Ирина замерла в дверном проёме. Ключи так и остались в замке — тяжёлая связка звякнула о дверь и повисла, качаясь.
Вот же странно получилось! Муж и сестра — на диване. Как в плохом кино. Только это не кино, а её жизнь, её квартира. Боже, какой кошмар!
А он — спокойно так спросил. Будто она не вовремя пришла в свой собственный дом. Будто это она что-то нарушила.
— Я, — голос застрял где-то в горле, — я сегодня пораньше с работы…
Сестра вскочила с дивана, поправляя блузку. Губы накрашены, волосы растрёпаны. И этот взгляд — не виноватый, а какой-то дерзкий что ли.
— Иришка, ну что ты так смотришь? — Алёна всегда умела говорить так, будто ничего особенного не происходит. — Мы просто разговаривали.
Разговаривали. Да уж, видно было, о чём они «разговаривали».
— В моём доме? На моём диване? — Ирина шагнула в комнату. Ноги ватные, но идти надо. Хотя куда идти-то? Назад уже не вернуться.
— Это не твой дом, — муж поднялся, застёгивая рубашку. — Дом наш. И Алёна может приходить, когда захочет.
Вот так. Прямо в лоб. Даже извиняться не стал.
— Серёжа, — Алёна положила руку ему на плечо. Такая забота в голосе! — Не надо так. Ира же расстроилась.
Расстроилась. Да она чуть не потеряла сознание!
— А что тут расстраиваться? — Серёжа отмахнулся от сестриной руки. — Взрослые люди, между прочим. И если у нас с Алёной есть чувства друг к другу, то это естественно.
Естественно?!
Ирина села в кресло — ноги совсем подкосились. Вот они, стоят рядышком. Красивые. Молодые. А она что? Она лишняя здесь.
— Сколько это, — она еле выговорила, — сколько времени?
— Месяца три, — Алёна ответила быстро, почти с облегчением. — Иришка, ну что ты такая мрачная? Мы не хотели тебя расстраивать, честное слово. Просто, ну как получилось, так получилось.
Как получилось. У неё всё так — само получается. И замуж выскочила первая, и работу хорошую нашла, и теперь вот — мужа отбила.
— Уходите, — тихо сказала Ирина.
— Иришка!
— Уходите из моего дома. Оба.
Серёжа хмыкнул:
— Из твоего дома? Давай посмотрим документы, кто собственник. А то ты тут командуешь, а права никакого не имеешь.
Документы. Да, квартира записана на него. Она дура доверчивая — думала, какая разница, мы же семья.
Они ушли, конечно. Но не потому, что она попросила. Просто им неудобно стало при ней целоваться.
А Ирина осталась одна. Села на тот самый диван и заплакала.
Телефон зазвонил через час. Мама.
— Дочка, Алёнка мне всё рассказала. Ну что ты устраиваешь скандалы?
И мама встала на сторону младшенькой. Как всегда.
Три дня Ирина ходила как зомби. Работала, готовила, убирала — всё на автомате. А вечером сидела на том самом диване и думала. Нет, не думала — мозг словно отключился. Просто сидела.
Муж приходил поздно, уходил рано. Здоровался, как с соседкой. И это было, пожалуй, хуже всего — эта вежливая отстранённость. Будто ничего не произошло.
На четвёртый день позвонила мама:
— Дочка, я с Алёнкой поговорила. Она мне всё рассказала.
— Всё? — Ирина почувствовала, как что-то холодное проползло по спине.
— Ну, что у неё с Серёжей чувства. Что они друг друга полюбили. И что ты им устроила такую сцену.
Боже, как это звучит! Она, значит, сцену устроила. А не они ей жизнь перевернули.
— Мам, ты понимаешь, что говоришь? Моя сестра спит с моим мужем!
— Иришка, ну не надо так грубо. Любовь — она же не по расписанию приходит. Алёнка мне говорит, что они сопротивлялись, боролись с чувствами.
Да уж, видно было, как они боролись!
— И что теперь? — Ирина вдруг почувствовала такую усталость, что захотелось лечь прямо на пол и не вставать.
— А теперь… Ты же взрослая женщина. Пойми: если любовь ушла к другой, то держать мужчину силой глупо. Может, отпустить их с миром? Серёжа хороший человек, он не бросит тебя.
— Как не бросит?
— Ну, материально.
Вот о чём мама думает в первую очередь. Не о том, что дочь предали самые близкие люди, а о том, как финансово выживать.
— А Алёнка ребёночка ждет, — добавила мама, словно последний гвоздь в крышку гроба. — Два месяца уже.
Всё. Приехали.
Ирина положила трубку и села на пол прямо в прихожей. Значит, это не просто измена, не мимолётное увлечение. Это всерьёз и надолго.
Вечером пришёл Серёжа. Сел напротив неё, как на деловые переговоры:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Про ребёнка? Знаю уже.
Он даже не удивился.
— Ирочка. Я не хотел, чтобы так получилось. Честное слово. Но что случилось, то случилось.
— А что случилось, Серёжа? — Она посмотрела на него, как на незнакомца. — Объясни мне, что именно случилось? Вы случайно споткнулись и упали в постель?
— Не нужно сарказма.
— А мне не нужно объяснений! — вдруг взорвалась Ирина. — Мне ничего от вас не нужно! Убирайтесь отсюда! Оба!
— Ира, будь разумной. Куда мне идти? Квартира же не твоя.
Да, он прав. Документы на него. Работа у него лучше. И семья теперь у него другая.
— Тогда я уйду.
— Иришка, ну не надо в крайности, — Серёжа вдруг стал почти ласковым. — Мы же цивилизованные люди. Можем договориться. Я не выгоняю тебя на улицу. Пока найдёшь что-то своё — живи. Только, ну, понимаешь, Алёне сейчас тяжело. Токсикоз, нервы. Ей нужен покой.
Покой. А ей что нужно? Кого это интересует?
На следующий день Ирина позвонила старой подруге — Светке. Они вместе учились, потом связь потерялась, но номер телефона остался.
— Иришка?! — Светка обрадовалась, как родной. — Ты где пропала? Как дела?
И Ирина рассказала. Всё. И про мужа, и про сестру, и про маму, которая встала на сторону «молодой любви».
— Приезжай немедленно, — сказала Светка. — У меня диван свободный и водка в холодильнике. Будем разбираться.
Ирина собрала сумку. Самые необходимые вещи. Серёжа был на работе, и это хорошо. Не хотелось больше видеть его лицо.
У Светки было тепло и уютно. Подруга встретила её объятиями и сразу без лишних слов поставила чайник.
— Рассказывай по порядку. С самого начала.
И Ирина рассказывала. Говорила и плакала, плакала и говорила. А Светка слушала, кивала, иногда материлась под нос и подливала чай.
— Знаешь, что я тебе скажу? — произнесла она, когда Ирина выговорилась. — Они тебе подарок сделали.
— Как это?
— А так. Показали себя настоящих. Муж оказался ублюдком, сестра — стервой, мама — дурой. Теперь ты знаешь, с кем имела дело все эти годы.
— Но ведь раньше…
— Раньше ты была удобной. Тихой, безотказной. Мужу — жена-домработница. Сестре — старшая, которая всегда поможет. Маме — послушная дочка. А как только потребовалось встать на твою сторону — все сразу показали, чего стоят.
Светка была права. И Ирина это понимала. Но от понимания легче не становилось.
— А что теперь делать?
— Жить, — просто сказала Светка. — Жить для себя. Впервые за много лет.
Через неделю позвонила Алёна. Голос сладкий, почти извиняющийся:
— Иришка, ну что ты как маленькая? Приезжай домой. Мы же не враги.
— Куда домой? — спросила Ирина.
— Ну… в наш дом. Серёжин дом. Здесь места хватит на всех.
На всех. Значит, они уже живут вместе. И теперь великодушно разрешают ей вернуться. В качестве кого? Домработницы?
— Нет, спасибо.
— Иришка! — голос сестры стал резче. — Да что ты себе возомнила? Ты же без нас пропадёшь! У тебя же ни кола, ни двора!
— Обойдусь.
— Мама права — ты стала какая-то злая. Неблагодарная. Мы же тебе добра желаем!
Добра. Ирина засмеялась. Наверное, истерично.
— Алёна, а ты помнишь, как в детстве у меня куклу отобрала? Барби с длинными волосами. Я её на день рождения получила.
— При чём тут кукла?
— Ты мне тогда сказала: «Не жадничай, я же младше». И мама с тобой согласилась. А потом ты ей голову оторвала и выбросила. И сказала, что это я виновата — плохо за ней ухаживала.
— Иришка, ты чего? Какие куклы? Мы же о серьёзном говорим.
— Я и говорю о серьёзном. Ты всю жизнь отбираешь у меня игрушки. Только теперь игрушка — это мой муж.
— Да он никогда тебя не любил! — вдруг взорвалась Алёна. — Сам мне говорил! Женился по глупости, пожалел. А со мной он счастлив!
— Может, и так. Тогда какие претензии?
И повесила трубку.
У Светки Ирина прожила почти месяц. Каждое утро просыпалась на чужом диване, каждый вечер засыпала под шум чужого телевизора. И думала.
Думала о себе. О том, кем она была всю свою жизнь.
Да, Светка была права. Она всегда была удобной. В детстве — послушной дочкой, которая не капризничает и делает, что скажут. В школе — тихой отличницей, которая всем помогает со списыванием, но сама никого ни о чём не просит. В институте — надёжной подругой, к которой все приходят плакаться, но которую никто не зовёт праздновать.
А потом — удобной женой. Которая готовит, стирает, убирает и не устраивает сцен. Которая работает наравне с мужем, но ещё и дом тянет. Которая закрывает глаза на его «посиделки с друзьями», когда от него несёт женскими духами.
И удобной сестрой. Которая всегда поможет, всегда поймёт, всегда простит. Которой можно не звонить месяцами, а потом в трубку брякнуть: «Иришка, дай денег в долг» — и знать, что даст.
Удобной дочерью. Которая не скандалит, не требует внимания, не напоминает о себе. Мама могла неделями не звонить ей, зато Алёне — каждый день. И это было нормально. Потому что Алёна — младшенькая, капризная, ей нужно больше заботы.
Но что получила взамен эта удобная Ирина?
Мужа, который годами изменял и в итоге ушёл к её же сестре. Сестру, которая отобрала у неё самого дорогого человека и ещё умудрилась выставить её виноватой. Мать, которая встала на сторону предательницы.
Светка уходила на работу рано, возвращалась поздно. Ирина целые дни проводила одна в чужой квартире. Иногда выходила в магазин, иногда просто гуляла по городу.
На третьей неделе позвонил Серёжа:
— Ирочка, хватит дуться. Приезжай домой. Мы же взрослые люди, можем договориться.
— О чём договориться?
— Ну, как будем жить дальше. Алёне скоро рожать, ей нужна помощь. Ты же понимаешь — одной ей не справиться.
Значит, они зовут её не потому, что скучают или раскаиваются. Им нужна домработница. Бесплатная нянька для чужого ребёнка.
— Серёжа, а ты меня любишь?
Пауза. Долгая, неловкая пауза.
— Серёжа, спасибо тебе.
— За что?
— За честность. Приеду завтра за вещами.
Вечером пришла Светка, взглянула на лицо подруги и поняла всё без слов.
— Решилась?
— Решилась.
— И что дальше?
— Не знаю. Впервые в жизни не знаю.
Светка налила чай, села рядом:
— Знаешь, а ведь у тебя есть профессия. Хорошая профессия. Ты отличный бухгалтер.
— Да. И что?
— А то, что можешь устроиться в любую фирму. Снять квартиру. Жить одна.
Ирина никогда не жила одна. Сначала с родителями, потом в общежитии с соседками, потом с мужем. Всегда была частью чьей-то жизни. Приложением к кому-то.
— А если не получится?
— А если получится? — Светка посмотрела на неё серьёзно.
Ирина задумалась. Чего ей действительно не хватало? Денег? Найдёт работу. Жилья? Снимет квартиру. Друзей? Появятся.
Не хватало только одного — решимости. Решимости сказать «хватит» этой удобной, серой, чужой жизни.
— Знаешь, — медленно произнесла она, — а ведь мне даже любопытно, какая я есть на самом деле.
— Вот и узнаешь. — Светка улыбнулась. — Может, окажется, что ты вовсе не тихая мышка, а львица.
Ирина засмеялась. Впервые за много недель — засмеялась искренне, от души.
Ирина приехала за вещами в субботу утром. Специально выбрала время, когда Серёжа обычно спал до полудня.
Но он ждал. Сидел на кухне с кружкой кофе, и вид у него был не самый счастливый.
— Ира, — начал он, но она подняла руку.
— Не надо. Я просто заберу свои вещи и уйду.
Собирала быстро, не глядя по сторонам. Книги, одежда, фотографии из детства — всё самое необходимое уместилось в два чемодана. Странно, как мало оказалось её вещей в этой квартире. Будто она и не жила здесь почти десять лет.
Алёна появилась, когда Ирина складывала последние кофточки. Лицо округлилось. Беременность ей шла — цвела прямо на глазах.
— Иришка, — голос сестры дрожал. — Ну неужели вот так? Мы же семья…
Серёжа молчал, стоял в дверях и смотрел виновато. Алёна всхлипнула:
— А как же ребёнок? Ты же будешь ему родная тётя.
Тётя. Ирина чуть не засмеялась. Значит, они уже всё распланировали. Ребёнок будет звать её тётей, а она будет приходить в гости, дарить подарки и нянчиться. Удобная тётя для удобной семьи.
— У ребёнка будут другие тёти. — Ирина подняла чемоданы. — Желаю вам счастья. Искренне.
Через месяц Ирина сняла однокомнатную квартиру в другом районе. Светлую, с большими окнами. Устроилась на работу в частную фирму.
Постепенно стала получать от этой жизни удовольствие. Она купила красивое платье — не потому, что куда-то идти, а просто потому, что захотелось.
Мама звонила редко, голос был обиженный:
— Алёнка родила мальчика. Назвали Артёмом. Хочешь посмотреть?
— Нет, мам. Не хочу.
— Ну и жестокая же ты стала.
Может, и так.
Алёна прислала сообщение через полгода: «Иришка, прости нас. Очень тяжело с ребёнком, Серёжа помогает мало. Может, встретимся?»
Ирина прочитала, удалила и заблокировала номер.
Вечером стояла на балконе, пила чай и смотрела на город. Где-то там жила её прежняя семья. Но это была уже другая история. Чужая история.
А её собственная история только начиналась.
