— Вера, одевайся. Такси через десять минут.
Я открыла глаза. Суббота, восемь утра. Михаил стоял уже одетый, при галстуке.
— Куда это мы?
— Сюрприз. Я с твоим начальником договорился, сегодня не выходишь на работу.
За пятнадцать лет брака он ни разу не лез в мои рабочие дела. Ни разу. Я насторожилась сразу.
— Михаил, какой сюрприз? Мне надо предупредить, если я не выхожу.
— Уже всё решено. Быстрее собирайся, не задерживайся.
Я оделась, спустилась. Открыла дверь такси — на заднем сиденье сидела Клавдия Ивановна. Моя свекровь. В новом пальто, губы накрашены, лицо довольное.
Всё стало ясно. Что бы ни задумал Михаил, его мать в курсе. А значит, ничего хорошего.
— Садись, девочка, не стой. Сегодня особенный день.
Я села. Молчала всю дорогу. Смотрела в окно, а Клавдия Ивановна щебетала про соседку, про новую шубу, про то, как она давно чего-то ждала. Михаил поддакивал, улыбался. Я просто ждала, когда это всё закончится.
Мы остановились у автоцентра. Того самого, мимо которого я каждый день езжу на работу на трамвае. У меня нет машины. Михаил всегда говорил: зачем тебе, всё равно не водишь.
— Мамуль, пошли выбирать твой подарок, — Михаил открыл дверь свекрови, помог ей выйти.
Я вылезла сама. Пошла за ними следом. В голове крутилось одно: какой ещё подарок?
В салоне было тепло, светло, играла тихая музыка. Посередине стоял огромный белый внедорожник. Блестящий, с хромом, дорогой. Очень дорогой.
Клавдия Ивановна подошла к нему, ахнула.
— Миша! Неужели это тот самый?
— Он, мамочка. Для тебя.
К нам подошёл менеджер с планшетом.
— Михаил Сергеевич? Мы вас ждали. Клавдия Ивановна, вот та модель, о которой мы говорили по телефону.
Они уже созванивались. Уже всё обсудили. Я стояла в стороне, и меня начало накрывать. Медленно, но верно.
— Можно посмотреть внутри? — Клавдия Ивановна уже тянулась к ручке.
— Конечно, садитесь.
Она залезла, погладила сиденье, покрутила руль. Посмотрела на себя в зеркало.
— Миша, а с панорамной крышей есть?
— Есть, это другая комплектация, но разница небольшая.
— Я хочу с крышей. И с камерами. И с подогревом всех сидений.
— Всё будет, мама. Не волнуйся.
Я подошла ближе.
— Михаил.
Он обернулся, поморщился.
— Что?
— Мне надо с тобой поговорить.
— Вера, не сейчас. Видишь, мы заняты.
— Сейчас.
Он извинился перед менеджером, отошёл со мной в сторону.
— Ну что?
— Это мои деньги. Те, что на ремонт.
— Ну да. Деньги же общие. Ремонт подождёт, а маме машина сейчас нужна.
— Мы договаривались. Двенадцать лет я откладывала на ремонт и дачу.
— Я передумал. Мать всю жизнь на меня положила. Она важнее твоей плитки в ванной. Не позорься при людях, Вера. Сейчас всё оформим, ты переведёшь деньги, и всё. Это уже решено.
Он отвернулся и пошёл обратно к машине. Просто пошёл. Как будто разговор закончен.
Клавдия Ивановна вылезла из салона, подошла ко мне, взяла за руку.
— Верочка, милая, не расстраивайся. Ремонт никуда не денется, а мне правда тяжело на автобусах. Сердце, ноги болят. Ты молодая, тебе ходить даже полезно. Для здоровья и для внешнего вида.
Она улыбалась. Я смотрела на эту улыбку и думала: как я столько лет этого не видела? Она абсолютно уверена, что я отдам деньги. Потому что всегда отдавала всё, что они хотели.
— Пройдёмте оформим документы, — менеджер показал на переговорную комнату.
Мы сели за стол. Менеджер разложил бумаги, начал объяснять. Клавдия Ивановна слушала вполуха, Михаил кивал. Я смотрела на листы с цифрами.
— Автомобиль оформляется на Клавдию Ивановну Соколову. Оплата полная, сразу. Вера Николаевна, вам нужно будет подтвердить перевод. Вот реквизиты.
Менеджер протянул мне бумагу. Я посмотрела на сумму. Всё. Каждая копейка, что я копила двенадцать лет.
— Давай, Вера, доставай телефон, — Михаил смотрел на меня. — Чего тянешь время.
Я достала телефон. Открыла приложение банка. Посмотрела на баланс.
— Ну, переводи уже, — торопила Клавдия Ивановна. — Нам ещё фото надо сделать у машины для соцсетей.
Я встала.
— Извините, выйду на минутку.
— Вера, ты куда? — Михаил начал вставать.
— Сейчас вернусь.
Вышла в коридор. Увидела у стойки другого менеджера. Подошла.
— Простите, вы тут главный?
— Да, я старший менеджер. Что случилось?
— Счёт, с которого должна пройти оплата за машину, мой. Я единственный владелец. Хочу официально сказать: я запрещаю переводить деньги. Денег не будет.
Он посмотрел на меня.
— Вы уверены?
— Да.
— Понял. Сейчас сообщу.
Я вернулась, села на место. Михаил с Клавдией Ивановной обсуждали, где она будет парковаться, чтобы все соседи видели новую машину.
Дверь открылась, вошёл менеджер. Лицо растерянное.
— Михаил Сергеевич, возникла проблема. Владелица счёта отозвала согласие. Перевода не будет.
Тишина.
— Что? — Михаил медленно повернулся ко мне. — Это что значит?
— Это значит, что я не дам денег. Это мой счёт. Я решаю, куда переводить.
Лицо у Михаила стало красным.
— Ты что делаешь?! Мы уже всё решили! Документы готовы!
— Документы есть, денег не будет.
Клавдия Ивановна вскочила, стул упал.
— Воровка! Украла у семьи! Это наши деньги, Миша тебя пятнадцать лет содержал!
— Каждая копейка заработана мной. Михаил не вложил ничего. Хотите — вот выписка.
Я достала из сумки папку, положила на стол. Менеджер открыл, посмотрел.
— Да, действительно, все поступления только с зарплатной карты Веры Николаевны.
Михаил схватил папку, швырнул на пол.
— Ты сейчас же переведёшь деньги! Слышишь?!
— Нет.
— Я сказал — переведёшь!
— А я сказала — нет.
Он встал, нависая надо мной.
— Хочешь маме подарок сделать — делай сам, — сказала я. — Вот твоя карта. Оформляй кредит. Плати из своих денег. Но не моих.
Клавдия Ивановна завизжала. Прибежала охрана.
— В чём дело?
— Она украла наши деньги! — Михаил тыкал в меня пальцем.
— Деньги мои, — я посмотрела на охранников. — У меня документы есть. А эти люди хотели распорядиться моими деньгами без спроса.
— Прошу покинуть салон, — сказал старший менеджер.
— Сами уйдём! — Михаил дёрнул мать за руку. — Пошли, мама! Это всё она!
Их вывели. Клавдия Ивановна кричала что-то про неблагодарность. Я осталась сидеть.
— Вам нормально? — спросил менеджер.
— Да. Спасибо.
Я вышла на улицу. Телефон звонил —от Михаила. Я отключила звук. Дошла до остановки, села в трамвай. Поехала домой.
Дома Михаил уже ждал. Сидел на диване.
— Ты пожалеешь об этом, — сказал он, не глядя на меня. — Без меня ты никто.
— Может быть. Но это мой выбор.
— Завтра ты вернёшь деньги.
— Нет. И собирай вещи. Завтра я подаю на развод.
Он вскочил.
— Ты не посмеешь!
— Посмею.
Он ушёл в ту же ночь. Хлопнул дверью.
Утром я поехала к адвокату. Женщина лет пятидесяти, строгая.
— Счета раздельные?
— Да.
— Квартира ваша?
— Да, приватизирована до брака.
— Тогда просто. Он будет требовать половину накоплений, но если докажете, что копили одна — получите всё.
Я доказала. Принесла выписки за двенадцать лет. Михаил кричал на заседании, но судья посмотрела документы и сказала:
— Вы ничего не вкладывали?
Михаил молчал.
Через четыре месяца развод оформили. Михаил получил только свои вещи.
Я сделала ремонт. Наняла рабочих, выбрала плитку сама. Поклеила обои, купила новую мебель. Квартира стала другой.
Как-то зимой встретила на улице знакомую. Та раньше дружила с Клавдией Ивановной.
— Ты знаешь, что Михаил женился снова?
— Нет, не знала.
— Так вот, он новой тоже машину маме пообещал купить. А та говорит: хочешь — покупай сам, мои деньги не трогай. Теперь Клавдия Ивановна на него жалуется всем подряд, что сын обещал и не выполнил.
Я слушала и ничего не чувствовала. Ни жалости, ни радости. Просто информация.
Весной купила участок за городом. Небольшой, рядом с лесом. Поставила маленький домик. Теперь каждые выходные езжу туда. Посадила цветы, читаю, наслаждаюсь природой.
Иногда еду по городу на трамвае. Смотрю в окно и думаю: всё правильно сделала. Пятнадцать лет я жила так, как хотели другие. Теперь живу, как хочу сама. И это стоило каждой копейки, что я отдала за свободу от них.
