Парковка. Девять вечера. Светят фонари, машина Сергея стоит у подъезда, окно приоткрыто. Я иду с пакетами, слышу его голос.
— Она даже не догадывается! — смеется муж, говоря по телефону.
Замираю. Кто не догадывается? Я?
— Лучше так, Алексей. Зачем ворошить? Прошлое есть прошлое.
Алексей. Такого имени в нашей жизни нет. Двадцать лет я знаю всех его друзей, родственников, коллег. Никакого Алексея.
Сергей заводит машину. Уезжает.
Я стою с пакетами. В голове прокручивается фраза: «Зачем ворошить прошлое».
Какое прошлое? Мы вместе двадцать лет. Он всегда говорил, что до меня никого не было. Холостяк, работа, пустая квартира.
Захожу домой. Кладу пакеты на стол. Достаю телефон.
Первая ложь
Сергей приходит через полчаса. Вешает куртку. Я мою посуду. Спрашиваю невзначай:
— Кто такой Алексей?
Он вздрагивает. Быстро восстанавливается.
— Коллега новый.
— А, понятно.
Киваю. Продолжаю мыть тарелку.
Вижу краем глаза: у него дернулась щека. Так бывает, когда нервничает.
Сергей идет в комнату. Включает телевизор. Я вытираю руки полотенцем. Смотрю в темное окно.
Двадцать лет вместе. Знаю каждую его привычку.
Щека дергается, когда врет.
Ночью не сплю. Прокручиваю разговор. «Она даже не догадывается». «Зачем ворошить прошлое».
Утром Сергей уходит на работу. Целует меня в щеку. Как всегда.
— До вечера.
— До вечера.
Дверь закрывается. Жду десять минут.
Потом иду к шкафу.
Находка на антресолях
Старые коробки. Вещи Сергея еще с прежней квартиры, до нашего брака. Фотографии, документы, какие-то справки.
Роюсь методично. Папка за папкой. Ничего интересного. Справки с работы, дипломы, военный билет.
Последняя коробка. Совсем старая, картон потертый. Открываю. Сверху письма, какие-то бумаги. Перебираю.
Вдруг вижу красную обложку.
Свидетельство о браке. 1985 год.
Беру в руки. Читаю: Сергей Михайлович Соловьев и Марина Андреевна Комарова.
Сажусь на пол прямо там, на антресолях. Читаю снова. Потом третий раз.
Двадцать лет он говорил: был холостяком. Работа, пустая квартира, никого до тебя.
А тут: брак. 1985 год. До нашей встречи семнадцать лет.
Фотографии под свидетельством. Молодой Сергей в костюме. Рядом девушка в белом платье. Улыбаются. Обычная свадьба.
Переворачиваю фото. На обороте надпись: «Сережа и Марина. 12 июля 1985».
Кладу обратно. Встаю. Спускаюсь с табуретки. Иду на кухню. Наливаю воды. Пью медленно.
Двадцать лет. Он врал двадцать лет.
Проверка через знакомых
Вечером жду Сергея как обычно. Ужин на столе. Он приходит, умывается, садится есть.
— Как день? — спрашивает.
— Нормально.
Молчим. Сергей доедает, относит тарелку в раковину. Я сижу, смотрю на него. Он моет посуду. Спина знакомая. Руки знакомые. Человек знакомый.
Только теперь понимаю: не знаю его совсем.
На следующий день звоню Ирине. Подруга с института, муж у нее работает в архиве.
— Ир, нужна помощь. Можешь пробить информацию?
— Какую?
— Марина Андреевна Комарова. Год рождения примерно 1963-1965.
Ирина молчит секунду.
— Что случилось?
— Потом расскажу. Сможешь?
— Попробую.
Через день звонит снова.
— Нашла. Ушла из жизни в 1988 году. Осложнения при родах.
Благодарю. Отключаюсь. Смотрю в окно. Ноябрь, деревья голые. Небо серое.
1988 год. Значит, был ребенок.
Сын в соцсетях
Вечером сижу за ноутбуком. Открываю соцсети. Ввожу: Алексей Соловьев.
Страниц много. Пролистываю. Вдруг вижу: Алексей Соловьев, 40 лет, программист. Фотография. Смотрю внимательно.
Лицо Сергея. Те же глаза. Тот же подбородок. Только моложе.
Прокручиваю дальше. Жена. Двое детей. Работа. Обычная жизнь.
Открываю друзей. Пролистываю список. Вижу: Сергей Соловьев. Добавлен год назад.
Значит, муж год общается с сыном. Тайно.
Открываю страницу Алексея снова. Смотрю на фотографии. Семья. Дети смеются. Жена обнимает. Обычная жизнь.
Только без отца. Вернее, отец появился год назад. После сорока лет.
Закрываю ноутбук. Встаю. Иду на балкон. Стою, смотрю на город. Огни в окнах. Машины внизу. Люди идут. Живут.
У каждого своя история.
У Сергея тоже была история. До меня. Жена. Сын. Проводы. Бегство.
Семнадцать лет он был один. Потом встретил меня. Сказал: до тебя никого не было.
Врал.
День как обычно
На следующий день иду в поликлинику на работу. Медсестра я, график три дня в неделю. Понедельник, среда, пятница. Сегодня среда.
Тамара Ивановна, заведующая, видит мое лицо.
— Лида, что случилось?
— Потом расскажу.
Работаю молча. Пациенты приходят, уходят. Измеряю давление, делаю уколы. Руки работают сами, голова далеко.
Вечером возвращаюсь домой. Сергей еще на работе. Иду в комнату. Достаю с антресолей коробку. Беру свидетельство о браке.
Кладу на стол в гостиной. Открытым. На той странице, где имена.
Жду.
Разоблачение
Сергей приходит в восемь. Открывает дверь. Вешает куртку. Идет в гостиную.
Останавливается.
На столе лежит свидетельство о браке. Красная обложка. Открыто на нужной странице.
Я выхожу из кухни. Стою в дверях. Смотрю на него.
— Кто такой Алексей?
Сергей молчит. Смотрит на бумагу. Лицо бледнеет.
— Твой сын. Сорок лет. От Марины. Которой не стало в 1988 году.
Муж опускается на стул. Медленно. Закрывает лицо руками.
— Двадцать лет ты говорил: был холостяком. Врал.
Сергей не поднимает голову.
— Прости.
— Прости? — голос мой спокойный. — Двадцать лет лжи, и ты говоришь «прости»?
— Я не хотел вспоминать.
— Ты не хотел. А я имела право знать?
Молчит.
Подхожу. Сажусь напротив. Кладу руки на стол.
— Рассказывай.
Признание
Он говорит долго. Медленно. С паузами.
Марина. Познакомились в 1984-м. Поженились в 1985-м. Родился Алексей. Обычная жизнь. Потом Марина снова забеременела. Врачи предупреждали: риск. Она боялась. Он настаивал. Хотел второго ребенка.
1988 год. Роды. Осложнения. Марины не стало. Ребенок не выжил.
После похорон Сергей не выдержал. Оставил маленького Алексея бабушке. Матери Марины. Уехал в другой город. Сменил работу. Квартиру. Пытался забыть.
Двадцать лет не общался с сыном. Даже не знал, как он выглядит.
Год назад Алексей нашел его. Через соцсети. Написал: «Я твой сын». Сергей не смог отказать.
— Почему не сказал мне?
Сергей поднимает голову. Смотрит на меня.
— Боялся.
— Чего?
— Что уйдешь. Что заставишь выбирать между вами.
Смотрю на него. Вижу страх в глазах. Вижу стыд. Вижу слабость.
— Я не заставляла бы выбирать. Но ты врал двадцать лет.
Встаю. Ухожу в спальню. Закрываю дверь.
Попытка говорить
Утром пытаюсь говорить. Сидим на кухне. Сергей пьет кофе. Я спрашиваю:
— Что еще ты скрывал?
Он мотает головой.
— Ничего. Больше ничего.
Но я уже не верю. Двадцать лет он говорил «ничего». Оказалось — целая жизнь.
— Ты понимаешь, что разрушил?
— Понимаю. — шепчет он.
— Нет. Не понимаешь.
Встаю. Ухожу в спальню.
С этого дня молчу.
Неделя молчания
Собираю вещи. Переношу в другую комнату. Сергей смотрит из дверей.
— Лида…
Не отвечаю. Беру подушку. Одеяло. Уношу.
Ставлю в углу отдельную кружку. Для кофе. Его посуду в раковине не мою. Пусть сам.
Стираю только свое белье. Его вещи лежат в корзине.
Готовлю только себе. Он приходит на кухню. Я накладываю кашу в одну тарелку. Ставлю на стол. Сажусь. Ем.
— Лида, поговори со мной.
Молчу. Доедаю. Мою тарелку. Ухожу.
Телевизор смотрю в своей комнате. Дверь закрыта.
Так проходит день. Второй. Третий.
Я живу в доме. Готовлю. Убираюсь. Хожу на работу. Возвращаюсь. Сергей тоже здесь. Пытается говорить. Я встаю. Ухожу в другую комнату. Закрываю дверь.
Неделю живу рядом. Как чужая.
Думаю. Взвешиваю. Не сам факт сына проблема. Алексей взрослый. Живет отдельно. Имеет право на отца.
Проблема в другом. Как доверять человеку, который двадцать лет носил маску?
Каждый вечер ложусь в пустой комнате. Смотрю в потолок. Вспоминаю двадцать лет. Каждый день. Каждый разговор.
Все было ложью?
Нет. Не все. Он правда любил. Правда заботился. Правда был рядом.
Но врал. Каждый день. Двадцать лет.
Условие
Воскресенье. Неделя прошла. Сергей сидит на кухне. Пьет кофе. Я захожу. Сажусь напротив.
Он вздрагивает. Смотрит на меня. Ждет.
— Я не против твоего сына. — говорю спокойно. — Он имеет право на отца.
Сергей выдыхает. В глазах надежда.
— Но я против лжи. Двадцать лет ты врал. Я не знаю, как жить дальше с человеком, который скрывал целую жизнь.
— Дай мне шанс. — голос просящий.
— Я больше не буду врать.
— Как я узнаю? — смотрю на него. — Ты двадцать лет врал. Я не знала.
Молчим. Сергей опускает глаза.
— Хочешь остаться? Познакомь меня с сыном. Публично.
— Ты правда хочешь познакомиться?
— Я хочу правды. — отвечаю. — Всей правды. Без скрытых углов. Без тайных разговоров. Без лжи.
Он кивает.
— Договорюсь. Когда хочешь?
— На этой неделе.
Встреча в кафе
Через три дня встречаемся в кафе. Центр города. Сергей ушёл первым. Я вхожу. Вижу: за столом двое. Сергей и мужчина лет сорока.
Подхожу. Алексей встает. Протягивает руку. Вертит ложку в кофе.
— Лидия Николаевна?
— Да.
Пожимаем руки. Садимся. Официантка приносит меню. Я отмахиваюсь.
Алексей говорит:
— Спасибо, что пришли.
— Спасибо за честность. — отвечаю. — Хотя честность должна была быть раньше.
Смотрю на Сергея. Он сидит ссутулившись, опускает глаза.
Алексей кивает.
— Я не знал, что отец не говорил вам. Узнал только вчера.
— Он не говорил много чего. Двадцать лет.
— Я не оправдываю его. — говорит Алексей.
— Он бросил меня тоже. Сорок лет я жил без отца.
Смотрю на него. Вижу боль в глазах. Старую боль. Детскую.
— Почему искал? — спрашиваю.
— Дети выросли. Стали спрашивать про деда. Я понял: хочу знать. Хотя бы знать.
Киваю. Понимаю.
Разговариваем час. Алексей рассказывает про жизнь. Про бабушку, которая вырастила. Про жену. Детей. Работу.
Я слушаю. Смотрю на Сергея. Он молчит. Слушает сына. Лицо виноватое.
Прощаемся. Алексей снова протягивает руку.
— Спасибо, что не разрушили нашу связь.
— Я не разрушала. Твой отец разрушил. Ложью. Я просто потребовала правду.
Алексей кивает. Понимает.
Уходим с Сергеем молча. Едем домой. В машине тишина.
Шанс
Дома Сергей останавливает меня в коридоре.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что дала шанс.
Смотрю на него.
— Я дала шанс не тебе. Я дала шанс себе. Понять, могу ли дальше жить с человеком, который врал двадцать лет.
— И можешь?
Молчу секунду. Потом отвечаю:
— Не знаю. Пока не знаю.
Ухожу в свою комнату. Закрываю дверь.
Ложусь на кровать. Смотрю в потолок.
Двадцать лет вместе. Двадцать лет лжи.
Можно ли простить? Можно ли забыть?
Наверное, нет. Но можно попробовать жить дальше. С новым знанием. С новой правдой.
Доверие ушло. Это факт. Теперь каждое слово буду проверять. Каждый жест анализировать.
Это не самый счастливый брак. Это что-то другое.
Но это моя жизнь. Мой дом. Мой выбор.
Засыпаю медленно. За окном шумит город.
Двадцать лет я не знала правды.
Теперь знаю. И не знаю, что с этим делать.
