– А ты уверен, что этот звук шел не из стиральной машины? – Елена замерла с утюгом в руке, прислушиваясь к тишине квартиры.
Вибрация повторилась. Глухая, настойчивая, доносящаяся откуда-то из недр прихожей. Это было странно, ведь телефон мужа лежал прямо здесь, на гладильной доске – черный, глянцевый, всем своим видом демонстрирующий полную открытость и честность. Сергей всегда оставлял его на виду, словно говоря: «Смотри, мне нечего скрывать».
– Показалось, наверное, – пробормотала она себе под нос, возвращаясь к разглаживанию воротничка голубой рубашки.
Но звук повторился снова. Бз-з-з. Бз-з-з.
Елена поставила утюг на подставку, выдернула шнур из розетки и на цыпочках вышла в коридор. Звук шел из шкафа-купе, где висели сезонные вещи. Странно, ведь сейчас стоял конец октября, и зимние пуховики еще спали в своих чехлах, ожидая морозов. Она отодвинула тяжелую зеркальную дверцу. Запахло лавандовым саше и кожей.
Жужжание доносилось из старой спортивной сумки Сергея, которую он, кажется, не брал в руки с прошлой весны, когда клялся начать бегать по утрам. Елена потянула молнию. В боковом кармане, запутавшись в старых чеках и забытой жвачке, светился экран.
Это был простенький смартфон, дешевая модель, такие обычно покупают школьникам начальных классов или используют как временную замену. На экране высвечивалось сообщение: *«Котик, ты обещал перезвонить. Я скучаю. Твоя Л.»*.
Елена почувствовала, как пол под ногами стал ватным. Сердце, которое секунду назад билось ровно и спокойно, вдруг ухнуло куда-то в район желудка, превратившись в ледяной ком. «Котик». За двадцать лет брака Сергей был для нее Сережей, Серым, иногда в шутку – Сергуней, но никогда «Котиком».
Руки дрожали, когда она взяла телефон. Он был заблокирован. Четыре цифры.
– Ну конечно, – хмыкнула она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. – Ты же не меняешь привычки.
Она ввела год рождения их сына. 2004. Экран моргнул и разблокировался.
Перед глазами Елены поплыли строчки чата. Это была не просто переписка. Это была хроника параллельной жизни. Вот Сергей пишет, что задерживается на совещании (в тот день у Елены был день рождения, и он пришел поздно, сославшись на аврал). Вот он жалуется на «сварливую жену», которая «совсем запустила себя и вечно пилит» (это было написано в тот вечер, когда Елена три часа готовила его любимую утку с яблоками).
*«Она опять завела песню про ремонт на даче. Как же меня это достало, Люсь. Если бы не ипотека за квартиру сына, я бы давно ушел»*, – гласило сообщение от прошлого вторника.
*«Терпи, любимый. Ты же у меня сильный. Скоро мы будем вместе»*, – отвечала некая Люся.
Елена опустилась на пуфик в прихожей. Ноги не держали. В зеркале напротив отражалась женщина сорока пяти лет, с аккуратной стрижкой, в домашнем, но красивом костюме. Неужели это про нее? «Запустила себя»? Она машинально провела рукой по лицу. Косметолог раз в две недели, фитнес по выходным. Она выглядела отлично, и Сергей сам часто хвастался перед друзьями, какая у него жена красавица.
Оказывается, все это было ложью. Спектаклем одного актера, который затянулся на годы.
Слезы, готовые было брызнуть из глаз, вдруг высохли, не успев появиться. Вместо боли пришла ярость. Холодная, расчетливая, кристально чистая ярость. Она вспомнила, как неделю назад свекровь, Тамара Игоревна, с ехидной улыбкой говорила: «Леночка, ты бы за Сережей лучше следила, мужчины в его возрасте – товар скоропортящийся, уведут ведь».
«А ведь она знала, – пронзила Елену догадка. – Или догадывалась. Или просто чувствовала, но молчала, наслаждаясь моим неведением».
Елена встала. Движения стали четкими, резкими. Она прошла на кухню, налила стакан воды, залпом выпила. Взгляд упал на часы. Пять вечера. Сергей придет в семь. У нее есть два часа.
– Ну что, Котик, – сказала она вслух пустой кухне. – Пора тебе домой.
Она вернулась в спальню, но не для того, чтобы плакать в подушку. Она открыла шкаф.
Первым делом на кровать полетели костюмы. Дорогие, шерстяные, которые она сама выбирала, следила, чтобы сидели идеально. Затем рубашки. Голубые, белые, в тонкую полоску. Галстуки змеями соскользнули с вешалки.
Елена действовала как робот. Она не складывала вещи аккуратными стопочками, как делала это перед отпуском. Нет. Она достала большие черные пакеты для строительного мусора – прочные, на сто двадцать литров.
В первый пакет отправился офисный гардероб. Во второй – джинсы, свитера, футболки. Она не забыла ничего. Носки, нижнее белье (даже то, новое, которое он купил якобы сам себе месяц назад – теперь понятно, для кого старался), домашние треники с вытянутыми коленками.
Когда шкаф опустел, она перешла к ванной. Зубная щетка, станок, дорогой одеколон, пена для бритья – все летело в пакет с глухим стуком. С полки в прихожей смахнула его ключи от дачи, солнечные очки, крем для обуви, которым пользовался только он.
Она работала молча, сжав зубы так, что сводило скулы. В голове крутилась одна и та же фраза из переписки: *«Если бы не ипотека…»*.
– Ипотеку мы закрыли месяц назад, милый, – прошептала Елена, завязывая узел на третьем пакете. – Ты просто забыл обновить методичку для своей Люси.
В квартире царил хаос, но это был упорядоченный хаос. Посреди гостиной возвышалась гора черных мешков. Она напоминала баррикаду.
Елена взяла свой телефон и набрала номер курьерской службы, которой часто пользовалась по работе для отправки документов.
– Добрый день. Мне нужна грузовая доставка. Срочная. Да, прямо сейчас. Грузчики нужны, два человека. Вещи личного характера. Адрес доставки… – она на секунду запнулась, вспоминая индекс свекрови, но пальцы сами набрали знакомые цифры в заметках. – Улица Строителей, дом пять, квартира сорок два. Получатель – Тамара Игоревна. Телефон получателя указывать не нужно, сюрприз будет.
Курьер обещал быть через двадцать минут. Елена успела за это время собрать оставшееся: ноутбук (старый, который он не использовал для работы, но хранил там фотографии), зарядные устройства, даже его любимую кружку с надписью «Босс» она завернула в газету и сунула в пакет.
«Пусть пьет чай у мамы. Тамара Игоревна делает прекрасный чай, с душицей, как он любит. И с нотациями вприкуску», – мстительно подумала она.
Когда в дверь позвонили, Елена уже сидела в кресле, совершенно спокойная. Два крепких парня в фирменных кепках с удивлением оглядели гору мешков.
– Переезд? – спросил один из них, подхватывая сразу два пакета.
– Депортация, – коротко ответила Елена. – Ребята, только аккуратнее, там в одном пакете бритвенные принадлежности, не разбейте.
– Сделаем в лучшем виде, хозяйка. Оплачивать картой будете?
– Картой.
Она приложила к терминалу кредитку мужа, которая лежала на комоде для хозяйственных трат. Это было справедливо. Пусть сам оплачивает свой переезд в новую жизнь.
Когда дверь за грузчиками закрылась, в квартире стало неестественно тихо. Шкафы стояли с распахнутыми дверцами, демонстрируя пустые полки. В ванной сиротливо белела пустота на месте его рыльно-мыльных принадлежностей. Елена прошлась по комнатам с пылесосом, убирая пыль там, где годами лежали его коробки с обувью и стопки журналов «За рулем».
В шесть сорок пять она закончила уборку. Квартира сияла. Воздух казался прозрачным и звенящим. Она открыла окна, впуская прохладный осенний ветер, чтобы выветрить остатки запаха его одеколона.
Потом она заварила себе кофе, настоящий, крепкий, достала из холодильника коробку конфет, которую берегла к Новому году, и села за кухонный стол. Второй телефон лежал перед ней, как вещественное доказательство в суде.
Ключ повернулся в замке ровно в девятнадцать ноль-ноль. Сергей был пунктуален, как немецкий поезд.
– Лена, я дома! – раздался его бодрый голос. – У нас что, день открытых дверей? Сквозняк такой, с ног сбивает.
Елена не ответила. Она медленно развернула фантик трюфеля и откусила маленький кусочек. Шоколад был горьким и восхитительным.
Сергей зашел на кухню. Он выглядел довольным жизнью: румянец на щеках, глаза блестят. Видимо, переписка с «Котиком» и «Люсей» грела его душу весь день.
– Привет, – он потянулся, чтобы чмокнуть ее в щеку, но Елена слегка отклонилась, и поцелуй пришелся в воздух. – Ты чего? Устала? А что на ужин? Пахнет… ничем не пахнет. Мы на диете?
Он хохотнул собственной шутке и направился к холодильнику.
– Сережа, присядь, – голос Елены прозвучал ровно, без истерических ноток, но в нем было столько холода, что муж замер с рукой на дверце холодильника.
– Что случилось? Мама заболела? Что-то с сыном? – его лицо мгновенно приняло озабоченное выражение.
– С мамой все в порядке. Думаю, она сейчас как раз очень рада. А с сыном мы созванивались утром, у него зачетная неделя. Сядь.
Сергей медленно опустился на стул напротив. Его взгляд бегал по кухне, пытаясь считать настроение жены. И тут он заметил телефон. Тот самый, дешевый, черный, лежащий возле сахарницы.
Его глаза расширились комично, почти карикатурно. Он открыл рот, закрыл его, потом снова открыл.
– Это… это что? – выдавил он, и его голос дал петуха.
– Это? – Елена небрежно коснулась пальцем корпуса гаджета. – Это твой билет в новую жизнь, Котик.
Сергей побледнел. Румянец исчез, словно его стерли ластиком.
– Лен, ты не так поняла… Это не мой, это… это коллеги, Петрова! Он забыл у меня в машине, я просто принес домой, чтобы завтра отдать…
– И Петров называет тебя «Котиком»? – Елена вскинула бровь. – И Петров пишет, что ты жалуешься ему на сварливую жену и мечтаешь уйти, как только закроешь ипотеку? Какие у вас, однако, высокие отношения с Петровым.
– Ты лазила в мой телефон? – он решил пойти в атаку, старый проверенный метод. – Ты не имеешь права! Это нарушение личного пространства!
– Имею, – спокойно перебила она. – Мы в браке. У нас общая собственность. И общие проблемы. Точнее, были общие. Теперь проблема только у тебя.
– Какая еще проблема? Ну, переписывался, ну, флирт, с кем не бывает! Кризис среднего возраста, бес в ребро! Ленка, ну не дури, ничего же не было серьезного! Это просто так, для тонуса!
Он попытался схватить ее за руку, но она убрала ладонь со стола.
– Для тонуса, значит? «Старая мегера», «пилит», «запустила себя» – это тоже для тонуса? Знаешь, Сережа, я долго думала, пока собирала твои вещи. Сначала хотела устроить скандал. Потом хотела выкинуть все с балкона. А потом поняла: зачем портить газон? И зачем тратить свои нервы?
Сергей замер. До него начал доходить смысл сказанного.
– В смысле… собирала вещи?
– В прямом. Встань, сходи в спальню. Открой шкаф.
Он вскочил, опрокинув стул, и бросился в коридор. Елена слышала, как он бегает по квартире. Хлопают дверцы шкафов в спальне. Грохочут ящики комода. Звук открываемой двери в ванную. Тишина. И снова топот.
Он вернулся на кухню через две минуты. Вид у него был растерянный, как у ребенка, потерявшегося в супермаркете.
– Где? – только и смог выговорить он. – Где все?
– У мамы, – Елена сделала глоток кофе. – Я отправила все курьером. Доставку оплатила твоей картой, не благодари.
– К маме?! Ты отправила мои вещи к моей матери?! Ты с ума сошла?!
– Почему же? Ты же сам писал Люсе, что если бы не ипотека, давно бы ушел. Я решила ускорить процесс. Ипотеки нет, Сережа. Ты свободен. Лети.
В этот момент в кармане его брюк (основной телефон он так и не выложил) раздался звонок. Рингтон «Полет валькирий» – так у него была записана мама.
Сергей трясущимися руками достал айфон.
– Да, мам…
Голос Тамары Игоревны был слышен даже Елене, хотя телефон не стоял на громкой связи.
– Сережа! Что происходит?! – вопила трубка. – Приехали какие-то амбалы, завалили весь коридор черными мешками! Я выйти из квартиры не могу! Говорят, это твои вещи! Это что, шутка? Почему ты молчишь?! Тут коробка с твоим ноутбуком стоит на моей любимой пальме!
Сергей отвел трубку от уха, поморщившись.
– Мам, я… я сейчас приеду. Все объясню.
– Немедленно! – визжала Тамара Игоревна. – И забери эти мешки, они воняют резиной! У меня давление!
Он сбросил вызов и посмотрел на жену. В его взгляде смешались ненависть, страх и полное непонимание того, как привычный, удобный мир мог рухнуть за один вечер.
– Ты… ты чудовище, – прошипел он. – Как ты могла так поступить? Без разговора, без предупреждения… Просто вышвырнула меня, как собаку?
– Нет, Сережа, – Елена встала и подошла к окну. – Собаку я бы никогда не выгнала. Собаки верные. А ты… ты просто товар, у которого истек срок годности. Возвращаю производителю по гарантии. Брак обнаружен в процессе эксплуатации.
– Я это так не оставлю! – он начал метаться по кухне. – Я подам на развод! Я отсужу половину квартиры!
– Квартира подарена мне моими родителями за два года до свадьбы, – напомнила Елена ледяным тоном. – Ты забыл? Ремонт мы делали, да. Можешь попытаться отсудить стоимость обоев. Но я бы на твоем месте поберегла деньги на адвокатов. Они тебе пригодятся, чтобы снимать жилье для себя и твоей Люси. Или вы будете жить у Тамары Игоревны? Думаю, они с Люсей найдут общий язык. Две такие… страстные натуры.
Сергей остановился. Он понял, что крыть нечем. Абсолютно нечем. Он стоял посреди кухни в своих офисных брюках и рубашке, и это было единственное имущество, которое у него осталось здесь. Даже зубной щетки уже не было.
– Лена, – он сменил тон на жалобный. – Ну давай поговорим. Ну бес попутал, правда. Ну хочешь, я на коленях прощения попрошу? Мы же двадцать лет вместе. Нельзя же так все перечеркнуть из-за глупой интрижки.
Елена посмотрела на него и удивилась тому, что ничего не чувствует. Ни любви, ни жалости, ни даже злости. Только брезгливость. Как будто увидела таракана на чистой скатерти.
– Ключи, – сказала она, протягивая руку ладонью вверх.
– Что?
– Ключи от квартиры. Положи на стол.
– Лена, сейчас ночь на дворе! Куда я пойду?
– К маме. Адрес ты знаешь, курьеры уже там. Поможешь Тамаре Игоревне разобрать баррикады. Ей вредно волноваться.
Сергей постоял еще минуту, надеясь, что она передумает, что это просто такая жестокая женская игра, воспитательный момент. Но Елена смотрела на него как на посторонний предмет интерьера, который давно пора выкинуть.
Он медленно достал связку ключей, с громким звоном бросил их на стол.
– Ты пожалеешь, – бросил он напоследок, пытаясь сохранить остатки достоинства. – Ты еще приползешь ко мне, когда поймешь, что в сорок пять ты никому не нужна. Одинокая, злая баба.
– Уходи, Сережа. Закрой дверь с той стороны.
Он вышел. Елена слушала его шаги в коридоре. Вот он надевает ботинки. Вот накидывает пальто. Щелчок замка. Хлопок двери.
Тишина.
Елена глубоко вздохнула. Воздух был чистым. Она подошла к двери, щелкнула ночной задвижкой, затем вернулась на кухню. Взяла со стола второй телефон мужа. Он снова вибрировал.
*«Котик, почему ты молчишь? Ты же сказал, что едешь домой. Жена что-то заподозрила?»*
Елена усмехнулась и набрала ответ:
*«Котик переехал к маме. Вещи, ноутбук и зубная щетка уже там. Хочешь его забрать – обращайся к Тамаре Игоревне. Адрес: ул. Строителей, 5, кв. 42. Удачи в бою, Люся. Она тебе понадобится».*
Нажала «Отправить». Затем выключила телефон, подошла к мусорному ведру и брезгливо бросила гаджет прямо поверх картофельных очистков.
Вечер только начинался. Она налила себе еще чашку кофе, взяла вторую конфету и включила свой любимый сериал, который Сергей вечно называл «бабской ерундой». Теперь никто не будет комментировать ее вкусы. Никто не будет врать в глаза. Никто не будет считать ее удобной мебелью.
Впереди была целая жизнь. И, судя по ощущениям, она обещала быть замечательной.
