Я стою на кухне, держу в руках выписку с карты и смотрю на эти цифры. Мои деньги… Их нет. Которые я откладывала полгода на новый ноутбук — старый уже плохо работает, клавиатура западала, экран мерцал. Работать невозможно. А я фрилансер, мне без техники как без рук.
Написала про деньги Игорю…
И вот Игорь влетает на кухню, красный весь, глаза горят праведным гневом:
— Не думал, что ты, Катя, такая жадная!
Я даже рассмеялась. От абсурда.
— Жадная?
— Да! — он хлопает ладонью по столу. — Моим детям нужна была одежда к школе! Лизе ноутбук для учёбы! Максиму новые кроссовки! Они же дети, Катерина!
Его дети. Не наши. Его. От первого брака. Которые живут с его бывшей женой. Которая, между прочим, получает от него алименты исправно.
— Игорь — я медленно кладу выписку на стол. — Ты потратил мои деньги. Без спроса. С моей карты.
— У тебя же пин-код простой! — он даже не понимает, что говорит что-то не то. — Я думал, ты не будешь против помочь детям!
Вот она — та самая точка.
— Ты думал?!
Голос сорвался. Не хотела кричать, но не смогла сдержаться. Полгода. Я работала по ночам, брала дополнительные заказы, отказывала себе в покупке новых сапог, не ездила к родителям, потому что экономила на билеты. И всё для чего?
— Кать, ну успокойся… — Игорь делает шаг ко мне, протягивает руки. — Я верну. Просто сейчас у меня нет, понимаешь? Зарплата через две недели.
Две недели. Он обещал вернуть «через две недели» ещё три месяца назад. Когда взял пять тысяч на бензин. Потом ещё десять. Потом ещё и ещё…
— Знаешь, что, Игорь? — я беру сумку, достаю из неё ключи от квартиры. Его квартиры, если честно. Я здесь просто живу последний год. — Забирай.
Кладу ключи на стол. Рядом с выпиской.
— Ты что делаешь?! — он хватает меня за руку. — Кать, ты же не уйдёшь из-за какой-то ерунды?!
Какой-то ерунды. Мои деньги — это ерунда. Моя работа — ерунда. То, что он взял мою карту, снял деньги — тоже, видимо, ерунда.
— Отпусти меня.
— Катя!
— Отпусти!
Он отпускает. Смотрит на меня так, будто я сошла с ума. Будто я монстр. Жадина. Которая не хочет помочь детям.
Я выхожу из квартиры. Спускаюсь по лестнице — лифт не стала ждать, боялась, что передумаю. И только на улице понимаю: у меня нет плана. Совсем. Родители в другом городе. Подруги… Маша на даче с семьёй, Оля в отпуске. Снимать квартиру? На что? На карте минус, на счёте остались жалкие четыре тысячи.
Телефон звонит. Игорь. Сбрасываю. Снова звонит. Снова сбрасываю. Потом пишет:
«Катюш, ну не дури. Вернись. Я же не специально. Просто дети… ты же понимаешь»
Понимаю. Я всё понимаю. Понимаю, что для него его дети — святое. А я — так, временное удобство. Живёт со мной, потому что удобно. Я не скандалю, готовлю, убираю… Ах да, и ещё у меня есть деньги, которые можно взять без спроса.
Иду по улице и чувствую — внутри что-то ломается. Не сердце, нет. Что-то другое. Какие-то иллюзии.
Год назад я верила, что мы семья. Что скоро я привыкну к его детям. Что Игорь меня ценит. Что я ему не просто… удобна. А теперь…
Сажусь на скамейку в сквере. Достаю телефон. Пролистываю чаты. И вот она — переписка с подругой Машей месячной давности:
«Маш, как думаешь, нормально что он постоянно просит в долг?»
«Кать, а ты ему мама, чтобы его содержать»
«Он не просит содержать! Просто иногда взаймы»
«Иногда — это раз в месяц или каждую неделю?»
Я тогда не ответила. Потому что не хотела признавать: каждую неделю. По чуть-чуть. Тысячу туда, две сюда. На детей, на бензин, на подарки… Всегда на что-то нужное и важное.
Телефон снова звонит. Теперь неизвестный номер.
— Алло?
— Катерина? Это Ирина. Мать Лизы и Максима.
Его бывшая. Звонит мне. Впервые за год.
— Здравствуйте…
— Игорь сказал, что ты ушла от него из-за того, что он купил детям вещи — голос холодный, металлический. — Хочу сказать: мне не нужны твои истерики. Дети ни в чём не виноваты.
Я молчу. Потому что, если открою рот — взорвусь.
— Ты слышишь меня? — она повышает голос. — Игорь и так мало им даёт! Алиментов едва хватает! А ты устраиваешь сцены из-за каких-то жалких денег!
— Каких-то… — я повторяю медленно. — Он украл их с моей карты.
— Украл?! Да вы живёте вместе! У вас общий бюджет должен быть! Или ты настолько эгоистичная, что…
Я сбрасываю звонок. Дышать трудно. Общий бюджет. У нас? При том, что я даже не прописана в его квартире. При том, что мы не расписаны. При том, что он до сих пор общается с бывшей как будто они семья, а я — чужая.
Пишу Маше:
«Я ушла от Игоря. Можно к тебе на недельку, пока не найду съёмную?»
Ответ приходит через минуту:
«Приезжай прямо сейчас! Ключи у соседки. Мы вернёмся только в субботу, располагайся»
И знаете что? Я впервые за год чувствую… облегчение.
Еду в автобусе, смотрю на своё отражение в окне. Уставшая. Постаревшая как будто. Когда успела? За этот год, пока пыталась быть удобной. Пока делала вид, что мне не обидно, когда он в мой выходной едет к детям. Пока объясняла себе, что это нормально — что у него нет денег, что я зарабатываю больше, что я должна понимать…
Должна понимать. А он? Что он должен был понимать?
Выхожу на остановке, иду к дому Маши. Взяла ключи у соседки. Квартира пустая, тихая. Чужая, но такая… спокойная. Никто не будет требовать ужин. Никто не скажет, что я жадная. Никто не снимет мои деньги.
Сажусь на диван, обхватываю колени руками. И только сейчас понимаю: я до сих пор не плачу. Должна была бы, наверное. Год отношений, расставание, предательство… Но слёз нет. Есть только странное чувство освобождения.
Телефон разрывается от сообщений. Игорь пишет длинные оправдания. Ирина присылает угрозы, что расскажет всем, какая я эгоистка. Даже Лиза написала — его пятнадцатилетняя дочь:
«Из-за тебя папа плачет. Надеюсь, тебе стыдно»
Стыдно. Мне должно быть стыдно. За что? За то, что я не хочу, чтобы мои деньги тратили без спроса? За то, что требую элементарного уважения?
Блокирую Ирину. Переписку с Лизой тоже. Игоря… Игоря пока оставляю. Не знаю почему. Может, часть меня всё ещё надеется, что он поймёт. Извинится. Скажет, что был неправ.
Но он пишет:
«Катя, ну сколько можно обижаться? Взрослый человек, а ведёшь себя как ребёнок. Я же сказал — верну деньги. Чего ты хочешь ещё?»
Чего я хочу? Я хочу, чтобы меня не называли жадной, когда я защищаю своё. Я хочу, чтобы мой партнёр спрашивал разрешения, прежде чем лезть в мой кошелёк. Я хочу быть не удобной, а любимой.
Но ему этого не понять. Потому что для него я — источник ресурсов. Эмоциональных, финансовых, бытовых.
Удаляю его номер. Все переписки. Фотографии вместе. Одним движением пальца стираю год своей жизни.
И мне не больно. Совсем.
Должно было бы, да? Любила же. Или думала, что любила. А теперь смотрю на пустую галерею в телефоне и чувствую только… пустоту. Не злость, не боль — просто пустое место там, где должно было болеть. Как будто вырвали зуб с анестезией, и ты знаешь, что дырка есть, но не чувствуешь её.
Засыпаю на чужом диване, укрывшись пледом. И сплю — впервые за месяцы — без будильника. Без тревоги. Без ощущения, что надо встать пораньше, чтобы успеть приготовить завтрак, пока он не проснулся.
Просыпаюсь в одиннадцать. Дневной свет режет глаза. Телефон молчит — я выключила звук перед сном.
Включаю. Семь сообщений от неизвестных номеров. Голосовые сообщения.
Открываю первое. Голос Игоря пьяный, срывающийся:
— Катька, ты… ты вообще о ком думаешь, а?! Я тут из-за твоих закидонов с детьми объясняюсь! Лиза плачет. Что я им должен отвечать?! Что ты эгоистка? Что тебе на них наплевать?!
Удаляю.
Следующее:
— Слушай, ну хватит уже… Вернись, поговорим нормально. Я понял, что был неправ, окей? Я верну деньги. Честное слово. Только вернись…
И ещё одно, совсем недавнее — час назад:
— Знаешь, что, Катерина? Проваливай. Думаешь, без тебя пропаду? Да у меня через неделю другая будет! Нормальная женщина, которая семейные ценности понимает!
Вот оно. Настоящее лицо. Без масок. Без «сердечек» и «солнышек».
Удаляю все голосовые. Все сообщения. Блокирую и этот номер.
На кухне варю кофе. Маша прислала сообщение: «Можешь брать всё что есть в холодильнике. В морозилке пельмени — домашние, мамины. Держись, подруга. Не забывай, ты красавица». И смайлик.
Я плачу. Наконец-то. Стоя у плиты, с чашкой в руках, рыдаю как ребёнок. Потому что вот она — настоящая забота. Не громкие слова, не обещания.
Пью кофе. Открываю ноутбук — старый, умирающий. Смотрю на биржу фриланса. Три новых заказа пришло за ночь. Хорошие, дорогие. Беру все. Мне нужны деньги. На съёмную квартиру. На новый ноутбук. На жизнь без Игоря и его вечных «займов».
Работаю до вечера. Не отрываясь. Даже не замечаю, как стемнело.
Телефон снова ожил — но теперь это не Игорь. Это Маша:
«Как ты? Держишься?»
Пишу:
«Да. Работаю. Спасибо за убежище»
«Живи сколько надо. Только одно условие — расскажешь мне всё в деталях, когда вернёмся.»
Улыбаюсь. Первый раз за два дня.
Вечером звонит мама. Я не рассказывала ей про Игоря почти ничего — знала, что она не одобрит. «Разведённый с двумя детьми, Катюша? Ты уверена?» Не была. Но делала вид, что уверена.
— Мам, привет…
— Доченька! Как дела? Почему так долго не звонила? Что у тебя с голосом?
— Всё нормально. Просто простыла немного.
Пауза. Мама всегда чувствовала ложь.
— Катюша. Я же слышу по голосу… Что случилось?
И я рассказываю. Всё. Про деньги, про «жадную», про звонок бывшей жены, про голосовые сообщения. Говорю без остановки, боясь, что, если остановлюсь — не смогу продолжить.
Мама молчит. Долго. Потом:
— Приезжай домой.
— Мам, я подумаю…
— Катюша. Приезжай домой. Хоть на неделю. Пожалуйста.
В её голосе что-то такое… Я не могу отказать.
— Хорошо. Куплю билет на завтра.
На следующий день поехала домой. В поезде читаю книгу — впервые за полгода. Раньше не было времени: работа, готовка, уборка, Игорь с его настроениями… А теперь сижу у окна, пью чай из стаканчика, читаю. И кажется, будто я снова живая.
Мама встречает на перроне. Обнимает так крепко, что рёбра хрустят.
— Моя девочка… Моя глупая девочка…
— Мам, я не…
— Глупая. — она отстраняется, смотрит мне в глаза. — Почему молчала? Почему не рассказывала?
— Думала, справлюсь сама.
— Справиться — это не значит терпеть.
Дома пахнет пирогами и детством. Папа за столом чинит какую-то технику — его вечное хобби. Видит меня — встаёт, неловко обнимает:
— Ну что, программистка? Как?
— Нормально, пап.
Он смотрит на меня внимательно. Папа всегда был немногословным, но видел всё.
— Парень обидел?
Я киваю. Глаза снова предательски наполняются слезами.
— Так он больше не парень, — папа пожимает плечами. — Забудь. Найдёшь нормального.
Вот и вся мужская мудрость. Простая. Чёткая.
За ужином мама рассказывает про соседей, про огород, про кота, который опять принёс мышь на крыльцо. Обычные, бытовые истории. А я сижу, ем мамины пироги и понимаю — вот она, настоящая семья. Где не надо доказывать право на свои деньги. Где не надо быть удобной. Где тебя любят просто так.
Засыпаю в своей комнате. На стенах всё те же плакаты с любимыми группами. На полке старые книги. Будто я и не уезжала.
Утром просыпаюсь от запаха блинов. Захожу на кухню — мама уже напекла гору.
— Мам, я столько не съем…
— Съешь. Худая как скелет. Он тебя вообще кормил?
Я кормила его. Но это уже не важно.
Неделя дома проходит как один день. Я работаю в интернете, гуляю, помогаю маме в огороде.
Заказы в интернете идут один за другим. И оказывается, когда не тратишь силы на токсичные отношения, энергии на работу гораздо больше.
В последний день мама садится рядом на крыльце:
— Знаешь, Катюша… Я рада, что ты ушла от него.
— Мам…
— Нет, послушай. Когда ты про него рассказывала, я сразу поняла — не твой человек. Но молчала. Думала — взрослая, сама разберётся. А надо было сказать сразу: девочка моя, беги. Беги от тех, кто называет тебя жадной за то, что ты защищаешь своё. Беги от тех, кто не уважает тебя. Беги от тех, кто обесценивает твой труд.
— Я думала, что люблю его…
— Любовь — это не когда ты терпишь и оправдываешь. Любовь — это когда уважают. Ценят. Берегут.
Мама права. Как всегда.
Возвращаюсь в город через неделю. Маша уже дома — встречает с распростёртыми объятиями:
— Ну что, пережила трудный момент?
— Пережила.
— И как оно?
— Легче.
И это правда. С каждым днём становится легче. Я снимаю однушку небольшую. Через пару месяцев покупаю новый ноутбук — на свои деньги, накопленные своим трудом. Ставлю на него пароль, который знаю только я.
Работаю. Встречаюсь с друзьями. Хожу в кино одна — и мне нравится. Читаю книги. Сплю сколько хочу. Трачу деньги на себя — и это не эгоизм, это нормально.
Игорь пишет через месяц. С нового номера:
«Катя, может хватит дуться. Я понял свою ошибку. Давай встретимся?»
Смотрю на сообщение. Ни злости, ни обиды, ни желания ответить. Просто пустота.
Блокирую номер. Снова.
Через два месяца узнаю от общих знакомых — у него новая девушка. Молодая, тихая. Удобная. Жалко её. Но это её выбор. А мой выбор — больше никогда не быть удобной.
Сижу в своей съёмной квартире, пью кофе, смотрю в окно. За окном дождь, осень, серость. Но внутри — тепло. Впервые за долгое время.
Я не жадная. Я просто научилась уважать себя.
И это лучшее, что со мной случалось.
Телефон звонит — новый заказ. Дорогой, интересный. Открываю ноутбук — мой, купленный на мои деньги. И начинаю работать.
Моя жизнь. Мои правила. Мои деньги. И никто не смеет называть это жадностью.
А любовь свою настоящую я ещё встречу. Я в этом уверена. Вся жизнь впереди…
