Я стояла у раковины и тёрла старое кухонное полотенце, которое давно пора было выбросить. Руки сами делали привычные движения, а голова была пустая. Устала. Просто устала — от этих стен, от запаха жареного лука, от вечной суеты.
— Верк, слушай, — Николай зашёл на кухню, держа в руке телефон. — В субботу Серёга с женой приедут. Ну и мои, наверное, тоже заскочат. Ты чего-нибудь приготовишь, посидим нормально.
Я замерла. Полотенце скользнуло из рук обратно в раковину.
— Как это — приедут? — переспросила я тихо.
— Ну вот так. — Он пожал плечами, уже отвлёкшись на экран. — Давно не виделись. Нормально же посидим.
— Коля, я устала, — выдавила я. — Может, в другой раз?
Он поднял глаза, удивлённо так, будто я сказала что-то странное.
— Да в чём проблема-то? Гости приедут, ты приготовишь, мы посидим. Всё как обычно.
Как обычно.
Эти два слова ударили меня прямо в грудь. Он даже не понимал. Для него это правда было «как обычно» — он позовёт людей, я накрою стол, они поедят, посмеются, а я буду метаться между кухней и залом с тарелками. Потом все разъедутся, а я до ночи буду мыть посуду и вытирать пол.
— Коля, — повторила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я не хочу. Правда. Отмени.
Он нахмурился.
— Ты чего? Заболела?
— Нет. Просто не хочу.
— Верка, ну ты же всегда справлялась! — Он уже начинал раздражаться. — Что за капризы? Серёга меня ждёт, я ему уже сказал.
Я молчала. Внутри всё сжалось в тугой комок. Хотелось закричать, швырнуть это проклятое полотенце ему в лицо, сказать всё, что копилось годами. Но я только кивнула и отвернулась.
— Хорошо, — сказала я глухо. — Понятно.
Он вышел, даже не заметив моих слёз.
На следующий день я поехала на рынок. Ходила между рядами, смотрела на овощи, на мясо, на готовую выпечку. Продавщица на углу уже знала меня в лицо, улыбалась приветливо:
— Веруня, как всегда, на семью берёшь?
Я остановилась. Посмотрела на её корзину, полную зелени и помидоров. И вдруг поняла — не хочу. Не могу. Не буду.
— Нет, — сказала я. — Сегодня нет.
Развернулась и пошла обратно к машине. Руки дрожали, сердце колотилось, будто я совершила что-то ужасное. Но внутри было странное облегчение.
Дома я достала телефон и набрала Олю, подругу, с которой мы почти перестали видеться. Раньше встречались каждую неделю, болтали часами, смеялись. А потом как-то всё закрутилось — дом, семья, заботы. Она звала меня, я отказывалась. Некогда. Устала. Надо приготовить ужин.
— Оль, привет, — сказала я быстро, пока не передумала. — Ты свободна в пятницу вечером?
— Вера?! — она даже опешила. — Ты серьёзно? Конечно! Куда хочешь — в кино, в кафе, хоть на танцы!
Я засмеялась. Первый раз за долгое время — по-настоящему.
— Давай просто посидим где-нибудь. Поговорим.
— Договорились! — Оля была так рада, что мне стало стыдно. Сколько же я её игнорировала?
Когда Николай вечером вернулся с работы, я сидела на диване с книгой. Давно не читала — всё некогда было. Он удивлённо посмотрел на меня:
— Ты чего это вдруг?
— Читаю, — пожала я плечами.
— Ужин готов?
— Нет.
Он замер.
— Как это — нет?
— Вот так. — Я перевернула страницу. — Я устала. Закажи что-нибудь, если голодный.
Он постоял, помялся, потом пробурчал что-то и ушёл в комнату. Я слышала, как он звонит в доставку, ругается вполголоса. Мне было всё равно.
А в пятницу я оделась, накрасилась и ушла. Николай смотрел на меня, как на незнакомого человека.
— Ты куда?
— С Олей встречаюсь.
— А ужин?
— Разогрей вчерашнее. Или приготовь сам. — Я надела туфли и улыбнулась ему. — Не жди меня рано.
Мы с Олей просидели в кафе до одиннадцати вечера. Говорили обо всём — о жизни, о детях, о мужьях, о том, как мы устали быть удобными. Она рассказывала про свою работу, я — про то, как забыла, когда последний раз делала что-то для себя.
— Знаешь, Верк, — сказала она задумчиво, — мы сами себя загоняем в эти рамки. Думаем, что должны всем угождать. А потом просыпаемся в сорок пять и понимаем — а где я?
Я кивнула. Точно. Где я?
Когда вернулась домой, Николай сидел перед телевизором. Выключил звук, когда я вошла.
— Ну что, нагулялась?
— Угу, — я скинула туфли и прошла на кухню. Там было чисто. Он даже посуду помыл. Впервые за двадцать лет.
— Слушай, — он зашёл следом, неуверенно так. — Насчёт субботы… Ты правда не хочешь готовить?
— Правда.
— Ну… тогда я им скажу, что переносим.
Я обернулась. Он стоял, сунув руки в карманы, и смотрел в пол.
— Не надо переносить, — сказала я спокойно. — Пусть приезжают. Но готовить буду не я.
— Как это?
— Вот так. Закажешь еду или сам приготовишь. Я устала быть поваром на все случаи жизни.
Он открыл рот, хотел что-то сказать, но промолчал.
Суббота наступила быстро. Я встала, выпила кофе, оделась и ушла гулять. Просто так. По парку. С книгой в сумке и наушниками в ушах. Николай звонил дважды — я сбросила.
Вернулась уже к вечеру. Дома сидели гости — Серёга с женой Таней, сестра Николая Света и её муж. На столе стояли пиццы в коробках, салаты из магазина и бутылки с вином.
— Вера! — Света вскочила мне навстречу. — Ты где пропадала? Мы уж думали, что-то случилось!
— Гуляла, — ответила я легко. — Как дела?
Она смотрела на меня озадаченно. Таня тоже молчала, переводя взгляд с меня на Николая. А он сидел, напряжённый весь, и старался делать вид, что всё в порядке.
— Верка, — позвал он тихо. — Может, присядешь?
— Конечно. — Я села, налила себе вина. — Как вы, ребята? Давно не виделись!
Разговор не клеился. Света всё время косилась на пиццу, будто ждала, что я сейчас встану и понесу что-то домашнее, горячее, с пылу с жару. Но я спокойно сидела, пила вино и слушала, как Серёга рассказывает про рыбалку.
— Вер, а ты чего не готовила? — не выдержала Таня. — Ты же всегда такие столы накрываешь!
— Устала, — ответила я просто. — Решила отдохнуть.
Николай поморщился. Света подняла брови. А я улыбнулась и добавила:
— Знаете, девочки, мне вот недавно подруга сказала: нельзя всю жизнь жить для других. Иначе потом себя не найдёшь.
Таня задумалась. Света кивнула медленно.
— Да уж, — вздохнула она. — Я вот тоже иногда думаю… Всё для семьи, для мужа, для детей. А про себя забываешь.
Мы разговорились. Николай с мужиками сидели молча, жевали пиццу и переглядывались. Серёга пару раз пытался пошутить, но как-то вяло.
Гости уехали рано. Света на прощание обняла меня крепко:
— Спасибо, Верунь. Ты мне сегодня глаза открыла.
Когда дверь закрылась, Николай сел на диван и долго молчал. Потом спросил:
— Ты обиделась?
— Нет, — ответила я честно. — Просто я тоже человек, Коль. Мне тоже хочется отдыхать, гулять, встречаться с подругами. Я не машина по приготовлению еды.
Он кивнул. Не сразу, но кивнул.
— Я не подумал. Прости.
Это было неожиданно. Я не ждала извинений.
— Ладно, — сказала я тихо. — Просто давай по-другому теперь. Договорились?
— Договорились.
Прошло несколько дней. Николай ходил задумчивый, даже помогал по дому — выносил мусор без напоминаний, мыл за собой кружку. Мелочи, но приятные.
А в среду вечером он вдруг сказал:
— Слушай, а давай съездим куда-нибудь? Вдвоём. Давно не выбирались.
Я подняла глаза от книги.
— Серьёзно?
— Ну да. — Он пожал плечами. — Можем в загородный отель на выходные. Или в соседний город. Как хочешь.
Я улыбнулась.
— Давай.
Он не стал другим человеком. Не превратился в идеального мужа, который читает мысли и дарит цветы каждый день. Но что-то изменилось. Он начал замечать меня. Спрашивать, как дела. Предлагать помощь.
А я… Я изменилась точно. Впервые за много лет я поняла — могу сказать «нет». И ничего страшного не случится. Мир не рухнет, семья не развалится. Просто я перестану быть удобной. И это нормально.
Теперь в нашем доме не только запах готовки. Теперь тут горят свечи, которые я купила себе просто так, потому что понравились. Лежат книги на журнальном столике. Играет музыка, которую я люблю. И по вечерам я не мету пол до изнеможения — я сижу с чашкой травяного сбора и читаю.
А Николай иногда садится рядом и спрашивает:
— О чём читаешь?
И я рассказываю. И он слушает.
Мы учимся жить заново. Не как муж и прислуга. А как двое людей, которые когда-то выбрали друг друга. И, может быть, снова начинают выбирать.
Каждый день.
Я стояла у раковины и тёрла старое кухонное полотенце, которое давно пора было выбросить. Руки сами делали привычные движения, а голова была пустая. Устала. Просто устала — от этих стен, от запаха жареного лука, от вечной суеты.
— Верк, слушай, — Николай зашёл на кухню, держа в руке телефон. — В субботу Серёга с женой приедут. Ну и мои, наверное, тоже заскочат. Ты чего-нибудь приготовишь, посидим нормально.
Я замерла. Полотенце скользнуло из рук обратно в раковину.
— Как это — приедут? — переспросила я тихо.
— Ну вот так. — Он пожал плечами, уже отвлёкшись на экран. — Давно не виделись. Нормально же посидим.
— Коля, я устала, — выдавила я. — Может, в другой раз?
Он поднял глаза, удивлённо так, будто я сказала что-то странное.
— Да в чём проблема-то? Гости приедут, ты приготовишь, мы посидим. Всё как обычно.
Как обычно.
Эти два слова ударили меня прямо в грудь. Он даже не понимал. Для него это правда было «как обычно» — он позовёт людей, я накрою стол, они поедят, посмеются, а я буду метаться между кухней и залом с тарелками. Потом все разъедутся, а я до ночи буду мыть посуду и вытирать пол.
— Коля, — повторила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я не хочу. Правда. Отмени.
Он нахмурился.
— Ты чего? Заболела?
— Нет. Просто не хочу.
— Верка, ну ты же всегда справлялась! — Он уже начинал раздражаться. — Что за капризы? Серёга меня ждёт, я ему уже сказал.
Я молчала. Внутри всё сжалось в тугой комок. Хотелось закричать, швырнуть это проклятое полотенце ему в лицо, сказать всё, что копилось годами. Но я только кивнула и отвернулась.
— Хорошо, — сказала я глухо. — Понятно.
Он вышел, даже не заметив моих слёз.
На следующий день я поехала на рынок. Ходила между рядами, смотрела на овощи, на мясо, на готовую выпечку. Продавщица на углу уже знала меня в лицо, улыбалась приветливо:
— Веруня, как всегда, на семью берёшь?
Я остановилась. Посмотрела на её корзину, полную зелени и помидоров. И вдруг поняла — не хочу. Не могу. Не буду.
— Нет, — сказала я. — Сегодня нет.
Развернулась и пошла обратно к машине. Руки дрожали, сердце колотилось, будто я совершила что-то ужасное. Но внутри было странное облегчение.
Дома я достала телефон и набрала Олю, подругу, с которой мы почти перестали видеться. Раньше встречались каждую неделю, болтали часами, смеялись. А потом как-то всё закрутилось — дом, семья, заботы. Она звала меня, я отказывалась. Некогда. Устала. Надо приготовить ужин.
— Оль, привет, — сказала я быстро, пока не передумала. — Ты свободна в пятницу вечером?
— Вера?! — она даже опешила. — Ты серьёзно? Конечно! Куда хочешь — в кино, в кафе, хоть на танцы!
Я засмеялась. Первый раз за долгое время — по-настоящему.
— Давай просто посидим где-нибудь. Поговорим.
— Договорились! — Оля была так рада, что мне стало стыдно. Сколько же я её игнорировала?
Когда Николай вечером вернулся с работы, я сидела на диване с книгой. Давно не читала — всё некогда было. Он удивлённо посмотрел на меня:
— Ты чего это вдруг?
— Читаю, — пожала я плечами.
— Ужин готов?
— Нет.
Он замер.
— Как это — нет?
— Вот так. — Я перевернула страницу. — Я устала. Закажи что-нибудь, если голодный.
Он постоял, помялся, потом пробурчал что-то и ушёл в комнату. Я слышала, как он звонит в доставку, ругается вполголоса. Мне было всё равно.
А в пятницу я оделась, накрасилась и ушла. Николай смотрел на меня, как на незнакомого человека.
— Ты куда?
— С Олей встречаюсь.
— А ужин?
— Разогрей вчерашнее. Или приготовь сам. — Я надела туфли и улыбнулась ему. — Не жди меня рано.
Мы с Олей просидели в кафе до одиннадцати вечера. Говорили обо всём — о жизни, о детях, о мужьях, о том, как мы устали быть удобными. Она рассказывала про свою работу, я — про то, как забыла, когда последний раз делала что-то для себя.
— Знаешь, Верк, — сказала она задумчиво, — мы сами себя загоняем в эти рамки. Думаем, что должны всем угождать. А потом просыпаемся в сорок пять и понимаем — а где я?
Я кивнула. Точно. Где я?
Когда вернулась домой, Николай сидел перед телевизором. Выключил звук, когда я вошла.
— Ну что, нагулялась?
— Угу, — я скинула туфли и прошла на кухню. Там было чисто. Он даже посуду помыл. Впервые за двадцать лет.
— Слушай, — он зашёл следом, неуверенно так. — Насчёт субботы… Ты правда не хочешь готовить?
— Правда.
— Ну… тогда я им скажу, что переносим.
Я обернулась. Он стоял, сунув руки в карманы, и смотрел в пол.
— Не надо переносить, — сказала я спокойно. — Пусть приезжают. Но готовить буду не я.
— Как это?
— Вот так. Закажешь еду или сам приготовишь. Я устала быть поваром на все случаи жизни.
Он открыл рот, хотел что-то сказать, но промолчал.
Суббота наступила быстро. Я встала, выпила кофе, оделась и ушла гулять. Просто так. По парку. С книгой в сумке и наушниками в ушах. Николай звонил дважды — я сбросила.
Вернулась уже к вечеру. Дома сидели гости — Серёга с женой Таней, сестра Николая Света и её муж. На столе стояли пиццы в коробках, салаты из магазина и бутылки с вином.
— Вера! — Света вскочила мне навстречу. — Ты где пропадала? Мы уж думали, что-то случилось!
— Гуляла, — ответила я легко. — Как дела?
Она смотрела на меня озадаченно. Таня тоже молчала, переводя взгляд с меня на Николая. А он сидел, напряжённый весь, и старался делать вид, что всё в порядке.
— Верка, — позвал он тихо. — Может, присядешь?
— Конечно. — Я села, налила себе вина. — Как вы, ребята? Давно не виделись!
Разговор не клеился. Света всё время косилась на пиццу, будто ждала, что я сейчас встану и понесу что-то домашнее, горячее, с пылу с жару. Но я спокойно сидела, пила вино и слушала, как Серёга рассказывает про рыбалку.
— Вер, а ты чего не готовила? — не выдержала Таня. — Ты же всегда такие столы накрываешь!
— Устала, — ответила я просто. — Решила отдохнуть.
Николай поморщился. Света подняла брови. А я улыбнулась и добавила:
— Знаете, девочки, мне вот недавно подруга сказала: нельзя всю жизнь жить для других. Иначе потом себя не найдёшь.
Таня задумалась. Света кивнула медленно.
— Да уж, — вздохнула она. — Я вот тоже иногда думаю… Всё для семьи, для мужа, для детей. А про себя забываешь.
Мы разговорились. Николай с мужиками сидели молча, жевали пиццу и переглядывались. Серёга пару раз пытался пошутить, но как-то вяло.
Гости уехали рано. Света на прощание обняла меня крепко:
— Спасибо, Верунь. Ты мне сегодня глаза открыла.
Когда дверь закрылась, Николай сел на диван и долго молчал. Потом спросил:
— Ты обиделась?
— Нет, — ответила я честно. — Просто я тоже человек, Коль. Мне тоже хочется отдыхать, гулять, встречаться с подругами. Я не машина по приготовлению еды.
Он кивнул. Не сразу, но кивнул.
— Я не подумал. Прости.
Это было неожиданно. Я не ждала извинений.
— Ладно, — сказала я тихо. — Просто давай по-другому теперь. Договорились?
— Договорились.
Прошло несколько дней. Николай ходил задумчивый, даже помогал по дому — выносил мусор без напоминаний, мыл за собой кружку. Мелочи, но приятные.
А в среду вечером он вдруг сказал:
— Слушай, а давай съездим куда-нибудь? Вдвоём. Давно не выбирались.
Я подняла глаза от книги.
— Серьёзно?
— Ну да. — Он пожал плечами. — Можем в загородный отель на выходные. Или в соседний город. Как хочешь.
Я улыбнулась.
— Давай.
Он не стал другим человеком. Не превратился в идеального мужа, который читает мысли и дарит цветы каждый день. Но что-то изменилось. Он начал замечать меня. Спрашивать, как дела. Предлагать помощь.
А я… Я изменилась точно. Впервые за много лет я поняла — могу сказать «нет». И ничего страшного не случится. Мир не рухнет, семья не развалится. Просто я перестану быть удобной. И это нормально.
Теперь в нашем доме не только запах готовки. Теперь тут горят свечи, которые я купила себе просто так, потому что понравились. Лежат книги на журнальном столике. Играет музыка, которую я люблю. И по вечерам я не мету пол до изнеможения — я сижу с чашкой травяного сбора и читаю.
А Николай иногда садится рядом и спрашивает:
— О чём читаешь?
И я рассказываю. И он слушает.
Мы учимся жить заново. Не как муж и прислуга. А как двое людей, которые когда-то выбрали друг друга. И, может быть, снова начинают выбирать.
Каждый день.
