— Лохушка ушла? — смеялся муж. Я услышала и подменила договор…
Кухня была заполнена запахом жареной мойвы и наглости, Тамара Ильинична хозяйничала здесь так, будто Алиса была не собственницей трехкомнатной «сталинки» в центре, а бедной родственницей, которую пустили переждать зиму.
Свекровь разливала чай в Алисины кружки с таким звоном, что казалось, фарфор сейчас треснет от её напора.
— Алисочка, сахарку? — проворковала она, двигая сахарницу локтем. — В общем, я всё уладила. Риэлтор у меня свой, проверенный, твою трешку берут за наличку, прямо завтра. Документы у нотариуса готовы.
Алиса сидела на краешке стула, сцепив руки в замок так, ей было страшно до ватных ног.
— Тамара Ильинична… — начала она. — Но я боюсь… Дарение мужу… Это же… А если развод? А если что-то случится?
Свекровь поставила чайник на стол с грохотом.
— Что «вдруг», милочка? — Тамара Ильинична сделала страшные глаза, густо подведенные синим карандашом. — Ты в Вадиме сомневаешься? В моем сыне? Да он тебе жизнь посвятил! Он ночами не спит, думает, как бизнес открыть! Чтобы тебя, дурочку, на Мальдивы возить, а не в Анапу!
Вадим, сидевший рядом, тут же накрыл руку Алисы своей ладонью. Ладонь у него была теплая, мягкая, ухоженная – руки менеджера, который тяжелее смартфона ничего не поднимал.
— Малыш, ну правда, — сказал он своим бархатным голосом, от которого у Алисы всегда слабели колени. — Это же чистая формальность, дарение чтобы налог не платить при продаже. Мы продадим эту халупу, добавим мои накопления и купим две шикарные студии в новостройке, одну сдавать будем, во второй жить. Я уже залог внес! Сто тысяч! Если завтра не подпишем деньги сгорят, ты хочешь, чтобы наши деньги сгорели?
Алиса посмотрела на мужа, в его честные, голубые глаза.
«Студии… Мальдивы… Бизнес…» — крутилось в голове.
Она любила его слепо и привыкла верить, потому что самой разбираться в бумажках, налогах и кадастрах ей было лень и страшно.
— Хорошо, — выдохнула она. — Завтра.
Тамара Ильинична победно хмыкнула и откусила половину пряника.
— Вот и умница, завтра в десять у нотариуса, паспорт не забудь растеряша.
Завтра ты станешь бомжом
Вечер опустился на город, Алисе нужно было распечатать какие-то тесты для учеников, а её принтер, как назло, зажевал бумагу.
— Вадик, я к тёте Вале сбегаю, распечатаю, — крикнула она в прихожую.
— Давай, малыш, — отозвался Вадим из гостиной, где он рубился в «PlayStation». — Долго не гуляй, нам ещё вещи собирать.
Алиса вышла в подъезд.
Тётя Валя жила в соседнем доме, старая мамина подруга, архивариус с сорокалетним стажем. Женщина, которая видела столько подлости и грызни за наследство, что верила только в Уголовный кодекс и плохие приметы.
Тётя Валя открыла дверь в халате и бигуди.
— Проходи, горе луковое, чего там у тебя?
Алиса протянула флешку и заодно, для успокоения совести, черновик договора дарения, который ей сунула свекровь ознакомиться.
Тётя Валя надела очки на кончик носа, пробежала глазами по строчкам.
Сняла очки.
Посмотрела на Алису поверх оправы.
— Алиса, ты дура?
— Почему? — растерялась она.
— Дарение, пункт три: безвозмездно и безусловно. Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Ну… чтобы налог не платить…
— Это значит, что завтра, в десять ноль пять, ты станешь бомжом, он тебя выпнет на улицу. И ты даже в суд подать не сможешь, подарок назад не требуют.
— Вадим не такой! — вспыхнула Алиса. — Он меня любит и бизнес хочет!
— Бизнес на твоих костях он хочет, — отрезала тётя Валя. — Звони ему, скажи, что задерживаешься.
— Зачем?
— Звони, говорю!
Алиса набрала номер мужа, пошли гудки.
На том конце сняли трубку.
— Алло? — голос Вадима.
Алиса хотела сказать «Я скоро», но тут связь глюкнула. Сенсорный экран старенького смартфона Вадима часто жил своей жизнью. Он нажал «отбой», но вызов не бросился, телефон остался в режиме разговора.
И Алиса услышала.
Из трубки донесся громкий, раскатистый смех Тамары Ильиничны.
— Ну что, сынок? Лохушка ушла?
— Ушла мам, к тётке своей.
— Не передумает?
— Да куда она денется! — голос Вадима был не бархатным, а каким-то визгливым, противным.
— Она ж тупая, как пробка, верит каждому слову. «Мальдивы», «бизнес»… Я ей такой лапши навешал!
— Смотри, не проколись завтра, — наставляла свекровь. — Подпишет и сразу документы мне отдай. Я риэлтору звонила, покупатель с деньгами ждет.
— Да все пучком, мам! — ржал Вадим. — Завтра подпишет, и гудбай, «интеллигенция». Продам хату, куплю себе «Гелик», давно мечтал. И ту студию, про которую ты говорила, на тебя оформим. А эта… пусть к маме своей валит в однушку, репетиторша хренова. Задолбала она меня своим английским и кислой рожей.
Алиса стояла посреди комнаты тёти Вали, телефон выскользнул из ослабевших пальцев и шлепнулся на ковер.
В трубке продолжали ржать.
— Ну ты, сынок, артист! — восхищалась свекровь. — Настоящий мужик, раскулачил курицу!
Лохушка ушла?
Алису трясло, зубы стучали так, что она прикусила язык.
Не было слез, был только ледяной холод, который сковал все тело.
— Тётя Валя… — прошептала она. — Мне некуда идти, мама в однушке с отчимом, там повернуться негде, денег нет, дедушкина квартира – это всё…
Она представила завтрашний день, как Вадим с ухмылкой выставляет её чемодан на лестничную клетку. Как Тамара Ильинична смотрит на неё как на грязь. И как она идёт на вокзал, потому что идти больше некуда.
— Я не пойду, — сказала Алиса. — Я завтра скандал устрою, им в лицо плюну.
Тётя Валя подняла телефон с пола, сбросила вызов.
— Не пойдёшь? — спросила она спокойно. — Тогда он тебя заставит силой или шантажировать начнет. Они уже вкус денег почувствовали, Алиса. С такими скандалить бесполезно, с ними надо по-умному.
Архивариус подошла к старому шкафу, порылась в бумагах.
Достала пыльную папку на завязках.
— У тебя от деда гараж остался? В промзоне, за железной дорогой?
— Да… — Алиса моргнула. — Развалюха какая-то, я там не была лет десять.
— Документы на него где?
— Дома, в папке с квартирными.
— Неси. Бегом и паспорт свой. Скажешь мужу, что тётка попросила старые фото посмотреть.
— Зачем гараж?
— Затем, — тётя Валя хищно улыбнулась, блеснув золотой коронкой. — Мы твоему Вадику подарок сделаем, он же бизнес хотел? Автосервис? Вот пусть и открывает.
С ними надо по-умному
Ночь прошла в работе.
На стареньком компьютере тёти Вали, который гудел как трактор, они верстали документ.
Тётя Валя печатала одним пальцем, но уверенно.
Шапка договора один в один: шрифт, отступы, «город Москва», дата.
«Даритель: ФИО».
«Одаряемый: ФИО».
Пункт 1. «Даритель безвозмездно передает в собственность Одаряемому объект недвижимости…».
А дальше — магия цифр.
Вместо кадастрового номера квартиры и адреса «улица Ленина, дом 5», тётя Валя вбила кадастровый номер гаража и адрес «ГСК «Железнодорожник», бокс № 45».
Внешне страница выглядела абсолютно так же, как та, что дала свекровь. Текст шёл плотняком, адрес терялся в середине абзаца. Если не вчитываться в цифры метража (18 кв.м вместо 75 кв.м), подмену заметить было трудно. Особенно если ты уверен, что перед тобой лохушка.
— А нотариус? — спросила Алиса, глядя на экран воспаленными глазами. — Он же читать будет вслух.
— Нотариус — мой бывший шеф, Семен Маркович, — успокоила тётя Валя. — Я ему позвонила, сказала, что мы семейный сюрприз готовим. Он будет читать быстро, бубнить под нос и акцент сделает на фамилиях, а не на объекте. Он мне должен, я его лет пять назад от проверки отмазала.
Утром Алиса вернулась домой.
— Ты где была?! — накинулся Вадим. — Я чуть с ума не сошёл!
— У тёти Вали ночевала, — тихо сказал Алиса. — Ей плохо стало, давление, скорую вызывали.
— Дура! — Вадим схватил её за плечи. — У нас сделка через час! Ты паспорт взяла?
— Взяла.
Тамара Ильинична уже сидела на кухне, при параде, в шляпке с вуалью.
— Волнуешься, деточка? — елейно спросила она. — Не бойся, всё будет шикарно! Вадик тебе такую жизнь устроит – закачаешься!
Нотариус в доле?
В конторе нотариуса пахло дорогой кожей и пылью.
Семен Маркович, старый еврей с хитрыми глазами, сидел за огромным столом.
Он взял паспорта и договор, который протянула Алиса (подменив папку в последний момент, пока Вадим пялился в телефон).
— Так-с… Дарение… Мужу… Дело благое, — пробормотал нотариус.
Он начал читать быстро, скороговоркой, глотая окончания.
— …гражданка Алиса Сергеевна… передает безвозмездно… объект недвижимого имущества… находящийся по адресу… кадастровый номер такой-то… площадью такой-то… гражданину Вадиму Петровичу…
Вадим не слушал, он барабанил пальцами по столу, глядя на часы.
Тамара Ильинична поправляла шляпку, разглядывая дипломы на стене.
Никто не обратил внимания, что «площадь» прозвучала как восемнадцать, а не семьдесят пять, все ждали финала.
— Подписываем, — сказал нотариус, пододвигая бумаги.
Вадим схватил ручку, махнул не глядя закорючку.
— Быстрее, быстрее! — шипела свекровь. — Риэлтор ждёт!
Алиса взяла ручку, рука у неё дрожала.
Вадим посмотрел на неё с презрением.
— Ну чё ты трясешься? Подписывай!
Алиса подняла на него глаза, в них не было страха, была такая лютая ненависть, что Вадим на секунду осекся.
Но Алиса уже поставила подпись.
— Поздравляю, — сказал нотариус, ставя печать. — Сделка совершена. Документы на регистрацию отправляем электронно, выписка будет через три дня.
Это не квартира, а сарай!
Три дня Алиса жила как в тумане.
Вадим ходил гоголем. Он уже присматривал «Гелендваген» на авто.ру, громко обсуждая с мамой комплектацию.
Алиса молчала, она собирала его вещи.
На третий день Вадим с мамой поехали в МФЦ забирать готовую выписку на бумаге (свекровь не доверяла электронике, ей нужна была «синяя печать»).
Едва за ними закрылась дверь, Алиса вызвала слесаря.
Замки в стальной двери сменили за двадцать минут.
Потом она вытащила три чемодана с барахлом мужа на лестничную клетку, поставила их у мусоропровода, сверху положила его приставку.
Через два часа в дверь начали ломиться.
— Открывай! — орал Вадим. — Ты что мне подсунула?!
Удары ногами сотрясали дверь.
Алиса подошла к глазку.
Вадим был красный, как рак. Тамара Ильинична держалась за сердце (на этот раз, кажется, по-настоящему) и визжала ультразвуком.
— Открывай! Это моя квартира! Я полицию вызову!
Алиса не открыла, она крикнула через дверь, громко, чтобы слышали соседи (а соседи уже повысовывались):
— Я тебе подарила недвижимость, любимый! Для бизнеса! Автосервис там откроешь! Гараж капитальный, кирпичный! Там долгов накопилось триста тысяч, оплатишь бизнесмен.
— Это сарай с крысами!!! — взвыл Вадим. — Там крыша течет! Там бомжи живут! Верни квартиру, тварь!!!
— Не могу! — рассмеялась Алиса. — Подарок дело добровольное, назад не забирают. Ты же сам подписал! Не глядя!
Через полчаса приехала полиция, вызвала свекровь.
— Мошенничество! — орала Тамара Ильинична, тыча пальцем в дверь. — Захват жилья! Она моего сына обманула! Подсунула другие документы!
Усталый участковый, капитан с лицом человека, который видел всё, позвонил в дверь, Алиса открыла.
Она показала паспорт и выписку из ЕГРН на квартиру (где она — единственный собственник).
Показала копию договора дарения на гараж.
— Так, — сказал участковый, изучив бумаги. — Квартира чья? Гражданки Алисы, гараж чей? Теперь гражданина Вадима, договор подписан? Нотариально заверен? Заверен.
— Она подменила! — визжал Вадим. — Я не читал!
— А надо было читать, гражданин, — зевнул участковый. — Взрослый человек, дееспособный. Подпись ваша? Ваша, нотариус подтвердит.
— Это афера! — вступила свекровь. — Мы в суд пойдем!
— Идите, — кивнул капитан. — Экспертизу почерка заказывайте, свидетелей ищите. А сейчас, граждане, покиньте чужое жилое помещение. Здесь прописана только хозяйка, вы здесь никто.
Он повернулся к Вадиму.
— Алиса Сергеевна, это ваши вещи в подъезде? Чемоданы, техника?
— Нет, — сказала Алиса. — Это мусор.
— Значит, бесхозные, — констатировал участковый. — Гражданин, заберите свой мусор и освободите проход, а то пожарные оштрафуют.
Он взял Вадима под локоть и настойчиво потянул к лифту.
Соседка баба Клава, наблюдавшая сцену в щелку, громко сказала:
— Так ему и надо, паразиту! Ишь, «Гелик» он захотел! На самокате катайся!
Вадим пытался судиться.
Но денег на хорошего адвоката у него не было – сто тысяч залога за студию сгорели, плюс он успел внести задаток за машину, который тоже не вернули.
Тамара Ильинична бегала по юристам, но везде ей говорили одно: «Нотариальная сделка, дееспособный мужчина, сам подписал. Доказать обман практически невозможно, если нет видеозаписи подмены».
А записи не было.
Алиса подала на развод, насчет раздела имущества споров не было: у Вадима ничего не было, кроме гаража (который был подарен, а значит, разделу не подлежит) и долгов по кредиткам.
Алиса живет одна, сдаёт одну комнату студентке-медичке, тихой девочке, денег хватает.
В квартире теперь пахнет не мойвой и страхом, а кофе и спокойствием.
Вчера она видела Вадима.
Шла мимо промзоны (срезала путь к тёте Вале).
Вадим стоял у того самого гаража, пытался открыть ржавые ворота ломом. Он был в грязной куртке, похудевший и злой.
Увидев Алису, он бросил лом.
— Стерва! — крикнул он через дорогу. — Я тебя любил!
Алиса остановилась, посмотрела на него.
На человека, который хотел выкинуть её на улицу ради «Гелика».
— Ты любил не меня, Вадик, — сказала она. — Ты любил мою квартиру, а теперь люби гараж и долги по нему. Там яма смотровая хорошая, глубокая, как раз для твоей совести.
Она развернулась и пошла дальше.
Тётя Валя вечером, сказала:
— Зря ты гараж отдала, хороший был, кирпичный, можно было соленья хранить.
— Пусть хранит, — улыбнулась Алиса. — Свою жадность, она там в самый раз поместится, вместе с мамиными амбициями.
Ну а теперь ваша очередь.
Девочки, признавайтесь: кто из вас подписывал документы «не глядя», потому что «муж попросил»? А кто, наоборот, успел вовремя включить голову и оставить «принца» с носом (или с гаражом)?
