Я всегда считала, что лучше всех разбираюсь в людях, особенно в мужчинах. Но когда в мой кабинет вошла эта серая мышь с бриллиантами в ушах, я и подумать не могла, что через полчаса моя уютная, налаженная жизнь полетит в тартарары, а я сама окажусь перед выбором: потерять репутацию или стать соучастницей преступления.
***
— У вас найдется стакан воды? Мне кажется, я сейчас умру.
— Умирать у меня в кабинете не рекомендуется, это плохо сказывается на имидже фирмы, — я указала наманикюренным пальцем на кулер. — Пластиковые стаканчики справа. И, пожалуйста, не капайте валерьянкой на паркет, он впитывает запахи.
Женщина, стоявшая в дверях, была похожа на испуганную воробьиху, которую зачем-то нарядили в кутюрный жакет. Дорогой, бежевый, скучный — мечта жены депутата средней руки. Я таких клиенток щелкала как орешки: обычно они приходят делить имущество, когда муж находит кого-то помоложе и поглупее. Или поумнее — как повезет.
— Я не пью валерьянку, — тихо сказала она, проходя внутрь и опускаясь в кресло. Сумка «Биркин» (оригинал, я проверяла такие вещи на автомате) скользнула на пол. — Я пью антидепрессанты. Но они уже не помогают.
Я вздохнула, глядя на часы. До конца приема оставалось сорок минут. Меня ждал фитнес, потом ужин с любимым мужчиной, который обещал сегодня «сюрприз». Тратить время на нытье богатой бездельницы не входило в мои планы.
— Давайте к делу. Я — Ева, лучший адвокат по бракоразводным процессам в этом городе. Вы пришли разводиться?
— Я пришла спасаться, — она подняла на меня глаза. Огромные, серые, полные такого липкого ужаса, что мне стало не по себе. — Меня зовут Инга. И мой муж хочет меня убить.
Я хмыкнула.
— Дорогуша, это говорят 90% моих клиенток. Обычно «убить» означает «оставить без загородного дома и алиментов».
— Нет, — она покачала головой, и бриллианты в ушах качнулись, пуская зайчики на стену. — Он правда хочет. Он уже начал.
***
— И как же он это делает? Подсыпает мышьяк в утренний смузи? — я открыла блокнот, всем своим видом показывая скепсис.
— Вы мне не верите. Никто не верит. Он же святой. Благотворитель, бизнесмен, душа компании… — Инга нервно теребила ручку сумки. — Знаете, он из тех мужчин, которые открывают двери, дарят цветы без повода и помнят даты первого поцелуя.
Я поморщилась. Мой собственный мужчина — назовем его Мистер Икс — был именно таким. Идеальным. И это, честно говоря, иногда настораживало. Не бывает идеальных мужиков, у каждого есть свой таракан: кто-то храпит, кто-то жадный, кто-то маменькин сынок.
— Ближе к фактам, Инга. Угрозы были? Побои?
— Он никогда не повышает голос. Он… он просто создает условия. — Она замолчала, собираясь с духом. — Месяц назад у меня отказали тормоза. В сервисе сказали — случайность, износ шланга. Но машине полгода! Потом, на даче, я чуть не упала с лестницы — кто-то пролил масло на верхней ступеньке. Я сломала руку. Вот, смотрите.
Она закатала рукав бежевого жакета. На тонком запястье действительно виднелся свежий шрам от операции.
— А вчера… — голос её дрогнул. — Вчера я нашла у него в кабинете документы. Он оформляет опекунство надо мной. Как над недееспособной. Психически нестабильной.
— Ну, это классика, — я зевнула. — Газлайтинг, доведение до нервного срыва. Чтобы забрать бизнес? У вас есть активы?
— Сеть клиник эстетической медицины. Все записано на меня. Он просто управляющий. Если меня признают невменяемой, он получит всё.
— А вы, простите, вменяемая? — я посмотрела на неё пристально.
— Я была такой до встречи с ним. А сейчас… я уже сама не знаю. Он так убедителен. Он говорит всем друзьям, что я схожу с ума. Что я вижу галлюцинации. Что я ревную его к каждому столбу.
— А вы ревнуете?
— А вы бы не ревновали? — она горько усмехнулась. — У него кто-то есть. Я чувствую. Он пахнет чужими духами. «Шанель Шанс», кажется. И иногда на его рубашках я нахожу рыжие волосы. Длинные, вьющиеся.
Я замерла. Моя рука, записывающая показания, зависла над бумагой. Я машинально поправила свои рыжие локоны. И вдохнула аромат со своего запястья. «Шанель Шанс». Мои любимые.
«Совпадение», — подумала я. — «В городе тысячи рыжих баб, которые поливаются Шанелью».
***
— Рыжие волосы, говорите? — голос мой предательски дрогнул, но я тут же взяла себя в руки. — И что еще? Может, вы знаете имя этой разлучницы?
— Нет. Он очень осторожен. Он записал её в телефоне как «Михаил Петрович, налоговая». Но я однажды взяла трубку, когда он был в душе. Там был женский голос. Такой… властный. Низкий, с хрипотцой. Она сказала: «Зайка, ты купил то самое вино?».
Меня бросило в жар. Я вспомнила прошлый вторник. Звонок Эдику (моему Эдуарду, моему идеальному мужчине). Я просила купить «Пино Нуар». И я называла его «Зайка», когда была в хорошем настроении.
Нет. Этого не может быть. Мой Эдуард — архитектор. Свободный, разведенный три года назад. Я видела его паспорт. Я видела штамп о разводе!
— Инга, — сказала я очень медленно. — А как зовут вашего мужа?
— Эдуард. Эдуард Ветров.
Мир качнулся и поплыл. Стены моего стильного кабинета с дипломами в рамочках вдруг стали картонными. Эдуард Ветров. Мой Эдик. Мой идеальный мужчина, который сегодня вечером готовит мне сюрприз.
Я сплю с мужем своей клиентки. Я — та самая рыжая стерва, которой он пудрит мозги. И, судя по всему, я — причина, по которой он хочет упечь эту несчастную в психушку.
— Вам плохо? — Инга подалась вперед. — Вы побледнели.
— Душно, — выдавила я, расстегивая верхнюю пуговицу блузки. — Кондиционер барахлит. Значит, Эдуард Ветров. Архитектор?
— Если бы. Он всем врет, что архитектор. Это его хобби, он рисует домики в блокноте. На самом деле он финансовый директор в моей фирме. И, поверьте, он умеет считать деньги. Особенно мои.
Я почувствовала, как внутри закипает холодная ярость. Значит, «свободный художник», который живет на съемной квартире (якобы пока делает ремонт в своей), на самом деле живет в особняке этой женщины? А ко мне приезжает «отдохнуть от музы»?
***
Я смотрела на Ингу и видела её другими глазами. Это была не серая мышь. Это была красивая, ухоженная женщина, которую методично, день за днем, уничтожал человек, которого я считала близким.
— Скажите, Инга, — мой голос стал жестким, профессиональным. — А почему вы пришли именно ко мне? В городе полно адвокатов.
— Мне вас посоветовали.
— Кто?
— Одна знакомая. Сказала, что вы… хваткая. Что вы не боитесь грязи. И что вы тоже любите рыжий цвет.
Она посмотрела на мои волосы. В её взгляде не было наивности. Там было что-то другое. Расчет? Или мольба?
Я встала и подошла к окну. За стеклом шумел Невский проспект. Люди спешили по своим делам, не зная, что прямо сейчас здесь, на третьем этаже, рушится чья-то судьба.
Мне нужно было задать ей один вопрос. Тот самый, который все прояснит.
Я повернулась к ней.
— Инга, когда вы нашли те документы об опеке… там была указана фамилия доверенного лица? Кто должен был стать вашим опекуном, если Эдуард вдруг «не сможет»?
Инга опустила глаза.
— Там было написано… что в случае его болезни или занятости, опекуном назначается его доверенное лицо. Юрист.
— Фамилия? — рявкнула я.
— Ева Самойлова.
Я похолодела. Ева Самойлова — это я.
— Вы… вы шутите?
— Нет. Вот копия. — Она достала из сумочки сложенный листок.
Я выхватила бумагу. Мои глаза бегали по строчкам. «…назначается Е.В. Самойлова… паспортные данные…». Мои паспортные данные! Откуда?!
Ах да. Эдик. «Милая, дай паспорт, я забронирую нам билеты на Мальдивы». Сюрприз. Вот он, сюрприз.
Он не просто изменял нам обеим. Он планировал использовать меня — юриста с безупречной репутацией — чтобы легально отжать бизнес жены. А потом, наверное, избавиться и от меня. Или сделать меня козлом отпущения, если что-то пойдет не так.
***
Я рухнула в кресло. Ноги не держали.
— Вы знали, — прошептала я. — Вы знали, кто я, когда шли сюда.
— Я догадывалась, — Инга перестала теребить сумку. Теперь её голос звучал твердо. — Я видела вашу переписку в его телефоне. «Зайка, купи вино». Я нашла вас в соцсетях. Умная, красивая, успешная. Я поняла, почему он выбрал вас. Вы — идеальное оружие.
— Я не оружие! — крикнула я. — Я такая же дура, как и вы! Я любила его!
— Любили? Прошедшее время? Это хорошо. — Инга кивнула. — Потому что если вы все еще его любите, то мне конец. И вам тоже, кстати. Он не оставляет свидетелей. Вы знаете, что случилось с его первой женой?
— Он сказал, она погибла в ДТП…
— Она утонула в ванной. Сразу после того, как переписала на него квартиру. Сердечный приступ в 30 лет. Бывает же.
Я схватила стакан воды и выпила залпом. Руки тряслись.
— Что вы предлагаете? — спросила я.
— Он думает, что я глупая и слабая. Он думает, что вы — влюбленная и слепая. Давайте его разочаруем.
— Вы хотите войны?
— Я хочу справедливости. Сегодня вечером он пригласил вас на ужин?
— Да.
— А мне сказал, что едет на совещание. Сюрприз будет заключаться в том, что он подарит вам кольцо. Моё кольцо. С желтым бриллиантом. Я видела коробочку. Он украл его из моего сейфа вчера.
Я вспомнила, как Эдик намекал на «особенный подарок, достойный королевы». Тошнота подкатила к горлу.
***
План был безумным, как и всё происходящее. Но я юрист. Я умею действовать в стрессовых ситуациях.
Вечер. Ресторан «Мансарда». Вид на Исаакиевский собор. Эдик сидит за столиком, сияя, как начищенный пятак. В смокинге. Красивый, подлец.
— Ева, любимая! Ты сегодня ослепительна. Эта блузка… цвет страсти.
Я улыбнулась. Улыбкой акулы, почуявшей кровь.
— Привет, Зайка. Ты тоже ничего.
Мы пили вино. Он говорил комплименты. Я ждала.
Наконец, момент настал. Он полез во внутренний карман пиджака.
— Ева, мы знакомы полгода, но мне кажется, я знал тебя всю жизнь. Ты та женщина, с которой я хочу…
Он открыл бархатную коробочку. Желтый бриллиант сверкнул в свете свечей. Кольцо было великолепным. И, судя по размеру камня, стоило как моя квартира.
— …с которой я хочу разделить всё. Ты выйдешь за меня?
Я протянула руку, но не за кольцом. Я взяла бокал с красным вином.
— Эдик, милый. Какое красивое кольцо. Интересно, Инга не будет против, что ты даришь её семейную реликвию любовнице?
Лицо Эдуарда застыло. Улыбка сползла, обнажив что-то звериное.
— Что? Причем тут Инга? Ты о чем, детка?
— О том, что «детка» умеет читать документы, — я достала из сумочки копию доверенности. — И о том, что статья 159 УК РФ «Мошенничество» — это до десяти лет, любимый. А если добавить «Приготовление к убийству»…
В этот момент к нашему столику подошла Инга. В том же бежевом жакете, но теперь он смотрелся как броня. За её спиной маячили два крепких парня в штатском. Оперуполномоченные, клиенты моей фирмы, которым я когда-то помогла с разводом.
— Привет, дорогой, — сказала Инга. — Совещание затянулось?
Эдуард переводил взгляд с меня на неё. Он был загнан в угол.
— Вы… вы сговорились? Две суки!
— Три, — поправила я. — Ты забыл про Фемиду. Она тоже баба стервозная и с завязанными глазами, но сегодня повязку сняла.
***
Эдуарда увели тихо, без наручников, чтобы не пугать публику. У парней в штатском были к нему вопросы по поводу странной смерти первой жены — Инга предоставила записи его разговоров, которые тайком делала последние полгода (умница, не такая уж и жертва).
Мы остались с Ингой вдвоем за столиком. Вид на собор был всё так же прекрасен.
— Выпьем? — предложила она, кивнув на бутылку «Шато Марго», которую заказал Эдик. — Всё-таки за его счет.
— Выпьем, — согласилась я. — За женскую солидарность?
— За хороших адвокатов, — усмехнулась она. — Ева, вы теперь будете вести мой развод?
— Бесплатно, — кивнула я. — В качестве компенсации за моральный ущерб. И за то, что я чуть не надела ваше кольцо.
— Оставьте его себе, — махнула она рукой. — В ломбард сдадите. Купите себе что-нибудь. Нервы подлечить.
Мы чокнулись.
Я смотрела на неё и думала: какая ирония. Я искала идеального мужчину, а нашла идеальную клиентку. И, кажется, подругу. Хотя, конечно, дружить с бывшей женой своего несостоявшегося жениха — это сюжет для мыльной оперы.
Но кто сказал, что жизнь — это не сериал? Главное, чтобы сценарий писала ты сама, а не какой-то проходимец с фальшивым дипломом архитектора.
Я допила вино, достала помаду и поправила макияж. Жизнь продолжалась. И она, черт возьми, была интересной.
