Они дружили двадцать лет, деля пополам секреты и обеды. Но одна из них всегда была королевой, а вторая — удобной тенью. Поездка в заброшенный дом должна была стать прощальной вечеринкой перед продажей наследства, а стала точкой невозврата. Когда маски срываются в полной темноте, бежать уже некуда.
***
— Ты совсем идиотка? Я же сказала — направо! Куда ты рулишь, курица слепая?!
Кристина вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели.
Машину мотнуло на размытой грунтовке. Грязь жирными шлепками полетела в лобовое стекло.
— Там не было знака, Жанна. Навигатор показывает, что дорога здесь, — тихо ответила она.
— Навигатор у неё! Головой думать надо, а не в телефон пялиться. Тормози! Сейчас в кювет улетим!
Жанна дернула ручник сама.
«Ауди» юзом пошла по глине и замерла в сантиметре от покосившегося столба.
Тишина. Только дождь барабанит по крыше, как горсть мелких камней.
— Выходи, — скомандовала Жанна. — Будем толкать. Или ты думаешь, я тут ночевать останусь в этой глуши?
Кристина посмотрела на свои новые бежевые кроссовки. Потом на черное месиво под колесами.
— Жан, там грязи по колено. Давай вызовем трактор?
— Какой трактор, дура? Мы в пятидесяти километрах от цивилизации. Это твоя бабка дом в такой дыре оставила, не моя. Выходи, я сказала!
Жанна всегда командовала.
Со школьной скамьи.
Она была яркой, звонкой, наглой. Кристина — тихой, удобной, «подай-принеси».
Жанна увела у неё первого парня в институте. «Он тебе не подходил, Крис, я тебя спасла».
Жанна устроила её на работу к своему отцу, чтобы потом десять лет попрекать этим.
Жанна выбрала ей мужа. Игоря.
«Игорь — тюфяк, как раз для тебя, Крис. Будете два валенка».
— Вылезай! — скомандовала Жанна, брезгливо глядя на жижу за окном. — Я сяду за руль. С твоими талантами мы тут до весны куковать будем.
— Но там грязь… у меня кроссовки новые, — тихо возразила Кристина.
— А ты думала, в сказку попала? У меня сапоги брендовые, я их марать не собираюсь. Толкай давай!
Жанна буквально выпихнула её под дождь и перебралась на водительское сиденье.
Кристина, глотая обиду, уперлась ладонями в ледяной багажник.
Она толкала, скользя подошвами, чувствуя, как грязь летит на джинсы, заливается в обувь.
Из приоткрытого окна, в тепле и сухости, неслось раздраженное:
— Сильнее! Ты кашу утром ела? Дави!
Машина взревела, колеса пробуксовали, обдав Кристину фонтаном черной жижи с ног до головы, и, наконец, «Ауди» выскочила на твердый участок.
Кристина стояла, хватая ртом воздух. Руки тряслись.
— Ну вот, можешь же, когда захочешь, — усмехнулась Жанна, садясь обратно в теплое нутро салона. — Садись, чучело. До дома еще километра два.
Кристина вытерла грязные руки о джинсы.
Внутри неё что-то щелкнуло. Тихо так. Как предохранитель.
Она села за руль и посмотрела на подругу.
— Поехали, — сказала она. Голос прозвучал странно. Глухо.
— Чего уставилась? — рявкнула Жанна.
Они поехали в темноту.
***
Дом встретил их черными глазницами окон.
Старый сруб, почерневший от времени. Забор лежал на земле, словно сдался без боя.
— Господи, ну и помойка, — Жанна брезгливо сморщила нос, вылезая из машины. — И ты надеешься продать это за миллион? Да тут доплачивать надо, чтобы это сожгли.
— Место хорошее. Лес, озеро рядом, — механически ответила Кристина, доставая сумки из багажника.
— Озеро? Болото это, а не озеро. Тащи вино, мне надо выпить, иначе я с ума сойду в этом склепе.
Они вошли внутрь.
Запахло старостью, мышами и пылью.
Кристина щелкнула выключателем. Лампочка под потолком мигнула и загорелась тусклым, желтым светом.
Тени по углам метнулись, словно испуганные звери.
— Холодина собачья, — Жанна поежилась, кутаясь в дорогой кашемировый кардиган. — Ты печку топить умеешь?
— Умею.
— Ну так топи! Чего стоишь? Я пока на стол накрою. Надеюсь, ты бокалы не забыла? Из кружек я пить не буду.
Кристина молча пошла к печи.
Дрова были сложены у стены. Сухие, старые.
Она открыла заслонку. Темное нутро печи пахнуло сажей.
Чиркнула спичкой. Огонек заплясал на бересте.
— Слышишь, Крис! — крикнула Жанна из соседней комнаты. — А Игорь-то твой где сейчас? В командировке?
Рука Кристины замерла. Спичка обожгла палец, но она не почувствовала боли.
— Да. В Питере. На конференции.
Жанна громко, лающе рассмеялась.
— На конференции! Ну-ну. Святая простота.
Кристина медленно повернула голову. В её глазах, обычно серых и невыразительных, сейчас отражались пляшущие языки пламени.
— Почему ты смеешься?
— Да так. Вспомнила анекдот. Не бери в голову. Иди лучше колбасу порежь, у меня маникюр.
Кристина смотрела на огонь.
Он разгорался. Жадно пожирал дерево.
«В Питере», — подумала она. — «Конечно. В Питере».
Она знала, что Игорь не в Питере.
Она знала, что он даже не выезжал из города.
Она знала, с кем он.
***
Через час в доме стало теплее. Или это действовал коньяк.
Жанна выпила уже половину бутылки. Её щеки раскраснелись, глаза блестели хищным блеском.
Кристина сидела напротив, почти не притрагиваясь к еде.
— Ты какая-то скучная сегодня, — протянула Жанна, развалившись на старом диване. Пружины жалобно скрипнули. — Сидишь, как на поминках.
— Устала просто. Дорога тяжелая.
— Дорога… Жизнь у тебя тяжелая, Крис. Потому что ты сама — тяжелая. Нудная.
Жанна налила себе еще.
— Вот посмотри на меня. Я свободна, я красива, у меня свой бизнес. А ты? Бухгалтер в задрипанной конторе. Муж — олух. Детей нет. Тоска!
— Мы планируем детей, — тихо сказала Кристина.
— Планируете? Ха! Пять лет планируете. Может, проблема не в планах, а в исполнителе?
Жанна прищурилась.
— Может, Игорю просто не хочется с тобой? Может, ему нужна женщина-огонь, а не женщина-моль?
Кристина сжала вилку так, что пальцы побелели.
— Что ты хочешь сказать?
— Да ничего! — Жанна махнула рукой, едва не опрокинув бокал. — Просто жалко мне тебя. Ты же даже не видишь, что у тебя под носом творится.
— А что творится?
— Ой, всё. Не нуди. Включи музыку лучше. Тут радио ловит?
Кристина встала.
Она подошла к старому радиоприемнику на комоде.
Покрутила ручку. Сквозь шипение пробилась какая-то попса.
— Громче! — скомандовала Жанна. — Хочу танцевать!
Она вскочила, начала двигаться, нелепо дергая бедрами. Тень от неё падала на бревенчатую стену, ломаясь и изгибаясь.
Кристина смотрела на неё.
И видела не подругу.
Она видела сообщение, которое всплыло на экране телефона Игоря три дня назад.
«Жду тебя, мой тигр. Крис уезжает в пятницу, у нас будут все выходные».
И фото. Жанна в кружевном белье. В том самом, которое они выбирали вместе месяц назад.
«Бери это, Крис, мужа порадуешь», — говорила тогда Жанна.
И купила такой же комплект себе.
— Танцуй со мной! — закричала Жанна, хватая Кристину за руку.
Ладонь у неё была горячая, влажная.
Кристина дернулась, вырывая руку.
— Не трогай меня.
Жанна замерла. Музыка продолжала играть веселый мотивчик.
— Ты чего? Обиделась? Ну ты и душная, Кристина. Я же правду говорю, для твоей же пользы.
— Правду? — Кристина подняла глаза. — А ты расскажи мне правду, Жанна. Про Питер.
***
В комнате повисла тишина. Только радио пело: «Я не отдам тебя никому…»
Улыбка сползла с лица Жанны. Она трезвела на глазах.
— Ты о чем? Какой Питер?
— О том, где сейчас мой муж. И почему ты так настойчиво уговаривала меня поехать сюда именно в эти выходные. Чтобы «развеяться».
Жанна фыркнула и снова плюхнулась на диван.
— У тебя паранойя, дорогая. Лечиться надо.
— Я видела переписку, — голос Кристины был ровным, безжизненным. — Я знаю про «тигра». И про белье.
Жанна молчала секунду. Потом её лицо исказилось. Это была уже не подруга. Это была соперница.
— Ну видела. И что? — она вздернула подбородок. — Что ты сделаешь? Заплачешь? Устроишь истерику? Да, мы спим. Уже полгода. И знаешь что? Он счастлив со мной. А тебя он терпит. Из жалости.
Кристина кивнула. Спокойно так. Будто соглашаясь с прогнозом погоды.
— Из жалости, значит.
— Да! Потому что ты — амёба! Ты скучная, холодная, никакая! Он мужик, ему страсть нужна! Я его люблю, поняла? И он меня любит. Он уйдет от тебя, это вопрос времени. Я просто ускоряю процесс.
Жанна встала, шатаясь.
— Всё, концерт окончен. Вези меня домой. Я не собираюсь тут с тобой киснуть.
— Нет.
— Что «нет»?
— Мы никуда не поедем.
В этот момент лампочка под потолком мигнула.
Раз. Два.
И погасла.
Дом погрузился в абсолютную темноту. Только багровые отсветы из приоткрытой дверцы печи плясали на полу.
— Кристина! — визгливо крикнула Жанна. — Включи свет! Хватит этих фокусов!
— Это не фокусы, — голос Кристины звучал откуда-то из угла. — Пробки выбило. Старая проводка.
— Так иди и включи! Где у тебя щиток?
— В подвале.
— Ну так иди!
— Я боюсь темноты. Ты же знаешь.
— Господи, за что мне это! — слышно было, как Жанна шарит руками по столу в поисках телефона. — Где мой телефон? Кристина, где мой айфон?!
— Не знаю. Может, упал.
Кристина стояла у двери. В руке она сжимала ключи от машины. И ключи от дома.
***
Жанна включила фонарик на своем телефоне. Луч света метнулся по комнате, выхватывая пустые бутылки, грязные тарелки.
Кристины в комнате не было.
— Крис? Эй! Это не смешно! Выходи!
Тишина. Только ветер завывает в трубе.
Жанна бросилась к входной двери. Дернула ручку.
Заперто.
— Кристина! Открой! Ты что, больная? Открой сейчас же!
Она забарабанила кулаками по дереву.
— Выпусти меня! Я Игорю позвоню! Я полицию вызову!
За дверью послышались шаги. Скрипнула половица на крыльце.
— Звони, — глухой голос Кристины прозвучал через дверь. — Связи нет, Жанна. Мы в яме. Я проверяла.
Жанна посмотрела на экран телефона. «Нет сети».
Холодный липкий ужас начал подниматься от желудка к горлу.
— Крис, послушай… Ну погорячились. Ну выпили. Давай поговорим нормально. Открой дверь. Холодно же.
— А мне тепло, — ответила Кристина. — Мне теперь очень тепло.
— Что ты хочешь? Денег? Я дам тебе денег. Хочешь, я Игоря брошу? Да забирай ты его! Он мне и не нужен особо, так, развлечение!
Молчание.
Жанна метнулась к окну.
Старые рамы были заколочены снаружи. Еще днем она шутила, что это защита от зомби.
Теперь это была её клетка.
Она схватила стул и с размаху ударила по стеклу.
Звон, треск. Осколки посыпались на пол.
Но за стеклом были доски. Толстые, почерневшие доски, прибитые намертво.
— Не старайся, — голос Кристины звучал теперь от окна. — Бабушка боялась воров. Там сороковка доска. Ты ноготь сломаешь.
— Ты тварь! — заорала Жанна, теряя контроль. — Ты психопатка! Выпусти меня! Я тебя засужу! Я тебя уничтожу!
— Ты уже попыталась меня уничтожить. Двадцать лет пыталась.
В щель между досками Жанна увидела глаз.
Глаз Кристины.
Он смотрел на неё без злости, без ненависти. С каким-то жутким любопытством. Как дети смотрят на жука в банке.
— Знаешь, Жанна, — сказала Кристина. — А ведь здесь крысы. Огромные. Они приходят на запах еды. А еда на столе осталась.
***
Прошло два часа.
Жанна охрипла от крика. Она сидела на диване, поджав ноги, и светила фонариком на дверь.
Зарядки оставалось 15%.
В доме выстывало стремительно. Огонь в печи погас.
— Кристина… — прошептала она. — Пожалуйста. Мне страшно.
Тишина.
Вдруг снаружи послышался звук мотора.
Фары резанули по щелям в окнах.
— Она уезжает! — мысль пронзила мозг. — Она меня бросает тут!
Жанна вскочила, бросилась к двери, колотя в неё уже ногами, не чувствуя боли.
— Не уезжай! Не оставляй меня! Кристина!!! Прости меня! Я всё сделаю!
Звук мотора был ровным. Машина не уезжала. Она просто работала.
Потом звук стих.
Шаги на крыльце.
Лязг ключа в замке.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла Кристина. В руках она держала мощный фонарь и… канистру.
Жанна отшатнулась, закрывая лицо руками.
— Не надо! Не убивай меня!
Кристина вошла, спокойно поставила канистру на пол. Отвинтила крышку.
Запахло бензином.
Жанна сползла по стене, рыдая. Тушь текла по лицу черными ручьями.
— Пожалуйста… Я беременна… — соврала она, хватая ртом воздух. — От Игоря… Не убивай…
Кристина посмотрела на неё сверху вниз. В свете фонаря её лицо казалось маской.
— Ты не беременна, Жанна. Ты бесплодна после того аборта в институте. Я же возила тебя в клинику, забыла?
Кристина наклонила канистру.
Жанна завизжала, вжимаясь в угол.
Но полилась не жидкость.
Посыпался песок.
Обычный речной песок.
Кристина высыпала всё до конца. Потом швырнула пустую канистру к ногам подруги.
— Я просто хотела, чтобы ты почувствовала, — сказала она тихо. — Каково это — когда у тебя забирают всё. Когда ты беспомощна. Когда тобой играют.
Она подошла к столу, взяла телефон Жанны, лежавший экраном вниз.
— Вставай.
— Что?..
— Вставай, я сказала. Поехали.
— Куда?
— В город. К Игорю. Ты расскажешь ему, что мы здесь делали. И что между нами всё кончено.
***
Обратная дорога была тихой.
Жанна сидела, сжавшись в комок, и смотрела в окно. Её трясло.
Кристина вела машину уверенно, жестко входя в повороты.
Грязь летела из-под колес, но теперь Кристине было всё равно.
— Ты сумасшедшая, — прошептала Жанна, когда они выехали на трассу. — Тебе лечиться надо.
— Может быть, — Кристина не повернула головы. — Зато я теперь знаю, кто я.
— И кто ты?
— Я та, кто держит ключи.
Кристина улыбнулась. Впервые за вечер искренне.
Она представила лицо Игоря, когда он увидит их вдвоем на пороге. Грязных, уставших, злых.
Она представит, как швырнет ему в лицо обручальное кольцо.
Жанна думала, что победила, забрав мужа.
Но Кристина поняла главное: побеждает тот, кому нечего терять.
Она включила радио.
«Я свободен…» — пел Кипелов.
Кристина подпевала.
Рядом, на пассажирском сиденье, всхлипывала бывшая лучшая подруга, бывшая королева, превратившаяся в дрожащую мышь.
Оказалось, чтобы перестать быть жертвой, нужно просто один раз запереть дверь с правильной стороны.
Но когда они подъехали к подъезду, Жанна вдруг выпрямилась. Достала зеркальце. Вытерла тушь.
— Ты думаешь, ты выиграла? — прошипела она, выходя из машины. — Он всё равно выберет меня.
Кристина посмотрела ей вслед.
— Забирай, — сказала она в пустоту. — Я мусор не коллекционирую.
Она нажала на газ и поехала прочь. В ночь. В новую жизнь.
Где не было ни Игоря, ни Жанны, ни старых дач.
Только дорога и свобода.
И легкий запах бензина, который всё-таки остался на руках. На всякий случай.
