— Соня, ты чего творишь? Это же мои дети! — Игорь стоял посреди комнаты с телефоном в руке, лицо красное, на шее вздулась жила.
— Твои дети — твоя забота. С твоими детьми от первого брака я сидеть не обязана, в няньки им не нанималась, у них мать есть, — Соня не отрывалась от зеркала, подводила губы ровной алой линией.
Так начался тот вечер, после которого всё пошло наперекосяк. А ведь казалось, что жизнь наладилась. Соне тридцать восемь, Игорю сорок три, оба второй раз в браке, оба пообтёрлись об жизнь достаточно, чтобы не строить иллюзий. Познакомились в спортзале — Игорь подошёл поправить ей технику на тренажёре, разговорились. Через полгода съехались.
У Игоря двое от первого брака: Лёша, одиннадцать лет, и Маша, восемь. Бывшая жена Ирина работала сутками в аэропорту диспетчером, дети часто оставались у бабушки или у Игоря. Соня с самого начала дала понять: детей принимает, но воспитывать их не будет. У неё своя жизнь, свои планы.
— Я тебе не прислуга, — повторяла она. — И не заменитель матери.
Игорь кивал, соглашался. Говорил, что понимает. Но когда Ирина в очередной раз задержалась на смене, а бабушка слегла с давлением, он привёз детей к ним.
— На пару дней, Сонь, ну правда некуда их деть.
Соня промолчала, но губы сжала так, что побелели. Готовить детям она не стала. Игорь носился между плитой и комнатой, где Лёша с Машей смотрели мультфильмы. Соня ушла к подруге и вернулась за полночь.
— Ты специально, да? — Игорь встретил её в прихожей.
— Что специально?
— Демонстрируешь, что дети тебе безразличны.
— А они мне и правда безразличны. Я же говорила.
Игорь тогда не нашёлся что ответить. Дети уехали через три дня. Соня вела себя так, будто их и не было: не здоровалась, не спрашивала, как дела в школе, проходила мимо на кухню и закрывалась там с телефоном. Маша однажды попросила помочь с задачкой по математике — Соня подняла взгляд от экрана и холодно сказала:
— Спроси у папы.
Игорь скрипел зубами, но молчал. Понимал: виноват сам. Сам выбрал женщину, которая с первого дня предупредила. А он надеялся, что «растает», «привыкнет», «полюбит». Но Соня не таяла.
Через месяц позвонила Ирина. Голос срывался, слова путались:
— Игорь, забери детей. Совсем. Навсегда. Я не справляюсь.
Оказалось, что её мать — та самая бабушка — попала в больницу с инсультом. Ирина одна, работа сложная, на смены по двенадцать часов, дети после школы одни сидят. Лёша уже начал связываться с компанией из соседнего двора, где пацаны курили за гаражами. Ирина в панике.
— Возьми их к себе. Хоть на год. Пока мама восстановится, а я график нормальный найду.
Игорь положил трубку и долго сидел на диване, уставившись в стену. Потом поднял глаза на Соню, которая стояла в дверях и всё слышала.
— Даже не думай, — сказала она. — Если приведёшь их сюда жить, я съеду.
— Соня, это мои дети.
— Твои дети — твоя проблема. Я замуж выходила за тебя, а не за троих.
— Ты что, серьёзно? Они же маленькие!
— Маленькие — пусть мать их и растит. Я свою жизнь уже прожила, мне сорок скоро, я устала. Хочу тишины, спокойствия, путешествий. А не детских криков и уроков до ночи.
Игорь встал, подошёл, взял её за плечи:
— Сонечка, ну как так можно? Это же живые люди.
Она высвободилась:
— Живые люди — это я тоже. И моё право решать, с кем жить. Хочешь детей — ищи другую квартиру. Или другую женщину.
Он ушёл на балкон курить, хотя бросил три года назад. Руки дрожали, в голове стучало. Вспомнил, как в первый брак входил: Ирина была мягкая, добрая, всё прощала. А он пользовался этим. Загулял, завёл любовницу, Ирина узнала, простила. Потом вторую — не простила. Развелись. Он тогда думал, что свободен, что новая жизнь начнётся. А теперь новая жизнь требует выбора: дети или женщина.
Ночью не спал. Соня лежала спиной к нему, дышала ровно. Утром встала, собралась на работу — она работала в салоне красоты администратором, — и ушла, даже не попрощавшись.
Игорь позвонил Ирине:
— Давай ещё подумаем. Может, найдём няню. Или в школе продлёнку.
— Игорь, у меня денег на няню нет. Продлёнка до шести, а я до девяти. Что, Соня против?
— Она… не готова.
— Ага, понятно. Значит, бывшая жена и дети — это лишнее. Ну ничего, я сама разберусь.
Трубку бросила. Игорь почувствовал укол вины, острый и горячий. Весь день провёл в каком-то тумане, на работе ничего не соображал. Вечером вернулся домой — Соня уже была там, сидела с подругой Ленкой, пили вино, смеялись.
— Игорь, привет, — Ленка помахала рукой. — Ну что, разруливаешь семейные дела?
Соня бросила на неё взгляд — мол, помолчи. Но Ленка была из тех, кто молчать не умеет:
— Сонька мне рассказала. Слушай, а ты вообще о ней думал, когда детей сюда тащить собрался? Она же не подписывалась на это.
Игорь почувствовал, как внутри что-то закипает:
— Ленка, это не твоё дело.
— Моё! Соня — моя подруга. Я не хочу, чтобы её использовали.
— Кто её использует? Я просто прошу помочь с детьми!
— А она не обязана. У неё своя жизнь.
Игорь развернулся и ушёл в спальню, хлопнув дверью. Слышал, как они ещё час щебетали на кухне, потом Ленка ушла. Соня заглянула в спальню:
— Ты чего психуешь?
— Я не психую. Я просто не понимаю, как можно быть такой… холодной.
— А я не понимаю, как можно навязывать другому человеку чужих детей.
— Это не чужие! Это мои!
— Для меня — чужие.
Они легли спать в молчании. Утром Игорь уехал раньше обычного. Весь день думал, звонил друзьям, спрашивал советов. Один сказал: «Брось её, детей не бросают». Другой: «Сам виноват, надо было сразу обговаривать». Третий промолчал.
Вечером Игорь приехал домой с решением. Соня встретила его на пороге:
— Ну что, надумал?
— Надумал. Завтра забираю детей.
Она кивнула:
— Хорошо. Тогда я сегодня собираюсь.
— Соня, постой. Может, попробуем? Ну хотя бы месяц.
— Нет. Я не хочу пробовать. Я хочу жить так, как хочу. А с детьми это невозможно.
Он сел на диван, опустил голову:
— Значит, всё?
— Всё.
Она ушла в спальню, начала складывать вещи в сумку. Игорь сидел и смотрел в одну точку. Потом поднялся, подошёл к ней:
— А если я откажусь от детей?
Соня остановилась, повернулась:
— Что?
— Если я скажу Ирине, что не могу их взять. Мы останемся вместе?
Она смотрела на него долго, потом медленно покачала головой:
— Игорь, это твои дети. Ты не можешь от них отказаться.
— Но ты же уходишь!
— Потому что не хочу быть причиной того, что ты их бросишь. Я эгоистка, но не до такой степени.
Он не ожидал. Соня всегда казалась жёсткой, расчётливой, но сейчас в её глазах мелькнуло что-то другое.
— Соня, я тебя люблю.
— А я тебя тоже. Но я не могу жить с детьми. И не хочу, чтобы ты потом меня ненавидел за то, что из-за меня отказался от них.
Она забрала сумку и вышла. Игорь остался один в пустой квартире. Тишина давила на уши. Он достал телефон, набрал номер Ирины:
— Ирина, я завтра заберу Лёшу и Машу.
— Правда? Игорь, спасибо, я…
— Только на время. Пока разберёшься с матерью и работой.
— Да, конечно. Спасибо.
Он положил трубку и закрыл лицо руками. Впервые за много лет почувствовал себя по-настоящему одиноким.
На следующий день привёз детей. Лёша был угрюмый, Маша — испуганная. Игорь попытался их развеселить, включил мультфильмы, заказал пиццу. Лёша спросил:
— А где тётя Соня?
— Она… уехала.
— Насовсем?
— Не знаю.
Маша заплакала:
— Это из-за нас, да?
— Нет, Машенька, что ты. Это взрослые дела.
Но она не верила. Всю ночь всхлипывала в подушку. Игорь сидел на кухне, пил чай и думал, что сделал всё неправильно. И с Ириной, и с Соней, и с детьми.
Прошла неделя. Игорь привык вставать в шесть, будить детей, готовить завтрак, вести в школу. Потом работа, вечером забрать, помочь с уроками, накормить, уложить. Он осунулся, под глазами появились мешки. Коллеги спрашивали, всё ли в порядке. Он отмахивался.
Однажды вечером позвонила Соня:
— Как дела?
— Нормально.
— Игорь, я скучаю.
— Я тоже.
— Может, встретимся?
Встретились в кафе. Соня выглядела усталой, похудела. Игорь тоже не лучше.
— Как дети? — спросила она.
— Привыкают.
— А ты?
— Тоже привыкаю.
Она помолчала, потом положила руку на его:
— Игорь, я думала. Может, я была неправа.
— В чём?
— В том, что ушла. Может, надо было остаться. Попытаться.
Он посмотрел на неё:
— Соня, ты же сама сказала: не хочешь жить с детьми.
— Не хочу. Но и без тебя не хочу.
Он улыбнулся грустно:
— Значит, тупик.
— Может, есть выход. Я не буду нянчиться с ними, но буду рядом. Просто… рядом.
— Это как?
— Ну, я вернусь. Буду жить с тобой. Но воспитание детей — это твоя зона. Я не лезу. Согласен?
Игорь подумал. С одной стороны, хотелось, чтобы Соня вернулась. С другой — понимал, что дети будут чувствовать её холодность. И это ранит их.
— Соня, я боюсь, что дети пострадают.
— От чего?
— От того, что ты будешь с ними холодна.
— А я буду вежлива. Просто не буду встревать.
Он не знал, правильное ли это решение. Но согласился. Соня вернулась через два дня. Дети встретили её настороженно. Лёша вообще не поздоровался, Маша пробормотала что-то неразборчивое. Соня кивнула и прошла в спальню.
Вечером за ужином Лёша спросил:
— Пап, а она теперь всегда будет тут жить?
— Да.
— А зачем?
— Потому что мы вместе.
— А нам она не нужна.
Соня, сидевшая напротив, не дрогнула. Игорь строго посмотрел на сына:
— Лёша, так нельзя говорить.
— Почему? Она же сама не хочет с нами.
Соня встала, убрала тарелку в мойку и вышла на балкон. Игорь догнал её:
— Соня, извини, он не понимает.
— Всё понимает. Дети чувствуют.
— Может, правда не надо было возвращаться?
Она повернулась к нему:
— Игорь, я же люблю тебя. Но дети… они меня отталкивают. Не специально. Просто я не чувствую к ним ничего. И это страшно. Потому что я вижу, как они страдают.
— Тогда что делать?
— Не знаю.
Так они и жили. Соня старалась быть вежливой, но не более. Игорь разрывался между детьми и женщиной. Лёша стал ещё более замкнутым, Маша часто плакала. Однажды Маша спросила у отца:
— Пап, а почему тётя Соня нас не любит?
Игорь не нашёлся, что ответить. Обнял дочку и промолчал. А ночью сказал Соне:
— Мы не можем так жить.
— Знаю.
— Что будем делать?
— Ты решай. Я уже решила. Я останусь, если ты хочешь. Но изменить себя не могу.
Игорь лежал без сна до утра. Потом принял решение. Позвонил Ирине:
— Как твоя мать?
— Лучше. Через месяц выписывают.
— Сможешь забрать детей?
— Да. Я уже нашла другую работу, график нормальный.
— Хорошо. Тогда через месяц привезу.
Ирина помолчала:
— Игорь, спасибо, что помог.
— Не за что. Это мои дети.
Когда объявил детям, Лёша обрадовался. Маша заплакала:
— Пап, а ты будешь приезжать?
— Конечно, Машенька. Каждые выходные.
Соня слушала молча. Потом сказала:
— Правильное решение.
Дети уехали. Квартира опустела. Игорь и Соня остались вдвоём. Жизнь вернулась в прежнее русло: работа, спортзал, вечера вдвоём. Но что-то изменилось. Игорь стал задумчивым, часто молчал. Соня спросила:
— Ты жалеешь?
— О чём?
— Что выбрал меня.
Он посмотрел на неё:
— Я не выбирал. Просто так получилось.
— Но ты думаешь об этом.
— Думаю.
Она встала, подошла к окну:
— Игорь, ты свободен. Если хочешь уйти — уходи.
— Не хочу.
— Но и счастлив ты не выглядишь.
Он не ответил. Потому что она была права. Он не был счастлив. Но и несчастным себя не чувствовал. Просто жил. День за днём. И каждый раз, когда приезжал к детям, видел, как Лёша сторонится, а Маша смотрит с укором. И понимал, что потерял их доверие. Может, навсегда.
Прошло полгода. Однажды Соня сказала:
— Я беременна.
Игорь замер:
— Как?
— Обычно. Тест показал две полоски.
— Ты… хочешь оставить?
Она задумалась:
— Не знаю. Это же будет ребёнок. А я не хочу детей.
— Но это наш.
— А разве это что-то меняет?
Он не знал, что ответить. Они долго сидели молча. Потом Соня сказала:
— Мне тридцать девять. Последний шанс. Может, судьба.
— Значит, оставляем?
— Не знаю.
Через неделю она сделала выбор. Оставила. Игорь обрадовался, но внутри сидел страх: а вдруг она и к этому ребёнку будет холодна? Беременность протекала тяжело. Соня мучилась токсикозом, стала раздражительной. Игорь старался помогать, но она отталкивала:
— Не лезь. Сама справлюсь.
Ребёнок родился в апреле. Девочка. Назвали Верой. Соня смотрела на дочь с каким-то удивлением, словно не верила, что это произошло. Игорь был счастлив. Впервые за долгое время чувствовал, что жизнь налаживается.
Но через месяц Соня сказала:
— Я не могу.
— Что не можешь?
— Быть матерью. Я не чувствую к ней ничего.
Игорь похолодел:
— Соня, это наша дочь.
— Знаю. Но я не чувствую. Понимаешь? Смотрю на неё и ничего. Пустота.
Он обнял её:
— Пройдёт. Это послеродовая депрессия.
— Нет. Это я. Такая, какая есть.
Они пошли к врачу. Врач подтвердил депрессию, выписал лекарства. Соня пила таблетки, но легче не становилось. Вера росла, а мать оставалась холодной. Игорь сам вставал по ночам, сам кормил, сам менял подгузники. Соня лежала и смотрела в потолок.
Однажды ночью Игорь проснулся от плача. Вера кричала в кроватке. Он поднялся, взял дочь на руки, попытался успокоить. Соня даже не пошевелилась. Игорь посмотрел на неё и понял: она не изменится. Никогда.
Утром сказал:
— Соня, нам надо поговорить.
— О чём?
— О нас. О Вере. О жизни.
Она села, посмотрела на него:
— Говори.
— Я не могу так больше. Я устал. Устал быть один со всем. Устал видеть, как ты страдаешь. Устал чувствовать себя виноватым.
— И что ты предлагаешь?
— Давай разойдёмся.
Она кивнула:
— Хорошо.
Он не ожидал, что будет так легко. Соня собрала вещи за два дня и уехала. Больше не звонила. Игорь остался один с Верой. Лёшу и Машу навещал по выходным, но они были холодны. Особенно Лёша. Говорил отцу в глаза:
— Ты выбрал её. А теперь она тебя бросила. Сам виноват.
Игорь не спорил. Потому что Лёша был прав. Он сам виноват. Во всём. И теперь расплачивается. Каждый день. Каждую ночь. Один в пустой квартире с маленькой дочкой, которая тянет к нему ручки и не понимает, где мама.
