Люба сидела за своим столом в клинике, разбирая карточки пациентов, когда в дверь постучали. Не тот стук, что обычно — осторожный, вежливый. Этот был настойчивый.
— Можно?
Она подняла голову. В дверях стоял Борис. С виноватой улыбкой и папкой в руках. Люба почувствовала, как что-то сжалось внутри
— Борис, я на работе.
— Я понимаю, но… — Он зашёл, прикрыв за собой дверь. — Люба, мне нужна помощь.
Конечно, нужна. Она отложила карточки, посмотрела на него — загорелого, в новой куртке. Явно не бедствует.
— У тебя жена есть. Обращайся к ней.
— Софья, она не поймёт. А ты меня уже знаешь. Какой я.
Он подошел ближе, положил папку на её стол. Люба даже смотреть не стала — и так понимала, что там. Уведомления. Суммы. Проценты.
— Борис.
— Слушай, у меня есть план реструктуризации, но нужен поручитель. У тебя стабильная работа, хорошая кредитная история.
— Которую я восстанавливала два года! — Голос её дрогнул. — После того, как ты…
— Люба, я изменился. Софья меня очень поддерживает, но она молодая, неопытная. А ты — золотой человек. Мы столько пережили вместе.
Она встала из-за стола. Руки тряслись — от злости или от того, что снова чувствует себя загнанной в угол.
— Борис, мы развелись. Ты женился на другой. У меня теперь своя жизнь.
— Но мы же друзья! Разве можно бросить человека в беде?
Беде. Люба усмехнулась. Сколько раз она слышала это слово. Микрозаймы — беда. Штрафы за просрочки — беда. Кредит на ремонт квартиры, которую он потом продал — тоже беда.
— У тебя новая жена, — сказала она тихо, но твёрдо. — Пусть она и разгребает твои долги.
Борис замер. Впервые за все годы знакомства она сказала «нет». Просто и окончательно.
— Люба, ты же понимаешь…
— Понимаю. Выйди, пожалуйста.
Она села обратно, взялась за карточки. Руки больше не дрожали.
После того случая в клинике Борис словно с цепи сорвался.
Сначала звонки — каждый день, по несколько раз. Люба не брала трубку, но он оставлял голосовые сообщения.
— Люба, ну что ты как маленькая? Мы же взрослые люди, можем договориться.
Потом начал писать в мессенджерах. Длинные сообщения — то жалостливые, то обвиняющие.
«Я знаю, что где-то глубоко ты всё ещё меня любишь. Мы прожили вместе столько лет — неужели это ничего не значит? Софья хорошая девочка, но она меня не понимает так, как ты. У неё нет твоей мудрости».
Люба читала и удаляла. Но слова въедались в память, как заноза. Особенно про «мудрость». Красивые слова.
Через неделю он подловил её у подъезда. Вышла с работы — а он стоит возле машины. Не новой уже, потрёпанной.
— Люба, поговорим нормально.
— Нам не о чем говорить.
— Как это не о чем? — Он пошёл за ней. — Я же объяснил — мне нужен просто поручитель. Ты ничего не платишь, только подпишешь бумаги.
Она обернулась. Посмотрела на него — на этого сорокалетнего мужчину, который до сих пор верил, что можно жить за чужой счёт.
— Борис, ты понимаешь, что говоришь? Поручитель — это тот, кто платит, если ты не платишь. А ты никогда не платишь.
— Я изменился!
— Да? И где работаешь?
Он замялся.
— Пока ищу. Но у меня есть перспективы, проекты.
Проекты. Сколько их было за эти годы. Все грандиозные, все прибыльные — на бумаге. А на деле — очередные долги и её бессонные ночи с калькулятором.
Новая жена Софья замечала, что с Борисом что-то не так.
Он стал нервным, постоянно проверял телефон. А однажды вечером, когда он пошёл в душ, оставив телефон на столе, пришло сообщение.
«Перестань мне писать. Я не буду твоим поручителем. Найди работу и решай проблемы сам».
Софья сначала подумала — любовница? Сердце ёкнуло. Но потом прочитала внимательнее. Поручитель? Какие проблемы?
Борис вышел из ванной, увидел её с телефоном в руках.
— Соф, Люба — это прошлое. Просто она помогала мне раньше с финансовыми вопросами.
— Какими вопросами?
Он сел рядом, обнял её.
— Соф, у меня были небольшие трудности. До нашей свадьбы. Кредитики всякие, ерунда. Я думал, Люба поможет закрыть, а она видимо, ревнует к тебе.
Софья молчала. Что-то в его объяснениях не складывалось. Если всё так просто — почему он скрывал? И почему эта Люба написала так устало?
А Люба тем временем злилась.
Не на Бориса — на себя. На ту себя, которая годами оправдывала его, спасала, верила в «временные трудности». Злилась на то, как легко поддавалась на его слова про «мы же семья.
Она сидела вечером с подругой Машей на кухне, пила чай.
— Маш, я такая дура была.
— Была. И что дальше?
— Как что? Дальше — ничего. Развелись, и хватит.
— А он не отстаёт?
— Пишет постоянно. Вчера какую-то муру про то, что я «его ангел-хранитель» и он «без меня пропадёт».
Маша хмыкнула.
— А новая жена что, не ангел?
— Видимо, денег у неё поменьше.
В этот момент зазвонил домофон. Люба посмотрела на часы — половина одиннадцатого вечера.
— Кто там?
— Люба, открой! Это я!
Голос Бориса. Нетрезвый.
— Борис, иди домой.
— Не уйду! Мне поговорить нужно!
Маша покачала головой.
— Не открывай.
Но Борис начал кричать во дворе. Соседи уже выглядывали из окон.
— Люба! Ты не можешь так! Ты бросаешь человека в беде! Мы столько лет вместе прожили!
Она выбежала во двор.
— Борис, прекрати! Ты женат!
— А что, женатым нельзя просить о помощи? — Он качался на ногах, но говорил громко, убеждённо. — Ты же знаешь, что я без тебя пропаду!
Люба посмотрела на него. Сорок лет, а ведёт себя как подросток. И впервые она ясно увидела: он не изменится. Никогда. Потому что зачем? Всегда найдётся кто-то, кто его спасёт.
— Иди домой, Борис. К жене.
Она развернулась и пошла к подъезду. А он кричал ей вслед:
— Ты пожалеешь! Без меня поймёшь, что потеряла!
В ту ночь Люба долго не могла уснуть. Не от его слов — от того, что наконец поняла: прошлое нужно отпускать. Не постепенно, не по частям. Сразу и навсегда.
На следующий день Софья проснулась с тяжёлым чувством.
Борис спал, раскинувшись на половину кровати. Она тихо встала, заварила кофе и села за стол с его телефоном.
Что она искала? Сама не знала. Может, успокоить себя, может — наоборот, найти подтверждение своим подозрениям.
Сообщения от Любы были в самом верху переписки. Софья пролистала вверх, читая их историю. Чем дальше в прошлое, тем больше её охватывал ужас.
«Борис, я взяла кредит на твои штрафы. Обещай, что это последний раз».
«Микрозайм под 30% — ты с ума сошёл? Хорошо, найду деньги, но мы серьёзно поговорим».
«В банке сказали, что мне больше не дадут кредитов. Моя кредитная история испорчена из-за тебя. Как мне теперь жить?».
Сообщения шли месяцами, годами. Люба просила, умоляла, злилась, снова прощала. А Борис обещал, клялся, рассказывал про новые возможности.
— Соф, что ты делаешь?
Борис стоял в дверях, сонный и встрёпанный.
— Читаю правду про своего мужа.
Он побледнел.
— Слушай, там всё не так.
— Как не так? — Софья показала ему экран. — Тут написано, что она заплатила за твою машину двести тысяч. За твою машину, Борис!
— Мы же были женаты! Это нормально!
— А почему ты мне ничего не рассказал?
Он сел напротив, потёр лицо руками.
— Зачем тебя расстраивать? Это прошлое. Я же изменился.
— Изменился? — Софья засмеялась. — Ты две недели назад просил меня занять у подруги на «временные нужды»!
— Это другое!
— Это одно и то же!
Борис встал, начал ходить по кухне.
— Соф, не накручивай себя. Люба — сложная женщина, она всегда всё драматизирует.
— Драматизирует? — Софья зачитала с экрана: — «Борис, я продала дачу мамы, чтобы закрыть твои долги. Мне стыдно смотреть ей в глаза». Это драматизация?
Борис замолчал.
В это время Люба сидела на работе и пыталась сосредоточиться.
После вчерашней сцены во дворе она чувствовала себя выжатой. Но и… освобождённой. Как будто наконец сбросила тяжёлый рюкзак.
Коллега Ира принесла ей кофе.
— Что такая задумчивая?
— Да так… прошлое вспомнилось.
— Плохое прошлое нужно забывать.
— А если оно не даёт себя забыть?
Ира присела на край стола.
— Люба, ты про Бориса? Слушай, а может, стоит с новой его женой поговорить? Предупредить?
— Зачем? Она взрослая, сама разберётся.
— Или не разберётся и наделает тех же ошибок, что и ты.
Люба задумалась. А правда — девочка молодая, влюблённая. Она же тоже когда-то была такой. Верила, что любовь всё исправит, что она сможет его изменить.
— Не знаю… Это не моё дело.
— А если бы тебя кто-то предупредил?
Люба представила себя в двадцать семь, счастливую, строящую планы с Борисом. Послушала бы она тогда чужих предупреждений? Вряд ли.
Вечером Софья сидела в кафе и ждала.
Она написала Любе через соцсети — коротко, без лишних объяснений: «Можем встретиться? Мне нужна правда про Бориса».
Ответ пришёл не сразу: «Хорошо. Но не для выяснения отношений».
Люба пришла точно вовремя. Софья увидела её сразу — высокую, красивую женщину с усталыми глазами. Она выглядела старше своих тридцати семи, но держалась с достоинством.
— Софья?
— Да. Спасибо, что согласились.
Они сели за столик у окна. Люба заказала чай, Софья — кофе.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала Софья.
— Начните с того, что вас беспокоит.
— Он просил вас стать поручителем?
Люба кивнула.
— И вы отказались. Почему?
Люба усмехнулась.
— Потому что я уже была поручителем. Семь лет подряд. Знаете, сколько это стоило?
— Сколько?
— Почти два миллиона рублей. Моих денег, моих кредитов, моих нервов.
Софья молчала.
— Я не рассказываю это, чтобы вас напугать, — продолжила Люба. — Просто вы спросили правду.
— А он работал?
— Иногда. Месяц поработает — полгода ищет себя. У него всегда были оправдания: коллектив не тот, зарплата маленькая, начальник дурак.
— Но он же талантливый! Харизматичный!
— Да, — кивнула Люба. — Поэтому так легко убеждает окружающих, что они ему должны.
Софья отпила кофе. Горький был, как её мысли.
— Расскажите про развод.
— Долго не решалась. Всё думала — вдруг изменится? Но потом поняла: он не хочет меняться. Зачем, если есть я?
— А сейчас есть я.
— Сейчас есть вы.
Они посидели в тишине. За окном шёл дождь, люди спешили под зонтиками.
— Что мне делать? — спросила наконец Софья.
— Не знаю. Это ваша жизнь, ваш выбор. Я просто рассказала, как было у меня.
— Вы жалеете, что так долго терпели?
Люба подумала.
— Жалею, что не поставила границы сразу. Но не жалею, что пыталась помочь. Просто… помощь должна вести к самостоятельности, а не к большей зависимости.
Софья расплатилась за кофе и встала.
— Спасибо за честность.
— Удачи вам.
Софья шла под дождём и думала. О Борисе, о себе, о том, какой она видела их будущее. И о том, какой оно может стать, если она ничего не изменит.
Дома Борис ждал её с ужином и виноватой улыбкой.
— Ну что, поговорили с бывшей? — спросил он, пытаясь придать голосу лёгкости.
— Поговорили, — ответила Софья и прошла в спальню.
Время принимать решения.
На следующее утро Софья приготовила завтрак и села напротив Бориса за стол. Он ел, листая телефон, как обычно. Беззаботно.
— Борис, нам нужно поговорить.
— О чём? — Он не поднял глаз от экрана.
— О твоих долгах. О работе. О нашем будущем.
Тогда он посмотрел на неё. В его глазах мелькнула тревога.
— Соф, мы же вчера всё обсудили.
— Ничего мы не обсудили. Ты врал, а я слушала.
Софья достала листок бумаги.
— Я посчитала. Триста тысяч долгов по кредитам, сто пятьдесят — штрафы и пени, плюс то, что ты занимал у друзей. Почти полмиллиона.
Борис побледнел.
— Откуда ты…
— Неважно. Важно другое. У нас есть два варианта.
Он молчал.
— Первый: ты продаёшь машину, устраиваешься на работу — любую — и мы вместе гасим долги. Постепенно, честно.
— А второй?
— Второго нет. Есть только развод.
Борис встал, начал ходить по кухне.
— Соф, ты же понимаешь — я не могу работать грузчиком! У меня образование.
— У тебя долги. И жена, которая пока ещё готова помочь.
— Но я найду хорошую работу, я…
— Когда? — Софья встала тоже. — Через полгода? Год? А долги что, сами рассосутся?
Он замолчал. Впервые за время их знакомства у него не было готового ответа.
— Я не Люба, — сказала Софья тихо. — Я не буду тебя тащить и спасать. Если ты выберешь второй вариант — уходи сегодня.
Неделю Борис мучился, злился, пытался найти лазейки.
Звонил знакомым, искал «перспективные предложения». Но Софья была непреклонна: либо работа сейчас, либо расставание.
В торговом центре требовался грузчик. Зарплата небольшая, работа тяжёлая. Борис сто раз проходил мимо объявления, прежде чем решился зайти.
— Физически выносливый? — спросил менеджер.
— Да.
— Готов работать посменно?
— Да.
— Когда можете начать?
— Хоть завтра.
Дома он сказал Софье:
— Взяли. Начинаю в понедельник.
Она обняла его.
— А машину продашь?
— Продам.
Люба узнала об этом случайно. Встретила общую знакомую в магазине.
— Представляешь, — рассказывала та, — Борис работает грузчиком! В «Ашане»! А жена его контролирует все расходы.
Люба улыбнулась. Не злорадно — с облегчением. Значит, не все потеряно. Просто нужен был человек, который не поведётся на его сказки.
Дома она наконец удалила его номер из телефона. Из соцсетей. Из своей жизни.
В тридцать семь лет она была свободна. Молода. И никому ничего не должна.
И впервые за много лет у неё не было страха, что кто-то позвонит и попросит спасти его от собственных ошибок.
