалась.
— Чего?
— Что Виталик совсем отвернётся, если она тебе квартиру отдаст. Инга пригрозила, что не будет подпускать её к внукам. И она… выбрала.
Я кивнула. Поняла. Но легче не стало.
Прошёл год. Виталик продал мамину квартиру — оказалось, «бизнес» прогорел, нужны были деньги. Инга подала на развод. Дети остались с ней, а Виталик съехал к друзьям.
Он позвонил мне однажды ночью, пьяный.
— Люб, я всё просрал. Всё, понимаешь? Мама отдала мне квартиру, а я… продал. И сейчас у меня ничего нет. Вообще ничего.
— У меня тоже не было ничего, — спокойно ответила я. — Когда мама отобрала обещанное. Но я не жаловалась. Я просто продолжила жить.
— Но ты сильная…
— Нет. Я просто поверила, что справедливость существует. Не в бумагах, не в квартирах. А где-то выше. И знаешь что, Виталь? Я оказалась права.
Я положила трубку.
Сейчас мы с Машей по-прежнему снимаем жильё. Но я получила повышение, зарабатываю больше. Откладываю на свою квартиру — маленькую, но нашу. Без обещаний, без долгов.
Иногда вспоминаю маму. Вспоминаю, как она сказала: «Я просто передумала». И как я ответила, уходя: «Я не спорила. Бог — мой нотариус».
И Он оказался справедливее любых бумаг.
