Когда покупка собственного жилья становится поводом для семейной войны, остаётся только один выход — показать, что личные границы дороже любых родственных связей.
ГЛАВА 1. СКАНДАЛ В НОВОСТРОЙКЕ
Я стояла посреди своей новой квартиры, вдыхая запах свежей краски и представляя, как расставлю здесь мебель, когда дверь распахнулась с такой силой, что задрожали стёкла. На пороге стояла моя свекровь Валентина Петровна, а за её спиной маячили золовка Светка и свёкор Пётр Иванович.
— Вот она где! — голос свекрови был похож на удар хлыста. — Тайком дома покупает! Без семьи! Без совета!
Я попятилась к окну, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Они не должны были узнать. Пока не должны были.
— Здравствуйте, — выдавила я. — Как вы узнали адрес?
— Да весь подъезд уже трезвонит! — Светка победно выставила вперёд подбородок. — Соседка твоя, Тамара Фёдоровна, моей подруге рассказала! Говорит, молодая женщина вселяется, одна, без мужа!
Свёкор молчал, но его взгляд говорил громче слов: предательница, неблагодарная.
— Зачем ты купила дом без нас? — Валентина Петровна шагнула ближе, и я почувствовала запах её тяжёлых духов. — Мы же семья! Всё должно быть общее!
— Это моя квартира, — тихо сказала я. — Я копила пять лет.
— Твоя? — свекровь расхохоталась. — А кто тебе помогал, когда Серёжа умер? Кто детей твоих кормил? Мы! Значит, и квартира наша!
Я сжала кулаки. Пять лет назад, когда мой муж Сергей погиб в автокатастрофе, я действительно жила в их доме. Два месяца. Потом я переехала, сняла однушку, устроилась на две работы и каждую копейку откладывала на своё жильё. На свободу.
ГЛАВА 2. ЦЕНА ПОМОЩИ
Следующие дни превратились в настоящий кошмар. Валентина Петровна названивала по двадцать раз на дню, требуя «семейного совета». Светка подключила к делу всех родственников — тёток, двоюродных братьев, даже дальнюю племянницу откуда-то из Воронежа.
Все твердили одно: я должна. Должна вписать их в документы. Должна дать им комнату. Должна отдать долг.
— Мама, что происходит? — спросила меня восьмилетняя дочка Аня, когда я в очередной раз сбросила звонок свекрови. — Почему бабушка кричит?
Как объяснить ребёнку, что взрослые люди ведут себя хуже детей в песочнице? Что «помощь» родственников всегда имеет цену, и эту цену предъявляют в самый неподходящий момент?
— Всё хорошо, солнышко, — я прижала дочь к себе. — Просто бабушка немного расстроена.
Но хорошо не было ничего. Валентина Петровна достала старые квитанции, где якобы были записаны все расходы на нас с детьми за те два месяца. Борщи, котлеты, хлеб — всё было подсчитано до копейки. Сумма набежала внушительная — триста двадцать восемь тысяч рублей.
— Возвращай долг или впиши нас в собственники! — швырнула она мне эти бумаги прямо в лицо, когда я пришла забрать сына Мишку с продлёнки. Она специально подкараулила меня у школы.
Люди оборачивались, шушукались. Мне было стыдно и страшно одновременно.
ГЛАВА 3. РАССЛЕДОВАНИЕ
Я не могла спать. Квитанции лежали на столе, и я снова и снова пыталась понять, откуда такая сумма. Триста тысяч за два месяца на двоих детей и меня? Это же по пять тысяч в день!
Утром я попросила подругу Лену, которая работала бухгалтером, взглянуть на бумаги.
— Катя, это полный бред, — Лена пробежалась глазами по записям. — Смотри: двадцать восьмое июня — покупка холодильника, пятьдесят тысяч. А ты вообще в это время у них жила?
Я похолодела. Двадцать восьмого июня я уже снимала квартиру, работала в двух местах и забирала детей от соседки.
— Нет, — прошептала я. — Мы уже съехали.
— Так и остальное проверь. Тут половина дат вообще не совпадает. Катюш, они просто приписали к твоему «долгу» свои обычные траты за полгода!
Я перепроверила всё сама. Лена оказалась права. Реальная сумма, которую можно было признать помощью, не превышала сорока тысяч. Остальное — новый телевизор Светке, ремонт машины свёкра, даже юбилей Валентины Петровны — всё записали на меня.
Ярость и облегчение смешались в груди. Значит, я ничего не должна. Совсем ничего.
ГЛАВА 4. ВОЙНА
Когда я принесла Валентине Петровне результаты проверки, она даже не смутилась.
— Всё равно должна! — кричала она. — Мы тебя приютили! Кормили! Жалели! А ты неблагодарная!
— Я благодарна, — спокойно сказала я. — И готова вернуть сорок тысяч. Прямо сейчас. Но больше вы не получите ни копейки, и в документы на квартиру я вас не впишу.
Свекровь побагровела. Светка начала визжать что-то про «бессовестную выскочку». Свёкор молча развернулся и вышел вон — видимо, даже ему стало стыдно.
— Ты пожалеешь! — прошипела Валентина Петровна. — Я подам в суд! Докажу, что эта квартира куплена на наши деньги!
— Подавайте, — я положила на стол конверт с сорока тысячами. — Все чеки и платёжки у меня. Каждая копейка на эту квартиру заработана мной. Честно.
Они подали в суд. Два месяца я собирала документы, выписки из банка, справки с работы. Мой адвокат только качал головой, глядя на «доказательства» свекрови.
— Это даже не смешно, — говорил он. — Тут же элементарная подделка дат. Суд их засмеёт.
Так и вышло. Судья разобрался за двадцать минут, отклонил иск и строго посмотрел на Валентину Петровну.
— Гражданка, впредь не забивайте суду голову фальшивками. В следующий раз это будет иметь последствия.
ГЛАВА 5. НОВАЯ ЖИЗНЬ
После суда они исчезли из моей жизни. Валентина Петровна даже детей перестала навещать — видимо, обида оказалась сильнее любви к внукам. Мне было немного грустно, но больше — легко.
Мы переехали в новую квартиру. Аня выбрала себе комнату с окнами на юг, Мишка — ту, что побольше, для своих конструкторов. Я ходила по этим комнатам и не могла поверить: это правда моё. Наше.
Никто не будет устраивать скандалы на кухне. Никто не будет указывать, как воспитывать детей. Никто не будет требовать отчёта за каждый рубль.
Прошёл год. Я продолжала работать, дети пошли в новую школу, завели друзей. Иногда Светка присылала пассивно-агрессивные сообщения в общий семейный чат, но я просто их игнорировала.
А потом случилось то, чего никто не ожидал.
ГЛАВА 6. ВТОРОЙ ДОМ
Я встретила Андрея на работе — он пришёл в нашу компанию новым руководителем отдела. Серьёзный, надёжный, с добрыми глазами. Мы начали общаться, потом встречаться. Дети его полюбили сразу — он умел разговаривать с ними на их языке, не сюсюкая и не поучая.
Через полтора года мы поженились. Тихо, без пышной свадьбы, только мы, дети и несколько близких друзей.
Андрей продал свою квартиру, я оставила свою, и мы вместе взяли ипотеку на дом за городом. Небольшой, уютный, с участком, где дети могли играть.
Как Валентина Петровна об этом узнала — загадка. Возможно, та же Тамара Фёдоровна постаралась. Но в один прекрасный день свекровь нарисовалась у ворот нашего нового дома.
— Значит, второй дом купила? — она стояла, скрестив руки на груди. — Богатой стала? Тогда первый нам отдай! Справедливо будет!
Я посмотрела на эту женщину, которая когда-то казалась мне такой важной фигурой в жизни. И вдруг почувствовала только усталость.
— Валентина Петровна, — сказала я спокойно. — Я ничего вам не должна. Не дом, не квартиру, не отчёты о своей жизни. Я благодарна за помощь, которую вы оказали когда-то, и я её вернула. Остальное — моя жизнь. Не ваша.
— Неблагодарная! — она попыталась протиснуться за калитку, но Андрей мягко, но твёрдо преградил ей путь.
— Вам пора уходить, — сказал он. — И больше не приходите.
Мы закрыли калитку. Валентина Петровна ещё минут десять кричала что-то про «бессовестных» и «семейные ценности», но потом ушла.
С тех пор прошло три года. Мы живём в нашем доме, растим детей, строим планы. Моя первая квартира сдаётся — это дополнительный доход и подушка безопасности. Валентина Петровна так и не появилась больше.
Иногда я думаю: может, стоило идти на компромисс? Может, стоило сохранить отношения? Но потом смотрю на детей, которые растут в атмосфере любви и уважения, без скандалов и манипуляций. И понимаю — я сделала всё правильно.
Личные границы дороже любых родственных связей. И это не эгоизм. Это самоуважение.
