Екатерина сидела за ноутбуком, когда в квартиру ворвался Сергей. Он хлопнул дверью так, что задребезжали стёкла в серванте.
— Ты мне объяснишь, что это было? — он бросил телефон на стол прямо перед женой.
Екатерина подняла глаза от экрана.
— О чём ты?
— О том, что ты названивала мне на работу! Весь цех слышал, как ты меня пилила!
— Я не пилила. Я спросила, куда делись пятьдесят тысяч с общего счёта.
Сергей скрестил руки на груди.
— Это мои деньги. Я ими распорядился.
— Наши, — поправила Екатерина. — Мы откладывали на ремонт.
— Другу понадобились срочно. Он вернёт через месяц.
Екатерина закрыла ноутбук и откинулась на спинку стула.
— Сергей, мы договаривались. Крупные траты — только после обсуждения. Вместе.
— Да что ты понимаешь? — он махнул рукой. — Мужик попросил, я помог. Это святое дело.
— А ремонт? Мы уже договорились с мастерами, внесли предоплату. Откуда теперь брать деньги?
— Найдём. Не в первый раз.
Екатерина встала и подошла к мужу.
— Серёж, давай сядем и спокойно поговорим. Это важно.
— Поговорим? — он усмехнулся. — О чём говорить? Ты хочешь меня контролировать!
— Я хочу, чтобы мы принимали решения вместе. Это же общие деньги.
— Общие, — передразнил Сергей. — Ты всё время твердишь про общие. Но когда дело до дела, ты первая напоминаешь, что больше зарабатываешь!
Екатерина нахмурилась.
— Я ни разу не…
— Не ври! — он повысил голос. — Всегда намекаешь! «Сергей, я оплачу коммуналку». «Сергей, я куплю продукты». Словно я нищий какой-то!
— Ты сам просил вести общий бюджет. Я просто веду учёт.
— Учёт! — Сергей рассмеялся. — Ты меня как школьника третируешь! Каждую трату учитываешь!
Екатерина сжала кулаки. Кровь прилила к лицу, но она заставила себя говорить спокойно.
— Мы договаривались о прозрачности. Я тоже отчитываюсь за свои траты.
— Твои траты? — Сергей шагнул ближе. — Ты на кофе тратишь, на косметику. А я другу помог! Это разные вещи!
— Пятьдесят тысяч — это не мелочь.
— Бабе нечего в деньги лезть! Мужик сказал — молчи!
Он с силой хлопнул кулаком по столу. Чашка подпрыгнула и опрокинулась, разлив остатки кофе на скатерть.
Екатерина замерла. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Три года назад он казался таким другим — внимательным, деликатным. Что произошло?
— Ты серьёзно? — она медленно качнула головой. — Ты правда считаешь, что я должна молчать?
— Да! — Сергей выпрямился во весь рост. — Я мужик, я глава семьи! А ты должна меня слушаться!
— Глава семьи? — Екатерина сделала шаг назад. — Серёж, мы живём в двадцать первом веке. Какая глава семьи?
— Вот именно поэтому всё и развалилось! — он ткнул пальцем в её сторону. — Бабы возомнили себя равными! А потом удивляются, почему мужики от них уходят!
— Кто тебе такое говорит?
— Мама! Она всю жизнь отца слушалась, и семья крепкая была!
Екатерина присела на край стула. Так вот в чём дело. Зинаида Фёдоровна.
Свекровь приезжала каждую субботу и всякий раз находила повод для нравоучений. То суп пересолен, то полы недомыты, то Екатерина поздно с работы пришла.
— Женщина должна дома быть, — говорила Зинаида Фёдоровна. — А не по офисам шляться.
— Я работаю, — возражала Екатерина.
— Работа у мужика. А у тебя — семья.
— У меня и то, и другое.
Свекровь фыркала и начинала жаловаться сыну, что невестка грубит старшим.
Сергей, конечно, вставал на сторону матери. Всегда.
— Катя, ну не спорь с мамой. Она по-своему права.
— По-своему? — Екатерина вскидывала брови. — Серёж, мы с тобой договаривались строить равные отношения.
— Ну… Да. Но мама старше, опытнее. Может, стоит прислушаться?
И вот теперь результат. Сергей окончательно уверовал, что мужчина — главный, а женщина — бесправное приложение.
— Твоя мать прожила свою жизнь, — тихо сказала Екатерина. — Но это не значит, что я должна жить так же.
— А как ты хочешь жить? — Сергей скрестил руки на груди. — Командовать мной? Указывать, что делать?
— Я хочу быть партнёром. Принимать решения вместе.
— Партнёром! — он рассмеялся. — Это я тебе партнёр, что ли? Ты в своей квартире живёшь, на своей зарплате! Ты меня вообще за человека считаешь?
Екатерина встала.
— Серёж, квартира моя, потому что родители подарили её мне. Зарплата моя, потому что я учился пять лет в университете и десять лет строила карьеру. Но я никогда не попрекала тебя этим.
— Не попрекала? — он шагнул к ней вплотную. — Ты каждым взглядом попрекаешь! «Я зарабатываю больше, я умнее, я лучше!»
— Этого я не говорила.
— Не говорила! А думала! Я же вижу, как ты на меня смотришь! Презрение в глазах!
Екатерина устало вздохнула.
— Серёж, я устала. Давай поговорим завтра, когда успокоимся.
— Нет! — он схватил её за руку. — Сейчас поговорим! Ты думаешь, ты такая умная, а я дурак? Думаешь, я не знаю, что твои родители меня терпеть не могут?
— Родители здесь ни при чём.
— Ещё как при чём! Они с самого начала против нас были! Говорили, что я тебе не пара!
Екатерина высвободила руку.
— Родители хотели, чтобы я была счастлива. И я была. Первые полгода.
— А потом?
— Потом ты изменился. Стал грубить, командовать.
— Я не грублю! Я говорю как есть!
— Ты орёшь на меня. Хлопаешь кулаком по столу. Называешь бабой.
— Так ты же баба!
Екатерина медленно кивнула.
— Да. Я женщина. Но это не делает меня бесправной.
Сергей отвернулся к окну.
— Не хочу я с тобой спорить. Устал.
— Я тоже устала.
Он обернулся.
— Так что теперь? Будешь меня выгонять?
Екатерина задумалась. Выгонять? Нет. Но жить так дальше?
— Давай сделаем перерыв, — тихо сказала она. — Поживём отдельно. Подумаем.
— Отдельно? — Сергей вскинул брови. — Ты хочешь, чтобы я съехал?
— Я хочу, чтобы мы оба переосмыслили наши отношения.
— И куда мне ехать?
— К матери. Или снимешь что-нибудь.
Сергей рассмеялся. Резко, зло.
— Понял. Значит, так. Квартира твоя, зарплата твоя. И решения тоже твои.
— Серёж…
— Нет, всё правильно. Я дурак, что думал, будто мы семья. А мы просто два квартиранта.
Он развернулся и пошёл в спальню. Через минуту оттуда донеслось бряканье вешалок.
Екатерина опустилась на диван и закрыла лицо руками. Внутри всё сжалось от понимания: вот и всё. Три года брака закончились скандалом на кухне.
Но что ещё она могла сделать? Смириться? Терпеть хамство? Превратиться в безмолвную тень, которая кивает на каждое слово мужа?
Нет. Этого она не могла.
На следующий день Зинаида Фёдоровна позвонила в семь утра.
— Катя, это что за безобразие? — голос свекрови звенел от возмущения.
— Доброе утро, Зинаида Фёдоровна.
— Какое доброе? Сынок мне всё рассказал! Ты его выгоняешь!
— Я предложила пожить отдельно. Временно.
— Временно! — свекровь захлебнулась. — Семья — это навсегда! А ты при первой ссоре мужа на улицу!
— Это не первая ссора.
— Так бывает! Мужики вспыльчивые! Надо уметь прощать!
Екатерина прислонилась лбом к холодному стеклу окна.
— Зинаида Фёдоровна, Сергей назвал меня бабой и велел молчать. Это не вспыльчивость. Это неуважение.
— Неуважение? — свекровь фыркнула. — А ты его уважаешь? Попрекаешь зарплатой, квартирой!
— Я никогда…
— Ещё как попрекаешь! Сынок мне говорит! Ты его за человека не считаешь!
Екатерина устало вздохнула.
— Я не собираюсь оправдываться. Сергей может жить здесь, если изменит отношение. Если нет — пусть съезжает.
— Да как ты смеешь! Ты кто такая? Выскочка!
— Хозяйка квартиры, — спокойно ответила Екатерина и отключила звонок.
Вечером Сергей вернулся с работы мрачный. Он молча прошёл на кухню, достал из холодильника пиво и уставился в телевизор.
Екатерина вышла из спальни.
— Мне звонила твоя мама.
— Знаю.
— Серёж, давай всё-таки поговорим. По-взрослому.
Он не отрывал взгляда от экрана.
— О чём говорить? Ты всё решила.
— Я ничего не решила. Я предложила вариант.
— Вариант! — он хмыкнул. — Съезжай, Серёга, не мешай жить.
Екатерина села напротив.
— Я не хочу, чтобы ты мешал. Я хочу, чтобы ты понял: мы равны. Я не прислуга, не подчинённая. Жена.
— Жена должна мужа слушаться.
— Почему?
Сергей наконец повернулся к ней.
— Потому что так устроено! Мужик — добытчик, защитник! А баба — хранительница очага!
— Серёж, я тоже работаю. Зарабатываю. Плачу за квартиру.
— Вот! — он ткнул пальцем в её сторону. — Опять! Напоминаешь!
— Я просто констатирую факт.
— Факт! — Сергей допил пиво и с силой поставил бутылку на стол. — Знаешь, что факт? То, что ты меня унижаешь! Каждый день! Своим видом, словами!
Екатерина покачала головой.
— Это не так.
— Ещё как так! Мама говорит, что ты высокомерная! И я теперь вижу — она права!
— Твоя мама видит то, что хочет видеть.
— А ты? — Сергей встал. — Ты что видишь? Тряпку, которую можно топтать?
— Я вижу мужа, который разучился разговаривать. Который орёт, хлопает кулаком по столу, требует молчания.
Сергей сжал челюсти.
— Я дал тебе неделю, — тихо сказала Екатерина. — Подумай. Если готов меняться — оставайся. Если нет — собирай вещи.
— Ты меня ставишь перед фактом?
— Да.
Он рассмеялся. Коротко, без радости.
— Понял. Значит, так.
Развернулся и ушёл в спальню.
Неделя прошла в напряжённом молчании. Сергей приходил поздно, уходил рано. Они почти не разговаривали.
В воскресенье он собрал вещи. Две сумки, коробка с инструментами.
— Еду к маме, — буркнул он, стоя в прихожей.
Екатерина кивнула.
— Хорошо.
— Это твоё последнее слово?
— Да.
Сергей хотел что-то сказать, но передумал. Взял сумки и вышел.
Дверь закрылась. Екатерина стояла в пустой прихожей и слушала тишину.
Внутри не было ни облегчения, ни боли. Просто пустота.
Она прошла на кухню, села за стол и достала телефон. Набрала номер отца.
— Папа? Это я. Можно к вам заехать?
— Конечно, Катюш. Что-то случилось?
— Серёжа съехал.
Пауза.
— Мы ждём тебя.
Екатерина убрала телефон и посмотрела на стол. Скатерть всё ещё была испачкана кофе с того скандала.
Она встала, сняла скатерть и выбросила в мусор. Потом вытерла стол, расправила плечи и выдохнула.
Жизнь продолжалась. Без криков, хлопков кулаком по столу, без унижений.
И это было лучше, чем терпеть.
