– Валера, ты сейчас серьезно говоришь или это такой неудачный розыгрыш, чтобы меня взбодрить с утра пораньше? – Елена замерла с туркой в руке, так и не донеся ее до плиты. Аромат молотого кофе, который должен был стать началом спокойного субботнего утра, вдруг показался ей пресным и неинтересным на фоне новостей, которые только что озвучил муж.
Валерий, румяный после душа, в одном полотенце на бедрах, энергично вытирал голову вторым полотенцем и выглядел до неприличия довольным жизнью. Он сиял, как начищенный самовар, и совершенно не замечал, как у его жены медленно, но верно, начинает дергаться левый глаз.
– Ленуся, ну какой розыгрыш? – бодро отозвался он, шлепая босыми ногами к холодильнику. – Я же тебе говорю: Серега с женой, Михалыч, Толян со своей новой пассией, ну и Петровы, куда же без них. Они проездом из санатория, решили крюк сделать, нас навестить. Сто лет не виделись всей компанией! Я им сказал: «Конечно, заезжайте! Моя Ленка такой стол накроет – пальчики оближете!». Они к пяти часам подтянутся. Так что у нас уйма времени, целый вагон.
Елена медленно поставила турку на столешницу. Металлический звук удара дном о камень прозвучал в тишине кухни как похоронный колокол.
– Валера, – голос Елены стал тихим и вкрадчивым, что обычно не предвещало ничего хорошего. – Ты сказал «к пяти»? Сейчас десять утра. Ты перечислил четыре пары. Это восемь человек. Плюс мы двое. Десять человек. Ты хочешь, чтобы я за оставшиеся шесть часов приготовила банкет на десять персон?
– Ну зачем сразу «банкет»? – Валерий достал колбасу и начал отрезать себе ломоть толщиной в палец. – Зачем эти сложности? Сделай все по-простому, по-домашнему. Картошечки с мясом в духовке, противень большой. Салатиков парочку – оливье там, селедочку под шубой, Михалыч ее страсть как любит. Нарезку какую-нибудь, огурчики соленые достань из банки. Пирожков можно напечь с капустой, быстро же. Ну и к чаю торт какой-нибудь сваргань, «Наполеон» или «Медовик». Ты же у меня мастерица, у тебя все в руках горит!
Елена смотрела на мужа и пыталась понять: он действительно не понимает или искусно притворяется? Она работала главным бухгалтером. Вчера она закрыла квартальный отчет, приползла домой в девять вечера с гудящей головой и единственным желанием – пролежать все выходные пластом с книжкой в руках. Она мечтала об этом моменте две недели. О тишине. О том, что не надо никуда бежать, ничего решать и никого обслуживать.
А теперь ей предлагали «быстро» почистить ведро картошки, сварить овощи на салаты, нарезать их мелкими кубиками, разделать селедку, вынимая мельчайшие кости, замесить тесто на пироги, нашинковать капусту, и, как вишенка на торте, раскатать двенадцать коржей для «Наполеона» и сварить заварной крем.
– Валера, – Елена глубоко вздохнула. – Я вчера пришла с работы без задних ног. У меня выходной. Я не хочу стоять у плиты шесть часов подряд в пару и мыле. Если ты пригласил гостей, не посоветовавшись со мной, то у нас есть два варианта. Первый: мы заказываем еду из ресторана. Шашлык, салаты, пиццу, осетинские пироги.
Валерий поперхнулся бутербродом.
– Ты что, Лен? Какой ресторан? Ты цены видела? На десять человек заказать – это же ползарплаты улетит! У нас же ипотека за дачу, забыла? Да и перед мужиками неудобно. Скажут: «У Валерки жена готовить разучилась, фастфудом кормит». Домашнее – оно же с душой, вкуснее.
– Хорошо, – кивнула Елена, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна решимости. – Тогда второй вариант. Ты сейчас надеваешь фартук, встаешь к плите и начинаешь «варганить» с душой. Я помогу тебе почистить картошку. Но основная готовка – на тебе. Ты пригласил – ты и кормишь.
Валерий посмотрел на жену как на умалишенную.
– Лен, ну ты чего начинаешь? Где я, а где пирожки? Я мужик, мое дело – гостей развлекать, напитки разливать, атмосферу создавать. А кухня – это твое царство. Ты же женщина! Тебе это от природы дано – уют наводить. Ну что тебе стоит? Покрутишься немного, зато как меня похвалят! Скажут: «Повезло Валерке с женой!».
Вот оно. «Покрутишься немного». Эта фраза стала последней каплей. Елена вспомнила все предыдущие застолья. Как она носилась с тарелками, меняла приборы, следила, чтобы у всех все было, а потом падала без сил, пока Валера с гостями пел песни под гитару. Как она потом до двух ночи мыла гору посуды, потому что «оставь до утра» означало, что утром она встанет в грязи и засохшем жире.
Она молча взяла чашку, налила себе холодный кофе (греть уже не хотелось) и сделала глоток.
– Знаешь, Валера, – сказала она спокойно. – Нет.
– Что «нет»? – не понял он.
– Я не буду готовить. Ни оливье, ни селедку, ни тем более «Наполеон». Я устала. Я хочу отдыхать.
Валерий нахмурился, его благодушное настроение начало улетучиваться.
– Лен, хватит капризничать. Люди уже едут. Они в пути. Я не могу им позвонить и сказать: «Разворачивайтесь, у моей жены шлея под хвост попала». Это позор! Ты меня опозорить хочешь перед друзьями?
– Ты сам себя позоришь, когда распоряжаешься моим временем и силами, как своей собственностью. Ты мог спросить меня вчера. Мог спросить сегодня утром, *прежде* чем давать согласие. Но ты решил, что я – это просто кухонный комбайн с функцией улыбки. Так вот, комбайн сломался. Он на техобслуживании.
Елена поставила чашку в раковину и вышла из кухни. Валерий крикнул ей в спину:
– Ну и иди! Подуешься и придешь! Куда ты денешься, когда гости на пороге будут! Совесть-то у тебя есть!
Елена прошла в спальню. Руки у нее слегка дрожали, но не от страха, а от адреналина. Она открыла шкаф. Достала свое любимое платье – темно-синее, которое сидело на ней идеально, но надевала она его редко, все не было повода. Достала новые туфли.
Она пошла в ванную, закрылась на замок и включила воду, чтобы не слышать бубнеж мужа, который ходил по коридору и возмущался. Елена приняла душ, не торопясь, с ароматным гелем. Высушила волосы, тщательно уложила их. Сделала макияж – не повседневный, а парадный: стрелки, красная помада.
Когда она вышла из ванной через час, Валерий сидел в гостиной перед телевизором, нервно дергая ногой. Увидев жену, он расплылся в облегченной улыбке.
– Ну вот, совсем другое дело! Красавица! Вижу, остыла. Давай, Ленусь, время поджимает. Я там курицу из морозилки достал, кинул в раковину размораживаться. Ты начинай, а я пока сбегаю за алкоголем.
Елена прошла мимо него в прихожую, взяла с полки сумочку, накинула легкий плащ.
– Курицу можешь убрать обратно, Валера. Или сварить сам. Я ухожу.
Улыбка сползла с лица Валерия, сменившись выражением крайнего изумления.
– Куда ты уходишь?
– Гулять. В парк. Потом, может быть, в кино. Или в кафе посижу, книжку почитаю. Погода чудесная, золотая осень. Грех дома сидеть.
– Ты… ты сейчас серьезно? – он вскочил с дивана. – Лена! Гости через четыре часа! У нас конь не валялся! В холодильнике мышь повесилась! Что они жрать будут?!
– То, что ты им приготовишь, дорогой. Или то, что ты купишь. Это твои гости. Твоя инициатива. Твоя ответственность. Я – пас.
– Да ты не посмеешь! – заорал он, багровея. – Это предательство! Я тебе это припомню! Ты хочешь, чтобы я перед Серегой и Михалычем как дурак выглядел?
– Чтобы не выглядеть как дурак, Валера, надо было думать головой, а не желудком. Ключи у меня есть. Буду поздно. Не скучайте.
Она открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Вслед ей неслось: «Лена! Вернись немедленно! Лена, я кому говорю!». Дверь лифта закрылась, отрезая крики мужа.
Выйдя из подъезда, Елена вдохнула прохладный осенний воздух. Пахло прелыми листьями и влажным асфальтом. Солнце светило ярко, но уже не грело, пробиваясь сквозь желтые кроны кленов. Елена поправила сумочку и решительно зашагала в сторону городского парка.
Первые пятнадцать минут ее трясло. В голове крутились привычные страхи: «А как же так? Неудобно перед людьми. Что они подумают? Валера ведь обидится насмерть». Голос совести, воспитанный мамой и бабушкой («женщина должна», «муж – глава», «гость в дом – Бог в дом»), нашептывал, что она поступает ужасно, эгоистично, неправильно.
Но потом она представила альтернативу. Вот сейчас она бы стояла вся в муке, с красным лицом, резала бы лук, глотая слезы, а Валера бы ходил рядом и подгонял: «Лен, ну побыстрее, ну что ты копаешься». И эта картина вызвала в ней такое отвращение, что чувство вины мгновенно испарилось.
Она зашла в любимую кофейню на углу парка. Заказала большой капучино с миндальным сиропом и самое дорогое пирожное – с малиной и фисташками. Села у окна, наблюдая за прохожими.
Телефон в сумочке начал вибрировать. Валера. Елена достала аппарат и перевела его в беззвучный режим. Через минуту снова звонок. Опять он. Потом сообщение: «Лен, ну хватит дурить, возвращайся, я картошку почистил!».
Елена усмехнулась и откусила кусочек пирожного. Оно было божественным. Нежным, сладким, с кислинкой. И самое главное – его приготовила не она.
Она просидела в кафе час, наслаждаясь каждой минутой покоя. Потом пошла бродить по аллеям парка. Шуршала листьями, кормила уток в пруду булкой, которую купила в киоске. Она смотрела на мамочек с колясками, на пожилые пары, идущие под руку, на студентов, смеющихся на скамейках. Мир вокруг жил своей жизнью, и этот мир был прекрасен без ее оливье и котлет.
В три часа дня телефон взорвался серией сообщений. Елена глянула на экран.
«Лена, я не могу найти майонез!»
«Лена, как включается духовка на этот режим?»
«Лена, у нас есть что-то кроме курицы? Она внутри ледяная!»
«Лена, ты издеваешься?! Они уже подъезжают к городу!»
Елена написала один ответ: «Закажи доставку, Валера. Пиццерия на соседней улице делает отличные сеты. Номер найдешь в интернете». И снова убрала телефон.
Она зашла в книжный магазин. Бродила между стеллажами, вдыхая запах типографской краски. Купила себе новый детектив, о котором давно слышала. Потом зашла в торговый центр и неожиданно для самой себя купила новый шарфик – яркий, терракотовый, под цвет осени.
Время приближалось к шести вечера. На улице начало темнеть и холодать. Елена понимала, что вечно гулять не получится. Пора было возвращаться. Но возвращаться она решила не как побитая собака, а как королева.
Она вызвала такси, хотя до дома было всего три остановки. Не хотелось толкаться в автобусе в новом платье.
Когда она вошла в квартиру, ее встретил запах. Но не запах домашнего уюта и пирогов. Пахло какой-то горелой едой, дешевым одеколоном гостей и… пиццей.
В прихожей стояла гора обуви. Из гостиной доносился громкий гул голосов, звон бокалов и чей-то раскатистый смех.
Елена сняла плащ, поправила прическу перед зеркалом и вошла в комнату.
Картина, открывшаяся ей, была достойна кисти живописца-баталиста. Стол был сдвинут, но скатерть на нем лежала криво. Вместо красивой сервировки громоздились коробки с пиццей, пластиковые контейнеры с роллами и одноразовые тарелки. Посередине стола сиротливо стояла миска с чем-то, отдаленно напоминающим крупно нарезанный салат из помидоров и огурцов – видимо, вершина кулинарного творчества Валерия.
Муж сидел во главе стола. Вид у него был взмыленный, галстук съехал набок, на рубашке красовалось жирное пятно. Увидев жену, он замер с куском пиццы в руке. В его глазах читалась смесь облегчения, злости и страха.
Гости – те самые Серега, Михалыч, Толян и прочие – дружно повернули головы.
– О! Хозяйка явилась! – громогласно провозгласил Михалыч, грузный мужчина с красным лицом. – А мы уж думали, потерялась наша Леночка! Валерка сказал, ты по срочным делам убежала, бизнес спасать!
– Добрый вечер, – Елена лучезарно улыбнулась всем присутствующим. – Простите, действительно, форс-мажор. Дела не могли ждать. Надеюсь, Валера вас хорошо встретил?
Она подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул, как от удара током.
– Да отлично встретил! – встряла жена Сереги, Таня. – Правда, мы так надеялись на твои пирожки, Валера все уши прожужжал. Но пицца тоже ничего, современно так, по-молодежному!
– Валера у меня сторонник современных трендов, – парировала Елена, глядя мужу прямо в глаза. – Решил устроить итальянскую вечеринку. Правда, дорогой?
Валерий судорожно сглотнул и кивнул.
– Ага. Итальянскую. Лен, ты… ты садись. Есть будешь? Тут вот… «Пепперони» осталась.
– Нет, спасибо, я сыта. Я поужинала в городе. Но я с удовольствием выпью чаю.
Она прошла на кухню. Там царил хаос. Раковина была завалена горой грязной посуды (видимо, попытки Валеры что-то приготовить до заказа пиццы), на полу валялись очистки от картошки, стол был засыпан мукой (зачем ему мука, если он не пек?).
Елена спокойно налила себе чай, взяла чистую кружку (пришлось поискать) и вернулась к гостям.
Вечер продолжался еще часа два. Елена вела себя безупречно вежливо, поддерживала светскую беседу, но к обслуживанию стола не притронулась. Когда кому-то нужна была чистая вилка, она ласково говорила: «Валера, принеси, пожалуйста, гостю вилку, ты же знаешь, где они лежат». И Валера, скрипя зубами, шел и приносил.
Когда гости наконец начали расходиться, Елена стояла в прихожей и мило прощалась.
– Спасибо за гостеприимство! – гудели мужчины, пожимая руку Валерию. – В следующий раз все-таки хотелось бы оливье, Валерка! Скажи жене, чтоб в следующий раз бизнес подождал!
– Обязательно, – кивала Елена. – Всего доброго.
Когда за последним гостем закрылась дверь, в квартире повисла звенящая тишина. Валерий прислонился спиной к двери и сполз по ней на пуфик. Он выглядел так, будто разгрузил вагон угля.
– Ты меня уничтожила, – прохрипел он. – Это было жестоко.
– Жестоко? – Елена прошла в гостиную и начала собирать пустые коробки из-под пиццы в стопку. – Жестоко, Валера, это обещать людям банкет за счет сил другого человека. Жестоко – это не слышать свою жену, когда она говорит, что устала. А то, что произошло сегодня – это урок.
– Я потратил на эту доставку всю заначку, которую на новую удочку копил! – воскликнул он с болью в голосе. – Пятнадцать тысяч! Ты представляешь? Пятнадцать тысяч за тесто с колбасой!
– Прекрасно, – кивнула Елена. – Значит, ты теперь знаешь цену готовой еды. А теперь представь, что если бы я готовила сама, продукты обошлись бы тысяч в семь-восемь, но к этому нужно прибавить шесть часов моего рабского труда. Сколько стоит час работы главного бухгалтера, ты знаешь? Поверь, пицца вышла дешевле.
– Они все поняли, – Валера закрыл лицо руками. – Таня на меня так смотрела… Они поняли, что я врал про бизнес. Поняли, что ты просто ушла. Я выглядел как идиот, который не может справиться с ситуацией.
– Ты выглядел как мужчина, который принимает гостей. Сам. Как и положено.
Елена подошла к мужу и посмотрела на него сверху вниз.
– Валера, я люблю тебя. И я люблю наш дом. И я не против гостей. Но только тогда, когда это согласовано со мной. Когда мы готовим вместе или заказываем еду вместе. Я больше не буду бесплатной кухаркой и официанткой. Никогда.
Валерий поднял на нее глаза. В них была обида, усталость, но где-то на дне зарождалось понимание.
– А что с кухней делать? – жалобно спросил он. – Там погром. Я картошку чистил, она рассыпалась…
– Убирать, – просто ответила Елена. – Ты насвинячил – ты и убирай. А я пойду читать новый детектив. У меня, знаешь ли, выходной продолжается.
Она развернулась и пошла в спальню.
Валерий посидел еще минут пять в прихожей, слушая шум воды в трубах. Потом тяжело вздохнул, встал, снял пиджак, закатал рукава грязной рубашки и поплелся на кухню. Вскоре оттуда послышался звон посуды и шум воды.
Елена лежала в кровати, открыв книгу, но не читала. Она слушала эти звуки. Звуки победы. Она знала, что завтра Валера, скорее всего, будет дуться. Что свекровь, узнав об этом (а она узнает), назовет ее ехидной. Но она также знала, что в следующий раз, когда Валера захочет пригласить друзей, он сначала спросит: «Лен, а мы потянем? Или закажем пиццу?».
И это стоило пятнадцати тысяч и одного испорченного субботнего вечера мужа.
Утром Елена проснулась от запаха кофе. Настоящего, не растворимого. Она вышла на кухню. Кухня сияла чистотой (насколько это было возможно при способностях Валеры). На столе стояла кружка с кофе и тарелка с неуклюжими, подгорелыми, но все-таки горячими гренками.
Валерий сидел за столом, листая новости в телефоне. Увидев жену, он отложил гаджет.
– Доброе утро, – буркнул он, не глядя ей в глаза. – Кофе будешь?
– Буду. Спасибо.
Она села напротив, взяла гренку.
– Лен…
– М?
– В следующий раз… ну, если кто соберется… давай скидываться на доставку. Или пусть каждый со своим приходит. Я понял. Это… ну его нафиг, эту готовку. Тяжело это.
Елена улыбнулась и откусила гренку.
– Договорились.
Она смотрела на утреннее солнце, заливающее чистую кухню, и понимала, что вчерашняя прогулка в парке была лучшим решением в ее семейной жизни за последние годы. Иногда, чтобы тебя услышали, нужно просто замолчать и уйти. И пусть весь мир – и голодные гости – подождут.
Если вам понравилась эта история и вы тоже считаете, что себя нужно ценить и беречь, подписывайтесь на канал и ставьте лайк. Напишите в комментариях, как вы справляетесь с неожиданными гостями и разделяете ли обязанности на кухне.
