Аромат свежего борща витал по всей квартире, смешиваясь с напряжением, которое принесла с собой Валентина Петровна.
Она встала посреди гостиной, снимая пальто с театральным вздохом, и окинула взглядом каждый уголок, будто проводила внеплановую комиссию по санитарному контролю.
— Ну что, живёте тут помаленьку? — произнесла она, протягивая пальто невестке. — Пыль, конечно, на подоконнике есть, и зеркало в прихожей с разводами. Ты, Аленка, не обижайся, я как старшая тебе подсказываю.
Алена молча взяла пальто, почувствовав, как по спине пробежали мурашки. Они с мужем всего три дня назад переехали в новую квартиру, и последнее, чего ей хотелось, — это визита свекрови. Но Сергей, как всегда, не смог отказать матери.
— Мам, успокойся, мы только распаковались, — попытался смягчить ситуацию мужчина, обняв мать.
— Я спокойна, сынок, я всегда спокойна, — ответила Валентина Петровна, но ее пронзительный взгляд, скользнувший по коробкам у стены, говорил об обратном. — Просто забочусь о вас, о тебе, в основном.
Алена, стараясь изо всех сил угодить строгой женщине, пригласила ее за стол и поставила перед ней дымящуюся тарелку с борщом — ее коронным блюдом, темно-рубиновым, наваристым, с идеальным балансом кислинки и сладости.
К борщу — густая сметана, пушистый пампушный хлеб и отдельно, в салатнике, мясо.
— Садитесь, Валентина Петровна, борщ только что с плиты, — вежливо сказала Алена.
Свекровь тяжело опустилась на стул, ее глаза подозрительно сузились при виде тарелки с борщом.
— Борщ? Ну, давай, продемонстрируй свои кулинарные таланты. Серёжа у меня с детства к еде привередливый был. Я его только на домашнем супчике и вырастила.
Сергей, поймав взгляд жены, беспомощно улыбнулся. Алена, стараясь выслужиться перед матерью мужа, положила ей в тарелку наваристую косточку, решив, что там много нежного мяса.
Валентина Петровна молча взяла ложку и с видом дегустатора на конкурсе, поднесла ее с борщом ко рту.
— Пересолено, — объявила она, отложив ложку. — И лавровый лист чувствуется слишком явно. Его нужно за пять минут до конца класть, а не варить с самого начала.
От слов свекрови Алена покраснела.
— Я так и делаю, Валентина Петровна. Возможно, вам показалось…
— Мне ничего не кажется, милочка, — холодно парировала свекровь. — У меня сорок лет кулинарного стажа.
Она снова взяла ложку и начала ворошить ею в тарелке, выискивая изъяны. И вдруг ее движение резко остановилось.
Скрюченные пальцы, словно щипцы, выудили из гущи борща ту самую, небольшую кость с мясом.
Воцарилась мертвая тишина. Валентина Петровна подняла кость, зажав ее между большим и указательным пальцем, и уставилась на нее с таким ужасом, будто обнаружила в тарелке ядовитого паука. Ее лицо начало медленно багроветь.
— Это… что это? — прошипела она с нарастающей яростью.
— Это… косточка. От говядины. Они очень ароматные, я всегда их в борщ… — попыталась оправдаться невестка.
— Кость? — перебила ее Валентина Петровна и выскочила из-за стола так резко, что стул с грохотом упал на пол. — Ты… Ты мне в тарелку кость положила?!
— Мама! — попытался вмешаться Сергей, но было уже поздно.
— Я не собака! — завопила Валентина Петровна, тряся костью перед самым лицом ошеломленной Алены. — Я не дворняга какая-то, чтобы кости грызть! Это что, намек? Ты хочешь сказать, что я здесь как собака? Прибежала на готовенькое?!
Слезы брызнули из ее глаз, но это были слепы не обиды, а чистейшей, беспримесной ярости.
— Я тебе не враг, Алена! Я мать твоего мужа! А ты… ты…
Она не договорила. Схватив свою тарелку, она с такой силой швырнула ее в раковину, что фарфор со звоном разлетелся на осколки, забрызгав стену бордовыми пятнами.
Борщ, сметана, кусочки овощей и мяса — все это размазалось по блестящей поверхности.
— Мама, что ты делаешь?! — закричал Сергей, вскакивая с места.
Но Валентина Петровна его не слышала. Ее взгляд упал на кастрюлю. Не думая ни секунды, она схватила ее обеими руками.
— Хочешь накормить меня объедками?! На тебе! Получай!
— Нет! — вскрикнула Алена, но было поздно.
С громким плеском содержимое кастрюли выплеснулось в раковину, образовав лужу, в которой плавали куски свеклы, капусты и то самое мясо с костями.
Пар от горячего борща поднялся к потолку. Запах из аппетитного стал удушающим.
Но и этого женщине показалось мало. Валентина Петровна, тяжело дыша, с побелевшими от злости губами, подошла к столу и схватила блюдо с оставшимся мясом.
— И это… чтобы я не забывала, кто я здесь! — проревела она и, размахивая им как гранатой, бросилась в сторону санузла.
— Мама, остановись! — зарычал Сергей и попытался ее перехватить, но не успел.
Она ворвалась в ванную комнату, и через секунду донесся оглушительный звук смыва унитаза, затем второй и третий.
Алена стояла посреди кухни, не в силах пошевелиться и глядя на красное месиво в раковине.
По ее щекам потекли слезы. Сергей, бледный как полотно, стоял в дверях ванной, глядя на мать.
Валентина Петровна, закончив свой варварский ритуал, медленно вышла из санузла, не глядя ни на сына, ни на невестку.
Ее величественный вид слегка пострадал — волосы выбились из строгой прически, а на блузке появилось пятно от борща.
— Я поеду домой, — холодно объявила она, направившись в прихожую. — Видимо, я здесь лишняя. Видимо, моя забота никому не нужна.
— Мама, это ты так позаботилась? — тихо спросил Сергей. — Ты приехала в наш новый дом, оскорбила мою жену, устроила погром и вылила еду, которую она приготовила, в унитаз. Это твоя забота?
Валентина Петровна застыла. Она ждала оправданий, мольбы и извинений. Но не этого.
— Она первая начала! Кости мне подсунула! — женщина попыталась вернуть себе утраченные позиции.
— Это были не огрызки, а мясистые косточки, которые ты сама всегда хвалила в моем детстве, говоря, что там самое вкусное мясо! — голос Сергея зазвенел. — Ты искала повод. Ты всегда их ищешь, чтобы доказать, что Алена — плохая хозяйка.
Он подошел к жене и обнял ее за плечи. Алена прижалась к нему, все еще дрожа.
— Наш дом — это наша крепость, мама, и правила здесь устанавливаем мы. Если ты не можешь уважать мою жену и наш быт, то твои визиты… нежелательны.
Валентина Петровна выпрямилась, попытавшись сохранить остатки достоинства. В ее глазах мелькнул страх потерять контроль.
— Так, значит, да? Выгоняешь родную мать?
— Я не выгоняю. Я прошу тебя уйти и вернуться только тогда, когда ты будешь готова извиниться перед Аленой.
Валентина Петровна молча, с ненавистью посмотрела на невестку, а потом на сына.
Не сказав больше ни слова, она резко повернулась и вышла за дверь. В квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Алены.
— Прости меня. Я… я не знал, что она способна на такое, — обреченно вздохнул мужчина.
Алена вытерла слезы и посмотрела на хлюпающую массу в раковине и на осколки тарелки.
— Она… она вылила все в унитаз, — прошептала она, не в силах поверить в реальность произошедшего. — Весь борщ. Ты представляешь?
Сергей кивнул, его лицо было усталым.
— Представляю. И знаешь что? — он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Мы сейчас все уберем, а потом я пойду в магазин, куплю самого лучшего мяса, без единой косточки, и сам сварю новый борщ, который мы будем есть только вдвоем.
Они молча принялись за уборку, чтобы смыть следы первого и, как они оба надеялись, последнего визита свекрови, которая увидела оскорбление там, где его не было, и предпочла устроить скандал, вместо того чтобы просто сказать: «Спасибо за обед».
