Я стояла у плиты, помешивая борщ, когда услышала знакомый звук ключа в замке. Сердце ёкнуло — опять. Хотя нет, не опять. Как всегда. Каждое воскресенье, словно по расписанию.
— Алёна, мы пришли! — раздался бодрый голос Нины Петровны, моей свекрови. — Я Светку с Олегом привела, и Машу с детьми! Ты готовишь? Молодец, умница!
Я сжала половник так, что побелели костяшки пальцев. Четыре человека. Нет, шесть — с детьми Маши. В нашей двухкомнатной квартире. Опять.
— Здравствуйте, — выдавила я, выходя из кухни.
В прихожей толпились люди: сестра мужа Света с мужем Олегом, его кузина Маша с двумя сорванцами лет пяти и семи, и, конечно, Нина Петровна, уже снимающая пальто.
— Алёночка, ты не против? — спросила свекровь, хотя все уже разувались. — Я подумала, давно не собирались всей семьёй. Вот и решила сделать сюрприз!
Сюрприз. Шестое воскресенье подряд.
— Конечно, не против, — соврала я, разглядывая лица гостей. Света выглядела виноватой, Маша — безразлично листала телефон, а Олег уже прошёл в комнату, где Артём, мой муж, смотрел футбол.
— Артёмушка, сыночек! — свекровь ворвалась в зал. — Ты рад нас видеть?
— Привет, мам, — Артём оторвался от телевизора. — А, Света, Олег… Привет всем.
Он даже не удивился. Привык.
Я вернулась на кухню и посмотрела на кастрюлю с борщом. На четверых я готовила. Теперь нас восемь. Дети Маши уже носились по квартире, сшибая стулья.
— Алёна, у тебя компота нет? — спросила Нина Петровна, заглядывая на кухню. — А пирожки будут? Ты же знаешь, я люблю твои пирожки с капустой.
— Нина Петровна, я не знала, что вы придёте, — тихо сказала я. — Борща хватит, но больше ничего нет.
— Да ладно тебе! — она махнула рукой. — Что-нибудь придумаем. Ты же хозяйка хорошая.
Хозяйка. Которую даже не предупредили о гостях. В её же доме.
Я молча достала из морозилки пачку пельменей. Сварю. Всё равно выбора нет.
За столом стало тесно. Света с Олегом сидели на стульях, которые пришлось притащить из комнаты, Маша кормила детей за журнальным столиком, а Нина Петровна восседала во главе стола, словно королева.
— Борщ вкусный, — заметил Олег, и я кивнула благодарно. Хоть кто-то.
— А знаешь, Алёночка, — начала свекровь, отпивая из чашки с чаем, — моя подруга Тамара говорит, что невестка у неё просто золото. Каждую неделю приглашает, сама звонит. Вот это правильно! Семья должна собираться.
Я поперхнулась пельменем.
— Мам, — вмешался Артём, — Алёна и так весь день готовила. Может, не надо?
— Что не надо? — свекровь округлила глаза. — Я что, плохое сказала? Я просто похвалу ей хотела высказать!
— Похвалу, — эхом повторила я.
— Ну да! — Нина Петровна улыбнулась. — Ты же хорошая хозяйка. Вон, всех накормила.
Накормила. Потому что выбора не было.
После обеда мужчины ушли в комнату смотреть футбол, а женщины остались на кухне. Нина Петровна устроилась на диване, Света робко помогала мне убирать со стола, а Маша всё так же смотрела в телефон.
— Знаешь, Алёна, — свекровь смотрела на меня сверху вниз, — у тебя муж хороший. Но надо за ним следить. Артём же мужчина видный, его любая баба отобьёт.
— Мама, хватит, — Света нахмурилась.
— Что хватит? Правду говорю! Вот у Тамары зять ушёл к молодой. Почему? Потому что жена забыла за собой следить. Располнела, перестала дома порядок поддерживать.
Я молча мыла тарелки. Горячая вода обжигала руки, но я даже не морщилась.
— Нина Петровна, — наконец сказала я, не оборачиваясь, — а вы не думали, что надо предупреждать, когда приходите в гости?
Повисла тишина. Даже Маша оторвалась от телефона.
— То есть как? — голос свекрови стал холодным. — Я что, чужая? Это же квартира моего сына!
— Наша квартира, — поправила я, всё ещё не оборачиваясь. — Мы с Артёмом здесь живём. Я не против гостей, но хочу знать заранее.
— Света, ты слышишь? — Нина Петровна вскочила. — Она меня из дома гонит!
— Мама, никто никого не гонит, — Света попыталась успокоить её. — Алёна просто просит предупреждать.
— Предупреждать! — свекровь всплеснула руками. — Мать должна сыну предупреждение высылать, когда к нему прийти хочет? Да я ему жизнь дала! Я его растила, пока ты где-то ещё под столом ползала!
— Нина Петровна, — я обернулась, — я не прошу вас не приходить. Я прошу позвонить заранее. За час, хотя бы. Чтобы я могла приготовить.
— Так ты готовила же!
— На четверых, — я почувствовала, как накипает. — На нас с Артёмом на сейчас плюс на завтра. Вас пришло шестеро. У меня не было ни продуктов, ни времени.
— Вот-вот, — вмешалась Маша, — я тоже не люблю, когда без предупреждения.
— Тебя не спрашивали! — огрызнулась свекровь. — И вообще, Алёна, если ты не рада семье мужа, так и скажи!
— Я рада, — я чувствовала, как дрожит голос, — но не каждое воскресенье. Не без предупреждения. Не с ключами от нашей квартиры.
— С ключами?! — Нина Петровна побагровела. — Эти ключи мне сын дал! Сын!
— Мам, успокойся, — в кухню заглянул Артём. — Что случилось?
— А то случилось, что жена твоя меня выгоняет! — свекровь схватилась за сердце. — Говорит, ключи отдать!
— Я не говорила про ключи, — устало сказала я. — Я сказала, что хочу, чтобы вы предупреждали, когда приходите.
Артём молчал, растерянно глядя то на меня, то на мать.
— Ну скажи ей! — Нина Петровна толкнула его в плечо. — Скажи, что это дом твоей матери тоже!
— Алён, — Артём почесал затылок, — ну мы же семья. Чего предупреждать-то?
Я посмотрела на мужа. На его виноватое лицо, на то, как он избегает моего взгляда.
— Хорошо, — сказала я тихо. — Тогда в следующее воскресенье готовьте сами. Я пойду к подруге.
— Как это? — Артём нахмурился.
— Очень просто, — я сняла фартук и повесила на крючок. — Вы же семья. Вот и собирайтесь. Без меня.
— Ты с ума сошла? — свекровь схватилась за стол. — Артём, ты слышишь, что она говорит?
— Слышу, — он сглотнул. — Алён, ты чего?
— Устала, — призналась я. — Каждое воскресенье я готовлю на незапланированных гостей. Каждое воскресенье убираю за всеми. А потом слушаю, что я не приглашаю кого-то.
— Так ты и не приглашаешь! Вот и приходится самим приходить!
— Вы сказали, что подруга хвастается невесткой, которая сама приглашает родню. Но может это значит, что та невестка действительно готова общаться с родней?
Света опустила глаза. Маша кивнула.
— Алёна, может, не надо так? — Артём попытался взять меня за руку, но я отстранилась.
— Надо, — сказала я твёрдо. — В следующее воскресенье меня не будет дома. Если хотите собраться — собирайтесь. Но без меня.
Я вышла из кухни и заперлась в спальне. Слышала, как за дверью начался переполох — свекровь причитала, Артём что-то оправдывался, Света успокаивала мать. Потом хлопнула входная дверь. Раз, другой, третий. Ушли.
Вечером Артём постучал в спальню.
— Можно войти?
— Твоя квартира, — ответила я, глядя в потолок.
Он вошёл, сел на край кровати.
— Алён, прости. Я не подумал.
— Не подумал? — я села. — Артём, это шестое воскресенье подряд. Шестое! Каждый раз твоя мать приводит кого-то без предупреждения. Я не успеваю готовить, у меня нет продуктов. Я сижу на кухне, пока вы смотрите футбол. А потом она говорит мне, что я должна лучше стараться.
— Она не это имела в виду…
— Имела, — перебила я. — Именно это. И ты молчал. Ты даже не встал на мою сторону.
Артём потёр лицо руками.
— Она моя мать. Я не могу ей грубить.
— А мне можно? — я почувствовала комок в горле. — Я твоя жена, Артём. Три года мы вместе. Я каждый раз жду, что ты скажешь хоть слово в мою защиту. Но ты молчишь.
— Я не знал, что тебе так тяжело, — он виновато смотрел на меня.
— Потому что ты не спрашивал.
Мы сидели молча. За окном смеркалось, в комнате становилось темно.
— Что мне делать? — наконец спросил Артём.
— Поговори с матерью, — сказала я. — Объясни, что она должна звонить, прежде чем прийти. И забери у неё ключ.
— Ключ? — он вздрогнул.
— Да, ключ. Это наша квартира, Артём. Наша. Не её.
— Но она же мать…
— И что? — я встала с кровати. — Это даёт ей право врываться сюда, когда захочется? Приводить людей без спроса? Критиковать меня в моём же доме?
Артём молчал, глядя в пол.
— Если не можешь поговорить с ней, — продолжила я, — то я это сделаю. Но тогда будет хуже. Потому что я скажу всё, что думаю. И поверь, там будет не только про предупреждение.
— Хорошо, — он кивнул. — Я поговорю. Завтра.
— Договорились, — согласилась я. — Но в следующее воскресенье я всё равно уйду и проведу время так, как хочу. Не хочу рисковать.
На следующий день Артём пришёл с работы мрачный.
— Говорил с мамой, — бросил он, снимая ботинки. — Она плакала. Сказала, что я её предал.
— И что ты ответил? — я выглянула из кухни.
— Что мы с тобой женаты, и у нас свои правила. Что она должна звонить, прежде чем приходить. И что ключ нужно отдать.
— Отдала?
— Нет, — Артём сел на диван. — Сказала, что подумает. И что ты меня настроила против неё.
Я усмехнулась.
— Конечно, я настроила. Кто же ещё.
— Алён, не начинай, — он устало потёр глаза. — Мне и так тяжело.
— А мне каково было? — я подошла ближе. — Каждое воскресенье улыбаться, когда хочется заплакать? Готовить из воздуха, потому что продуктов нет? Слушать упрёки?
— Я понял! — Артём вскочил. — Понял, слышишь? Я поговорил с ней. Чего ещё?
— Ключ, — напомнила я. — И чёткий ответ: придёт ли она в воскресенье без предупреждения.
— Она сказала, что не придёт, — он отвернулся к окну. — Обиделась. Сказала, что раз мы её не хотим видеть, то она и не навязывается.
— Отлично, — кивнула я. — Значит, в воскресенье можно провести время вместе. Вдвоём.
Артём промолчал, и я поняла — он не рад. Он думает, что я разрушаю его семью.
Воскресенье наступило. Я проснулась поздно, приготовила завтрак, села с книгой на диване. Артём ходил по квартире, поглядывал на телефон, нервничал.
— Ждёшь, что они придут? — спросила я, не отрываясь от страницы.
— Нет, — быстро ответил он. — Просто… непривычно.
— Привыкнешь, — я перевернула страницу.
В час дня раздался звонок в дверь. Артём вскочил, я напряглась.
— Не открывай, — сказала я.
— Это может быть кто угодно, — он пошёл к двери.
— Артём, — я встала, — если это твоя мать, я ухожу. Предупреждала.
Он открыл дверь. На пороге стояла Нина Петровна с огромной банкой супа в руках.
— Сынок, — она протянула банку, — я борща наварила. Подумала, вдруг Алёна не готовила…
— Мам, — Артём принял кастрюлю, — мы же договаривались.
— Я просто борщ принесла! — она шагнула в прихожую. — Что тут такого?
— Нина Петровна, — я вышла из комнаты, — вы обещали звонить перед приходом.
— Я и позвонила бы, но телефон разрядился на холоде, когда я выходила, — она сняла платок. — Ну что я, теперь обратно с борщом пойду что ли?
— Мама, правда, не надо было, — Артём поставил банку на тумбу. — Мы сами справимся.
— Справитесь, — она фыркнула. — Я вижу, как вы справляетесь. Алёна вон с книжкой сидит, а ты голодный ходишь.
— Я не голодный, — возразил Артём. — И Алёна готовила.
— Ага, готовила, — свекровь прошла на кухню. — Бутерброды, небось.
Я глубоко вдохнула, считая до десяти.
— Артём, — позвала я, — или она, или я.
— Алён, ну она же мать, — он беспомощно развёл руками.
— Знаю, — кивнула я. — Поэтому ухожу я.
Я прошла в спальню, взяла сумку. В коридоре надела куртку и ботинки.
— Ты куда? — Артём догнал меня в прихожей.
— К подруге, — ответила я, надевая ботинки. — Говорила же. В воскресенье меня не будет дома, если ситуация не изменится.
— Но она борщ принесла!
— Без предупреждения, — я взглянула на него. — Артём, я устала. Устала притворяться, что мне нормально. Устала молчать. Если ты не можешь установить границы со своей матерью, то я установлю их сама. Для себя. Я ухожу.
— Алёна, постой! — он схватил меня за руку. — Ну хорошо, я скажу ей!
— Говори, — я высвободила руку. — А я пойду. Вернусь вечером.
Я вышла из квартиры, слыша за спиной причитания свекрови и растерянный голос Артёма. Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Вздохнула полной грудью.
Свобода. Хоть на несколько часов.
Я вернулась поздно, к десяти вечера. Квартира была пуста — Артём сидел на кухне один, перед ним стояла нетронутая тарелка борща.
— Она ушла? — спросила я, снимая куртку.
— Час назад, — он кивнул. — Алёна, мне жаль. Правда.
Я села напротив него.
— И что дальше?
— Я забрал ключ, — он достал из кармана знакомую связку. — Сказал, что она может приходить, но только если позвонит заранее. И что ты права.
— Как она отреагировала?
— Плакала. Говорила, что я выбираю жену, а не мать. Что она всё для меня делала, а я неблагодарный.
— И ты?
— А я сказал, что выбираю семью. Нашу с тобой семью. И что люблю её, но у нас должны быть границы.
Я почувствовала, как что-то сжавшееся внутри наконец расслабилось.
— Спасибо, — прошептала я.
— Это я должен благодарить, — Артём взял мою руку. — За то, что не молчала. За то, что показала, что так нельзя. Прости, что не понимал раньше.
Мы сидели, держась за руки, и молчали. А рядом стоял борщ, который никто не хотел есть.
Следующее воскресенье было первым за полгода, которое мы провели вдвоём. Готовила я — не борщ, а пасту с морепродуктами. Мы смотрели фильм, пили вино, разговаривали. И впервые за долгое время я чувствовала себя дома. В своём доме.
В среду позвонила Нина Петровна.
— Алло? — я ответила настороженно.
— Алёночка, — голос свекрови был тихим, — это я. Нина Петровна. Я хотела спросить… можно я в субботу зайду? Днём, ненадолго. Часа в два. Одна. Пирог испеку, хочу вам принести.
Я замерла, не веря ушам.
— Конечно, — ответила я. — Приходите. Будем рады.
— Спасибо, — она помолчала. — И прости, если что. Я не со зла. Просто не привыкла иначе.
— Я понимаю, — сказала я. — До встречи, Нина Петровна.
В субботу она пришла ровно в два, как обещала. С пирогом и робкой улыбкой. Мы пили чай, разговаривали — осторожно, но тепло. И когда она уходила, я вдруг поняла, что не злюсь больше.
— Приходите ещё, — сказала я, провожая её. — Только звоните заранее.
— Обязательно, — кивнула она. — Обязательно позвоню.
И позвонила. В следующее воскресенье, и через неделю, и ещё. Каждый раз предупреждала, каждый раз спрашивала, удобно ли. И постепенно наши отношения стали другими — не идеальными, но честными.
А я научилась главному: молчание не спасает семью. Спасают границы, которые ты решаешься поставить, даже когда страшно. И муж, который слышит, когда ты наконец говоришь.
