— Да ты просто неблагодарная, Оксана! — Денис хлопнул дверцей кухонного шкафа так, что банки звякнули. — Мама тебе ужин приготовила, а ты даже спасибо не сказала!
— Денис, — она обернулась от раковины, держа губку в руке, — я пришла домой в девять вечера, после работы, а на кухне опять бардак. Вся посуда в раковине, кастрюли грязные. И, между прочим, мама весь день дома. Почему бы не убрать за собой?
— Потому что она не обязана! — выкрикнул он. — Это ты хозяйка!
Оксана вытерла руки о полотенце, посмотрела прямо ему в глаза.
— Хозяйка? В квартире, которая даже не на мое имя?
Денис вздохнул, будто устал слушать одно и то же.
— Опять начинается… Мы же это обсуждали тысячу раз.
— Да, — холодно сказала она. — Только я не помню, чтобы обсуждали то, что я буду прислугой для твоей матери.
В этот момент из комнаты донесся глухой звук — скрипнула дверь, и появилась Галина Петровна. В халате, с расстегнутым воротом и тем выражением лица, от которого у Оксаны все внутри напрягалось.
— Вот оно что, — начала свекровь с ядовитой улыбкой. — Значит, я у вас обуза?
— Я такого не говорила, — тихо ответила Оксана.
— Да-да, конечно. Просто «бардак», «грязная посуда», «мешаю». Всё ясно.
— Мам, ну хватит, — вмешался Денис, но не для того, чтобы остановить мать, а чтобы показать, что он «над схваткой». — Не надо устраивать сцен.
— Сцен? — Галина Петровна фыркнула. — Это я сцену устраиваю? А кто на весь дом орёт, что квартира не на её имя?
Оксана почувствовала, как горло сжалось. Её снова, как в тот первый раз, когда она узнала об измене, трясло от бессилия.
Она ведь тогда решила, что всё — начнёт жизнь заново. Но прошло уже три месяца после развода, а чувство грязи внутри никуда не делось.
Теперь всё по-новому: новая квартира — съёмная, в панельке, с облупившимися подоконниками и соседями, которые по ночам слушают шансон. Но хотя бы это её территория. Никто не ходит за спиной и не комментирует, как она режет овощи.
И всё-таки, прошлое никуда не делось. Оно тянулось за ней, как липкая паутина.
Осень в Подмосковье выдалась промозглой и затяжной. Листья липли к асфальту, тротуары были забиты серыми лужами. Оксана шла на работу — усталая, с термосом кофе в руках, в дешёвой парке с оборванной молнией.
Работала она всё в той же торговой компании, но после развода взяла на себя больше проектов — надо было копить. Съемная квартира съедала треть зарплаты, коммуналка — ещё кусок, а в свободные вечера она брала подработку: вела соцсети для мелких магазинов.
Коллеги иногда спрашивали:
— Оксана, ты чего себя так загружаешь? Отдохни хоть день!
Она только усмехалась:
— Отдохну, когда ключи от своей квартиры получу.
Вечерами сидела у ноутбука, пересчитывала доходы, расходы. Иногда открывала сайт объявлений и смотрела цены на жильё — как будто мазохистка. «Ещё пару лет», — говорила себе.
И в такие вечера ей часто звонил Денис.
Сначала — под предлогом «разобраться с документами». Потом — просто так.
— Привет, как дела?
— Нормально, — сухо отвечала она.
— Слушай, я тут подумал… Может, встретимся, поговорим?
Она смеялась в трубку.
— О чём? О том, как ты с матерью мои документы порвал? Или о том, как соврал в суде?
— Оксана, хватит. Всё уже было. Мы оба виноваты, ну правда.
— Ты серьёзно? Я виновата, что ты мне изменил и оформил квартиру на себя?
— Просто… устал я тогда. Всё навалилось.
— А я нет, да? — резко перебила она. — Мне, значит, можно было всё тянуть одной, а тебе — «устал».
— Не начинай снова, — с раздражением сказал он. — Ты сама закрытая стала. Холодная. После суда вообще человеком перестала быть.
Оксана усмехнулась:
— После суда я просто перестала быть твоим человеком, Денис.
Он замолчал. Потом короткое:
— Ладно. Береги себя.
— Не беспокойся. Я уже научилась.
Она положила трубку и долго смотрела в окно. На улице тянулся ноябрь — голые деревья, сырое небо. Всё напоминало ту же серость, что была в ней самой.
В конце месяца Марина, её лучшая подруга, пригласила на день рождения.
— И чтоб без отговорок, ясно? — сказала по телефону. — С тебя шампанское, с меня музыка.
— Я не в настроении…
— Вот именно поэтому приходи.
Вечеринка была в обычной двухкомнатной квартире в Балашихе, но атмосфера — как на празднике жизни. Смех, запах пиццы, разговоры обо всём. Оксана поначалу сидела в углу, слушала, как кто-то спорит о курсах валют, кто-то — о новых сериалах.
И вдруг к ней подсел мужчина лет тридцати пяти, высокий, в рубашке с закатанными рукавами.
— Тебе явно скучно, — сказал он. — Я Вадим.
Она кивнула.
— Оксана.
— Маринина подруга?
— Да. А ты?
— Её коллега по агентству. Мы вместе рекламу делаем.
Он улыбался так спокойно, без нажима. И говорил просто — без этих фраз «а у тебя кто виноват в разводе?» или «как долго ты одна?».
Он рассказывал про работу, про то, как на съёмках рекламы постоянно что-то идёт не по плану, про фотографа, который однажды упал в фонтан.
Оксана смеялась впервые за долгое время. По-настоящему.
Когда гости начали расходиться, он спросил:
— Можно я провожу?
На улице шёл мелкий дождь, холодный, но свежий. Вадим снял с себя шарф и накинул ей на шею.
— У тебя горло откроется. Простудишься.
— Спасибо, но я не из хрупких.
— Ну, на всякий случай.
Он довёл её до подъезда, но не стал лезть с номером телефона. Только сказал:
— Если Марина ещё что-нибудь устроит — приходи. Я надеюсь, мы увидимся.
И Оксана вдруг поймала себя на том, что ей хочется увидеться. Хоть раз без груза прошлого за спиной.
Но прошлое не собиралось отпускать.
Через неделю ей снова позвонил Денис.
— Оксана, я хочу поговорить. Лично. Это важно.
— Денис, у нас всё решено.
— Нет, ты не поняла. Это не про нас. Это про… маму.
Она замерла.
— Что с ней?
— Просто встреться со мной, ладно? В кафе у твоего офиса, завтра, в семь.
Оксана не знала, зачем согласилась. Может, из любопытства. Может, потому что слова «это про маму» задели старую струну — ту, где ещё жила привычка переживать за чужих.
На следующий вечер она пришла. Денис сидел у окна, похудевший, в мятой рубашке.
— Спасибо, что пришла, — сказал он, глядя в чашку кофе. — У мамы проблемы. С квартирой.
— С какой ещё квартирой?
— С той, старой, где она жила. Там какие-то долги за коммуналку, коллекторы звонят.
— И что я могу сделать? — удивилась Оксана.
— Я… не знаю. Просто хотел поговорить. Мне тяжело, Оксан. Мы с тобой столько лет вместе были…
Она посмотрела на него внимательно. Всё тот же взгляд — чуть жалкий, чуть манипулятивный.
— Денис, — спокойно сказала она. — Ты звонишь не потому, что тебе тяжело. А потому что хочешь, чтобы я снова всё решила за тебя. Как раньше.
— Нет, я просто…
— Ты просто не умеешь жить, когда кто-то тебя не вытаскивает.
Он резко поднял глаза.
— Ты изменилась.
— Нет, — усмехнулась она. — Просто перестала быть удобной.
Он не нашёл, что ответить. Только пожал плечами, будто ему стало безразлично.
— Ну, значит, всё.
— Значит, всё, — повторила она.
Когда она вышла на улицу, вечерний воздух показался особенно чистым. Где-то вдали светились окна чужих квартир, и впервые за долгое время Оксана не чувствовала ни боли, ни злости. Только тихое, устойчивое понимание: она справилась.
Но судьба не собиралась ставить точку так быстро.
Через неделю ей позвонила Марина:
— Слушай, у нас в агентстве открылась вакансия контент-менеджера. Хочешь попробовать? Зарплата выше, коллектив нормальный.
— Конечно хочу.
— Только предупреждаю — там же работает Вадим.
— И что? — улыбнулась Оксана. — Значит, у меня будет знакомое лицо.
Так началась новая глава её жизни — ещё не счастливая, но уже честная.
А старая история, казалось, осталась позади.
Но не всё так просто: именно там, на новом месте, прошлое вскоре снова настигнет её — уже в другом лице и с новой ложью, которая будет опаснее прежней.
— Ну что, поздравляю, вы приняты, — сказала руководительница, женщина в строгом костюме с аккуратной стрижкой. — Начнёте с понедельника. Коллектив у нас дружный, задачи чёткие, график гибкий. Надеюсь, у нас сработаемся.
— Спасибо, — кивнула Оксана, стараясь не показать, как у неё внутри всё перевернулось. После года бесконечных подработок это предложение казалось подарком. Зарплата — выше, условия — лучше, и, главное, шанс наконец встать на ноги.
Когда она спустилась в метро, голова гудела — от волнения, радости и лёгкого страха. Она знала: в этом агентстве работает Вадим. И хоть их разговор на дне рождения был коротким, она помнила каждую его фразу, каждое движение. Не то чтобы он ей «понравился» — просто в нём было что-то… спокойное, настоящее.
Первый день прошёл без сюрпризов. Новый офис — в бизнес-центре у МКАДа, стеклянные перегородки, кофе-машина, запах пластика и тонера. Коллектив — двадцать человек, большинство молодых. Все бегают с ноутбуками, обсуждают дедлайны, кто-то смеётся, кто-то спорит.
Оксану посадили за отдельный стол у окна. Её куратор, девушка по имени Инна, показала, где всё лежит, объяснила, как устроена работа.
— У нас главное — не бояться инициативы, — сказала она. — Если есть идеи — сразу предлагай. Тут ценят активность.
— Поняла.
А через пару часов, когда Оксана уже разбиралась в базе, к ней подошёл он. Вадим.
— Говорил же, что мы ещё увидимся, — сказал с той самой лёгкой улыбкой. — Добро пожаловать в наш муравейник.
— Спасибо. Не ожидала, что ты здесь работаешь.
— А я думал, Марина предупредила.
— Предупредила, — кивнула она. — Но одно дело — слышать, другое — видеть.
Он усмехнулся, присел на край стола.
— Сразу скажу — если кто-то начнёт грузить ерундой, зови. У нас тут пара токсичных личностей водится.
— Спасибо, справлюсь.
— Верю, — сказал он и ушёл.
Его уверенность раздражала и одновременно нравилась. Не наглость — именно уверенность. Словно он точно знал, кто он и чего стоит.
Прошло две недели. Работы было много, но Оксана втянулась. Её проекты начали хвалить, начальство отметило аккуратность и внимание к деталям. Она впервые за долгое время чувствовала себя на своём месте.
По вечерам иногда они с Вадимом задерживались допоздна — то обсуждали тексты, то выбирали фото для рекламы. Постепенно разговоры перетекали из рабочих в личные.
— А ты чего вообще в маркетинг пошла? — спросил он как-то вечером, наливая кофе.
— Случайно. Изначально думала в бухгалтерию, но после пяти лет цифр поняла — хочу хоть немного творчества.
— А раньше?
— Менеджером была, в торговой компании. Потом… всё пошло не так.
Он посмотрел внимательно, но без расспросов.
— «Не так» — это всегда интереснее, чем «всё хорошо».
Она усмехнулась.
— Поверь, в моём случае — нет.
— Развод? — спокойно спросил он.
Оксана чуть замялась, потом кивнула.
— Развод. С шумом, судом и свекровью в придачу.
— Сочувствую.
— Не нужно. Я уже давно всё переварила.
— Ты сильная, — просто сказал он. — Это видно.
Она не ответила, но слова остались внутри, будто гвоздь в стене — маленький, но заметный.
В ноябре погода окончательно испортилась — снег с дождём, пробки, вечная сырость. На работе — аврал: новый крупный клиент, отчёты, презентации. Все ходили раздражённые, недосыпающие.
В тот вечер они с Вадимом остались в офисе одни. Надо было доделать медиаплан, и когда закончили, за окном уже стемнело.
— Пойдём перекусим? — предложил он. — Я не вывезу без еды.
— Ладно, только быстро.
Они вышли в соседнее кафе, заказали бургер и чай. Вадим шутил про «рекламщиков, которые питаются кофеином и стрессом». Оксана смеялась, и в какой-то момент поймала себя на том, что смотрит на него иначе. Без привычной осторожности.
— Вадим, — сказала она тихо, — ты женат?
Он усмехнулся:
— Нет. Был. Давно.
— Почему развёлся?
— Сложно сказать. Мы были как два разных языка. Я говорил одно, она слышала другое. В итоге замолчали.
— Понимаю.
— А ты? — спросил он. — Если не секрет.
Она вздохнула.
— Предал. И не только он. Его мать… В общем, целая история. Не хочу вспоминать.
— Значит, не надо, — сказал он. — Главное, что ты сейчас не там.
Он посмотрел на неё с какой-то тихой теплотой, от которой стало неловко.
Она опустила глаза.
— Спасибо.
Он заплатил за ужин, потом проводил до метро. На прощание сказал:
— Не теряйся. Завтра снова бой.
Она кивнула. Но домой шла уже с лёгким чувством тревоги — тем самым, когда всё вроде бы хорошо, но где-то глубоко сидит опасение: «Слишком хорошо».
На следующий день всё пошло как обычно. Работа, звонки, переписка с клиентами.
И вдруг — уведомление на почте. От Дениса.
«Оксана, срочно перезвони. Это важно.»
Она замерла. Потом стёрла сообщение.
Через минуту — звонок. Тот же номер, который она так надеялась больше не видеть.
— Да что тебе надо, Денис? — ответила она раздражённо.
— Не кричи, я не по твою душу. Мне нужна консультация.
— Какая ещё консультация?
— Ты же теперь в агентстве работаешь? Мне нужна реклама для нового проекта.
— У тебя бизнес?
— Ну… так, начинаю кое-что. Небольшое агентство по кредитованию. Нужен сайт, тексты, продвижение.
Оксана рассмеялась.
— Денис, ты с ума сошёл? После всего, что было, ты хочешь, чтобы я тебе помогала?
— Это просто бизнес. Ничего личного.
— Всё между нами — личное. И, извини, но я не собираюсь работать с человеком, который меня предал.
Он замолчал, потом сказал тихо:
— Тогда хотя бы передай кому-нибудь в агентстве. Я заплачу.
— Передам, — ответила она. — Но даже не мечтай увидеться.
Она повесила трубку, но внутри всё сжалось. Как будто кто-то снова потянул за старую нитку, которую она так долго прятала.
К вечеру Оксана рассказала Вадиму.
— Бывший объявился. Хочет заказать рекламу у нас.
— Бывший? — переспросил он, нахмурившись. — Тот самый?
— Тот самый.
— И ты собираешься с ним работать?
— Нет, конечно.
— Правильно. С такими нельзя связываться. Они потом и деньги не заплатят, и настроение испортят.
— Мне от него ничего не нужно. Пусть ищет других.
Вадим кивнул, но по глазам видно было — запомнил.
Прошла неделя. Денис не звонил. Работа шла, как обычно.
Пока однажды утром Оксана не пришла на планёрку — и не увидела, что в списке новых клиентов значится: ООО «ФинКом Инвест», контактное лицо — Денис Романов.
— Это что за бред? — прошептала она.
Инна, её куратор, обернулась:
— Что-то не так?
— Этот клиент… мой бывший муж.
— Да? Ну, бывает. Сможешь отделить личное от рабочего?
— Постараюсь, — выдавила она, хотя внутри всё закипало.
После собрания она подскочила к Вадиму:
— Ты знал?
— Нет. Я узнал вместе с тобой. Но, похоже, начальство решило, что раз ты знакома — тебе проще вести.
— Проще?!
— Спокойно, я поговорю с Инной.
Он действительно поговорил — но безрезультатно. Клиент уже внес аванс, проект запущен.
Оксана была вынуждена работать с человеком, которого ненавидела.
Первые звонки проходили холодно.
— Оксана, привет. Нам нужен текст для лендинга. Кредит под залог, без посредников, всё честно.
— Угу, — коротко ответила она. — Отправь детали на почту.
— Слушай, не делай вид, что мы чужие.
— Мы и есть чужие.
— Ну зачем так? Мы же вместе столько лет.
— И всё, что было, ты сам похоронил.
Он вздохнул:
— Ты изменилась.
— К лучшему.
И сбросила звонок.
Но на этом всё не закончилось. Через несколько дней пришло письмо. Не служебное — личное.
«Оксана, я знаю, ты считаешь меня подонком. Возможно, заслуженно. Но я правда тогда всё потерял. Лена меня кинула, мама болеет. Я просто хочу хоть как-то наладить жизнь. Если сможешь — не мсти. Я и так наказан.»
Она перечитывала эти строки, чувствуя, как что-то странное происходит внутри. Не жалость — нет. Скорее, усталость.
Вечером рассказала Вадиму. Он слушал внимательно, потом сказал:
— Ты не обязана быть святой. Если тебе больно — держись подальше.
— Я и держусь. Но, знаешь, всё равно противно. Как будто снова в это втянулась.
— Не втягивайся, — тихо сказал он. — Я рядом.
Он сказал это просто, без намёков. Но в голосе было что-то такое, от чего у неё внутри защемило.
Прошёл ещё месяц.
Оксана и Вадим стали ближе. Иногда он провожал её домой, помогал с проектами. Всё было спокойно, без лишней суеты.
До тех пор, пока однажды вечером в её дверь не постучали.
Она открыла — и на пороге стояла Галина Петровна. В пальто, с сумкой и тем самым выражением лица, от которого по спине пробежал холодок.
— Ты не изменишься, Оксаночка, — сказала она, проходя без приглашения. — Всегда была эгоисткой. Даже не поинтересуешься, как поживает пожилая женщина.
Оксана застыла.
— Что вы здесь делаете?
— Мне больше некуда идти. Денис уехал, я осталась одна. А ты, как ни крути, когда-то была частью семьи.
— Была, — холодно ответила она. — Теперь — нет.
— Неужели выгонишь старую женщину на улицу? — Галина Петровна села прямо на диван. — Всего на пару дней, пока я не разберусь с квартирой.
Оксана сжала кулаки. Всё внутри кричало: «Гони!»
Но язык не повернулся.
— Ладно, — сказала она устало. — Два дня. Только два.
Она не знала, что этим решением снова запускает круг событий, который разрушит её хрупкое спокойствие и поставит под угрозу всё, что она успела построить.
***
— Я же сказала: два дня, — произнесла Оксана устало, ставя чайник на плиту.
— Да знаю я, — отмахнулась Галина Петровна, снимая сапоги и расстегивая пальто. — Только, если честно, ты могла бы по-человечески предложить остаться дольше. Всё-таки не чужие когда-то были.
— «Когда-то» — ключевое слово, — холодно ответила Оксана.
Галина Петровна молчала, но в её взгляде было то же старое, надменное выражение — как будто она опять хозяйка, а Оксана — гостья, случайно оказавшаяся в её квартире.
Только теперь всё наоборот: Оксана снимала эту квартиру сама, платила сама, жила без посторонних.
И вот — снова чужой человек на её кухне, снова те же слова, те же интонации.
— А у тебя, смотрю, неплохо устроено, — сказала свекровь, оглядываясь. — Всё чистенько, аккуратно. Не то, что раньше, когда мы жили вместе.
— Мы не «жили вместе», — спокойно ответила Оксана, доставая чашки. — Мы выживали на одной территории.
Галина Петровна усмехнулась.
— Всё такая же язва. Не изменилась.
— Изменилась, — твёрдо сказала Оксана. — Теперь я не позволяю никому вытирать об себя ноги.
Прошла ночь.
На следующее утро Оксана проснулась от шума на кухне. Галина Петровна уже вовсю хозяйничала — переставляла посуду, что-то варила.
— Что вы делаете? — раздражённо спросила Оксана.
— Завтрак готовлю, — спокойно ответила та. — Хозяйка, видишь ли, спит, а пожилая женщина должна голодать.
— Вы — гостья, — сказала Оксана, чувствуя, как поднимается волна злости. — Не надо тут ничего трогать.
— Ах, ну конечно. Ты же теперь важная, самостоятельная! А помнишь, как плакала, когда сын тебя выгнал?
— Довольно! — выкрикнула она. — Не смейте вспоминать то, что вам не касается!
— А ты, Оксаночка, не ори. Я тебе не соседка с лестничной клетки. Я мать твоего бывшего мужа.
— Именно. Бывшего.
Галина Петровна фыркнула, опустила взгляд на кастрюлю.
— И знаешь, я всё равно считаю, что ты тогда разрушила семью. Мой Денис любил тебя, а ты его довела.
— Довела?! — Оксана схватилась за край стола. — Он мне изменял, оформил квартиру на себя, а потом ещё и соврал в суде!
— Мужчинам тоже тяжело, — отрезала свекровь. — А ты только жаловаться умеешь.
Оксана стояла молча, глядя на эту женщину, и впервые подумала, что перед ней не просто злая старуха — перед ней человек, который живёт в собственной лжи. Настолько давно, что уже сам не отличает правду от выдумки.
На работе она пыталась держать себя в руках. Но даже коллеги заметили, что Оксана стала раздражительной.
— Всё нормально? — спросил Вадим в обеденный перерыв.
— Не совсем. Свекровь приехала. Бывшая.
— Та самая?
— Ага. Сказала, что на пару дней. Но я её знаю. С ней — либо выгоняешь сразу, либо она укореняется.
— Так выгони.
— Не могу. Совесть мешает.
— Совесть — это хорошо, но не тогда, когда ею тобой управляют, — сказал он.
Оксана усмехнулась.
— Легко говорить, когда это не твоя история.
— Я, может, тоже через подобное проходил, — ответил он. — Моя бывшая жена жила у меня полгода после развода. Говорила, что «пока ищет квартиру». Нашла — только после того, как я сменил замки.
Оксана рассмеялась, но смех вышел горьким.
— Похоже, придётся поступить так же.
Вечером, когда она пришла домой, Галина Петровна сидела в её кресле, смотрела новости и ела мандарины. На столе — куча кожуры.
— Я просила вас не сорить, — спокойно сказала Оксана.
— Ну извини, хозяйка, — с сарказмом ответила та. — Я тут, видишь ли, не на приёме у губернатора.
— Завтра вы уезжаете, — сказала Оксана твёрдо.
— Куда?
— К себе домой. Или к Денису.
— А Денис уехал в Сочи, — сказала она. — Оставил меня одну. Я ему мешала.
— Может, потому, что вы ссоритесь со всеми, кто рядом?
— Я просто говорю правду, — подняла подбородок Галина Петровна. — А правду сейчас никто не любит.
— Иногда лучше промолчать, чем разрушать, — бросила Оксана и пошла в комнату.
Но ночью долго не могла уснуть. Чувствовала, что не всё так просто. Почему вдруг Галина Петровна появилась именно сейчас? Почему у Дениса — «всё плохо» и «уехал в Сочи»?
Ответ пришёл через два дня.
На почту агентства пришло письмо: «ФинКом Инвест. Срочно обновить тексты. Новый контакт — Галина Петровна Романова».
Оксана застыла перед монитором.
— Вот оно, — прошептала она.
Вадим подошёл, заглянул через плечо:
— Это что ещё за цирк?
— Это свекровь, — ответила она тихо. — Они вместе. Денис оформил компанию на мать.
— Зачем?
— Чтобы я не могла подать иск или заблокировать договор. Я же писала жалобу, что он использует мои старые тексты без оплаты. Видимо, теперь всё — на неё.
— Офигеть…
Оксана поднялась из-за стола.
— Всё ясно. Они снова решили сыграть по-своему.
— Ты хочешь, чтобы я поговорил с начальством?
— Нет. Я сама.
Она зашла в кабинет Инны.
— Инна, мы не можем вести проект, где контактное лицо — мой бывший муж или его родственники. Это конфликт интересов.
— Оксана, я понимаю, но заказ уже оплачен.
— Тогда пусть другой менеджер ведёт.
— У нас сейчас нет свободных.
Оксана сделала паузу.
— Хорошо. Тогда я ухожу с проекта.
Инна нахмурилась:
— Это не обсуждается.
— Тогда я ухожу из агентства, — спокойно сказала Оксана.
Через полчаса она собирала вещи. Коллеги удивлённо переглядывались. Вадим догнал её у выхода.
— Ты серьёзно?
— Серьёзно. Я не позволю им снова вмешиваться в мою жизнь.
— Тогда, может, пойдём ко мне? Просто кофе. Без разговоров о работе.
Она хотела отказаться, но вдруг поняла, что не хочет быть одна.
— Ладно.
У Вадима была простая квартира — светлая, немного неухоженная, но уютная. Они сели на кухне, пили чай. Он слушал молча, не перебивая, пока она рассказывала всё — от момента покупки квартиры до сегодняшнего дня.
— Они как паразиты, — тихо сказал он. — Ты выкарабкалась, а они снова пытаются тебя втянуть.
— Знаешь, что самое обидное? — спросила она. — Что я их всё ещё жалею. Даже после всего.
— Потому что ты не злая, — ответил он. — Но это не значит, что им можно на тебе ездить.
Она посмотрела на него.
— Иногда я думаю, что притягиваю таких людей. Денис, его мать… Все с одними и теми же лицами — уверенные, что им все должны.
— Не притягиваешь. Просто раньше не умела отказывать. А теперь умеешь.
Оксана улыбнулась впервые за вечер.
— Похоже, да.
Через пару дней Галина Петровна исчезла из её квартиры так же внезапно, как появилась. Оставила записку:
«Не сердись. Я просто хотела помочь сыну. Он хороший. Ты не поняла его. А я старая и одинокая. Не держи зла.»
Оксана перечитала записку несколько раз. Ни злости, ни жалости — просто пустота.
Она сложила бумагу и бросила в мусорное ведро.
Прошла неделя.
Оксана устроилась в новое агентство — меньше, но надёжнее. Ей предложили проект без бюрократии, с адекватным начальством. Вадим ушёл туда же — вместе с ней.
Теперь они работали бок о бок, но между ними не было ни слов «встречаемся», ни громких обещаний. Просто — доверие.
Иногда, вечером, они шли домой по промозглой улице, и Оксана ловила себя на мысли: вот оно, спокойствие. Без фальши. Без страха, что завтра кто-то снова вытащит старое.
Однажды ей позвонили с неизвестного номера.
— Алло?
— Это Денис, — услышала она. — Не бойся, не ради ссор. Просто хотел сказать: ты победила. У нас с мамой всё развалилось. Компания тоже. Я понял, что зря всё это устроил.
— Поздно понял, — тихо сказала она.
— Да, поздно. Но всё равно хотел, чтобы ты знала. Ты сильная.
— Знаю, — ответила она и повесила трубку.
В тот вечер она стояла у окна и смотрела, как за окном падает первый снег. Медленно, тихо.
И вдруг поняла: прошлое действительно кончилось. Не потому, что она его забыла, а потому что больше не боялась вспоминать.
Телефон завибрировал — сообщение от Вадима:
«Чайник поставил. Заходи, если не устала.»
Она улыбнулась.
— Сейчас буду.
Оксана накинула пальто, взяла ключи и вышла в холодный подъезд. За дверью пахло свежим снегом и новым началом.
И впервые за много лет она не чувствовала, что идёт от чего-то.
Она шла — к себе.
