Алексей сидел в гостиной напротив панорамного окна и смотрел на ночной город.
Квартира на двадцать восьмом этаже была его законной гордостью. Он купил ее три года назад на деньги от первых серьезных контрактов своей IT-компании. Сегодня ему исполнялось тридцать лет.
— Катя, ты уверена, что шампанского хватит? — спросил мужчина, не поворачиваясь к жене.
Екатерина поправила салфетки на столе с фуршетом, который ломился от изысканных закусок, сыров и устриц.
— Хватит, Лёш. Все рассчитано и заказано с запасом. Успокойся, все будет хорошо.
Алексей вздохнул. Он нервничал не из-за гостей — с деловыми партнерами он общался ежедневно, а друзья были свои, проверенные.
Его беспокоило другое. На праздник должны были приехать его родители, Иван Сергеевич и Тамара Ивановна.
Родители жили в старом районе, в хрущевке, где Алексей вырос. Он звал их переехать к нему поближе, предлагал помочь с покупкой новой квартиры, но они отнекивались.
Тамара Ивановна каждый раз говорила: «Мы к своей квартире и району привыкли, сынок».
Мужчина чувствовал незримую стену, которая выросла между ними. Его мир был быстрым, технологичным и успешным.
Их мир оставался там, в панельной пятиэтажке, с запахами борща и старого линолеума.
Первыми приехали друзья детства, Сергей и Максим. Затем подтянулись коллеги по бизнесу, двое мужчин в дорогих костюмах, и пара знакомых Екатерины из художественной галереи.
Воздух наполнился гулом спокойных разговоров, смехом и звоном бокалов. Последними пришли родители Алексея.
Иван Сергеевич, невысокий крепкий мужчина, смущенно переминался с ноги на ногу, держа в руках большой торт в коробке.
Тамара Ивановна, в нарядном синем платье, окинула квартиру быстрым, оценивающим взглядом.
— С днем рождения, сынок, — первым нарушил молчание отец, обняв Алексея.
— Мама, папа, проходите, знакомьтесь, — именинник взял торт и помог родителям раздеться.
Тамара Ивановна прошла в гостиную. Ее взгляд скользнул по современной мебели, по абстрактной картине на стене, по стойке с дорогим алкоголем.
Она улыбнулась, но в уголках ее губ таилась напряженность. Женщину раздражал успех сына.
Она считала, что из-за этого он «зазнался» и стал меньше с ней общаться. Особенно Тамара Ивановна не любила новую квартиру Алексея, считая ее тоже невольной разлучницей с сыном.
— Какая красивая квартира, — сказала она снохе, но прозвучало это формально.
Гости вежливо расступились, уступая пожилым людям места. Алексей налил родителям по бокалу шампанского. Мать отхлебнула и слегка поморщилась.
— Кисленькое, — заметила она. — Мы с отцом любим послаще.
— Это брют, мама, — пояснил сын. — Сейчас налью вам другое.
— Не надо, обойдемся, — хмуро ответила женщина.
Вечер продолжался. Иван Сергеевич втянулся в разговор с Сергеем о рыбалке. Тамара Ивановна же сидела на диване, немного отстраненная.
Она отвечала на вопросы вежливо, но односложно. Алексей несколько раз подходил к ней, пытался вовлечь в беседу, но чувствовал, что мать замыкается.
Он видел, как ее взгляд задерживался на Екатерине, которая легко и непринужденно общалась с гостями, жестикулируя руками.
Мужчина отвернулся, чтобы нарезать привезенный родителями торт, и не заметил, как Тамара Ивановна достала из своей объемной сумки потрепанную тетрадь в коричневом коленкоровом переплете. Она положила ее на колени и погладила обложку.
Через полчаса Тамара Ивановна встала. Ее лицо было решительным. Она постучала ножом по бокалу. Разговоры стихли, все взгляды устремились на нее.
— Дорогие гости! — начала пенсионерка громким, немного театральным голосом. — Я хочу произнести тост за моего сына Алексея.
Алексей улыбнулся, но внутри у него что-то екнуло. У матери был странный, слишком яркий блеск в глазах.
— Мой Лёшенька стал таким большим, таким важным, — продолжала она. — Бизнесмен, хозяин такой роскошной квартиры. Иногда смотрю на него и думаю — неужели это тот самый мальчик, который боялся засыпать без света?
В зале засмеялись вежливо, снисходительно. Алексей почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
— Но я то помню, каким он был! — голос Тамары Ивановны зазвенел. — И чтобы он не забывал своих корней, я хочу кое-что зачитать. Это его личный дневник. Он вел его, когда учился в пятом классе.
Она раскрыла тетрадь. В комнате воцарилась тишина. Екатерина замерла, её глаза расширились от изумления. Иван Сергеевич с тревогой посмотрел на жену.
— Мама, — тихо, но твердо произнес сын. — Что ты делаешь? Отдай, пожалуйста.
— Что значит, отдай? — Тамара Ивановна сделала обиженное лицо. — Это же наша общая история, сынок. Не стесняйся.
Она открыла тетрадь на первой странице.
— Слушайте внимательно, — сказала она гостям. — «Сегодня первый день летних каникул! Я весь день играл в футбол во дворе. Мама заставила меня мыть посуду. Это было несправедливо. Я терпеть не могу мыть посуду. Когда вырасту, обязательно куплю посудомоечную машину, чтобы больше никогда этим не заниматься».
Гости снова засмеялись, но смех был уже более нервным. Кто-то потянулся за бокалом.
— Лёш, ты свою мечту осуществил, — крикнул кто-то из толпы, пытаясь разрядить обстановку.
Алексей стоял, как громом пораженный. Он не двигался. Его руки повисли плетьми.
— Мама, перестань, прошу! — произнес сын, но его голос растворился в общем гуле.
Тамара Ивановна проигнорировала его. Она перелистнула страницу.
— О, а это просто шедевр, — объявила она. — «Сегодня по математике получил двойку. Я спрятал дневник под диван. Когда мама спросила про оценку, я сказал, что дневник не сдавали. Она поверила. Я боюсь, что она найдет. Наверное, мне надо было сказать правду».
Мать подняла глаза на Алексея с фальшивым укором.
— Оказывается, мой сын уже в одиннадцать лет был таким хитрым. А я-то думала, он у меня самый честный.
Лицо мужчины побелело. Он видел, как его бизнес-партнер Артем смотрит на него с легкой усмешкой. Екатерина сделала шаг к Тамаре Ивановне.
— Тамара Ивановна, пожалуйста, прекратите. Это не правильно.
— Что не правильно, Катенька? — Тамара Ивановна повернулась к ней. — Я делюсь воспоминаниями. Разве плохо вспомнить, каким он был?
— Он уже давно вырос и перестал быть маленьким мальчиком, — холодно возразила сноха.
— Кто знает, кто знает, — многозначительно покачала головой Тамара Ивановна. — А вот еще запись. Очень трогательная.«Мне нравится девочка Лена из параллельного класса. Я написал ей стихотворение. Оно называется «Твои глаза как два озера». Я положил его ей в портфель».
Она сделала паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием.
— Хотите, зачитаю стих? Он гениален.
Алексей сделал резкий шаг вперед и подошел к матери.
— Отдайте мне дневник. Немедленно.
— Не повышай на мать голос, — сердито ответила она, прижимая тетрадь к груди.
— Папа, — обернулся Алексей к отцу. — Умоляю, повлияй на нее.
Иван Сергеевич растерянно смотрел то на сына, то — на жену. Он пробормотал:
— Тамара, может, хватит? Зачем смущать парня?
— Я не смущаю! — вспылила Тамара Ивановна. — Я его наказываю! Наказываю за непослушание! За то, что забыл, кто его вырастил, кто за него волновался! Неделю ему дозвониться не могу, вечно он на совещаниях, у него бизнес! А тут я решила напомнить ему, его начальникам и его друзьям, кто он есть на самом деле! Мальчик, который боялся темноты и писал плохие стихи!
В комнате повисла гробовая тишина. Гости смотрели в пол, в бокалы, куда угодно, только не на Алексея и его мать.
Мужчина больше не просил. Он молча, но с силой выхватил тетрадь из рук матери. Тамара Ивановна ахнула от неожиданности.
— Вот что, — сказал Алексей тихим, хриплым голосом, который разлетелся по всей комнате. — Праздник окончен.
Он посмотрел на гостей.
— Прошу прощения за этот спектакль. Вечер окончен!
Гости зашевелились, засуетились, но никто не стал возражать. Екатерина молча направилась в прихожую, чтобы помочь гостям собраться.
Через десять минут в квартире остались только именинник, его родители и Екатерина.
Иван Сергеевич стоял, опустив голову. Тамара Ивановна посмотрела на сына с вызовом, но в ее глазах уже читалась неуверенность.
Алексей подошел к мусорному ведру под раковиной на кухне. Он раскрыл тетрадь, бумага была пожелтевшей, исписанной его детским почерком, потом посмотрел на нее секунду, а затем бросил в ведро.
— Лёша, нет! — вскрикнула Тамара Ивановна.
— Это мое, — отрезал сын. — Я имею право.
Мужчина повернулся к родителям.
— Папа, мама, спасибо, что пришли. Теперь я вас провожу.
— Сынок, давай поговорим, — начал Иван Сергеевич.
— Сейчас не время для разговоров, — сухо проговорил Алексей. — Екатерина вызовет вам такси.
Он прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Екатерина молча набрала номер такси на своем телефоне.
В квартире стояла тишина. Тамара Ивановна смотрела на закрытую дверь спальни, потом на ведро, где лежал дневник.
Ее лицо было бледным, а в глазах стояла растерянность и страх. Через пятнадцать минут такси прибыло.
Сноха проводила свекров до лифта. Иван Сергеевич шел, не поднимая головы. Тамара Ивановна попыталась что-то сказать Екатерине, но та лишь холодно кивнула и вернулась в квартиру.
Алексей стоял в гостиной у того же окна, что и в начале вечера. Мужчина задумчиво смотрел на город.
— Путь им сюда заказан, — произнес он, не оборачиваясь, — Сюда они больше не придут.
Екатерина ничего не ответила мужу. Она просто подошла и встала рядом с ним, давая понять, что полностью поддерживает его во всем.
