Дарья закрывала отчёт в компьютере, когда на столе завибрировал телефон. Максим. Она нажала на зелёную кнопку, ожидая услышать обычное «когда будешь дома?».
— Дарь, слушай, у мамы труба прорвало. Она сейчас вся в воде сидит, жить там невозможно. Я её заберу к нам на пару недель, пока ремонт не сделают.
Дарья выпрямилась в кресле.
— Макс, подожди. Давай сначала обсудим…
— Не могу сейчас, занят. Вечером всё решим, — муж сбросил звонок.
Дарья откинулась на спинку стула и потерла виски. За два года брака она научилась распознавать, когда Максим избегает неудобных разговоров. Он просто ставил её перед фактом, зная, что отказать уже будет неловко.
Раиса Петровна с самого начала не скрывала своего отношения к невестке. На первой встрече она окинула Дарью оценивающим взглядом и процедила:
— Максим мог бы найти девушку попроще. Без багажа.
Под «багажом» свекровь подразумевала Алёшу. Восьмилетний мальчик от первого брака был для Раисы Петровны вечным раздражителем. Она не здоровалась с ребёнком, не отвечала на его робкие попытки наладить контакт, а однажды прямо при Дарье назвала его «приёмышем».
Максим тогда лишь вздохнул и попросил жену не обращать внимания.
— Она просто привыкает. Мама у меня с характером, но сердце доброе.
Дарья промолчала. Доброта, которая игнорирует ребёнка, казалась ей странной концепцией.
Вечером входная дверь распахнулась, и в квартиру втащили два огромных чемодана. Раиса Петровна вошла следом, оглядывая прихожую так, словно оценивала номер в гостинице.
— Здравствуйте, Раиса Петровна, — Дарья вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Где мне разместиться? — свекровь даже не кивнула в ответ.
— Мы думали, что диван в гостиной…
— Диван? — Раиса Петровна вскинула бровь. — В моём возрасте спать на диване? У вас же трёхкомнатная квартира!
— Детская занята Алёшей, а наша спальня…
— Пусть мальчик поспит в гостиной пару недель. Ничего с ним не случится, — отрезала свекровь и направилась в комнату сына.
Максим покорно потащил чемоданы следом.
Дарья сжала в руках полотенце. Она открыла рот, чтобы возразить, но муж метнул на неё умоляющий взгляд. «Пожалуйста, не сейчас», — читалось в его глазах.
Алёша вышел из своей комнаты с учебником в руках.
— Мам, а что происходит?
— Бабушка Рая пару недель поживёт у нас. Ты пока в гостиной устроишься, хорошо?
Мальчик кивнул, хотя в его глазах мелькнуло разочарование. Он любил свою комнату с полками, заставленными машинками и конструктором.
Первые три дня Раиса Петровна обживалась. Она перекладывала кастрюли на кухне, объясняя, что «нормальные хозяйки так не хранят», меняла каналы на телевизоре посреди фильма, который смотрела Дарья, и постоянно комментировала всё, что попадалось ей на глаза.
— Зачем ты купила такую ветчину? Там одни консерванты.
— Этот порошок ничего не отстирывает. Вот я покупаю другой.
— У тебя на подоконнике цветы завяли. Следить надо.
Дарья стискивала зубы и продолжала заниматься своими делами. Она не собиралась устраивать скандалы из-за мелочей.
В четверг Дарья задержалась на работе. Новый проект требовал внимания, и она вернулась домой только к восьми вечера. В прихожей её встретил всхлипывающий Алёша.
— Мам… — мальчик бросился к ней, уткнувшись лицом в живот.
— Что случилось? — Дарья присела перед сыном, заглядывая ему в покрасневшие глаза.
— Бабушка Рая сказала, что я надоедливый. И что мешаю ей смотреть телевизор.
— Где она?
— В гостиной.
Дарья поднялась. Кровь прилила к лицу, но она заставила себя дышать ровно. Она прошла в гостиную, где Раиса Петровна развалилась на диване с пультом в руке.
— Раиса Петровна, что произошло с Алёшей?
— А? — свекровь даже не повернула головы. — Он тут крутился, вопросы задавал. Я ему сказала, чтобы шёл в комнату.
— Это его дом. Он имеет право находиться где хочет.
Раиса Петровна медленно перевела взгляд на невестку.
— Слушай, дорогая. Я не обязана терпеть чужого ребёнка. Пусть сидит тихо и не лезет мне под руку. Это элементарное воспитание.
Дарья скрестила руки на груди.
— Это моя квартира. И мой сын. Если вам что-то не нравится…
— Твоя квартира? — Раиса Петровна вскочила с дивана так резко, что пульт упал на пол. — Да как ты смеешь мне указывать? Я мать Максима! Ты должна уважать старших! А ты что? Воспитываешь меня? Да у тебя самой ребёнок растёт без отца!
Голос свекрови перешёл на визг. Она размахивала руками, словно дирижировала оркестром своего возмущения.
— Лохудра, вали отсюда! И своего щенка от первого брака забирай!
Дарья стояла неподвижно. Она смотрела на истерику свекрови, и внутри что-то окончательно оборвалось. Не гнев. Не обида. Просто холодное понимание.
Максим появился в дверях гостиной. Он остановился, оценивая ситуацию, и Дарья повернулась к нему.
— Ты это слышал?
Муж опустил глаза в пол.
— Мама просто расстроилась…
— Она назвала твоего пасынка щенком. В моей квартире.
— Дарь, ну давай не будем раздувать… Мама в возрасте, ей нельзя нервничать. Может, ты просто извинишься?
Тишина повисла на несколько секунд. Раиса Петровна победно выпрямилась, ожидая капитуляции невестки.
Дарья достала телефон и набрала номер такси.
— Да, на Садовую, двадцать три. Через десять минут, пожалуйста, — она убрала телефон в карман и посмотрела на свекровь. — Собирайте вещи. Машина ждать не будет.
— Что?! — Раиса Петровна побагровела.
— Вы уезжаете. Сейчас. К себе домой или куда захотите, мне всё равно.
— Максим! — завопила свекровь. — Ты слышишь, что творит эта…
— Я слышу, мам, — Максим сделал шаг вперёд, но не к жене, а к матери. — Дарья, ты не можешь просто выгнать мою мать на улицу!
— Могу. Это моя квартира. Я её получила при разводе, она оформлена только на меня. И здесь будут жить только те, кто уважает моего сына.
Дарья развернулась и вышла из гостиной. Она прошла в детскую, где на кровати сидел Алёша, обхватив колени руками.
— Собирай вещи бабушки Раи, — сказала она спокойно. — Она уезжает.
Мальчик молча начал складывать разбросанные по комнате шарфы и журналы свекрови в чемодан.
Через двадцать минут Раиса Петровна стояла в прихожей с двумя чемоданами, всё ещё не веря в происходящее. Максим метался между матерью и женой.
— Дарь, ну подумай… Куда она поедет?
— К себе. Труба, наверное, уже починена за неделю.
— Там же ремонт!
— Тогда в гостиницу. Или к подругам. Это не моя проблема.
Раиса Петровна схватила сына за рукав.
— Максим, ты что, позволишь этой… этой стерве выгнать меня?
Дарья скрестила руки на груди и посмотрела на мужа. Вот он, момент выбора. Сейчас станет ясно всё.
Максим опустил голову.
— Мам, поехали. Я отвезу тебя.
Он взял чемоданы и вышел в подъезд. Раиса Петровна застыла на пороге, глядя на невестку с нескрываемой ненавистью.
— Ты пожалеешь об этом. Максим вернётся ко мне. Он мой сын.
— Пожалуй, — Дарья пожала плечами. — Но в эту квартиру он больше не вернётся, если не научится защищать свою семью.
Свекровь развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Дарья прислонилась к стене и выдохнула. Руки дрожали, но не от страха. От облегчения.
— Мам? — Алёша выглянул из детской.
— Да, солнце?
— Папа Макс уехал?
— Да.
— Он вернётся?
Дарья присела перед сыном и обняла его.
— Не знаю. Но если вернётся, то только с извинениями. А если нет — мы справимся вдвоём, как справлялись раньше.
Мальчик кивнул и прижался к матери.
Вечером, когда Алёша уснул в своей комнате, Дарья сидела на кухне с чашкой остывшего кофе. Телефон молчал. Максим не звонил.
Она не злилась. Просто понимала, что некоторые мужчины никогда не вырастают из маминых сыновей. И жить с таким — значит всю жизнь делить мужа с ещё одной женщиной, которая всегда будет важнее.
На следующее утро Дарья проснулась в шесть, как обычно. Сделала завтрак, разбудила Алёшу, собрала его в школу. Жизнь продолжалась, и это было странно спокойно.
Максим объявился только к обеду. Он пришёл за вещами, избегая смотреть жене в глаза.
— Мама очень расстроена, — пробормотал он, набивая спортивную сумку носками.
— Понимаю.
— Она говорит, что ты её оскорбила.
— Правда? — Дарья подняла бровь. — А как она назвала моего сына?
Максим сглотнул.
— Она не хотела… Просто сорвалось.
— Знаешь, Макс, я два года ждала, что ты хоть раз встанешь на мою сторону. Защитишь меня или Алёшу. Но ты каждый раз выбирал маму.
— Она меня вырастила одна. Я не могу её бросить.
— Я не прошу бросать. Я прошу уважать мою семью. Но, видимо, это слишком сложно.
Максим закрыл сумку и направился к двери.
— Может, через пару дней поговорим? Когда остынем?
— Конечно, — кивнула Дарья. — Только сначала подумай, с кем ты хочешь быть. С женой или с мамой. Потому что я не собираюсь делить тебя.
Он вышел, и дверь закрылась с тихим щелчком.
Дарья подошла к окну и посмотрела вниз. Максим загружал сумку в машину, а рядом стояла Раиса Петровна, что-то горячо объясняя сыну. Он кивал, как послушный школьник.
— Мам, а папа Макс вернётся? — Алёша подошёл сзади, обняв мать за талию.
— Если захочет, — Дарья погладила сына по голове. — Но знаешь что? Мы с тобой справимся в любом случае. Потому что мы команда.
Мальчик кивнул и крепче обнял мать.
Машина внизу тронулась с места, и Дарья отошла от окна. Впереди был обычный день — работа, забрать сына из школы, приготовить ужин. Её жизнь не рухнула. Она просто стала немного легче без балласта в виде мужчины, который так и не научился быть мужем.
А квартира снова наполнилась тишиной и покоем. Той самой атмосферой, которую Дарья создавала годами для себя и сына. И никто больше не посмеет назвать её ребёнка щенком в их доме.
