Я нашла блокнот, где муж и свекровь расписывали план захвата моей квартиры через суд. Я не стала скандалить, а просто дала им доиграть этот спектакль до конца
Вера зашла домой, и в нос сразу ударил запах пыли. Словно не в свою уютную двушку попала, а на чердак к старой бабке. И Паштет, ее любимый корги, вместо того чтобы прыгать и лизать руки, сидел в углу, прижав уши.
— Паштет, ты чего? — позвала Вера, снимая пуховик. — Кто тебя обидел?
Собака только виновато покосилась в сторону кухни.
Оттуда доносился голос мужа.
— Два семьдесят! Мам, пиши! Потолки натяжные, глянец, Бельгия!
Вера нахмурилась, какие еще потолки?
Она прошла на кухню и замерла в дверях.
Игорь, её ненаглядный, стоял на табуретке с рулеткой, высунув язык от усердия. А за столом, как королева, восседала Галина Петровна. Свекровь нарядилась в парадную блузку с жабо, будто в театр собралась, и строчила что-то в толстый блокнот.
— Записала, сынок, — пропела она, сверкнув золотым зубом. — «Реконструкция потолочного пространства». Звучит богато! Миллиона на полтора потянет!
Вера громко кашлянула.
Игорь дернулся, чуть не навернулся с табуретки. Рулетка с треском свернулась, больно ударив его по пальцам.
— Ой! Верка! Ты чего подкрадываешься? Напугала!
— Я домой пришла, Игорь. В свой дом, между прочим, а вы тут чем занимаетесь? В прорабы подались?
Галина Петровна тут же захлопнула блокнот, но Вера успела заметить надпись красным маркером: «Смета для суда».
Свекровь расплылась в улыбке.
— Здравствуй, Верочка! А мы тут… сюрприз тебе готовим к Новому году! Решили вот прикинуть, влезет ли сюда люстра хрустальная!
— Хрустальная? — Вера подняла бровь. — Галина Петровна, у нас тут не дворец съездов. Куда вы ее вешать собрались? На голову мне?
Она подошла к столу. Возле сахарницы валялся чек. Вера взяла его, глянула мельком — привычка аудитора, ничего не поделаешь.
ООО «Элит-Строй», ламинат «Дуб Версаль», 32 класс. 54 000 рублей.
Вера опустила глаза на пол, там лежал старый добрый линолеум, который она постелила ещё семь лет назад, до свадьбы. Чистый, целый, но никаким дубом там и не пахло.
— Интересное кино, — протянула она. — И где этот дуб? В лесу растет или у кого-то в кармане осел?
Игорь спрыгнул с табуретки, вырвал чек у неё из рук.
— Это… Кольке! Другу! Он попросил подержать, жена у него, знаешь ли, чеки выбрасывает, а ему для гарантии надо!
— Ну да, — кивнула Вера. — Колька ж в общаге живет. Ему там только ламинат за полтинник стелить.
— Ой, все! — психанул Игорь. — Вечно ты придираешься! Сюрприз испортила! Пойдём, мам.
Они вышли на балкон, а Вера присела на стул. Ноги вдруг стали ватными, она ведь не дура, все поняла: смета для суда, чеки левые, они хотят квартиру отжать.
Достала телефон, открыла заметки, руки дрожали.
«Так, Вера, спокойно, не реветь. Папку «Развод» создать, первый пункт: сфоткать их писанину, пока спят. Второй пункт: найти номер того эксперта, Сергея Ивановича. Третий: молчать и улыбаться, пусть думают, что я дура».
— Паштет! — позвала она, пёс вылез из угла, ткнулся мокрым носом в ладонь. — Ну что, дружок. Кажется, наш папа решил нас кинуть. Но он не знает, с кем связался.
Следующие дни превратились в испытание, Галина Петровна теперь дневала и ночевала у них. «Помогала по хозяйству», как она выражалась.
Вера приходила с работы и каждый раз находила новый «сюрприз».
Во вторник она не нашла свой любимый кашемировый свитер.
— Галина Петровна, вы свитер мой серый не видели?
Свекровь высунулась из ванной, лицо невинное.
— Ой, Верочка, видела! Он грязный был, я постирала. На девяносто градусов поставила, чтоб микробов убить, а он чего-то сел… На куклу теперь только налезет.
Вера зашла в ванную. Свитер, который стоил половину ее зарплаты, превратился в валенок.
— Спасибо, — сказала Вера сквозь зубы. — Очень заботливо.
— Ну не расстраивайся! — махнула рукой свекровь. — Купишь новый, ты ж богатая.
В среду Вера обнаружила, что её коллекция фиалок на подоконнике залита водой так, что из горшков течет грязь.
— Ой, они пить хотели! — оправдывалась Галина Петровна. — Я их полила.
— Это суккуленты, мама, — тихо сказала Игорь, который вдруг решил подать голос. — Их раз в месяц поливают.
— Цыц! — шикнула мать. — Я лучше знаю, как цветы растить! У меня герань на даче с кулак цветет! А у твоей Веры одни колючки.
В четверг Галина Петровна не смогла включить свой любимый сериал, пульт не работал.
— Игорь! — визжала она. — Сломали! Она специально сломала!
Игорь тыкал кнопки, менял батарейки – бесполезно. Вера сидела в кресле, читала книгу, она просто заклеила диод на пульте крошечным кусочком прозрачного скотча. Не видно, а сигнал не идет.
— Техника ломается, — пожала она плечами. — Аура у нас, наверное, плохая стала.
В пятницу Вера встретила в магазине Маринку, жену того самого Кольки. Маринка всегда была болтушкой, а тут прям глаза отвела.
— Привет, Марин! — окликнула Вера.
— Ой, привет… — Маринка помялась. — Слушай, Вер… А ты правда Игоря из дома гонишь?
— Чего? — Вера чуть пакет с молоком не уронила.
— Ну… Колька рассказывал, Игорь жалуется. Говорит, ты его пилишь, зарплату отбираешь, попрекаешь, что квартира твоя. А он, бедный, пашет, ремонт тебе сделал, а ты его на мороз.
Вера почувствовала, как к горлу подкатил ком.
— Ремонт? — переспросила она. — Это он про то, как лампочку в туалете вкрутил?
— Ну не знаю… — Маринка потупилась. — Он говорит, миллионы вложил. Вер, ты бы помягче с ним, ему обидно.
Вера шла домой, и слезы сами катились. Значит, он уже почву подготовил, всех друзей настроил. Из неё монстра сделал, а сам жертва.
«Ну погоди, Игорек, — думала она, вытирая злые слезы. — Будет тебе помягче. Я тебе перину постелю из стекловаты».
Дома её ждал новый сюрприз.
Вера полезла в почтовый ящик за квитанциями, а там письмо. Плотное такое, с красной полосой.
На имя Игоря от коллекторского агентства «Долг-Контроль».
Вера, недолго думая, надорвала край.
«Уважаемый Игорь Петрович! Ваш долг по микрозайму составляет 85 000 рублей. Просрочка 40 дней, срочно оплатите»
Восемьдесят пять тысяч и это только один займ.
Она поднялась в квартиру, Игорь сидел перед телеком.
— Игорь, — Вера положила письмо перед ним. — Это что?
Он глянул, поперхнулся, пиво пролил на футболку.
— Это… это ошибка! Спам! Не читай!
— Спам? — усмехнулась Вера. — На что брал, Игорек? На ремонт мифический?
— На жизнь! — заорал он вдруг, вскакивая. — На жизнь, понятно?! Ты ж с меня деньги трясёшь!
«Купи то, купи это»! А у меня зарплата копейки! Я мужиком себя почувствовать хотел! Костюм купить, маму порадовать!
— Ах, маму порадовать… — Вера кивнула. — За счет микрозаймов под триста процентов? Гениально, теперь понятно почему ты так в квартиру вцепился, прижало, да? Коллекторы в дверь стучат?
Игорь побагровел.
— Не твое дело! Я отсужу свое! Я имею право! Я тут жил и страдал!
— Страдал он… — Вера покачала головой. — Ладно, страдай дальше. Только учти: долги при разводе тоже делятся. Но только те, что на нужды семьи пошли.
Двадцатого декабря Игорь перешел в наступление, видимо коллекторы совсем прижали.
Вера сидела на кухне, отчёт сводила. Зашел муж в том самом костюме, купленном на микрозайм.
Хлопнул ладонью по столу.
— Вера! Разговор есть!
— Говори, — она не подняла глаз. — Только не ори.
— Ты меня не уважаешь! — завел он старую пластинку. — Я пять лет жизни положил! Я душу вложил!
Бросил папку.
— На, читай! Иск! Развод и раздел!
Вера открыла.
«Венецианская штукатурка… Стяжка пола… Общая сумма: 3 200 000 рублей».
— Венецианская штукатурка? — переспросила она. — Это те обои в цветочек за триста рублей?
— Неважно! — взвизгнул Игорь. — Чеки есть! Мама свидетель! Эксперты подтвердят!
Наклонился, глаза бешеные.
— Короче. Давай по-хорошему. Два ляма мне на карту и расходимся, квартира твоя. Не дашь — отсужу половину и продам долю! Заселю туда урок, они тебе устроят «сладкую жизнь»! Будешь знать, как мужа гнобить!
Вера смотрела на него и видела не мужа, а загнанную крысу.
— Два ляма, значит? — переспросила она. — Чтоб долги закрыть и ещё осталось?
— Это компенсация! — рявкнул он.
Вера закрыла папку, взяла карандаш.
— Игорь, слово «апелляция» с двумя «л», исправь и иди спать.
На следующий день Вера взяла отгул.
Как только Игорь ушел, она вызвала Сергея Ивановича.
Эксперт прошел по квартире, как Шерлок Холмс.
— Ну-с… — постучал по стене. — Венеция, говорите? Бумага, Рыбинск. Пол?
Оторвал плинтус.
— Бетон, 1980 год, пыль вековая, проводка?
Открутил розетку.
— Алюминий, если его тронуть, он рассыплется, три миллиона? Тут ремонта тысяч на десять, и то, если считать стоимость ведра и тряпки.
Сделал фото, акт составил.
— Вера, — сказал он на прощание. — Они ж идиоты, они ж себе статью шьют.
— Знаю, Сергей Иванович, — улыбнулась Вера. — Я им и иголку с ниткой дам, пусть шьют.
Тут звонок. Свекровь.
— Верочка! А ты на стол что готовишь? Мы не придем, но ты не скучай!
— Не скучаю, Галина Петровна, я сюрприз готовлю. Блюдо такое… холодное.
— Холодец?
— Типа того, только в нём вместо мяса статья УК РФ, до встречи.
Двадцать девятое декабря, суд.
В коридоре мишура, елка пластиковая, а лица у всех кислые.
Игорь пришел с мамой. Сидят, шепчутся. Галина Петровна таблетки глотает, нервничает.
Вера села поодаль, спокойная как танк.
— Истец, выступайте, — сказала судья, потирая виски.
Игорь вскочил.
— Ваша честь, справедливости хочу! Квартира была сараем, я из нее конфетку сделал! Три миллиона вложил в евроремонт! Стены ровнял, полы лил! Все сам, своими руками, а она меня выгоняет!
Судья зевнула.
— Доказательства?
— Вот! — подскочила Галина Петровна. — Я свидетель! Я там жила, чеки вот все сохранила!
Вывалила кучу бумажек.
Судья взяла чек.
— ИП Пупкин, кабель медный, 500 метров сто пятьдесят тысяч.
Взяла другой.
— Смесь «Ротбанд», 200 мешков.
Посмотрела на свекровь.
— Женщина, двести мешков? Вы там бункер строили?
— Стены кривые! — заверещала свекровь. — Ужас какие кривые! Мы слой клали, чтоб ровно было! Для деточек старались!
— Понятно, ответчик?
Вера встала.
— Ваша честь, ремонта не было. Обои переклеили, кран сменили, всё.
— Врёт!!! — заорал Игорь. — Нагло врёт!
— Прошу приобщить, — Вера положила на стол папку. — Экспертиза и выписка из налоговой.
Судья открыла папку в зале тишина. Слышно, как у Игоря челюсть скрипит.
— Так… Стяжки нет, проводка старая, штукатурка известковая.
Судья подняла глаза, взгляд стал тяжелым.
— Истец, где немецкая проводка? Где двести мешков смеси? Съели?
Игорь молчал. Пот по лбу течёт.
— А теперь самое интересное, — продолжила судья. — ИП Пупкин Василий Васильевич. Ликвидирован… в 2018 году.
Судья швырнула чек на стол.
— Это что такое?
— Ошибка! — взвизгнула свекровь. — Однофамилец!
— ИНН тот же! — рявкнула судья. — Это подлог! Статья 303! Мошенничество!
Галина Петровна сползла по лавке.
— Это не я! — заголосила она, тыча в сына. — Это он! Игорь! Он сказал: «Мама, найди чеки! Квартиру отжать надо! Долги у меня!». Я не виновата! Не сажайте!
Игорь посмотрел на мать, в глазах ужас. Предала, сдала с потрохами.
— Мама?..
— Не знаю ничего! — орала свекровь. — Ты меня заставил! Алкаш! Неудачник!
Вера смотрела на них и даже злости не было, только усталость.
— Ваша честь, — сказала она. — Иск отклонить, материалы в прокуратуру.
— Так и будет, — стукнула молотком судья. — Вон отсюда.
На улице мела метель.
Игорь стоял у крыльца, без шапки, снег на голову падает. Мать его уже ускакала, только пятки сверкали.
Вера вышла.
— Вера… — Игорь шагнул к ней, голос сиплый. — Вер, прости.
— Хотел, Игорь, — сказала Вера. — Ты хотел квартиру, деньги. За мой счёт вылезти хотел.
Развернулась и пошла к своей машине.
Впереди Новый год и Паштет ждет.
Поехали домой Вера, ты молодец.
