Семь лет я не видела этого человека. И вот! Стоит передо мной у входа в детский садик, с букетом роз в руках.
– Это мой ребенок, Маша? – спросил он, глядя на Лёвку, который возился у лужи, старательно пуская кораблики из опавших листьев.
Я замерла. Сердце бешено стучало.
– Антон…
– Отвечай просто. Да или нет?
Он смотрел на меня. Взгляд всё тот же. Пронзительный, настойчивый. Когда-то я влюбилась именно в эти глаза.
Лёвка поднял голову, посмотрел на нас обоих. Шесть лет ему. Ровно через девять месяцев после той последней ночи перед разводом. Не знаю, почему мы тогда так…? Когда уже, казалось бы, все мосты были сожжены… И вдруг такие чувства напоследок…
– Мама, пошли! – закричал сын, размахивая мокрым листком клёна. – Я опаздываю на карате!
– Сейчас, солнышко.
Антон не отводил взгляда. Букет роз дрожал в его руках.
– Маш, я посчитал. Я не идиот.
– Ты идиот – выдохнула я. – Семь лет молчал, а теперь…
– Я не знал! Думал, ты с Димкой сразу сошлась, после меня. Думал, это его…
– А почему ты вдруг решил, что не его?
Он шагнул ближе. Розы уронил на асфальт.
– Потому что я вчера увидел фото у тебя в соцсети. День рождения у мальчишки был, да? И я увидел… Боже, Маша, он же мой вылитый! Такой же лопоухий, с такой же улыбкой!
Хотелось убежать. Схватить Лёвку за руку и бежать без оглядки. Но ноги словно приросли к земле.
– Мам, кто это? – Лёвка подошёл, недоверчиво разглядывая Антона.
– Это… старый знакомый.
– А почему он плачет?
Я подняла глаза. И правда – по щекам Антона текли слёзы. Крупные, неловкие, мужские слёзы.
– Все эти годы, Маша. Я не знал, что у меня сын…
– Не надо – прошипела я. – Не здесь. Не сейчас.
– Где? Когда? – Он схватил меня за руку. – Я имею право!
– Ты имел право семь лет назад! – Я вырвала руку. – Когда бросал меня ради той… как её… Кристины? Ксюши? Я уже и не помню!
– Катя. И мы расстались через три года.
– Какая разница!
Лёвка испуганно смотрел на нас. Я глубоко вдохнула, взяла себя в руки.
– Лёва, иди в машину. Мама сейчас придёт.
Он неохотно поплёлся к моей старенькой «Весте». Антон смотрел ему вслед, будто видел впервые восьмое чудо света.
– Он любит конструкторы? – вдруг спросил он.
– Что?
– Я в детстве обожал конструкторы. И карате тоже занимался. И у меня была такая же походка – вразвалочку…
– Хватит – я чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок. – Ты не можешь просто так взять и…
– И что? Я его отец, Маша!
– Отец?! – Я рассмеялась истерически. – Отцом надо было быть тогда! Когда я сидела одна на УЗИ! Когда рожала! Когда вставала по ночам! Когда он болел, температурил, когда в садик не хотел идти!
– Я не знал…
– Потому что не хотел знать! – Слёзы душили меня. – Ты исчез, Антон. Растворился. Номер поменял, из города уехал. О тебе только общие знакомые иногда упоминали – мол, женился там на ком-то, детей завёл…
Он побледнел.
– Какие дети?
– А откуда мне знать? Сплетни, слухи…
– Детей у меня нет – тихо сказал он. – Не было. Катя не могла… Мы три года пытались, потом она ушла к другому. А я… Маша, я думал о тебе. Каждый день. Хотел написать тысячу раз, но боялся, что ты уже счастлива, что Дима…
– Димы в моей жизни не было никогда – устало произнесла я. – Ты сам это выдумал, чтобы легче было уйти.
Повисла тишина. Тяжёлая, звенящая.
– Мама! – донеслось из машины. – Мы опаздываем!
Я обернулась, помахала сыну. Когда посмотрела обратно, Антон стоял, сжав кулаки, и смотрел в землю.
– Что ты хочешь? – спросила я.
– Познакомиться с ним. Узнать его. Быть… частью его жизни.
– Он не знает о тебе.
– Тогда расскажи.
– Как?! – Я чуть не закричала. – «Лёва, знаешь, папа, которого у тебя никогда не было, вдруг объявился и хочет поиграть в счастливую семью»?!
– Маша…
– Уходи, Антон. Прошу тебя. У нас всё хорошо. Мы справляемся. Нам не нужны…
– Ему нужен отец – твёрдо сказал он. – Каждому мальчишке нужен отец.
Я молчала. Потому что он был прав! Сколько раз Лёвка спрашивал, почему у Димки из садика есть папа, а у него нет? Сколько раз я видела эту тоску в его глазах на утренниках, когда другие дети бежали к отцам?
– Дай мне шанс – попросил Антон. – Один шанс. Я не буду врываться в вашу жизнь. Медленно, аккуратно… Познакомь меня как своего друга. Потом расскажем правду. Вместе. Когда будет готов.
Я закрыла глаза. Внутри бушевала буря – страх, злость, надежда, отчаяние…
– Мне нужно подумать.
– Сколько времени?
– Не знаю. Может, день. Может, неделю.
– Маша, я…
– Дай мне номер – перебила я. – Я сама позвоню.
Он полез за телефоном, продиктовал цифры. Я набрала их, не глядя на экран.
– И ещё – добавила я, уже отворачиваясь. – Если ты снова исчезнешь, если сделаешь ему больно… Клянусь, Антон, я найду тебя и прибью. Собственными руками.
Он кивнул. Серьёзно, по-мужски.
– Не исчезну. Обещаю.
Я пошла к машине. Лёвка высунулся из окна:
– Мам, а чего дядька плакал?
– У него… умерла собака, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
– Жалко. А у нас когда-нибудь будет собака?
– Когда-нибудь будет. Всё у нас будет.
Села за руль. Волновалась так, что не могла завести двигатель с первого раза. В зеркало заднего вида увидела, как Антон поднимает с асфальта розы. Стоит. Смотрит нам вслед.
А через три дня раздался звонок. Это Светка.
– Алло.
– Маша? Привет!
– Привет.
– Слушай, я тут случайно встретила Антона. Твоего бывшего. Он сказал, что у тебя… сын от него?
Сердце застучало бешено.
– И что?
– Маш, я не хотела тебе говорить, но… Он всем рассказывает, что это его ребёнок. Хвастается. В соцсетях даже пост запилил – мол, нашёл сына, счастье-то какое!
Мир поплыл перед глазами.
– Что?!
– Да! И ещё… Слушай, я не знаю, правда это или нет, но он говорит, что подаст в суд. Чтобы установить отцовство официально. И требовать встреч…
Телефон выскользнул из рук и со стуком упал на пол. Светкин голос что-то продолжал тараторить из динамика, но я уже не слышала. Кровь стучала в висках так громко, будто внутри черепа работал отбойный молок.
Дверь. Кто-то звонит в дверь.
– Мама, там кто-то пришёл! – закричал Лёвка из коридора.
Я подняла телефон дрожащими пальцами.
– Света, я перезвоню.
Не дожидаясь ответа, сбросила вызов. Встала, пошла к двери, чувствуя, как каждый шаг даётся с огромным усилием.
Глазок. Антон. Конечно же, Антон.
В руках у него огромный пакет из детского магазина и какая-то коробка. Улыбается виноватой, мальчишеской улыбкой. Я распахнула дверь так резко, что он вздрогнул.
– Маша, я…
– Ты что творишь?! – прошипела я, выскочив на лестничную площадку и прикрыв за собой дверь. – Ты совсем ополоумел?!
Улыбка сползла с его лица.
– О чём ты?
– О чём?! Ты рассказываешь всем подряд про Лёвку! Постишь в соцсетях! Собираешься в суд подавать!
Он покраснел. До корней волос.
– Кто тебе… Светка? Она всегда была сплетницей. Маша, это не так…
– Не так?! Так объясни, как именно!
– Я… – Он поставил пакеты на пол. – Я написал один пост. Один! Что встретил старого друга и его сына. Без имён, без фото! А про суд… Маша, я просто проконсультировался с юристом. На всякий случай. Чтобы знать свои права.
– На всякий случай – повторила я с ледяной усмешкой. – На случай, если я откажусь дать тебе доступ к ребёнку?
– Нет! Нет, я не хочу через суд! – Он схватил меня за плечи. – Я хочу по-человечески! Но мне нужно было понимать, что делать, если…
– Если что? Если я буду плохой матерью, которая лишает ребёнка отца?
– Боже, Маша, я так не говорил!
– А кто тогда тебе сказал, что у меня сын именно от тебя? – вдруг спросила я. – Ты сделал тест ДНК, пока я не видела? Незаметно волос выдернул у Лёвки?
Он замер. Побледнел.
– Это… это же очевидно. Достаточно посмотреть на него…
– Очевидно?! – Я рассмеялась, и этот смех звучал безумно даже для меня. – Ничего не очевидно, Антон! Может, я спала с кем-то другим! Может, это ребёнок соседа! Или коллеги! Или случайного прохожего!
Его лицо исказилось.
– Не говори так…
– Почему? Ты же сам придумал, что у меня был Дима! Вот пусть Лёвка будет от Димы!
– Маша, прости. Прости меня, – он опустился на колени прямо на лестничной площадке. – Я идиот. Я всё делаю неправильно. Я просто… я так хочу быть его отцом. Я мечтаю об этом, и схожу с ума от счастья и страха одновременно!
Дверь за моей спиной приоткрылась. Высунулся Лёвкин нос.
– Мам, а чего дядька опять плачет?
Я обернулась. Сын стоял в пижаме с роботами, босиком, растрёпанный после дневного сна. Смотрел на нас обоих с любопытством и лёгкой тревогой.
Антон поднял голову. Их взгляды встретились. И я увидела это – Боже, как я раньше не замечала?! – одинаковый прищур левого глаза, одинаковый изгиб бровей, одинаковое выражение лица, когда они чего-то не понимают.
– Привет – хрипло сказал Антон. – Ты… э… Лёва, да?
Сын кивнул.
– Лев. Меня полностью Лев зовут. А тебя?
– Антон.
– А почему ты на коленях сидишь?
Антон рассмеялся сквозь слёзы. Встал, отряхнул джинсы.
– Я у мамы просил прощения. За то, что был… ну, не очень хорошим другом когда-то.
Лёвка нахмурился, обдумывая услышанное.
– А мама простила?
– Не знаю – Антон посмотрел на меня. – Простила?
Я стояла, обхватив себя руками, и чувствовала, как рушатся все стены, которые я так старательно выстраивала семь лет. Злость, обида, страх… И что-то ещё. Что-то теплое и давно забытое.
– Лёва, иди досмотри мультик – сказала я. – Взрослым нужно поговорить.
– Ну мам…
– Иди.
Он недовольно фыркнул, но послушался. Захлопнул дверь. Мы остались вдвоём.
– Он классный, – тихо произнёс Антон. – Такой… живой. Смышлёный.
– Он лучшее, что случилось в моей жизни.
– Я верю.
Пауза. Долгая, тягучая.
– Антон, я боюсь – призналась я наконец. – Я боюсь, что ты войдёшь в нашу жизнь, а потом снова уйдёшь. И тогда Лёвке будет в сто раз больнее, чем если бы он вообще никогда тебя не знал.
– Не уйду.
– Откуда мне знать?
– Потому что я сам вырос без отца, – выпалил он. – Мой отец ушёл, когда мне было четыре. И я всю жизнь чувствовал себя… неполноценным. Ненужным. Я не хочу, чтобы мой сын рос с тем же чувством!
Слова повисли в воздухе. Я никогда не знала об этом. За все наши три года брака Антон ни разу не упомянул об отце.
– Почему ты мне не рассказывал?
– Стеснялся. Думал, ты посчитаешь меня слабаком. Или решишь, что я какой-то бракованный, раз даже родной отец не захотел со мной оставаться.
Я шагнула ближе. Осторожно, будто он был диким зверем, который может испугаться и убежать.
– Ты не бракованный – сказала я. – Ты просто идиот. Но не бракованный.
Он усмехнулся.
– Согласен с первой частью.
– И мы действительно поговорим. По-взрослому. Составим какой-то план. Как познакомить тебя с Лёвкой по-настоящему. Когда сказать правду. Как…
– Спасибо – выдохнул он. – Спасибо, Маша.
– Но! – Я подняла палец. – Одно условие. Никаких постов в соцсетях. Никаких разговоров с общими знакомыми. Никакой юридической возни. Мы делаем всё тихо, медленно, так, чтобы Лёве было комфортно. Согласен?
– Согласен. На любые условия.
– И, если я скажу тебе отвалить – ты отваливаешь. Без вопросов.
Он поколебался, но кивнул.
– Ладно. Хотя надеюсь, до этого не дойдёт.
Я тоже на это надеялась. Странно, безумно, но я вдруг поймала себя на мысли, что хочу дать ему этот шанс. Не для себя. Для Лёвки. Мой мальчик заслуживал отца. Настоящего. Который будет рядом.
– Что в пакетах? – спросила я, кивая на его покупки.
– А, это… – Он смутился. – Конструктор. «Лего». Космическая станция. И ещё набор для выжигания по дереву. Я подумал, может, он…
– Обожает «Лего», – улыбнулась я. – И вообще всё, что связано с космосом.
Глаза Антона засветились.
– Серьёзно?
– Серьёзно. В комнате у него весь потолок в светящихся звёздах. И засыпает только под аудиокниги про космонавтов.
Он рассмеялся, и этот смех был таким искренним, таким счастливым, что я невольно улыбнулась в ответ.
– Ладно – сказала я. – Заходи. Познакомлю вас… по-нормальному. Как старого друга, который любит космос и «Лего». А дальше… дальше посмотрим.
Антон схватил пакеты и замер на пороге.
– Маша, я…
– Заходи уже – буркнула я, пряча смущение за грубоватым тоном.
Мы вошли в квартиру. Лёвка вылез из-за дивана, где притворялся, что смотрит мультики, хотя явно подслушивал под дверью.
– Дядя Антон пришёл в гости – объявила я. – И принёс тебе подарок.
– Какой?! – Глаза Лёвки загорелись.
Антон достал коробку с «Лего». Сын ахнул.
– Это же космическая станция! Мам, смотри!
– Вижу.
– Дядь Антон, а вы поможете мне собрать? А то там много деталей!
– Конечно помогу – голос Антона дрожал. – Если мама не против.
Я кивнула. Села в кресло, наблюдая, как они вдвоём устраиваются на ковре, высыпают детальки, изучают инструкцию. Две одинаковые макушки – тёмно-русые. Два одинаковых профиля, склонённых над коробкой.
– А вы космос любите? – спросил Лёвка.
– Обожаю – ответил Антон. – Когда был маленьким, мечтал стать космонавтом.
– Я тоже! Только мне мама говорит, что у космонавтов зрение должно быть идеальное, а у меня немного нет…
– Ничего страшного. Сейчас делают лазерную коррекцию. Я себе делал.
– Правда?! Мам, слышишь? Дяде Антону сделали, и ему можно в космос!
Я улыбнулась, чувствуя, как в горле стоит ком.
– Слышу, малыш.
Они возились с конструктором больше часа. Спорили, куда какую деталь вставить. Смеялись над собственными ошибками. Антон показывал какие-то фокусы с деталями, Лёвка хохотал до икоты.
А я сидела и думала: может быть, всё будет хорошо? Может быть, люди правда меняются? Может быть, мы сможем стать если не семьёй, то хотя бы… чем-то похожим?
– Мам, а дядя Антон может ещё прийти? – спросил Лёвка, когда гость собирался уходить. – Мы же ещё не достроили!
Я посмотрела на Антона. Он смотрел на меня. В его глазах была мольба, надежда, страх.
– Может – сказала я. – Если захочет.
– Захочу – быстро ответил он. – Очень захочу.
– Ура! – Лёвка подпрыгнул. – Дядь Антон, а вы в субботу придёте? У нас соревнования по карате, хотите посмотреть?
Антон глянул на меня вопросительно. Я пожала плечами – мол, решай сам.
– С удовольствием посмотрю – сказал он.
– Тогда до субботы!
Лёвка убежал в комнату. А мы остались у двери вдвоём.
– Маша, я…
– Не надо – остановила я его. – Не надо ничего говорить. Просто… приходи в субботу. И веди себя прилично.
– Веду… – он улыбнулся той самой, знакомой до боли улыбкой. – Постараюсь.
Он ушёл. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как бешеное.
Что я наделала? Правильно ли поступила? Или только что совершила самую большую ошибку в жизни?
– Мам! – закричал Лёвка из комнаты. – А дядя Антон прикольный! Он мне про Юрия Гагарина рассказывал! И сказал, что у него дома телескоп есть!
Я вошла в комнату. Сын сидел на кровати, сияя от счастья.
– Мам, а можно я его ещё раз в гости позову? Ну пожалуйста!
Посмотрела на его светящиеся глаза. На улыбку до ушей. На счастье, которого я давно не видела.
– Можно, солнышко. Можно.
И в этот момент поняла: что бы ни случилось дальше, как бы ни сложились наши отношения с Антоном – я сделала правильный выбор. Потому что мой сын заслуживает знать своего отца. Заслуживает иметь шанс на полноценную семью.
А я… я заслуживаю попробовать простить.
В конце концов, жизнь слишком коротка, чтобы таскать на себе груз старых обид. Особенно когда твой шестилетний сын смотрит на тебя с такой надеждой.
– Ложись спать, Лёвушка. Завтра в садик.
Я поцеловала его в макушку, выключила свет, вышла из комнаты.
А в кармане завибрировал телефон. Сообщение от Антона:
«Спасибо. За всё. За шанс. За Лёвку. За то, что ты – это ты. Спокойной ночи, Маша».
Я посмотрела на экран. Пальцы зависли над клавиатурой.
«Спокойной ночи, Антон.».
Отправила. Выдохнула. Легла на диван, уставившись в потолок.
Впереди было столько всего: разговоры, объяснения, выстраивание новых отношений. Но самое главное – впереди была правда. Лёвке придётся рассказать, кто на самом деле Антон.
Но не сейчас. Сначала они должны узнать друг друга. Подружиться. Привыкнуть.
А там… там видно будет.
Жизнь – странная штука. Иногда она отнимает. Иногда возвращает. Иногда даёт второй шанс, когда ты уже и не надеялась.
И кто знает – может, через год мы будем сидеть втроём за одним столом. Смеяться над старыми фотографиями. Строить планы на будущее.
А может, всё рухнет, и я буду жалеть об этом решении до конца дней.
Но я дала шанс. Нам всем. И это уже что-то значит.
За окном зажглись звёзды. Те самые, которые Лёвка так любил. Где-то там, в этом огромном космосе, наши судьбы снова пересеклись.
И это было только начало.
