Вера замерла у окна, глядя на серый туман, который полз с Японского моря и окутывал сопки Владивостока. Из-за влажности одежда липла к коже.
За окном гудели машины — бесконечный поток японских и корейских авто тянулся по Светланской в сторону Золотого моста.
Пробки во Владивостоке были хуже московских, особенно летом, когда в город наезжали туристы.
Она собиралась уже уйти, но услышала шаги на лестничной площадке, и сердце сразу ёкнуло. Вера метнулась к двери и осторожно прикрыла её, повернула ключ в замке медленно. Но щелчок показался оглушительным, и она прикусила губу.
Огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда спрятаться. В ванную? Нет, там некуда деться. На балкон? Не вариант.
Если Гена застанет её здесь, в её собственной квартире, то больше не выпустит. Если не произойдет что-нибудь хуже.
Вера помнила его руки на своей шее три дня назад, когда она попыталась возразить ему из-за лишних трат. Помнила, как он швырнул её на пол кухни, и она ударилась виском о ножку стола. Синяк ещё не сошёл.
Взгляд упал на старый платяной шкаф в гостиной — массивный советский монстр из тёмного дерева, который она купила ещё в первом браке.
Вера рванула к нему, распахнула дверцы и нырнула внутрь, зарываясь в гущу одежды. Воздух внутри был пропитан нафталином и её же духами. Она притянула к себе зимнее пальто, пытаясь спрятаться за ним поглубже.
***
Через минуту замок щёлкнул. Вера зажала рот ладонями, боясь, что собственное дыхание выдаст её. Она слышала только звуки из прихожей: хлопнула дверь, шаги, кашель.
— Ну и где она, по-твоему? — раздался женский голос.
Вера не узнала, кто это. Голос был совершенно незнакомый, с лёгким прибалтийским акцентом.
Значит, муж вернулся не один.
— Откуда мне знать, — буркнул Гена. — Сбежала, ****. Думает, я не найду?!
Женщина хмыкнула.
— Сам виноват. Надо было помягче с ней. А ты сразу руки распустил.
— Ой, не вякай, Рит. Мне надоело терпеть эту ****. Год изображал влюблённого идиота, а она всё жаловалась, что я грубый. Ещё и детям звонить пыталась.
Вера сильнее прижала ладони ко рту.
Они прошли в гостиную. Вера услышала, как скрипнул диван, видимо, кто-то сел. Сердце колотилось так, что казалось, они сейчас услышат этот набат в груди.
— Слушай, Ген, — женщина говорила спокойно, будто обсуждала погоду. — Надо быть терпеливее. Теперь где её искать? Может, к детям сбежала?
— Да у неё дети от неё отвернулись. Сын в Хабаровске, дочь в Москве. Им на мать наплевать, я сам видел, как она им звонила, а они сбрасывали.
Вера закусила губу. Это была наглая ложь.
Дети не отвернулись, просто Гена перехватывал её телефон, удалял сообщения, говорил им от её имени, что всё в порядке.
Она поняла это только позавчера, когда сумела позвонить сыну с чужого номера.
Максим тогда удивился и сказал: «Мама, ты же сама писала, что не хочешь, чтобы мы приезжали».
— Ладно, — продолжила Рита. — Подключишь своих знакомых, быстро найдём. Потом отвезём к Арсену на дачу. После этого её уже никто не найдёт.
У Веры по спине пробежал холодок. Она вспомнила, как Гена как-то обмолвился, что у его дружка есть участок в глухой деревне за Находкой, куда даже дорога нормальная не доходит.
— Только алиби придумай, — женщина сказала деловито. — Чтобы тебя не заподозрили.
— Всё на мази, — Гена усмехнулся. — Скажу, что поехала за грибами в лес. Заблудилась. Во Владивостоке каждое лето кого-нибудь в тайге теряют. Менты даже искать толком не будут.
Вера сильнее прижала руку ко рту, едва сдерживая рыдание. Она заставила себя дышать медленно, беззвучно. Ноги затекли, в шкафу было душно, но она боялась пошевелиться.
— Кстати, — добавила Рита, — Надо действовать быстро и продать эту квартиру по нормальней цене.
— Я знаю, — огрызнулся Гена. — Думаешь, я год с этой клушей жил просто так? Квартира в центре, на Светланской, в пяти минутах от набережной. Сейчас за такую двенадцать миллионов минимум дают. У меня уже есть покупатель. Продадим, поделим, и поедем отдыхать.
Вера закрыла глаза. Значит, всё это время он просто ждал момент, когда сможет избавиться от нее ради квартиры.
Они ещё несколько минут разговаривали о каких-то деталях, потом поднялись.
— Пошли, — бросил Гена. — Надо к Арсену съездить, обсудить, как действовать дальше.
Через пару минут дверь в гостиной хлопнула.
Она подождала ещё минуту, потом ещё одну. Только когда стало совсем тихо, осмелилась выползти из шкафа.
Ноги её совершенно не слушались. Вера присела на диван, пытаясь отдышаться.
Надо было уходить. Немедленно.
***
Вера рванула в спальню, выдвинула тумбочку у кровати и выхватила оттуда паспорт, свидетельство о браке, документы на квартиру. Запихнула бумаги в старую сумку, схватила телефон.
Вера сбежала вниз по ступенькам, едва не споткнувшись на последнем пролёте. На улице пахло морем и выхлопными газами, вдоль дороги тянулись старые пятиэтажки с облупившейся штукатуркой, типичная Первомайка.
Она поймала такси, старенькую праворульную «Тойоту». Водитель покосился на неё и спросил:
— Куда?
— На Холодильник, — выдохнула Вера. — В Первореченский.
Такси тронулось. За окном мелькали вывески кафе, магазины с морепродуктами, толпы туристов на Светланской. Владивосток жил своей обычной жизнью, а у Веры рушилось всё.
Она набрала номер Ларисы. Подруга ответила на третий гудок:
— Верка? Ты где?
— Лара, можно к тебе? — голос дрожал. — Мне некуда идти.
— Конечно, приезжай. Что случилось?
— Потом расскажу. Я скоро буду.
Лариса жила на Холодильнике — так местные называли один из микрорайонов Первореченского района, на сопке у озера Чан. Вера познакомилась с ней лет двадцать назад, когда обе работали в туристическом агентстве. Лариса до сих пор занималась туризмом, водила группы китайцев и корейцев по Приморью, а Вера после первого развода ушла в бухгалтерию.
Такси петляло по узким улицам, взбираясь на сопку. Вера смотрела в окно, но ничего не видела. В голове прокручивались слова Гены: «Отвезём к Арсену на дачу. После этого её уже никто не найдёт».
— Приехали, — сказал водитель. — Двести рублей.
Вера расплатилась и вышла у девятиэтажки с синими балконами. Поднялась на четвёртый этаж и позвонила в дверь.
Лариса открыла сразу. Ей было около пятидесяти, крашеная блондинка с короткой стрижкой, в широких домашних штанах и майке. Увидев Веру, она ахнула.
— Господи, на тебе лица нет! Что случилось?
Вера шагнула в прихожую и расплакалась. Лариса обняла её, провела на кухню и усадила за стол.
— Рассказывай, — сказала она.
Вера говорила сбивчиво, перескакивая с одного на другое.
Про то, как Гена изменился после свадьбы. Как запретил ей видеться с подругами, говорил, что они завидуют её счастью.
Как забрал у неё банковские карты, объяснив, что в семье деньгами должен управлять мужчина.
Как начал придираться к каждой мелочи — то борщ пересолила, то пол плохо помыла. А потом начал поднимать руку.
— Три дня назад я сбежала, — Вера вытерла глаза. — Переночевала в гостинице на вокзале. Но паспорт забыла дома. Хорошо, что там работала моя знакомая, закрыла глаза. Вернулась сегодня за ним, а там Гена с какой-то бабой. Я спряталась в шкафу. И услышала.
Она пересказала разговор. Про дачу Арсена, про алиби, про лес.
Лариса побледнела.
— Он хотел тебя …?
— Да.
— Господи. — Лариса схватила телефон. — Надо в полицию.
— Подожди, — Вера остановила её. — У меня нет доказательств. Я не записывала разговор. Кто поверит?
— Но это же угроза жизни!
— Я знаю. Но сначала надо подать на развод. Пока я жена, он может притвориться, что мы просто поссорились. А после развода квартира останется моей, он ничего не получит.
Лариса задумалась:
— Это логично.
— У тебя можно пожить? — Вера посмотрела на неё умоляюще. — Пока я всё не улажу.
— Конечно, живи. Муж будет не против. Он сейчас на стройке, вернётся вечером, я ему объясню.
Виктор, муж Ларисы, работал прорабом на одной из новостроек в Советском районе, там сейчас возводили целый квартал жилых комплексов по новому мастер-плану города.
Вера встречала его пару раз, он казался спокойным, рассудительным мужчиной.
Лариса устроила Веру на диване в гостиной.
Вечером пришёл Виктор, крепкий мужчина лет пятидесяти пяти, с короткой стрижкой, в рабочих штанах и футболке с логотипом строительной компании. Лариса вкратце пересказала, что произошло. Виктор нахмурился:
— Вот же *удак, — коротко сказал он про Гену. — Вера, если что, я знаю отличного адвоката, он тебе поможет с разводом.
— Спасибо, — прошептала Вера.
Они поужинали. Лариса приготовила простой ужин: вок с лапшой и креветками.
Ночью Вера почти не спала, только ворочалась на диване, вслушиваясь в каждый шорох.
Ей казалось, что Гена вот-вот ворвётся в квартиру, схватит её. Она представляла его руки на своей шее и съёживалась.
Утром Лариса разбудила её:
— Вера, вставай. Поедем в ЗАГС.
ЗАГС Первомайского района находился на улице Бестужева, в старом двухэтажном здании. Вера заполнила заявление на развод, заплатила госпошлину. Сотрудница ЗАГСа, полная женщина лет сорока с уставшим лицом, посмотрела на неё сочувственно:
— У вас есть несовершеннолетние дети?
— Нет. Дети взрослые, от первого брака.
— Имущественные споры?
— Квартира оформлена на меня. Он не собственник.
— Тогда через месяц будете свободны, — сотрудница поставила штамп. — Если муж не явится на регистрацию развода, всё равно оформим. По новому закону можно развестись и без его присутствия.
Вера вышла из ЗАГСа и почувствовала облегчение. Первый шаг сделан.
Телефон зазвонил почти сразу. Гена. Вера посмотрела на экран, помедлила, потом всё же ответила:
— Да?
— Где ты, ****? — он орал так, что она отдёрнула телефон от уха. — Ты куда сбежала?
— Я подала на развод! Собирай свои вещи и съезжай из моей квартиры.
— Что?! — он захлебнулся от ярости. — Ты думаешь, я это так оставлю?
— Ты ничего не получишь. Квартира моя.
— Я тебя найду! — Гена перешёл на крик. — Ты думаешь, что спрячешься от меня? Я знаю, где ты!
— Не знаешь, — спокойно сказала Вера. — И не узнаешь. А если попытаешься меня искать, я пойду в полицию и расскажу про твои планы.
Гена замолчал, потом выругался и бросил трубку.
Вера выдохнула и посмотрела на Ларису.
— Всё. Теперь осталось только дождаться.
***
Месяц пролетел быстро. Вера жила у Ларисы, помогала по хозяйству, готовила, убиралась.
Лариса успокаивала её, говорила, что спешить некуда, но Вера чувствовала себя нахлебницей.
Гена звонил ещё несколько раз, но она не отвечала. Потом звонки прекратились.
Через месяц получила свидетельство о расторжении брака и почувствовала огромное облегчение, будто огромный камень свалился с души.
— Свободна, — сказала она Ларисе. — Наконец-то.
Но Вера боялась возвращаться одна, и Виктор предложил поехать вместе с ней. Они приехали в Первомайку в субботу, около полудня. Вера открыла дверь своей квартиры и замерла на пороге.
Внутри был разгром.
Обои сорваны со стен длинными полосами, на полу валялись осколки горшков с цветами. Телевизора не было, как и микроволновки, и чайника.
Мебель перевёрнута, на диване зияла дыра — видимо, Гена полоснул чем-то острым.
На стенах кривыми буквами было нацарапано что-то матерное.
— Сволочь, — выдохнула Лариса.
Вера прошла в спальню. Там было ещё хуже. Шкаф распотрошён, одежда валялась на полу, часть явно украдена.
Виктор обошёл квартиру.
— Вера, надо заявление в полицию писать. Это порча имущества.
— Не надо, — Вера села на перевёрнутый стул. — Мне уже всё равно.
Она смотрела на разгром и чувствовала только усталость. Год жизни, потраченный на этого человека. Год страха, унижений, боли. И вот итог.
Но она жива, и это было самое главное.
Лариса подошла к ней и обняла.
— Ничего. Обои переклеим, мебель новую купим. Дорогой, поможем Вере?
— Конечно, — кивнул Виктор. — Завтра же начнём.
Вера улыбнулась.
— Спасибо вам. Спасибо, что вы есть.
Они ещё час разгребали квартиру, собирая то, что осталось целым. Потом Вера заперла дверь, и они уехали.
Вечером, сидя у Ларисы на кухне с чашкой чая, Вера смотрела в окно на огни Владивостока. Город раскинулся на сопках, мосты сверкали подсветкой, внизу, в бухте Золотой Рог, покачивались корабли.
Беда миновала. Впереди была новая жизнь, но пока неясная и пугающая.
