— Ты не смеешь так со мной разговаривать! — голос Марины дрожал от обиды, когда она стояла посреди гостиной с мокрой тряпкой в руках.
Свекровь Галина Петровна смотрела на неё с высоты своего положения хозяйки дома. В её глазах читалось холодное презрение.
Три месяца назад Марина переехала в этот дом после свадьбы с Павлом. Она мечтала о семейном счастье, о тёплых вечерах за общим столом, о том, как будет помогать свекрови по хозяйству и станет для неё как дочь. Но реальность оказалась совсем другой.
Галина Петровна встретила её как незваную гостью. С первого дня она дала понять, что Марина здесь никто. Просто девушка, которую её сын зачем-то привёл в дом. И теперь, стоя с тряпкой в руках после очередного унижения, Марина почувствовала, что больше не может молчать.
— Я жена вашего сына, а не прислуга! — выпалила она, бросая тряпку на пол.
Галина Петровна медленно поднялась с дивана. Её движения были размеренными, властными. Она подошла к невестке вплотную.
— Жена? — усмехнулась она. — Ты думаешь, что кольцо на пальце даёт тебе права в моём доме? Посмотри вокруг. Всё, что ты видишь — моё. Эти стены, эта мебель, даже воздух, которым ты дышишь. Я создавала это годами, а ты кто? Девчонка, которую мой сын подобрал неизвестно где.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она так надеялась, что со временем свекровь примет её, полюбит. Но вместо этого каждый день превращался в испытание.
— Павел любит меня, — тихо сказала она, пытаясь найти опору в этой мысли.
— Павел? — Галина Петровна рассмеялась. — Мой сын делает то, что я ему говорю. Всегда делал и будет делать. Думаешь, он встанет на твою сторону? Проверим?
Она прошла к двери и крикнула:
— Павел! Иди сюда, сынок!
Через минуту в комнату вошёл Павел. Высокий, широкоплечий мужчина тридцати пяти лет выглядел растерянным. Он сразу почувствовал напряжение между женщинами.
— Что случилось? — осторожно спросил он, переводя взгляд с матери на жену.
— Твоя жена отказывается выполнять работу по дому, — холодно сказала Галина Петровна. — Бросила тряпку и заявила, что она не прислуга.
Марина посмотрела на мужа с надеждой. Сейчас он должен был защитить её, встать на её сторону. Ведь они муж и жена, они должны быть вместе против всего мира.
Павел помялся, потом неуверенно произнёс:
— Мам, может, не стоит так строго? Марина ещё привыкает…
— Привыкает? — голос свекрови стал ледяным. — К чему привыкает? К тому, что в доме должен быть порядок? Или к тому, что здесь есть правила?
Павел опустил голову. Марина видела, как он борется сам с собой, но материнское влияние оказалось сильнее.
— Марин, ну правда, мама права. В доме должен быть порядок. Это несложно же, помыть полы…
Эти слова ударили Марину больнее любых оскорблений свекрови. Предательство мужа, его неспособность защитить её разбили последние иллюзии.
— Ты серьёзно? — прошептала она, глядя ему в глаза. — Ты предлагаешь мне стать здесь рабыней?
— Не преувеличивай, — буркнул Павел, избегая её взгляда. — Просто помогай маме по хозяйству, и всё будет хорошо.
Галина Петровна торжествующе улыбнулась.
— Вот видишь? Даже Павел понимает, как должно быть. А теперь подними тряпку и закончи уборку.
Марина стояла между ними, чувствуя себя абсолютно одинокой. Муж, который должен был быть её опорой, оказался слабым мальчиком под каблуком у матери. Свекровь, которая могла бы стать второй мамой, превратилась в тирана.
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Я не буду этого делать.
— Что? — Галина Петровна даже растерялась от такой дерзости.
— Я сказала нет. Я не рабыня и не прислуга. Я согласна помогать по дому, но только на равных правах, с уважением.
Свекровь покраснела от гнева.
— Да как ты смеешь! В моём доме! Павел, скажи ей!
Но Павел молчал, переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, что делать, разрываясь между двумя женщинами.
Марина посмотрела на него в последний раз, надеясь увидеть хоть искру поддержки. Но в его глазах была только растерянность и страх.
— Знаешь что, Павел? — сказала она спокойно. — Твоя мама права. Я действительно не понимаю правил этого дома. Потому что в нормальной семье люди уважают друг друга, поддерживают, любят. А здесь… здесь только подчинение и страх.
Она прошла мимо них к двери, но обернулась на пороге.
— Я думала, что выхожу замуж за мужчину. Оказалось — за маменькиного сынка, который не способен защитить свою жену. Галина Петровна, поздравляю. Вы вырастили идеального раба. Он никогда не уйдёт от вас, потому что просто не умеет жить самостоятельно.
Лицо свекрови исказилось от ярости.
— Убирайся! Убирайся из моего дома немедленно!
— С удовольствием, — ответила Марина.
Она поднялась в спальню, которую делила с Павлом, и начала собирать вещи. Руки дрожали, но она чувствовала странное облегчение. Будто сбросила с плеч тяжёлый груз.
Павел поднялся следом за ней. Он стоял в дверях, наблюдая, как она складывает одежду в сумку.
— Марин, не надо так. Давай поговорим спокойно.
— О чём говорить? — она даже не подняла на него глаз. — О том, как твоя мать будет унижать меня каждый день, а ты будешь стоять рядом и просить меня потерпеть?
— Она не со зла. Просто привыкла, что всё по её правилам…
Марина резко обернулась.
— Не со зла? Она назвала меня никем! Приказала мыть полы как прислуге! А ты что сделал? Попросил меня не преувеличивать!
— Я не могу идти против матери, — тихо сказал Павел. — Она меня вырастила, всю жизнь ради меня…
— А я? — Марина подошла к нему вплотную. — Я твоя жена! Мы давали друг другу клятвы! Или они ничего не значили?
Павел молчал, опустив голову. В этом молчании был ответ на все вопросы.
— Понятно, — кивнула Марина. — Знаешь, мне даже жаль тебя. Ты никогда не будешь свободным. Всегда будешь жить под контролем матери, делать то, что она скажет. И умрёшь в этом доме, так и не узнав, что такое настоящая жизнь.
Она застегнула сумку и направилась к выходу. В дверях обернулась в последний раз.
— Когда-нибудь ты поймёшь, что потерял. Но будет поздно. Твоя мать не вечна, Павел. И когда её не станет, ты останешься совсем один. Потому что ни одна нормальная женщина не выдержит того, что я терпела эти три месяца.
Внизу, у входной двери, её ждала Галина Петровна.
— И куда же ты пойдёшь? — насмешливо спросила она. — К родителям в однокомнатную квартиру?
— Куда угодно, — ответила Марина. — Лишь бы подальше от этого дома.
— Павел не побежит за тобой, если ты на это рассчитываешь.
— Знаю. Он слишком слаб для этого. Вы хорошо постарались, Галина Петровна. Сломали его, подчинили себе полностью. Только вот что вы будете делать, когда поймёте, что остались с ним вдвоём навсегда? Когда поймёте, что у вас никогда не будет внуков, потому что ни одна женщина не задержится в этом доме?
Свекровь хотела что-то ответить, но Марина уже вышла за дверь.
На улице было холодно. Осенний ветер трепал волосы, но Марина шла уверенным шагом. Да, ей некуда идти. Да, придётся начинать всё сначала. Но она была свободна. Свободна от унижений, от необходимости терпеть, от иллюзий.
Телефон зазвонил, когда она дошла до остановки. Павел. Она сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. На десятый раз она ответила.
— Марина, вернись. Мама сказала, что готова дать тебе ещё один шанс.
Она рассмеялась. Горько, но с облегчением.
— Шанс? Мне? Павел, ты хоть слышишь себя? Это твоя мать должна просить у меня прощения за то, как обращалась со мной!
— Ты же знаешь, что она этого не сделает…
— Знаю. Как знаю и то, что ты никогда не встанешь на мою сторону. Прощай, Павел. Живи со своей мамой. Вы достойны друг друга.
Она отключила телефон и села в подъехавший автобус. Куда ехать? К подруге, которая давно звала пожить у неё. Потом найдёт работу, снимет квартиру. Будет трудно, но она справится.
В автобусе было тепло и уютно. Марина прислонилась лбом к холодному стеклу и смотрела на проплывающие мимо дома. Где-то там, в одном из них, Павел сейчас слушает упрёки матери. Галина Петровна наверняка говорит ему, что он правильно сделал, что не побежал за этой неблагодарной девчонкой. Что они прекрасно проживут вдвоём, как жили до неё.
Но Марина знала правду. Павел будет страдать. Не сразу, но со временем одиночество начнёт давить на него. Он попытается найти другую женщину, но история повторится. Галина Петровна не допустит, чтобы кто-то занял её место в сердце сына. И в конце концов Павел смирится. Останется в том доме навсегда, состарится рядом с матерью, так и не познав настоящей любви и свободы.
А она? Она начнёт новую жизнь. Без унижений, без необходимости доказывать своё право на уважение. Да, будет трудно. Да, больно. Но это её выбор, её свобода.
Телефон снова зазвонил. Неизвестный номер. Она ответила.
— Марина? — голос Галины Петровны звучал странно. Не властно, как обычно, а почти растерянно. — Ты где?
— Это уже не ваше дело.
— Павел… он заперся в комнате и не отвечает. Может, ты…
— Нет, — перебила Марина. — Больше никаких «может». Разбирайтесь сами. Вы же хотели, чтобы я ушла? Я ушла. Теперь он весь ваш. Наслаждайтесь.
Она отключилась и выключила телефон совсем. Хватит. Три месяца она пыталась наладить отношения, найти компромисс, стать частью их семьи. Но нельзя построить семью там, где нет взаимного уважения. Нельзя быть счастливой с мужчиной, который не способен тебя защитить.
Автобус остановился. Её остановка. Марина вышла и пошла к дому подруги. Та встретила её в дверях, обняла, не задавая вопросов. Потом будут разговоры, слёзы, советы. Но сейчас Марина просто стояла в объятиях подруги и чувствовала, что сделала правильный выбор.
Через неделю ей позвонила соседка из того дома. Рассказала, что Павел ходит как потерянный. Галина Петровна пытается делать вид, что всё в порядке, но видно, что нервничает. Они поссорились. Впервые за много лет Павел повысил на мать голос. Сказал, что она разрушила его жизнь.
Марина выслушала и поблагодарила за информацию. Но это уже не имело значения. Тот этап её жизни закончился. Она устроилась на работу, начала искать квартиру. Жизнь продолжалась.
Через месяц Павел прислал длинное сообщение. Писал, что понял свою ошибку. Что готов уйти из дома матери, снять квартиру, начать всё сначала. Просил дать ему ещё один шанс.
Марина долго смотрела на это сообщение. Часть её, та, что всё ещё любила его, хотела поверить. Но разум подсказывал: человек не меняется за месяц. Особенно тот, кого тридцать пять лет воспитывали в подчинении. Он вернётся к матери при первых же трудностях. Или Галина Петровна найдёт способ вернуть его.
Она написала короткий ответ: «Слишком поздно».
И удалила его номер.
Прошло полгода. Марина сняла небольшую квартиру, получила повышение на работе. Жизнь наладилась. Иногда она вспоминала Павла, но без боли. Скорее с сожалением о потерянном времени.
Однажды она встретила их общую знакомую. Та рассказала, что Павел всё-таки съехал от матери. Живёт один, работает. Галина Петровна пыталась вернуть его, устраивала скандалы, даже с сердцем слегла. Но Павел не вернулся. Сказал, что ему нужно научиться жить самостоятельно.
— Может, вы помиритесь? — спросила знакомая.
Марина покачала головой.
— Нет. То, что было между нами, разрушено навсегда. Я рада, что он наконец освободился. Но это уже не моя история.
Она шла домой и думала о том, как странно устроена жизнь. Павел сделал выбор, но слишком поздно. Галина Петровна получила то, чего хотела — избавилась от невестки, но потеряла сына. А она, Марина, потеряла мужа, но обрела себя.
В своей маленькой квартире она чувствовала себя королевой. Никто не указывал ей, что делать. Никто не унижал, не контролировал. Она сама принимала решения, сама строила свою жизнь.
Конечно, иногда было одиноко. Но одиночество в свободе лучше, чем жизнь в золотой клетке. Лучше, чем каждый день бороться за право быть собой.
Марина заварила чай и села у окна. За стеклом шёл снег. Первый снег в её новой жизни. Она улыбнулась. Всё только начинается.
