Марина разложила на столе документы и ещё раз перечитала каждую строчку. Чеки, квитанции, выписки с банковского счёта. Всё это она хранила в отдельной папке последние восемь лет. Тогда казалось — зачем? Просто привычка бухгалтера всё фиксировать. А теперь эта привычка могла спасти их семью от большой несправедливости.
Свекровь Валентина Петровна появилась в их жизни задолго до того, как Марина вышла замуж за Сашу. Появилась — и сразу дала понять, кто в семье главный. Марина терпела, старалась найти общий язык. Саша любил мать, и ради мужа она готова была многое вынести. Первые годы брака прошли относительно спокойно. Валентина Петровна жила отдельно, в однокомнатной квартире на окраине города, и виделись они нечасто.
Всё изменилось, когда свекровь вышла на пенсию. Времени у неё стало много, а вот занятий — мало. Она начала чаще заглядывать к ним, давать советы по воспитанию внуков, критиковать Маринину стряпню. Марина молчала. Саша тоже предпочитал не замечать.
Однажды вечером Валентина Петровна позвонила сыну и пожаловалась, что ей тяжело жить в городе. Душно, шумно, соседи громкие. Мечтает о домике за городом, о свежем воздухе, о грядках с огурцами. Саша положил трубку и посмотрел на Марину.
— Мать хочет дачу.
— Хорошее желание, — осторожно ответила Марина. — И что ты думаешь?
— Думаю, надо помочь. Она всю жизнь работала, ничего для себя не нажила. Пенсия маленькая. Откуда ей взять деньги на дачу?
Марина понимала, к чему он ведёт. Они как раз откладывали на машину. Старая совсем развалилась, а с двумя детьми без машины тяжело. Но Саша смотрел с такой надеждой, что она не смогла отказать.
— Давай поможем, — согласилась она. — Только давай всё сделаем правильно. Оформим документы, чтобы потом не было проблем.
— Каких проблем? Это же мать. Ты что, ей не доверяешь?
Марина промолчала. Она действительно не доверяла. Но говорить об этом мужу было бесполезно. Он обожал мать и не замечал её недостатков.
Участок нашли быстро — шесть соток в садовом товариществе, сорок минут от города. Место хорошее, рядом лес, речка. Валентина Петровна была в восторге. Ходила по участку, размахивала руками, рассказывала, где будет дом, где баня, где грядки с помидорами.
— Только вот оформить лучше на меня, — как бы между прочим сказала она. — Я же пенсионерка, налоги меньше платить. Да и проще так. Вы молодые, работаете, некогда вам по инстанциям бегать.
Саша согласился, не раздумывая. Марина хотела возразить, но муж посмотрел на неё так, что она прикусила язык. Ладно, пусть будет на свекровь. В конце концов, какая разница? Главное — семья.
Участок стоил недорого, а вот строительство влетело в копеечку. Сначала фундамент, потом стены, крыша, окна, двери. Марина вела учёт каждой потраченной копейки. Привычка. Чеки складывала в папку, переводы фиксировала. Саша над ней посмеивался, называл занудой. Она не обижалась.
Строили почти три года. Каждые выходные Марина с Сашей ехали на участок. Она красила, белила, сажала цветы. Саша возился с электрикой, водопроводом. Валентина Петровна командовала. Ей не нравилось то одно, то другое. Переделывали по три раза. Марина стискивала зубы и молчала.
Когда дом был готов, Валентина Петровна переехала туда на всё лето. Звонила каждый день, жаловалась то на соседей, то на погоду, то на то, что дети редко приезжают. Марина с Сашей приезжали каждые выходные, привозили продукты, помогали по хозяйству. Дети носились по участку, купались в речке, ели клубнику прямо с грядки. Марине даже начинало нравиться.
Прошло несколько лет. Дети выросли, у них появились свои дела, и на дачу они ездить перестали. Марина с Сашей тоже стали приезжать реже. Работа, усталость, дела. Валентина Петровна обижалась, звонила, упрекала. Марина чувствовала себя виноватой, хотя понимала, что это несправедливо. Они же не обязаны каждые выходные торчать на даче.
Отношения со свекровью становились всё более натянутыми. Валентина Петровна постоянно была чем-то недовольна. То Марина не так поздоровалась, то не то приготовила, то не так посмотрела. Саша пытался сглаживать углы, но получалось плохо. Марина устала. Она старалась, терпела, а в ответ получала только претензии.
Всё рухнуло в один момент.
Они приехали на дачу в начале июня. Марина мечтала провести там отпуск, отдохнуть от города. Привезли новую садовую мебель, купили красивые кашпо для цветов. Только начали разгружать машину, как на крыльцо вышла Валентина Петровна.
— Это что такое? — спросила она, указывая на мебель.
— Мам, мы купили стол и стулья для веранды. Старые совсем развалились, — объяснил Саша.
— А меня спросили? Это мой дом, между прочим. Дача записана на меня, вы тут гости.
Марина замерла с коробкой в руках. Она не сразу поняла, что услышала. Гости? Они — гости? После всего, что вложили в этот дом?
— Мама, ты что такое говоришь? — растерялся Саша. — Мы же вместе строили. Марина с детьми сюда столько сил вложили.
— Вложили и вложили. А дом мой. По документам всё чисто. Не нравится — можете не приезжать.
Марина поставила коробку на землю. Руки дрожали. Она посмотрела на свекровь, потом на мужа. Саша стоял бледный, не зная, что сказать.
— Валентина Петровна, — тихо произнесла Марина, — мы потратили на этот дом почти все наши сбережения. Я могу показать документы. Чеки, переводы, выписки из банка.
— И что? — свекровь усмехнулась. — Это вы мне помогали. Дети должны помогать родителям. А дом мой. Хочу — пущу, хочу — нет.
Марина развернулась и пошла к машине. Саша догнал её у калитки.
— Марин, подожди. Мать просто не в настроении. Она не это имела в виду.
— Она именно это и имела в виду. Я больше сюда не приеду.
Всю дорогу домой они молчали. Марина смотрела в окно и думала. Столько лет она терпела, подстраивалась, пыталась угодить. А свекровь одной фразой перечеркнула все её старания. Гости. Вот кем они были всё это время в её глазах.
Дома Марина достала папку с документами и разложила на столе. Саша сел рядом, молча смотрел.
— Вот, — сказала она. — Участок — четыреста тысяч. Фундамент — триста. Стены, крыша — ещё восемьсот. Окна, двери, отделка — пятьсот. Коммуникации — двести. Итого больше двух миллионов. Это не считая нашего времени и труда.
— И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю поговорить с твоей матерью серьёзно. Либо она переоформляет дачу на нас, либо возвращает деньги.
Саша поморщился.
— Она не согласится.
— Тогда суд.
— Марина, ты в своём уме? Судиться с моей матерью?
— А что ты предлагаешь? Забыть два миллиона? Забыть, как мы горбатились там каждые выходные? Твоя мать назвала нас гостями. Гостями в доме, который мы построили на свои деньги.
Саша долго молчал. Потом тяжело вздохнул.
— Давай я сначала попробую с ней поговорить.
Он ездил к матери три раза. Возвращался мрачный, злой. Валентина Петровна стояла на своём. Дом её, и точка. Деньги — это помощь от детей, возвращать она ничего не собирается. Не нравится — пусть подают в суд, она не боится.
Марина записалась на консультацию к юристу. Тот изучил документы и сказал, что шансы есть. Чеки, переводы, показания свидетелей — всё это можно использовать в суде. Доказать, что деньги были потрачены на строительство, несложно. Сложнее доказать, что была договорённость о совместной собственности. Но попробовать стоит.
— Можете подать иск о взыскании неосновательного обогащения, — объяснил юрист. — Вы передавали деньги на строительство, рассчитывая на определённый результат. Результата не получили. Значит, вправе требовать возврата.
Марина подала иск. Валентина Петровна, узнав об этом, устроила скандал по телефону. Кричала, что Марина разрушает семью, что настраивает сына против матери, что она проклянёт их обоих. Саша слушал, бледнел, но трубку не бросал. Когда мать наконец замолчала, он сказал:
— Мама, это ты разрушаешь семью. Не Марина. Ты. Мы просили тебя по-хорошему. Ты отказалась. Теперь будет по закону.
И положил трубку.
Суд длился несколько месяцев. Валентина Петровна наняла адвоката, пыталась доказать, что деньги были подарком. Но Марина предоставила всю документацию. Переводы с пометками «на строительство», чеки на строительные материалы, договоры с подрядчиками. Свидетели — соседи по даче — подтвердили, что Марина с Сашей работали на участке каждые выходные.
Суд вынес решение в пользу Марины. Валентина Петровна была обязана выплатить им стоимость строительства. Сумму рассчитали с учётом износа, но всё равно получилось внушительно — почти полтора миллиона.
Денег у свекрови не было. Пришлось продавать дачу. Марина не злорадствовала. Ей было даже немного жаль. Но справедливость есть справедливость.
После суда Валентина Петровна перестала с ними общаться. Саша несколько раз пытался позвонить, но она не брала трубку. Марина не настаивала. Пусть сама решает, нужна ей семья или нет.
Через полгода свекровь позвонила сама. Голос был тихий, усталый.
— Саша, мне нужно поговорить. С тобой и с Мариной.
Они встретились в кафе. Валентина Петровна сильно сдала, постарела. Марина даже испугалась, увидев её.
— Я много думала, — начала свекровь. — Думала, злилась, обижалась. А потом поняла одну вещь. Вы были правы. Я поступила нечестно. Вы столько вложили в этот дом, а я… Мне стыдно.
Марина молчала. Ждала, что будет дальше.
— Я не прошу прощения. Знаю, что не заслуживаю. Просто хочу, чтобы вы знали — я всё поняла. Поздно, но поняла.
Саша взял мать за руку.
— Мам, мы не держим зла. Правда.
Марина кивнула. Она действительно не держала зла. Просто устала. Но если свекровь готова меняться — почему бы не дать ей шанс?
На вырученные от продажи дачи деньги они купили небольшой домик в другом садовом товариществе. Оформили на себя, как и положено. Валентина Петровна иногда приезжает в гости. Именно в гости — ненадолго и по приглашению. Больше не командует, не критикует. Помогает Марине на кухне, играет с внуками.
Марина иногда думает о том, что случилось. И понимает — всё вышло к лучшему. Да, было больно. Да, отношения со свекровью уже не станут прежними. Но теперь всё честно. Без недомолвок, без обид, без несправедливости. А на этом можно строить.
