– Нет, Серёжа, я сказала – нет! Никаких «просто выручить». Это Новый год, а не благотворительный марафон в пользу твоего брата! – Елена с такой силой опустила нож на разделочную доску, что половинка огурца отскочила и покатилась по столешнице.
Сергей, высокий, немного сутулый мужчина с добрыми, но виноватыми глазами, переминался с ноги на ногу у входа в кухню. Он знал этот взгляд жены – холодный, колючий, не предвещающий ничего хорошего. За пятнадцать лет брака он выучил, что когда Лена начинает так резать овощи, лучше притвориться ветошью и не отсвечивать. Но сегодня ситуация была безвыходной.
– Леночка, ну послушай, – начал он вкрадчиво, пытаясь подойти ближе, но остановился, наткнувшись на её предупреждающий жест. – Виталик звонил, он просто в отчаянии. У него там какая-то сделка горит, буквально вопрос жизни и смерти. Он сказал, что вернет через месяц, зуб даёт. Мы же семья. Как мы можем сидеть, есть икру, зная, что у родного человека проблемы?
Елена глубоко вздохнула, отложила нож и вытерла руки полотенцем. В кухне пахло вареной морковью, хвоей и мандаринами – тот самый запах праздника, который обычно вызывал радостное предвкушение, но сейчас лишь раздражал. За окном кружила густая метель, заметая двор, а по телевизору в гостиной Женя Лукашин в сотый раз пытался понять, где он находится.
– Сделка, Серёжа? – переспросила она тихо, но от этого тона у мужа по спине побежали мурашки. – А в прошлый раз это была «уникальная возможность» вложиться в китайские пуховики. А до этого – «верняк» с перепродажей запчастей. Напомнить, чем всё закончилось? Мы два года выплачивали кредит, который ты взял на своё имя, потому что у Виталика, видите ли, кредитная история испорчена.
– Ну он же отдал часть… – неуверенно пробормотал Сергей.
– Часть?! Он принес банку мёда и сказал «спасибо»! Серёжа, нам нужно платить репетиторам для Алисы, нам нужно менять машину, потому что твоя «Ласточка» скоро рассыплется прямо на трассе. У нас нет лишних денег. Точка.
– Они придут через час, – выпалил Сергей и зажмурился, ожидая взрыва.
Елена замерла. В тишине было слышно, как в духовке шкварчит гусь.
– Кто «они»?
– Мама и Виталик. Я не мог им отказать. Мама плакала, говорила, что не хочет встречать Новый год одна, а Виталик… ну, он просто прицепом. Лен, ну пожалуйста, давай не будем ссориться. Всё-таки праздник. Я обещаю, он не будет клянчить, я его предупредил. Просто посидим, поедим, посмотрим «Голубой огонёк».
Елена посмотрела на идеально сервированный стол в гостиной, на который она потратила два дня. На хрустальные бокалы, на новые салфетки, на маленькие подарочки для мужа и дочери, спрятанные под ёлкой. Она хотела тихий, уютный вечер. Только они втроем. Алиса скоро прибежит с катка, румяная и голодная. И тут – сюрприз.
– Ладно, – сказала она ледяным тоном, возвращаясь к огурцам. – Пусть приходят. Но если Виталик заикнется про деньги, я за себя не ручаюсь. И ещё, Сергей. Если ты дашь ему хоть копейку из нашего накопительного счёта, я подам на развод. Я не шучу.
Сергей облегченно выдохнул, решив пропустить угрозу мимо ушей, и бросился помогать нарезать хлеб. Он верил, что всё обойдется. Атмосфера праздника, вкусная еда, шампанское – всё это должно было смягчить сердце жены. К тому же брат клялся, что просто хочет поздравить семью.
Гости явились ровно в семь. Звонок в дверь прозвучал требовательно и длинно, будто кто-то навалился на кнопку плечом.
Первой в квартиру вплыла Нина Ивановна. Она была в своей неизменной лисьей шапке, которая помнила еще времена перестройки, и в пальто с огромным воротником. Следом, отряхивая снег с дорогой кожаной куртки (явно купленной не по средствам), вошел Виталий.
– Ох, ну и погодка! С наступающим, родня! – громогласно объявил он, вваливаясь в прихожую и сразу заполняя собой всё пространство. От него пахло дорогим парфюмом и едва уловимо – коньяком. – Ленка, привет! Ты всё молодеешь, ведьма, что ли? Серёга, здорово, брат!
Нина Ивановна, поджав губы, оглядела прихожую.
– Ленуся, у вас тут тапочки есть нормальные? А то в прошлый раз мне показалось, что подошва скользкая, чуть шейку бедра не сломала. И дует у вас. Серёжа, ты окна так и не заклеил? Я же говорила…
– Мама, у нас пластиковые окна, они не заклеиваются, – терпеливо ответил Сергей, принимая у матери тяжелую сумку. – Проходите, раздевайтесь.
– Пластиковые… – проворчала свекровь, разматывая шарф. – От них одна химия и парниковый эффект. Дышать нечем. Вот у нас раньше рамы деревянные были, дышали…
Елена вышла из кухни, вытирая руки. На ней было темно-синее платье, которое она купила специально для этого вечера, но радость от обновки уже улетучилась.
– Добрый вечер, Нина Ивановна. Привет, Виталик. Проходите к столу, всё готово.
– О, хозяюшка! – Виталий протянул ей коробку конфет. Елена мельком глянула на название – дешевый набор из супермаркета по акции, она такие видела вчера на кассе. – Держи, сладкое к сладкому!
– Спасибо. Алиса сейчас выйдет, переодевается.
Застолье началось относительно мирно. Алиса, шестнадцатилетняя дочь Елены и Сергея, вежливо поздоровалась с бабушкой и дядей, получила свою порцию дежурных вопросов про школу и женихов, буркнула что-то неопределенное и уткнулась в телефон, прячась за вазой с фруктами.
Нина Ивановна сразу взяла на себя роль главного критика.
– Оливье ты, Лена, с курицей делала? – спросила она, брезгливо ковыряя салат вилкой. – А надо с говядиной. Курица сейчас – одни гормоны. Серёже белок нужен нормальный, он вон какой бледный. Работает много, небось?
– Все работают много, Нина Ивановна, – спокойно ответила Елена, накладывая себе холодец.
– Ну, работа работе рознь, – многозначительно заметила свекровь. – Виталик вот тоже крутится как белка в колесе. Бизнес – это вам не бумажки в офисе перекладывать. Там нервы нужны железные.
Виталий, уже успевший опрокинуть пару рюмок водки под селедочку, самодовольно откинулся на спинку стула.
– Да, мам, дела идут, контора пишет. Сейчас тема одна наклевывается – закачаешься. Инвестиции в криптовалютные активы, связанные с параллельным импортом. Сложная схема, но выхлоп – триста процентов за квартал.
Елена и Сергей переглянулись. Сергей поспешно налил брату морса.
– Ты, Виталь, ешь гуся. Ленка мариновала сутки в яблочном соке.
– Гусь – это хорошо, – согласился Виталий, отрывая ножку. – Но вы послушайте. Я почему про бизнес заговорил… Время сейчас такое, деньги должны работать. Нельзя их под матрасом держать, инфляция сожрет.
Елена почувствовала, как внутри натягивается пружина. Вот оно. Началось. Даже часу не прошло.
– Виталик, давай не будем про дела, – попросил Сергей, нервно комкая салфетку. – Новый год же. Давайте лучше вспомним, как мы в детстве ёлку уронили. Помнишь?
– Помню, помню, – отмахнулся брат. – Но Серёг, ты же мужик умный. Экономист. Ты должен понимать перспективы.
Нина Ивановна отложила вилку и посмотрела на старшего сына с нежностью и жалостью одновременно.
– Витенька так старается, Серёжа. Ему просто нужен небольшой толчок. Стартовый капитал. У него голова золотая, просто не везет с партнерами. Все норовят обмануть честного человека.
– Мама, давай выпьем за здоровье, – твердо сказала Елена, поднимая бокал. – За то, чтобы в новом году все были здоровы и рассчитывали только на себя.
Тост повис в воздухе двусмысленностью. Виталий криво ухмыльнулся, но выпил.
Напряжение за столом росло вместе с горой пустых тарелок. Телевизор вещал что-то бравурное, Алиса незаметно сбежала в свою комнату, сославшись на то, что ей звонят друзья. Оставшись вчетвером, взрослые поддерживали вялую беседу о погоде и ценах на ЖКХ.
Ближе к одиннадцати, когда куранты уже готовились начать свой ежегодный отсчет, Виталий решил пойти ва–банк. Он налил себе еще водки, хотя лицо его уже и так раскраснелось, а галстук сбился набок.
– Короче, родня, – он хлопнул ладонью по столу, заставив звякнуть приборы. – Хватит ходить вокруг да около. Я к вам с деловым предложением. Серьезным.
Елена медленно положила вилку. Она смотрела прямо на мужа. Сергей побледнел и опустил глаза в тарелку.
– Виталь, мы же договаривались… – прошептал он.
– О чем договаривались? Что я буду молчать, когда у меня судьба решается? – голос Виталия стал громче и агрессивнее. – Слушайте сюда. Мне нужно пятьсот тысяч. Срочно. Буквально завтра утром перевести. Есть вариант выкупить партию электроники с таможни за копейки. Через неделю продам – верну вам семьсот. Двести тысяч чистого навара вам, просто так, по-братски! Где вы такой процент найдете? В банке? Не смешите мои подковы.
Нина Ивановна закивала, глядя на Сергея молящими глазами.
– Серёженька, ну это же правда выгодно. И Витеньке поможете, и сами заработаете. Вы же копили на что-то там… Деньги всё равно лежат без дела.
Елена чувствовала, как гнев горячей волной поднимается от желудка к горлу. Она столько раз это слышала. «Верный вариант», «Отдам с процентами», «Выручай, брат».
– У нас нет таких денег, Виталик, – четко произнесла Елена, опережая мужа.
Виталий перевел на неё мутный взгляд.
– Да ладно тебе, Ленка. Не прибедняйся. Я знаю, что Серёга премию получил годовую. И вы машину старую продавать собирались, а новую пока не купили. Деньги есть. Вам что, для родного брата бумаги жалко? Я же не прошу подарить. Я в долг прошу. Под честное слово!
– Твое честное слово, Виталий, стоит меньше, чем эта салфетка, – Елена взяла бумажную салфетку и скомкала её.
В комнате повисла звенящая тишина. Слышно было только тиканье настенных часов.
– Ты что себе позволяешь? – взвизгнула Нина Ивановна. – Как ты смеешь так говорить с братом мужа? Он кровь родная! А ты… ты просто жадная! Серёжа, ты слышишь, как она твоего брата оскорбляет?
Сергей поднял голову. Он выглядел несчастным. Меж двух огней, как всегда.
– Мама, Лена не хотела обидеть… Просто сумма большая…
– Большая?! – Виталий вскочил, чуть не опрокинув стул. – Да для вас это копейки! Вы живете как сыр в масле! Квартира трехкомнатная, упакованная, две машины, дочка в айфонах ходит! А я? Я в однушке съемной с тараканами! Мне, может, один шанс выпал в люди выбиться, а вы нос воротите! Жлобы!
– Сядь, – тихо сказал Сергей.
– Не сяду! – заорал Виталий. – Ты подкаблучник, Серёга! Тряпка! Жена тобой вертит как хочет. «Леночка сказала нет», тьфу! Брат просит помощи, а ты в штаны наложил.
– Я сказала, сядь! – голос Елены прозвучал как удар хлыста.
Она встала. Несмотря на то, что она была ниже Виталия на голову, сейчас она казалась выше всех присутствующих. Её спокойствие было страшнее истерики брата.
– А теперь послушай меня, бизнесмен, – начала она, глядя Виталию прямо в глаза. – Ты просишь пятьсот тысяч на электронику с таможни? А может, ты просишь их, чтобы закрыть долг перед теми ребятами, у которых ты занимал на ставки? Или на онлайн-казино?
Виталий дернулся, его лицо пошло пятнами.
– Ты… ты че несешь… Какие ставки…
– Такие. Я не поленилась, Виталик. Когда ты начал ныть Серёже по телефону неделю назад, я навела справки. У меня одноклассник в службе безопасности банка работает, и еще один – в органах. Твоя «кредитная история» не просто испорчена, на тебе три исполнительных производства. И ищут тебя не партнеры по бизнесу, а коллекторы микрозаймов.
Нина Ивановна схватилась за сердце. Театрально, но с долей испуга.
– Это ложь! Витенька, скажи ей, что это ложь! Она всё выдумывает, чтобы денег не давать!
– Скажи, Витя, – усмехнулась Елена. – Расскажи маме, куда делись деньги от продажи бабушкиного гаража два года назад. Те самые, которые ты «вложил» в биткоины.
Виталий молчал, тяжело дыша. Его напускная бравада слетела, как шелуха, оставив только озлобленность и страх загнанного зверька.
– Это не твое дело, – прохрипел он. – Считаешь чужие деньги?
– Я считаю свои деньги, – отрезала Елена. – И деньги моего мужа. Которые он зарабатывает, работая по двенадцать часов, пока ты ищешь легкие пути. Так вот, дорогие родственники. Денег нет. И не будет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Лавочка закрыта.
– Серёжа! – взвыла Нина Ивановна. – Сделай что-нибудь! Твоя жена выгоняет нас? В новогоднюю ночь? Родную мать и брата?
Сергей медленно встал. Он посмотрел на брата, который отводил взгляд, на мать, которая уже готовилась к новой истерике, и потом на жену. Елена стояла прямая, как струна, готовая биться за их семью до конца. И он вдруг понял, как сильно он устал. Устал быть хорошим для всех. Устал от бесконечного чувства вины, которое культивировала в нем мать. Устал спасать брата, который не хотел спасаться.
– Лена права, – сказал он глухо.
Нина Ивановна поперхнулась воздухом.
– Что?..
– Я сказал, Лена права. Денег мы не дадим. И про долги… Виталь, если это правда про коллекторов, то тебе не деньги нужны, а мозги. И, возможно, полиция. Я больше не буду платить за твои ошибки. Мне есть кого кормить.
– Ах вот как… – прошипела свекровь, поднимаясь. – Променял, значит, семью на эту… змею? Ну и оставайтесь! Подавитесь своим гусем! Витя, пошли отсюда. Ноги моей здесь больше не будет!
– Мам, подожди, еще куранты не… – вяло попытался остановить её Сергей, но Елена положила руку ему на плечо, останавливая.
– Пусть идут, – сказала она одними губами.
Сборы были быстрыми и шумными. Нина Ивановна демонстративно громко искала свой шарф, причитая о неблагодарных детях, проклятом воспитании и о том, что отец, покойник, в гробу переворачивается. Виталий молчал, злобно зыркая исподлобья. Он уже не казался успешным бизнесменом, скорее побитой собакой, которая так и не смогла утащить кусок мяса со стола.
Дверь захлопнулась, отрезав вопли свекрови. В квартире воцарилась тишина.
Сергей стоял посреди прихожей, глядя на закрытую дверь. Плечи его опустились.
– Ну вот и встретили, – сказал он горько. – Прости меня, Лен.
Елена подошла и крепко обняла его со спины, прижавшись щекой к его лопаткам. От рубашки пахло дорогим одеколоном – её подарком, и немного гарью от бенгальских огней, которые так и не зажгли.
– Тебе не за что извиняться, – тихо сказала она. – Ты всё сделал правильно. Впервые за много лет ты всё сделал правильно.
– Мать теперь год разговаривать не будет.
– А может, это и к лучшему? Отдохнем. Нервы восстановим.
Из комнаты вышла Алиса. Она была в наушниках, но по её глазам было видно, что она всё слышала.
– Ушли? – спросила она деловито.
– Ушли, – кивнул Сергей, поворачиваясь к своим девочкам.
– Отлично. А то я есть хочу, а при дяде Виталике кусок в горло не лез, он так чавкает, – Алиса улыбнулась. – Там президент скоро выступать будет. Пойдемте?
Они вернулись в гостиную. Стол был немного разорен, но всё еще красив. Елена быстро убрала грязные тарелки гостей, поставила чистые. Сергей открыл шампанское – хлопок пробки прозвучал как выстрел стартового пистолета, начинающего новую жизнь.
– Знаешь, – сказал Сергей, разливая игристое вино по бокалам, пока на экране Спасская башня готовилась отбивать полночь. – А ведь ты так и не сказала, куда мы деньги потратим. Те, что на счету.
Елена загадочно улыбнулась, глядя на пузырьки в бокале.
– А я уже потратила, Серёж.
– Как? Когда? – муж замер с бутылкой в руке.
– Вчера. Внесла первый взнос за квартиру-студию в строящемся доме. Для Алисы. Через три года достроят, как раз она школу закончит и в институт поступит. Будет у девочки свой старт. А то вдруг ей такой же «Виталик» попадется, надо чтобы ей было куда уйти.
Сергей смотрел на жену с восхищением и легким шоком.
– Ты… ты серьезно?
– Абсолютно. Документы в спальне. Так что Виталику мы при всем желании ничего дать не могли. Мы теперь сами ипотечники.
Алиса радостно взвизгнула и повисла на шее у матери.
– Мам, ты лучшая! Правда моя квартира будет?
– Твоя, дочь, твоя. Если учиться будешь хорошо.
На экране куранты начали бить двенадцать раз.
– С Новым годом! – крикнула Алиса.
– С Новым годом! – подхватил Сергей, чокаясь с женой. – С новым счастьем. И знаешь, Лен… Спасибо тебе. За то, что ты у меня такая… Железная.
– Я не железная, – улыбнулась Елена, делая глоток и чувствуя, как напряжение наконец отпускает. – Я просто берегу то, что моё. А вы – моё всё.
Они стояли у окна, глядя на салюты, расцветающие над городом. Где-то там, в метели, брели к остановке автобуса обиженные родственники, но здесь, в теплой квартире, пахнущей мандаринами и гусем, царил настоящий мир. Впервые за много лет в их доме не было лишних людей, фальшивых разговоров и страха за завтрашний день. Был только свет гирлянды, смех дочери и уверенность в том, что они справятся. Вместе.
Если вам понравилась история, и вы хотите больше жизненных рассказов, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Пишите в комментариях, как бы вы поступили на месте героев.
