– Ты где ходишь? Мы через сорок минут будем! – голос Сергея в трубке звучал бодро и требовательно, перекрывая шум улицы и гул проезжающих мимо машин.
Елена остановилась прямо посреди тротуара, чувствуя, как тяжелые пакеты с продуктами, купленными на неделю, врезаются пластиковыми ручками в ладони. Осенний ветер неприятно забрался под воротник пальто, бросив в лицо горсть мелкой мороси.
– Кто это «мы»? – переспросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал от подступающего раздражения. – Сереж, сейчас семь вечера пятницы. Я только вышла с работы, зашла в магазин, у меня ноги гудят, как высоковольтные провода.
– Ну вот и отлично, что в магазин зашла! – обрадовался муж, пропустив мимо ушей жалобу на усталость. – Встретил Витьку с Андрюхой, сто лет не виделись. Решили посидеть, повспоминать армейские годы. Ты давай, поторопись. Нам бы закусить чего-нибудь по-быстрому. Картошечки там свари, селедочку, огурчики свои фирменные достань. Мясо есть? Если нет, купи по дороге какой-нибудь нарезки, только хорошей, не бумажной.
Елена прикрыла глаза. Перед мысленным взором пронеслась картина: она, взмыленная, в домашнем халате, мечется между плитой и столом, нарезает, жарит, подает, потом моет гору посуды, пока мужчины громко смеются, курят на балконе и требуют добавки. А завтра суббота, и вместо того чтобы выспаться, она будет отмывать квартиру от запаха табака и перегара.
– Сережа, – медленно, чеканя каждое слово, произнесла она. – Я устала. Я не хочу гостей. Я планировала принять ванну, заказать суши и лечь смотреть сериал. Почему ты не спросил меня?
– Лена, ну не начинай! – тон мужа сменился на обиженно-агрессивный. – Что значит «спросил»? Это мой дом тоже. Я мужик, я привожу друзей. Не каждый же день! Что тебе, сложно картошку почистить? Мы же не просим фуа-гра. Всё, давай, не позорь меня перед пацанами. Ждем накрытый стол.
В трубке раздались короткие гудки. Елена еще минуту смотрела на погасший экран телефона. В груди поднималась горячая, плотная волна обиды. Это было не в первый раз. За двадцать лет брака Сергей часто ставил ее перед фактом, считая, что функция жены – это такая встроенная опция круглосуточного обслуживания. «Ты же хозяйка», «Тебе что, трудно?», «У других жены столы ломят, а ты вечно с кислой миной».
Она перехватила пакеты поудобнее и двинулась к дому. Но с каждым шагом внутри что-то менялось. Обычно она ускорялась, бежала, на ходу придумывая меню из того, что есть, лишь бы не было скандала, лишь бы муж был доволен. Но сегодня пружина, которую сжимали годами, вдруг лопнула.
В квартире было тихо. Сергей еще не приехал. Елена прошла на кухню, но не стала разбирать пакеты. Она поставила их на пол, потом подумала и убрала скоропортящиеся продукты в холодильник, прямо в упаковках. Картошку, лук, хлеб оставила как есть.
Взгляд упал на плиту. Идеально чистая черная поверхность. Представив, как через час она будет забрызгана жиром, Елена поморщилась.
– Картошечки, значит, – прошептала она в пустоту кухни. – Огурчики фирменные.
Она вышла из кухни и направилась в спальню. Вместо того чтобы надеть привычный домашний костюм и фартук, Елена достала из шкафа свое любимое платье – темно-синее, из плотного шелка, которое идеально сидело по фигуре. Сергей всегда говорил, что оно слишком нарядное для дома, а для выхода – «слишком провокационное».
Она села за туалетный столик. Тщательно нанесла тон, скрывая следы усталости под глазами. Подкрасила ресницы, нанесла на губы алую помаду. Уложила волосы в высокую, элегантную прическу. Из зеркала на нее смотрела не загнанная лошадь, которой она себя чувствовала еще полчаса назад, а уверенная в себе, красивая женщина.
Время шло. До прихода гостей оставалось минут пятнадцать. Елена вернулась в гостиную. Она подошла к серванту и достала парадный сервиз – тот самый, с золотой каймой, который достался ей от бабушки и который Сергей всегда боялся разбить.
Она расстелила на большом овальном столе белоснежную скатерть. Крахмальная ткань легла идеально ровно, без единой складки. Елена расставила тарелки. Положила рядом приборы – тяжелые, мельхиоровые, которые нужно было чистить специальной пастой. Поставила хрустальные фужеры для воды и рюмки для водки. В центре стола она разместила красивую вазу, но цветов в ней не было.
Стол выглядел великолепно. Торжественно. Богато.
И абсолютно пусто.
Ни хлеба. Ни солонки. Ни салфеток. Ни единой крошки еды. Только сияющий фарфор, холодный хрусталь и металл.
В замке повернулся ключ. С лестничной площадки донеслись громкие голоса и смех.
– …а я ему говорю: ты смотри, куда прешь! – гремел бас Виктора.
– Да ладно тебе, Витёк, успокойся, сейчас расслабимся! – вторил ему Сергей. – Моя Ленка такие соленья делает, ум отешь! А если повезет, то и пирог с мясом успела, она у меня шустрая.
Дверь распахнулась. В прихожую ввалились трое мужчин. Запахло холодом, табаком и дешевым мужским одеколоном.
– О! Хозяйка встречает! – Виктор, тучный мужчина с красным лицом, разулся и расплылся в улыбке, увидев Елену. – Ленк, ну ты даешь! Выглядишь – отпад! Серега, ты куда смотрел, такую кралю прятал?
Елена стояла в дверном проеме гостиной, скрестив руки на груди. Она вежливо, но холодно улыбнулась уголками губ.
– Добрый вечер, мальчики. Проходите.
Сергей, скидывая куртку, бросил на жену удивленный взгляд. Он ожидал увидеть ее в фартуке, с полотенцем на плече, красную от жара духовки. А увидел женщину с обложки журнала. Это его смутило, но гордость перед друзьями пересилила.
– Видали? – подмигнул он приятелям. – Готовилась! Ждала! Проходите в зал, сейчас всё будет.
Мужчины, потирая руки, прошли в гостиную.
– О-го-го! – присвистнул Андрей, худой и высокий, оглядывая сервировку. – Ну, Серега, у тебя тут прямо прием у английской королевы. Хрусталь, скатерть… Нам даже как-то неудобно в джинсах.
– Садитесь, садитесь! – Сергей широким жестом указал на стулья, чувствуя, как растет его самодовольство. – Лена у меня перфекционистка. Любит, чтобы всё красиво было.
Гости расселись. Сергей плюхнулся во главу стола, потер ладони и вопросительно посмотрел на жену, которая так и осталась стоять у входа.
– Ну, Ленусь, давай, не томи! – скомандовал он. – Что там у нас? Тащи закуски, а то водка греется. Ребята голодные, как волки.
В комнате повисла тишина. Елена медленно прошла к столу. Стук ее каблуков по паркету звучал отчетливо и звонко. Она подошла к своему месту, но садиться не стала. Вместо этого она взяла со стула свою сумочку, которую приготовила заранее.
– Закуски? – переспросила она спокойным, ровным голосом, в котором не было ни ноты извинения. – Сергей сказал, что вы хотите посидеть, пообщаться, вспомнить молодость. Я решила не мешать вашей мужской компании звоном кастрюль и запахом жареного лука.
Улыбка начала медленно сползать с лица Сергея.
– Лена, ты чего? – нахмурился он. – В смысле «не мешать»? А есть мы что будем?
– Ну как же, – Елена обвела рукой пустой стол. – Сервировка по высшему разряду. Лучшая посуда. Скатерть, которую я гладила полчаса. Атмосфера праздника. А еда… Сергей сказал, что вы неприхотливые. «Картошечки сварить» – это же так просто. Думаю, три взрослых мужчины вполне справятся с этой задачей. Продукты в холодильнике. Картошка в нижнем ящике, нечищеная, разумеется. Селедка в банке, нужно разделать. Мясо в морозилке.
Виктор и Андрей переглянулись. Виктор нервно хохотнул, думая, что это какая-то изощренная шутка.
– Лен, ну ты шутница! Хорош прикалываться, неси давай, что там есть.
Елена посмотрела на Виктора так, что тот поперхнулся смешком.
– Я не шучу, Витя. Я пришла с работы двадцать минут назад. Ровно за двадцать минут до вашего прихода. У меня восьмичасовой рабочий день, так же, как у вас. Я устала. Я не нанималась в повара по вызову. Сергей решил пригласить гостей, не посоветовавшись со мной, значит, Сергей взял на себя ответственность за ваш досуг и питание.
Она повернулась к мужу, который начал багроветь.
– Ты меня позоришь! – прошипел он, привставая. – Ты что устроила? Быстро на кухню!
Елена даже не дрогнула.
– Нет, дорогой. На кухню – это ты. Или в ресторан. Или в доставку пиццы, которую придется ждать полтора часа. А я ухожу.
– Куда ты уходишь?! – рявкнул Сергей, окончательно теряя лицо перед друзьями.
– Ужинать, – просто ответила Елена. – Туда, где меня ждут, где мне рады и где мне не нужно стоять у плиты после тяжелой недели, обслуживая тех, кто даже не потрудился предупредить о своем визите.
Она поправила ремешок сумки на плече и направилась в прихожую.
– Если я вернусь и увижу гору грязной посуды, – бросила она, не оборачиваясь, – то завтра ты, Сережа, будешь искать новую квартиру. Ключи у тебя есть. Хорошего вечера, мальчики.
Входная дверь хлопнула. В квартире воцарилась звенящая тишина. Трое мужчин сидели за роскошно сервированным пустым столом. Белизна тарелок резала глаза.
– М-да… – протянул Андрей, нарушая молчание. – Неловко вышло, Серег.
Сергей сидел, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Ему хотелось вскочить, догнать Елену, накричать, заставить вернуться. Но он понимал, что сейчас любой его шаг сделает ситуацию еще более жалкой. Он обещал друзьям пир горой и послушную жену-хозяйку, а получил холодный душ и публичное унижение. Причем унижение заслуженное – где-то в глубине души, под слоями гнева, шевельнулась эта неприятная мысль.
– Да стерва она! – выплюнул он, стараясь сохранить остатки авторитета. – Совсем распустилась. Я ей покажу, когда вернется!
– Слушай, Серег, – голос Виктора стал серьезным, без привычных шуточек. – А ты правда ее не предупредил? Ну, что мы придем?
– Да какая разница! – вскинулся Сергей. – Жена должна…
– Ничего она не должна, – перебил его Андрей. – Ты сам посуди. Мы как снег на голову. Я бы свою Любку так подставил – она бы мне этот пакет с продуктами на голову надела. А твоя вон, красиво ушла. С достоинством.
Сергей зло зыркнул на друга, ожидая поддержки, но не нашел ее. Мужчины смотрели на пустые тарелки с каким-то тоскливым пониманием.
– Короче, – Андрей встал. – Жрать охота. Давай пиццу закажем, что ли? Или пельмени сварим? Картошку чистить я точно не буду.
***
Елена вышла из подъезда и глубоко вдохнула влажный осенний воздух. Сердце колотилось где-то в горле, руки слегка подрагивали. Ей было страшно. Впервые за двадцать лет она поступила так радикально. Раньше она бы проглотила обиду, встала бы к плите, улыбалась бы через силу, подливала чай, слушала бы сальные анекдоты Виктора. А потом плакала бы в подушку от чувства использованности.
Но сейчас, вместе со страхом, приходило невероятное чувство легкости. Будто она сбросила с плеч мешок с камнями.
Она вызвала такси и поехала в центр города. Там был небольшой итальянский ресторанчик, мимо которого она часто проходила, но никогда не заходила – Сергею не нравилась итальянская кухня, он называл пасту «макаронами по цене мяса».
В ресторане было тепло и уютно. Играла тихая музыка, пахло базиликом и свежей выпечкой. Официант, молодой парень с приятной улыбкой, проводил ее к столику у окна.
– Добрый вечер. Ожидаете кого-то? – вежливо спросил он, подавая меню.
– Нет, – улыбнулась Елена. – Я одна. И я очень голодна.
Она заказала себе бокал красного вина, салат с морепродуктами и ризотто с грибами. Когда принесли вино, она сделала первый глоток и посмотрела в окно. По стеклу бежали капли дождя, городские огни расплывались в цветные пятна.
Телефон в сумочке вибрировал уже в пятый раз. Сначала звонил Сергей, потом пришло сообщение от него же: «Ты где? Немедленно вернись!». Потом еще одно: «Хватит дурить, пацаны смеются». Потом тишина. И вот сейчас снова звонок.
Елена достала телефон и, не глядя на экран, выключила звук. Потом перевернула его экраном вниз.
Она наслаждалась каждым кусочком еды. Никто не торопил ее. Никто не просил передать соль. Никто не спрашивал, где лежит майонез. Она просто была собой – женщиной, которая имеет право на отдых и уважение.
В голове всплывали воспоминания. Вот ей двадцать пять, ребенку три года, у него температура, а Сергей привел коллег «обмыть премию». Она тогда жарила котлеты одной рукой, а другой качала ноющего сына. Вот ей тридцать пять, она только что получила повышение, хочет отметить с мужем, а он говорит: «Давай лучше к маме поедем, ей надо на даче помочь». И они поехали.
Всю жизнь она подстраивалась. Была удобной. Мягкой. Понимающей. И к чему это привело? К тому, что ее воспринимают как предмет мебели, который можно использовать по необходимости.
«Хватит, – твердо сказала она себе. – Больше так не будет. Пусть он злится, пусть кричит, пусть даже уходит. Я больше не позволю вытирать о себя ноги».
Поужинав, Елена не спешила домой. Она заказала десерт – тирамису, нежный и воздушный. Потом долго пила кофе, листая журнал, который лежал на стойке. Домой она поехала только к одиннадцати вечера.
Подходя к двери квартиры, она внутренне сжалась, готовясь к скандалу. Но за дверью было тихо.
Она открыла замок. В прихожей висела только куртка Сергея. Гости ушли.
В квартире пахло не едой, а странной смесью дорогого парфюма (ее собственного, оставшегося с вечера) и запахом дешевой пиццы.
Елена прошла в гостиную. На столе, который она так любовно сервировала, царил хаос. Грязные тарелки, пустые коробки из-под пиццы, скомканные салфетки, пятна от соуса на белоснежной скатерти. Несколько рюмок были перевернуты.
Сергей сидел на диване, уставившись в телевизор. Услышав шаги жены, он выключил звук, но не повернулся.
Елена молча подошла к столу. Взяла за уголок испорченную скатерть – подарок бабушки, между прочим.
– Я предупреждала насчет уборки, – тихо сказала она.
Сергей резко повернулся. Лицо его было красным, глаза – злыми, но в них читалась и растерянность.
– Ты хоть понимаешь, как ты меня подставила? – начал он, но голос его не звучал так уверенно, как по телефону. – Витька ржал как конь. Андрей смотрел на меня как на идиота. Мы сидели за пустым столом двадцать минут, пока доставку ждали!
– А я предупреждала, что не буду готовить, – спокойно парировала Елена. – Ты выбрал проигнорировать мои слова. Ты сделал ставку на то, что я прогнусь, побоюсь скандала, пожалею твое самолюбие. Ставка не сыграла.
– Ты изменилась, Лена, – буркнул Сергей, отводя взгляд. – Раньше ты такой не была.
– Я была уставшей. И я осталась уставшей. Просто сегодня я решила, что моя усталость важнее твоего желания пустить пыль в глаза друзьям.
Она начала собирать тарелки. Сергей сидел, наблюдая за ней.
– Оставь, – вдруг сказал он. – Я сам уберу.
Елена замерла с тарелкой в руке. Она ожидала криков, упреков, угроз разводом. Но «я сам уберу»?
– Что? – переспросила она.
– Я сам уберу, – повторил Сергей, вставая с дивана. Он выглядел помятым и каким-то постаревшим. – Андрей мне мозг промыл. Сказал, что я… в общем, что я перегнул палку.
Он подошел к столу и неуклюже взял коробку из-под пиццы.
– Скатерть жалко, – пробормотал он, глядя на жирное пятно. – Отстирается?
– Попробую с пятновыводителем, – ответила Елена, чувствуя, как напряжение последних часов начинает отступать, сменяясь сильной усталостью.
Сергей помялся, держа в руках мусор.
– Ты это… прости. Не подумал я. Правда. Просто хотелось перед мужиками… ну, ты понимаешь.
– Понимаю, Сережа. Ты хотел показать, какой ты крутой хозяин в доме. Но крутой хозяин – это тот, кто заботится о своей семье, а не тот, кто командует женой.
– Да понял я уже, – вздохнул он. – Иди спать. Ты же устала. Я тут всё разгребу. И посудомойку загружу.
Елена внимательно посмотрела на мужа. Конечно, один вечер не исправит его характер полностью. Будут еще ссоры, будут попытки вернуть всё на старые рельсы. Но сегодня что-то надломилось в их привычном укладе. Она показала зубы, и, к ее удивлению, мир не рухнул. Наоборот, с ней впервые за долгое время начали считаться.
– Спасибо, – сказала она. – Я действительно пойду спать.
Она направилась в спальню, на ходу расстегивая молнию на платье. Впервые за долгое время она ложилась спать не с чувством выполненного долга рабыни, а с чувством собственного достоинства.
Уже засыпая, она слышала, как на кухне звенят тарелки и шумит вода. Сергей, чертыхаясь, пытался оттереть пятно со стола. Елена улыбнулась в подушку. Завтра будет новый день. И теперь она точно знала, что в этом дне будет место и для ее желаний.
Утром она проснулась от запаха кофе. Не растворимого, который они обычно пили в спешке, а свежесваренного. На тумбочке возле кровати стояла чашка и лежала записка, написанная корявым почерком Сергея: «Скатерть замочил. Обед сегодня закажем. Люблю».
Елена потянулась, чувствуя, как солнце, пробивающееся сквозь шторы, согревает лицо. Она не знала, надолго ли хватит этого эффекта «пустого стола», но урок был усвоен. И если понадобится, она готова была повторить его снова. Ведь уважение в семье – это блюдо, которое нужно подавать холодным, и иногда для этого достаточно просто не приготовить ужин.
