— Ну, здравствуй, Лена. Я решил, что мы оба достаточно наказаны. Я возвращаюсь.
В дверном глазке его лицо расплывалось, но этот бархатный баритон я бы узнала даже в шуме взлетающего самолета. Вадим.
Человек, который два года назад ушел за «новой искрой» и «свежестью чувств», теперь стоял на моем коврике и стряхивал ноябрьский снег с плеч пальто.
Я посмотрела на телефон. Приложение такси показывало: «Машина приедет через 7 минут».
Идеальный тайминг. Если вы когда-нибудь пробовали собрать себя за час до выхода в театр, когда вам пятьдесят пять, а настроение скачет от «я богиня» до «хочу какао и плед», вы меня поймете.
Я была на стадии «богиня»: темно-синее платье, удачная укладка и те самые итальянские сапоги, на которые я откладывала три месяца.
Я открыла дверь.
Возвращение супергероя
Вадим стоял в позе полководца после триумфа. В одной руке — пухлый портфель (видимо, с самым необходимым), в другой — огромный букет бордовых роз. Штук двадцать пять, не меньше.
Два года назад, уходя к тридцатилетней маникюрше Светочке, он оставил мне только ипотеку и старого кота, которому требовался особый уход и дорогие корма.
— Ты прекрасно выглядишь, — он шагнул через порог, не дожидаясь приглашения. — Похудела? Тебе идет.
Он оглядел прихожую хозяйским взглядом. Заметил новые обои (я переклеила их через неделю после развода, чтобы вытравить тяжелый дух его привычек), одобрительно кивнул на новый шкаф-купе.
— Вижу, справляешься, — хмыкнул он, протягивая мне букет. — Держи. Это тебе. Я всё обдумал, Лен. Та история… это была ошибка. Кризис возраста, затмение нашло, называй как хочешь. Но я понял главное: ты — моя гавань.
Он говорил красивыми фразами, явно отрепетированными перед зеркалом в лифте. Я смотрела на него и ловила себя на странном ощущении.
Знаете, как бывает, когда находишь на антресолях старую, любимую когда-то куртку? Вроде и вещь качественная, и столько с ней связано, но рукава потерты, фасон безнадежно устарел, а главное — она тебе давно мала.
Вадим ждал эмоций. Ждал слез, упреков, крика, может быть, даже скандала — любой реакции, которая подтвердила бы, что он все еще центр моей вселенной.
А я думала о том, что розы, скорее всего, куплены в оптовом ларьке у метро, потому что целлофан слишком громко шуршит.
— Гавань, значит? — переспросила я, принимая цветы. Они были тяжелыми и холодными.
— Именно, — он расслабил узел шарфа, уверенный, что крепость пала. — Я готов закрыть глаза на твой характер, Лена. Мы не чужие люди. Светка… она пустая. А у нас с тобой багаж. Я пришел домой.
Он уже потянулся расстегивать пальто, уверенный, что сейчас я побегу на кухню накрывать стол, доставать парадный сервиз и слушать его исповедь. Он даже ботинком уже начал нащупывать привычное место на коврике.
Я улыбнулась. Широко, искренне.
— О, роскошные цветы, Вадик! Просто королевские. И как раз кстати, ты не представляешь, как вовремя.
— Ну я же знаю твой вкус, — довольно усмехнулся он, делая шаг вперед.
Сцена, которую он не ожидал
Но я не отступила вглубь квартиры. Вместо этого я, не снимая шуршащей упаковки и прижимая букет к груди, резко развернулась и сделала два шага в общий коридор, к соседней двери.
Вадим застыл с расстегнутой пуговицей.
— Люба! — громко позвала я, стуча кулаком в обитую дермантином дверь 45-й квартиры. — Люба, открой срочно!
Любовь Сергеевна, моя соседка, женщина одинокая и очень любящая события, открыла почти мгновенно. Она была в бигуди и халате, в руке — кухонная лопатка.
— Лен? Что случилось? Залили?
— Нет! — я торжественно, двумя руками, всучила ей охапку роз. — Люба, это тебе! Держи, дорогая. Тут приходил курьер, перепутал этажи, но я-то знаю, что это от того видного мужчины, с которым ты столкнулась у подъезда вчера. Тайный поклонник!
Люба охнула, прижимая колючие стебли к груди. Она расцвела, порозовела от восторга.
— Да ты что? Тот, в кепке? Серьезно? Мне?!
— Тебе, тебе! Наслаждайся, ставь в воду скорее, а то завянут! — я подмигнула ей и мягко закрыла дверь соседки, оставив её наедине с неожиданным счастьем.
Повернулась обратно.
Вадим стоял в той же позе, но лицо его изменилось. Уверенная ухмылка сползла вниз. Он смотрел на закрытую дверь соседки, потом на свои пустые руки, потом на меня.
В его глазах читался полный сбой системы. Сценарий «Жена в восторге» не сработал. Сценарий «Истерика» тоже.
— Ты… ты что сейчас сделала? — его голос сорвался на фальцет. — Это же… Я же тебе…
На моем телефоне пиликнуло уведомление: «Вас ожидает белый седан».
— Я? — переспросила я, подходя к зеркалу и поправляя помаду. — Я просто навела порядок, Вадик. У меня аллергия на дешевые драмы и несвежие цветы.
Жизнь, на которую он опоздал
— Ты в своем уме? — Вадим шагнул ко мне, пытаясь вернуть контроль над пространством. Его лицо покраснело, как всегда, когда реальность отказывалась подчиняться его желаниям.
— Я к ней с душой, я через весь город ехал! «Навела порядок»? Лена, ты перегибаешь. Я понимаю, обида, гордость… но давай без театра.
Он попытался взять меня за локоть — привычным, властным жестом, который раньше заставлял меня замирать и прислушиваться. Теперь же я увидела только ухоженную, но стареющую руку чужого мужчины.
Я мягко, но решительно отвела локоть в сторону.
— Какой театр, Вадим? — я спокойно взяла с полки сумочку и накинула на плечи пальто. — Ты опоздал. Не на час, не на вечер. На два года. И на целую жизнь.
— На какую жизнь? — он фыркнул, обводя рукой мою прихожую. — На вот эту? Одиночество с котом? Я предлагаю тебе нормальную семью. Вернуть всё, как было! Я же закрыл глаза на твой сложный характер!
«Я закрыл глаза». Эта фраза повисла в воздухе, тяжелая и пыльная. Два года назад я бы, наверное, начала оправдываться. Доказывать, что мой характер — это не дефект, а следствие тридцати лет обслуживания его интересов.
А сейчас мне стало просто смешно.
Я начала надевать перчатки. Медленно, разглаживая каждый палец. Кожа мягкая, дорогая. Я купила их с первой хорошей премии на новой работе.
— Вадик, — сказала я, глядя ему прямо в переносицу. — Ты правда думаешь, что я сидела здесь два года и ждала у окна, пока ты нагуляешься? Ты думаешь, моя жизнь остановилась в тот момент, когда за тобой захлопнулась дверь?
— Ну а что у тебя могло случиться? — он скривился, но в голосе проскользнула неуверенность. — Йога? Вязание? Внуков-то нет.
— У меня случилось главное, — я застегнула последнюю пуговицу.
Я посмотрела на него прямо и перечислила спокойно, без вызова:
— Я узнала, что кофе утром вкуснее, когда никто не ворчит над ухом, что он слишком горячий.
— Я поняла, что деньги на карте не исчезают чудесным образом на «очень нужные запчасти».
— И главное — я выяснила, что спать по диагонали на двуспальной кровати — это невероятный комфорт.
Точка невозврата
Вадим стоял, загораживая проход. Его портфель сиротливо притулился у стены. Он выглядел растерянным. Как ребенок, у которого забрали любимую игрушку.
Игрушку, которую он сам же и выбросил. Но почему-то был уверен, что она будет смирно лежать на том же месте.
— У тебя кто-то есть? — глухо спросил он.
В его голосе прорезалась та самая ревнивая нотка собственника, которую я когда-то по наивности принимала за любовь.
Я посмотрела в зеркало. Оттуда на меня глядела женщина, которая больше не боялась тишины в квартире.
— У меня есть я, Вадим. И поверь, это самый надежный партнер, который у меня когда-либо был.
Телефон в руке снова вибрировал. Водитель такси уже долго ждал.
— Пропусти, пожалуйста, — сказала я ровным тоном. Не попросила — обозначила факт.
— Ты пожалеешь, — буркнул он, но посторонился. — Кому ты нужна в пятьдесят пять? Побегаешь и успокоишься. А я второй раз не предложу.
Я вышла на лестничную площадку, нажала кнопку лифта. Двери открылись мгновенно, словно судьба сама подгоняла меня прочь от этого пыльного прошлого.
— Милый, — обернулась я уже из кабины лифта, удерживая дверь рукой. — У меня такси. Меня ждет мужчина, который не «возвращается», а приходит вовремя. И знаешь, в чем разница? Он не считает, что делает мне великое одолжение своим присутствием.
— Какой еще мужчина?! — Вадим дернулся было следом, но створки уже начали смыкаться.
— Не шуми, — бросила я напоследок, глядя, как сужается щель и исчезает его растерянное лицо. — У соседей ребенок спит. И не забудь свой портфель у двери. Замки я поменяла два года назад.
Просто зима
Лифт плавно понес меня вниз. Я выдохнула. Сердце билось ровно, спокойно. Никакого волнения, никаких дрожащих рук. Только легкое чувство, будто стряхнула с пальто случайную соринку.
На улице падал крупный, красивый снег. Белый седан стоял у самого крыльца.
Я села в теплую машину.
— Добрый вечер, — улыбнулся водитель, мужчина моих лет с внимательным взглядом. — В театр? Нарядная вы сегодня. Праздник какой-то?
— Можно и так сказать, — я откинулась на сиденье и посмотрела на темные окна своей квартиры на третьем этаже. Света там не было. — День освобождения места для нового.
Машина тронулась. Я знала, что через десять минут Люба позвонит мне и взахлеб будет рассказывать про цветы и таинственного поклонника, а я буду смеяться и поддерживать её маленькую сказку.
А завтра будет воскресенье. Я высплюсь, сварю себе какао.
Мы часто боимся закрыть дверь, думая, что за ней пустота. А там — целый мир. Просто нужно освободить руки, чтобы его обнять.
А вы бы смогли вот так — отдать розы соседке и уехать, не оглядываясь? Или всё-таки стоило пригласить на чай и дать шанс? Ведь «свой» человек, столько лет вместе… Напишите в комментариях, мне правда интересно.
В одной из прошлых историй мы уже обсуждали, как научиться говорить «нет» взрослым детям — кажется, это умение пригодилось мне и сегодня.
