— В смысле ты продала трешку свою? Я давно своей дочке обещал, что она будет там жить! — вопил муж, швыряя ключи на комод так, что они отскочили и упали на пол.
— Твоей дочке? — Марина медленно обернулась от окна. — Олег, это была моя квартира. Моя. От бабушки досталась. Ты вообще какое право имеешь решать, кому я её оставлю?
— Какое право? — Олег схватился за голову. — Да я твой муж, между прочим! Мы семья! А Лерка — моя дочь, твоя падчерица, она рассчитывала!
— Рассчитывала, — повторила Марина с горечью. — Знаешь, что она мне в прошлый раз сказала? Что я чужая, что настоящей матерью не стану никогда и нечего мне в их жизнь лезть.
— Ей было пятнадцать лет! Подростки все такое говорят! — Олег нервно прошелся по комнате. — Сейчас она другая, повзрослела.
— Да ну? — Марина криво усмехнулась. — А на прошлой неделе, когда я попросила её помочь мне сумки из машины вынести, она что ответила? «Попроси своих родственников». Вот так, Олег. И это в двадцать три года.
— Марин, она просто… — Олег замялся. — У неё характер сложный, ну ты же знаешь.
— Знаю. Отлично знаю. — Марина подошла к дивану и опустилась на него. — Знаю, как она при мне с тобой шепчется. Как замолкает, когда я в комнату вхожу. Как смотрит, будто я квартирантка.
— Это ты преувеличиваешь!
— Преувеличиваю? — голос Марины стал тише, но жёстче. — Олег, на твой юбилей в прошлом году она купила тебе дорогущие часы. А мне на день рождения — коробку конфет из «Пятёрочки». Это преувеличение?
Олег отвернулся к окну.
— Ладно, может, она не очень… тактична. Но квартира-то при чём? Это же недвижимость, это серьёзно!
— Именно поэтому я её и продала, — твёрдо сказала Марина. — И на эти деньги помогла Артёму открыть своё дело.
— Артёму?! — Олег резко развернулся. — Племяннику твоему? Да ему же тридцать лет! Пусть сам зарабатывает!
— Он и зарабатывает. Но стартовый капитал нужен был. И я решила помочь.
— А Лерке ты помочь не могла? — Олег подошёл ближе, его лицо налилось краснотой. — Она ведь тоже хочет своё жильё!
— Лерка живёт у твоей матери в двушке. Бесплатно. Работает в твоей фирме на тёплом местечке. И машину ты ей купил в прошлом году. — Марина считала на пальцах. — А Артём после университета сам пробивался, снимал углы, перебивался. И никогда у меня ничего не просил.
— Это твой племянник, тебе не всё равно! А моя дочь тебе посторонний человек, да? — Олег ударил кулаком по спинке дивана.
— Посторонний? — Марина вскочила. — Я восемь лет пытаюсь стать ей близким человеком! Восемь лет! Помнишь, как я на её выпускной торт пекла? Три часа на кухне стояла! А она при гостях сказала: «Жаль, что мама не дожила, она лучше пекла».
Олег сжал губы.
— Она просто по матери скучала…
— Скучала, я понимаю. Но можно же не втаптывать меня в грязь! — Марина почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Или когда она в университет поступала. Я ей три месяца с математикой помогала, каждый вечер сидела, объясняла. Поступила она — меня даже не поблагодарила. Зато всем рассказывала, как папа её поддерживал.
— Марина, ну не копайся ты в мелочах!
— Мелочи? — она вытерла глаза. — Для тебя это мелочи? Олег, я каждый раз, когда Лера приезжает, весь день готовлю — её любимые блюда. Покупаю продукты, убираю. А она сидит за столом и морщится: «Что-то не так солёно», «что-то не то».
— Она просто привередливая к еде!
— Да нет же! — Марина повысила голос. — Она так только со мной! Помнишь, мы к твоей сестре ездили? Лера там всё ела, нахваливала! А тут — нет, тут я готовлю.
Олег тяжело опустился в кресло.
— Ладно, может, она не идеальна. Но квартиру-то зачем продавать? Могла бы подождать, посоветоваться…
— Посоветоваться? — Марина села напротив. — С кем? С тобой? Ты бы мне прочитал лекцию о семейном долге. С твоей матерью? Она бы мне час объясняла, что внучка важнее каких-то племянников.
— Мама тут при чём?
— При том, что она с самого начала мне намекала: не родила мужу детей, так хоть падчерицу облагодетельствовать должна.
— Это ты всё придумала! — Олег вскочил. — Мама тебя уважает!
— Уважает, — горько усмехнулась Марина. — В прошлый раз, когда мы у неё были, она при Лере сказала: «Хорошо хоть квартира у Марины есть, а то совсем без приданого». Я молчала, но ты, Олег, тоже молчал.
— Я просто не хотел скандала…
— Вот именно. Ты никогда не хочешь скандала. Поэтому молчишь, когда твоя дочь меня третирует. Молчишь, когда твоя мать меня унижает. А я должна всё терпеть и ещё квартиру отдать?
— Это не «отдать»! — Олег замахал руками. — Ты бы могла завещать, это было бы справедливо!
— Справедливо? — Марина встала и подошла к окну. — А вот мне кажется, что справедливо помочь тому, кто ко мне по-человечески относится. Артём, когда я в больнице лежала два года назад, каждый день приезжал. Цветы, фрукты, книги приносил. А Лера даже не позвонила. Ты потом оправдывал: сессия, мол, у неё.
— Ну была сессия!
— Олег, сессия месяц не длится, — устало произнесла Марина. — И телефон всегда под рукой. Один звонок, пять минут. Но нет же.
Повисла тяжёлая пауза. Олег ходил из угла в угол, Марина смотрела в окно на вечерний двор.
— Знаешь, что мне Артём вчера сказал? — тихо заговорила Марина. — Что я для него как вторая мама. Что он мне бесконечно благодарен. И это, Олег, дороже любых квартир.
— Ему-то легко благодарить, — проворчал Олег. — Ты ему деньги дала.
— А Лере ты сколько денег дал? — Марина резко обернулась. — И машину, и на отдыхе её возил, и одежду покупал! Она тебе благодарна? Или воспринимает как должное?
Олег промолчал, и этот ответ был красноречивее любых слов.
— Вот видишь, — Марина вернулась на диван. — Ты сам всё понимаешь. Просто не хочешь признавать.
— Она моя дочь, — упрямо повторил Олег. — Единственная дочь.
— И именно поэтому ты её избаловал, — мягко сказала Марина. — Олег, я не спорю, что ты её любишь. Но любовь не должна быть слепой.
— Ты на неё просто злишься, вот и продала квартиру назло!
— Назло? — Марина покачала головой. — Нет. Я просто устала чувствовать себя чужой в собственной семье. Устала от того, что меня здесь никто не ценит. И я решила помочь человеку, который меня ценит.
— Значит, ты вообще на нас плюнула? — Олег сел на край кресла. — На меня, на Лерку?
— Я не плевала ни на кого. Просто распорядилась своим имуществом так, как считаю правильным.
— Это эгоизм! — вспылил Олег. — Семья должна друг другу помогать!
— Семья, — повторила Марина. — Хорошее слово. Жаль, что для твоей дочери я в эту семью не вхожу.
— Входишь! Просто ты слишком обидчивая!
— Обидчивая… — Марина устало провела рукой по лицу. — Олег, когда у твоей матери юбилей был, помнишь, кого она посадила за праздничный стол?
— Ну… родственников, друзей…
— Родственников. Лерку — в центре, рядом с ней. Тебя, твою сестру. А меня? Меня посадили в самый конец стола, рядом с дальней кузиной твоей матери, с которой она лет двадцать не общалась. — Марина посмотрела мужу в глаза. — Это случайность?
Олег отвёл взгляд.
— Может, просто так вышло…
— Ничего просто так не выходит. И когда поздравления говорили, помнишь? Лера сказала: «Бабушка, ты лучшая, мы тебя все любим — я, папа, тётя Света». Всех перечислила. Кроме меня. Будто меня там не было.
— Марина, она просто забыла!
— Забыла, — Марина грустно улыбнулась. — В двадцать три года. Про мачеху. С которой восемь лет живёт под одной крышей — ну, когда приезжает. Да, очень похоже на случайность.
— Что ты хочешь от меня услышать? — Олег устало потёр лицо руками. — Что моя дочь не ангел? Хорошо, не ангел. Но она моя дочь!
— Именно. Она твоя дочь, и ты будешь её любить, что бы она ни делала. Это понятно. — Марина встала. — Но почему я должна терпеть неуважение и ещё отдавать квартиру?
— Потому что мы семья! Сколько можно это повторять!
— А семья — это только когда всё по-твоему? — Марина подняла голос. — Когда я должна вытерпеть любое отношение, простить любые слова и ещё быть благодарной?
— Ты всё преувеличиваешь! Лера нормально к тебе относится!
— Нормально? — Марина достала телефон. — Вот, читай. Это переписка между мной и ней за последние полгода.
Олег взял телефон, пролистал. Его лицо постепенно менялось.
— Ну… она немного суховата…
— Суховата? — Марина забрала телефон. — Олег, тут вообще нет диалога! Я пишу ей: «Как дела, как учёба», а она: «Норм». Я спрашиваю, приедет ли на выходные, она: «Не знаю». Я интересуюсь, может, ей что-то нужно, она: «Нет». Вот и всё общение!
— Может, она не любит переписываться…
— Зато с тобой она каждый день длинными сообщениями пишет! — Марина снова показала экран. — Вот твоя переписка с ней. «Папочка, как ты?», «Папочка, я тут новые туфли видела», «Папочка, можешь денег перевести?». И смайлики, и сердечки. А мне — два слова отписка.
Олег молчал, глядя в экран.
— Понимаешь теперь? — тихо спросила Марина. — Это не я придумываю. Это факты.
— Ладно, — Олег вернул телефон. — Допустим, Лера к тебе не очень… тепло относится. Но это же можно было как-то решить, поговорить с ней!
— Поговорить, — Марина села обратно. — Олег, я пыталась. Помнишь, три месяца назад, когда она тут ночевала? Я пришла к ней в комнату, сказала, давай обсудим всё, что между нами не так.
— И что?
— А она сказала: «Мне не о чем с тобой разговаривать. Ты жена папы, вот и всё». Вот так, прямо в лоб. — Марина сглотнула. — Я спросила: «А я не могу быть тебе хотя бы подругой?». Она посмотрела на меня и ответила: «У меня подруги есть».
— Господи, — Олег закрыл лицо руками. — Почему ты мне тогда не сказала?
— Сказала бы — ты бы нашёл оправдание. «У неё настроение плохое было», «она устала», «ты не так подошла». Всегда находится причина.
— Я просто не хочу, чтобы вы ругались!
— Вот именно! — Марина повысила голос. — Ты не хочешь конфликта! А то, что мне больно, — не важно. Главное, чтобы дочка была довольна, чтобы всё гладко выглядело!
— Это несправедливо! Я тебя люблю!
— Любишь, — Марина кивнула. — Но когда приходится выбирать между мной и дочкой, ты выбираешь дочку. Каждый раз.
— Она моя дочь! — крикнул Олег. — Что ты хочешь от меня? Чтобы я с ней поругался из-за тебя?
— Нет, — устало ответила Марина. — Я хочу, чтобы ты просто признал правду. Что твоя дочь не принимает меня. И я имею право на это реагировать.
— Ты реагируешь, продавая квартиру! Это же… это же месть какая-то!
— Это не месть. Это моя жизнь. Моё решение. Мои деньги. — Марина встала и пошла к двери. — И если для тебя помощь племяннику — это преступление, а я — эгоистка, то… то я не знаю, о чём нам ещё говорить.
— Марина, стой! — Олег вскочил. — Ты куда?
— К себе. Мне нужно побыть одной.
— Мы не закончили разговор!
— Закончили, — она обернулась. — Потому что ты не слышишь меня. Совсем не слышишь. Для тебя важно только одно — что Лера осталась без квартиры. А то, что я восемь лет осталась без семьи, тебя не волнует.
— Это не так! У тебя есть семья! Я — твоя семья!
— Ты, — Марина горько улыбнулась. — А твоя дочь? Твоя мать? Они тоже моя семья? Или я для них так и осталась чужой женщиной, которая замуж за Олега вышла?
Олег молчал. И в этом молчании был ответ.
— Вот видишь, — Марина открыла дверь. — Ты и сам не знаешь, что ответить. Потому что знаешь правду. Просто боишься её признать.
Она вышла, тихо закрыв за собой дверь. Олег остался стоять посреди комнаты, глядя в пустоту.
Из спальни донёсся звук — Марина плакала, стараясь делать это тихо. Олег сделал шаг к двери, потом остановился. Достал телефон, хотел написать Лерке, но замер с телефоном в руках.
А потом медленно опустился в кресло и долго сидел в темноте, понимая, что жена права. Понимая, но не зная, что с этим делать.
