– Наташенька, ты только посмотри, какая прелесть! Золото, пятьсот восемьдесят пятая проба, и этот камушек – топаз, кажется? Как раз под цвет моих глаз, правда? – Галина Семеновна, грузная женщина с пышной укладкой, мечтательно прижала к груди глянцевый каталог ювелирного завода. – Вот бы мне такой к юбилею… Шестьдесят лет все-таки, дата круглая. Хочется чего-то памятного, чтобы внукам потом передать.
Наталья, стоявшая у плиты и помешивающая борщ, едва сдержала тяжелый вздох. Она прекрасно знала этот тон свекрови – елейный, просительный, но с твердым расчетом на то, что отказать ей будет невозможно.
– Галина Семеновна, браслет очень красивый, спору нет, – мягко ответила Наталья, вытирая руки полотенцем. – Но он стоит почти сорок тысяч. У нас сейчас с деньгами не очень свободно, мы же кредит за машину закрываем, да и Даньке репетитора по английскому наняли.
Свекровь тут же поджала губы, и ее лицо приняло выражение скорбной мученицы, которую обидели самые близкие люди. Она отложила каталог на кухонный стол с таким стуком, словно ставила печать на приговоре.
– Ну, конечно, конечно… Я все понимаю. Куда уж мне, старой, о золоте мечтать. Это молодым нужно наряжаться, а мать перебьется. Подумаешь, юбилей. Можно и чайку попить с баранками, да разойтись. Я же не требую, я просто мечтаю. А мечтать, Наташенька, не вредно. Вредно отказывать матери в последней радости.
Олег, муж Натальи, сидевший за столом и до этого момента делавший вид, что полностью поглощен починкой пульта от телевизора, поднял глаза. В его взгляде читалась привычная смесь вины и мольбы: «Ну, сделай что-нибудь, только чтобы она не плакала».
– Мам, ну зачем ты так сразу? – пробормотал он. – Мы же не сказали «нет». Мы подумаем. Время еще есть до следующих выходных.
– Да что тут думать, сынок! – мгновенно оживилась Галина Семеновна. – Я видела в торговом центре, там сейчас скидка десять процентов пенсионерам до двенадцати дня. Если Наташа с работы отпросится, успеет выкупить.
Наталья молча отвернулась к кастрюле. Внутри закипало раздражение, густое и горячее, как этот борщ. За пять лет брака она усвоила одно правило: любовь свекрови прямо пропорциональна стоимости подарков, которые ей преподносят. И Наталья старалась. Искренне старалась. Ей хотелось быть хорошей невесткой, хотелось, чтобы в семье был мир.
Она вспомнила прошлый Новый год. Галина Семеновна жаловалась на боли в спине и намекала, что старый диван совсем продавился. Наталья, сэкономив на зимних сапогах для себя, купила ей ортопедический матрас премиум-класса. Дорогой, с эффектом памяти. Свекровь охала, ахала, называла Наташу «золотцем» и «доченькой».
А на Восьмое марта? Наталья подарила ей мультиварку последней модели, потому что Галина Семеновна жаловалась, что устает стоять у плиты. Еще был набор французской косметики, дорогой палантин из натуральной шерсти, робот-пылесос… Список можно было продолжать бесконечно. Бюджет молодой семьи трещал по швам, но Наталья считала это инвестицией в отношения.
Вечером, когда свекровь наконец уехала к себе, прихватив с собой банку борща и половину пирога («Вам все равно много, испортится»), Наталья села напротив мужа.
– Олег, у нас нет сорока тысяч на браслет. Просто нет. Мне нужно лечить зуб, ты сам знаешь, пломба вылетела еще месяц назад.
– Наташ, ну это же юбилей, – Олег виновато потер шею. – Мама так ждет. Она всем подругам уже уши прожужжала, что дети ей готовят сюрприз. Если мы подарим что-то дешевое, она расстроится, давление скакнет. Ты же знаешь, как она умеет страдать. А зуб… ну, может, с кредитки снимем? Я потом подработку возьму.
– Ты уже взял подработку, чтобы оплатить ей путевку в санаторий весной, – напомнила Наталья. – Мы до сих пор ту дыру в бюджете латаем.
– Ну она же мама! – это был его последний, железобетонный аргумент. – Она нас вырастила. Неужели мы не можем ее порадовать раз в жизни?
«Раз в жизни» случалось с завидной регулярностью: на именины, на день учителя (хотя она работала бухгалтером), на Новый год и Пасху. Но Наталья, глядя на уставшее лицо мужа, снова сдалась. Она была слишком мягкой, слишком воспитанной, чтобы пойти на открытый конфликт.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Я куплю браслет. Но зуб я пойду лечить в государственную поликлинику, и если мне там что-то испортят, это будет на твоей совести.
На следующий день Наталья взяла отгул за свой счет, поехала в торговый центр и купила этот злосчастный топаз в золотой оправе. Он сверкал в бархатной коробочке, красивый и холодный, как равнодушие Галины Семеновны. Сорок две тысячи рублей. Наталья смотрела на чек и чувствовала, как ноет зуб, словно напоминая о цене ее уступчивости.
До юбилея оставалась неделя. В субботу позвонила золовка, сестра Олега – Лариса.
– Привет, родственнички! – голос Ларисы, как всегда, был бодрым и немного нагловатым. – Слушайте, у меня тут форс-мажор. Мы с мужем на дачу собрались, а ключи от родительской квартиры, где у нас рассада стоит, я посеяла где-то. Олег, у тебя же есть дубликат маминых ключей? Можешь подскочить, открыть? А то мама на рынок уехала, телефон дома забыла, не дозвониться.
– Я на работе, – ответил Олег по громкой связи. – Наташа дома, она может съездить. Наташ, выручишь?
Наталье совсем не хотелось ехать через весь город, но отказывать было неудобно. Отношения с Ларисой были натянутыми: золовка считала, что Наталья «слишком много о себе воображает», а Наталья видела в Ларисе избалованную эгоистку, которая в свои тридцать пять все еще тянула деньги из материнской пенсии.
Через час Наталья уже поднималась на третий этаж старой «сталинки», где жила свекровь. Лариса ждала у подъезда, нетерпеливо постукивая носком модного кроссовка по асфальту.
– Ну наконец-то! – вместо «спасибо» выпалила она. – Я уже думала, ты пешком шла. Давай ключи, я сама открою.
Они поднялись в квартиру. Запахло старыми книгами и валерьянкой – фирменный аромат жилища Галины Семеновны. Лариса, не разуваясь, прошла в комнату, где на подоконниках теснились ящики с помидорами.
– Фух, живы мои помидорчики, – выдохнула золовка. – Так, Наташ, помоги до машины спустить, а? А то я спину потянула на фитнесе.
Наталья молча взяла один ящик. Лариса схватила другой. Они сделали две ходки. Когда Наталья вернулась за последней партией, Лариса задержалась у зеркала в прихожей, поправляя макияж.
– Ой, слушай, – небрежно бросила золовка, доставая из сумочки помаду. – А ты видела, какой я маме подарок на юбилей приготовила?
– Нет, – равнодушно ответила Наталья, мечтая поскорее уйти.
– Огромный коллаж с фотографиями! Рамку сама красила. Бюджетно и с душой, как мама любит. Не то что вы, вечно деньгами сорите. Кстати, спасибо за мультиварку.
Наталья замерла. Ящик с рассадой в ее руках опасно накренился.
– За какую мультиварку? – переспросила она, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
– Ну, ту, что вы маме на Восьмое марта дарили. «Редмонд», кажется? Мама мне ее на прошлой неделе отдала. Говорит: «Зачем мне, старой, эта шайтан-машина? Я по старинке, в кастрюльке, а тебе, Ларочка, нужнее, у тебя дети». Классная вещь, кстати, плов в ней обалденный получается.
Наталья медленно поставила ящик на пол. В голове зашумело. Мультиварка за пятнадцать тысяч рублей. Которую Наталья выбирала неделю, читала отзывы, искала лучшую.
– Отдала? – переспросила она.
– Ну да. А что такого? – Лариса пожала плечами, не замечая состояния невестки. – У мамы все равно стояла пылилась в коробке. А, кстати! И за матрас спасибо.
– За матрас?! – голос Натальи сорвался на шепот.
– Ага. Тот, ортопедический. Мама сказала, он ей жестковат, спать невозможно, все бока отлежала. А нам на дачу в самый раз. Мы его на прошлой неделе увезли. Спится – как в раю! Ты реально умеешь подарки выбирать, респект.
Наталья прислонилась к стене. Перед глазами пронеслись картинки: она, отказывающая себе в новых туфлях, чтобы купить этот проклятый матрас. Она, выбирающая с любовью палантин…
– А палантин? – вдруг спросила она. – Шерстяной, бежевый?
– А, эта тряпка? – хохотнула Лариса. – Мама его соседке, тете Вале, подарила на день рождения. Сказала, цвет не ее, старит. Тетя Валя в восторге была, говорит, теплый.
Наталья почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не было больше ни обиды, ни злости. Была только звенящая пустота и ясное, кристально чистое понимание: она – идиотка. Пять лет она была спонсором не только свекрови, но и ее дочери, и даже соседки. Пять лет она покупала любовь, которой не существовало. Ее подарки не просто не ценили – их презирали, считали «данью», которую можно перераспределить по своему усмотрению.
– Наташ, ты чего зависла? – голос Ларисы вернул ее в реальность. – Понесли ящик, мне ехать пора.
Наталья молча подняла ящик, спустилась вниз, поставила его в багажник машины золовки.
– Ну все, пока! – Лариса махнула рукой и села за руль.
Наталья смотрела вслед отъезжающей машине и улыбалась. Это была страшная улыбка, но никто ее не видел.
Она достала телефон. В сумке лежал чек на золотой браслет. В правилах магазина было сказано: возврат ювелирных изделий надлежащего качества невозможен. Но Наталья знала закон о защите прав потребителей лучше, чем кто-либо, ведь она работала юристом. И она знала, что в браслете был крошечный, едва заметный дефект замка, который она заметила еще в магазине, но продавец уверил, что это «особенность конструкции». Тогда она махнула рукой. Сейчас это был ее шанс.
Она поехала не домой, а прямо в ювелирный.
– У меня претензия к качеству, – жестко сказала она администратору, выкладывая браслет на прилавок. – Замок ненадежный, самопроизвольно расстегивается. Я требую экспертизу и возврат денег.
Администратор попыталась было спорить, но, наткнувшись на ледяной взгляд Натальи и услышав пару ссылок на статьи Гражданского кодекса, быстро оформила возврат. Деньги вернулись на карту через пятнадцать минут.
Наталья вышла из торгового центра, вдохнула полной грудью весенний воздух. Сорок две тысячи грели карту. Она тут же записалась в платную стоматологию на прием к лучшему врачу.
Вечером дома она ничего не сказала Олегу. Он был уставшим, и расстраивать его раньше времени не хотелось. А может, она просто хотела насладиться моментом триумфа в одиночку.
Наступил день юбилея. В ресторане собралась вся родня. Галина Семеновна сидела во главе стола, сияющая, в новом платье (наверняка купленном на деньги, сэкономленные на подарках Натальи). Она принимала букеты и конверты, но с особым нетерпением поглядывала на сына и невестку. Она знала, что они придут не с пустыми руками. Она уже видела этот браслет на своей руке, мысленно примеряла его.
Когда дошла очередь до тоста Олега и Натальи, свекровь расплылась в улыбке, похожей на масляный блин.
– Дорогая мама! – начал Олег, волнуясь. – Поздравляем тебя с этой замечательной датой. Живи долго, не болей, радуй нас!
Он толкнул Наталью локтем, давая знак вручить заветную коробочку.
Наталья вышла вперед. В руках у нее был красивый подарочный пакет. Галина Семеновна подалась вперед, ее глаза алчно блеснули.
Наталья достала из пакета… большую, красиво оформленную книгу в твердом переплете.
– Дорогая Галина Семеновна, – громко и четко произнесла Наталья, глядя прямо в глаза свекрови. – Мы долго думали, что подарить человеку, у которого все есть. И мы решили подарить вам здоровье и мудрость. Это энциклопедия народной медицины и сборник рецептов долголетия. А еще…
Наталья достала из пакета коробку конфет «Птичье молоко» и пачку хорошего индийского чая. Того самого, со слоном, который так любили в Советском Союзе.
– …и набор для душевного чаепития. Чтобы вы, сидя долгими вечерами, пили чай и вспоминали нас добрым словом.
В зале повисла гробовая тишина. Лариса, сидевшая рядом с матерью, вытаращила глаза. Олег замер с открытым ртом, глядя на жену как на сумасшедшую. Он был уверен, что в пакете лежит браслет. Наталья сказала ему, что «упаковала все сама».
Галина Семеновна медленно, дрожащей рукой взяла книгу. Улыбка сползла с ее лица, как штукатурка со старой стены.
– Книгу? – переспросила она сиплым голосом. – Чай?
– Да, мама, – улыбнулась Наталья самой лучезарной улыбкой. – Вы же всегда говорили, что главное не подарок, а внимание. И что вам, пожилому человеку, золото и техника ни к чему, главное – здоровье. Вот мы и позаботились.
– Но… – начала было свекровь, но осеклась, наткнувшись на взгляд Натальи. В этом взгляде не было привычной покорности. Там была сталь.
– Что-то не так? – невинно уточнила Наталья.
– Нет-нет… спасибо… – выдавила Галина Семеновна. – Очень… полезный подарок.
Она отложила книгу в сторону, словно это была дохлая крыса, и потянулась за валерьянкой. Праздник продолжился, но настроение за главным столом было безнадежно испорчено. Лариса метала в Наталью злобные взгляды, шепталась с матерью. Олег сидел красный как рак и пил водку стопку за стопкой.
В машине, по дороге домой, грянул гром.
– Наташа, что это было?! – взорвался Олег. – Ты меня опозорила! Перед всей родней! Где браслет?! Ты же сказала, что купила его!
Наталья спокойно вела машину (Олег выпил и не мог сесть за руль).
– Я его вернула, Олег.
– Что?! Зачем?! Мама ждала! Ты понимаешь, что ты наделала? Она теперь сляжет! Ты эгоистка!
Наталья резко затормозила на обочине. Обернулась к мужу.
– А теперь послушай меня, дорогой. И слушай внимательно, потому что я повторять не буду. Я узнала, где сейчас находится наша мультиварка. И ортопедический матрас, на котором мы сэкономили. И мой палантин.
– Где? – растерялся Олег.
– Мультиварка у Ларисы. Матрас у Ларисы на даче. Палантин у соседки тети Вали. Твоя мама раздала все наши подарки, Олег. Все, во что мы вкладывали душу и деньги. Она передаривает их, как ненужный хлам, стоит нам только выйти за порог.
Олег молчал, переваривая информацию.
– Да не может быть… Лариса, может, попросила попользоваться?
– «Попользоваться» навсегда? Лариса сама мне похвасталась. Она смеялась, Олег. Смеялась над тем, как мы стараемся. Для твоей мамы наши подарки – это просто ресурс, которым она снабжает свою любимую доченьку. А мы с тобой – дойные коровы. Так вот, лавочка закрыта. Я больше не буду тратить ни копейки из нашего бюджета на обеспечение комфорта Ларисы. Хочешь дарить маме золото? Зарабатывай сам, сверх того, что приносишь в семью. Но не за счет моих зубов и не за счет репетиторов нашего сына.
Олег сидел, опустив голову. Ему было стыдно. И обидно. И горько. Он понимал, что Наташа права, но признать, что его собственная мать так цинично поступает с их вниманием, было больно.
– Почему ты мне сразу не сказала? – тихо спросил он.
– Потому что ты бы начал ее оправдывать. «Мама добрая, мама щедрая». А мне нужно было, чтобы ты увидел реакцию. Ты видел ее лицо, когда я подарила книгу? Ей было плевать на внимание. Ей нужно было золото. Товар. Деньги.
– Да… видел, – глухо отозвался Олег.
Они ехали домой молча.
На следующий день Галина Семеновна позвонила Олегу. Наталья слышала этот разговор, так как муж включил громкую связь, чистя картошку на кухне.
– Сынок, ты как там? – голос матери был слабым и страдальческим. – Я всю ночь не спала, сердце прихватило. Это ж надо так мать унизить… Книжку подарить. Словно нищенке какой. Лариса вон коллаж сделала, так там душа чувствуется, труд. А вы… Откупились дешевкой. Наташа твоя… ох, змею ты пригрел, сынок.
Олег замер с ножом в руке. Он посмотрел на Наталью, которая спокойно пила чай и листала журнал. Потом на телефон.
– Мам, – сказал он твердо. – А где мультиварка, которую мы тебе дарили?
В трубке повисла пауза.
– Что? Какая мультиварка?
– «Редмонд». На Восьмое марта. Наташа хотела рецепт спросить, думали, ты пользуешься.
– А… – голос свекрови дрогнул, но тут же окреп. – Сломалась она! Бракованная оказалась ваша мультиварка. Я ее на балкон вынесла, потом выкинула. Не хотела вас расстраивать.
– Сломалась? – переспросил Олег. – Странно. А Лариса говорит, что она у нее прекрасно работает и плов в ней отличный получается.
Снова тишина. На этот раз долгая и тягостная.
– Ты что, мать допрашиваешь? – взвизгнула Галина Семеновна, меняя тактику на нападение. – Следишь за мной? Да, отдала! Потому что мне не надо! Я старый человек, мне ваши гаджеты не нужны! А Ларочке нужнее! И матрас отдала! Неудобный он! Что вы мне в рот заглядываете? Подарили – значит, мое! Что хочу, то и делаю!
– Правильно, мам, – спокойно ответил Олег. – Что хочешь, то и делаешь. Но и мы тогда будем дарить то, что считаем нужным. Чтобы не жалко было, если ты это выкинешь или отдашь. Книга рецептов и чай – отличный подарок. Пользуйся на здоровье. Или отдай соседке, если не нужно.
Он нажал отбой, не дожидаясь ответа. Посмотрел на Наталью.
– Зуб вылечила?
– Да. Вчера первый этап сделали.
– Покажи.
Наталья улыбнулась.
– Красиво, – сказал Олег и впервые за долгое время обнял жену так крепко, словно боялся потерять. – Прости меня. Я был слепым идиотом.
С тех пор в семье установились новые правила. На праздники Галина Семеновна получала стандартные «дежурные» наборы: коробку конфет, цветы, полотенца или подарочный сертификат в «Магнит Косметик» на тысячу рублей. Она, конечно, дулась, жаловалась всем родственникам на скупость сына и невестки, но Наталью это больше не трогало.
Зато Лариса перестала хвастаться обновками. А однажды, встретив Наталью в городе, даже съязвила:
– Что-то вы совсем мать забыли. У нее день рождения скоро, а вы, небось, опять открытку подарите?
– Возможно, – улыбнулась Наталья, поправляя на плече новую сумочку, купленную на деньги, сэкономленные на подарках свекрови. – Зато от чистого сердца. И точно никто не передарит.
Лариса фыркнула и пошла прочь, а Наталья посмотрела ей вслед и подумала, что самое дорогое, что можно подарить себе – это самоуважение. И оно, в отличие от золотого браслета, не имеет цены и не подлежит возврату.
