– Опять она? – Ольга замерла с салатницей в руках, глядя, как муж нервно сбрасывает вызов и переворачивает телефон экраном вниз на полированную поверхность стола.
– Кто «она»? Оля, ну не начинай, – Андрей поморщился, словно у него внезапно разболелся зуб. Он потянулся за мандарином, начал счищать оранжевую шкурку, стараясь не смотреть жене в глаза. – С работы звонили. Там отчетность годовая, сервер подвис, сисадмин паникует. Ты же знаешь, конец года, у всех аврал.
Ольга медленно поставила салатницу с оливье на край стола. Хрусталь глухо звякнул. В комнате пахло хвоей, запеченной курицей с чесноком и дорогими духами, которыми она побрызгалась пять минут назад. Телевизор бубнил что-то радостное про итоги года, на экране мелькали счастливые лица знаменитостей, но праздничное настроение, которое Ольга старательно создавала с самого утра, начало стремительно улетучиваться, как газ из открытой бутылки шампанского.
– Андрей, время десять вечера. Тридцать первое декабря. Какой сисадмин? Какой сервер? У тебя телефон высветил «Лариса». Я видела. У меня зрение стопроцентное, слава богу.
Муж тяжело вздохнул, отложил недочищенный мандарин и наконец поднял на нее взгляд. В его глазах читалась смесь раздражения и вины – привычный коктейль, которым он поил ее последние полгода.
– Ну хорошо, Лариса. И что? У человека может случиться проблема? Мы с ней, между прочим, десять лет прожили, у нас общий сын, хоть он и взрослый уже. Я не могу просто так взять и послать ее, если ей помощь нужна.
– У нее сын есть, чтобы помогать. Ему двадцать два года, лоб здоровый, – парировала Ольга, чувствуя, как внутри закипает холодная ярость. – А у тебя есть жена. Действующая, заметь, а не бывшая. И мы договаривались, что этот Новый год проведем вдвоем. Без твоих мамы, без моих подруг и уж тем более без Ларисы.
– Оль, ну не будь ты такой черствой! – Андрей вскочил со стула, прошелся по комнате. – У нее трубу прорвало в ванной. Хлещет кипяток, она перекрыть не может, вентиль прикипел. Аварийка не едет, Новый год же, все пьяные уже. Она соседей зальет, там ремонт на миллионы. Мне что, ждать, пока ей счет выставят, а потом она ко мне придет денег просить, потому что у нее зарплата копеечная?
Ольга молча смотрела на мужа. История про трубу звучала бы убедительно, если бы не была пятой за этот месяц. То у Ларисы глохла машина на трассе (и Андрей срывался в ночь с канистрой бензина), то ей нужно было срочно повесить карниз, потому что она, бедная, стоит на табуретке и голова кружится, то ей становилось плохо с сердцем, и Андрей вез ей лекарства, потому что скорая едет долго.
Лариса, бывшая жена Андрея, была женщиной удивительной судьбы. Она умела создавать катастрофы на ровном месте и виртуозно делегировать их решение бывшему мужу. При этом, когда Андрей и Ольга только поженились три года назад, Лариса заявляла, что знать его не хочет. Но стоило Андрею получить повышение и купить новую машину, как у Ларисы началась полоса непрерывных бытовых бедствий.
– Андрей, – голос Ольги стал тихим и ровным. – Если ты сейчас уйдешь, можешь не возвращаться.
– Да что ты начинаешь-то?! – взвился он. – Я же не пить туда иду! Я вентиль перекрою, хомут поставлю и назад. Делов на сорок минут. Туда-обратно – час. Сейчас десять пятнадцать. К одиннадцати тридцати буду как штык. Мы еще шампанское открыть не успеем, а я уже вернусь, руки помою и сядем. Ну войди в положение!
Он уже суетливо искал джинсы, которые снял полчаса назад, переодевшись в домашнее.
– У нее есть сын, – повторила Ольга. – Пусть Вадик едет и перекрывает.
– Вадик в горах, с друзьями катается, связи нет! – Андрей уже натягивал свитер. – Оль, не дури. Это форс-мажор. Я быстро. Честное слово. Ну хочешь, видеосвязь включу, покажу тебе эту трубу несчастную?
Он подбежал к ней, чмокнул в щеку – быстро, дежурно, словно ставя галочку. От него пахло гелем для душа и той самой надеждой на спокойную жизнь, которую Ольга лелеяла три года. Она не отстранилась, но и не ответила на поцелуй. Она стояла, словно ледяная статуя, посреди нарядно украшенной гостиной.
– Я сказал: не возвращайся, – произнесла она, глядя в одну точку на стене.
– Ой, всё, давай без драм! – отмахнулся Андрей, уже застегивая куртку в прихожей. – «Не возвращайся, не возвращайся»… Куда я денусь? Приеду через час, еще смеяться будем над твоей ревностью. Салаты не ешь без меня!
Хлопнула входная дверь. Щелкнул замок. Наступила тишина, разбавляемая только голосом ведущего из телевизора, который радостно кричал: «А сейчас – песня года!».
Ольга стояла неподвижно еще минуту. Потом медленно подошла к окну. Их квартира была на третьем этаже, и двор просматривался отлично. Она увидела, как Андрей выбежал из подъезда, чуть не поскользнувшись на наледи, подбежал к своей машине, торопливо счистил снег с лобового стекла рукавом, прыгнул внутрь. Зажглись фары, и автомобиль, взревев мотором, рванул с места так, словно участвовал в гонках.
Он ехал не как человек, который спешит к прорванной трубе. Он ехал как человек, который вырвался на свободу.
Ольга вернулась к столу. Оливье, селедка под шубой, тарталетки с икрой, нарезка балыка, холодец, который она варила шесть часов, прозрачный, как слеза. В духовке томилась утка с яблоками. Она потратила на этот стол два дня. Она купила Андрею дорогой спиннинг, о котором он мечтал, он лежал под елкой в красивой упаковке.
Она села на стул и посмотрела на телефон мужа… который он в спешке забыл на столе.
Сердце пропустило удар. Андрей так торопился к «трубе», что оставил свой главный инструмент связи. А ведь он никогда не расставался с телефоном, даже в туалет брал с собой. Видимо, паника Ларисы была настолько убедительной, что отключила ему мозги.
Экран телефона внезапно загорелся. Пришло сообщение. Имя отправителя высветилось крупными буквами: «Лариса».
Ольга знала пароль. Андрей был предсказуем до зубовного скрежета – год рождения того самого сына Вадика. Она никогда не проверяла его телефон, считая это ниже своего достоинства. Но сегодня был особый случай. Сегодня рушился ее мир, и она имела право знать, почему.
Она ввела четыре цифры. Открыла мессенджер.
Последнее сообщение от Ларисы, пришедшее только что:
*«Зай, ты выехал? А то гости уже собираются, Вадик с невестой приехали, ждут папу за стол. Я твой любимый «Наполеон» испекла. Шампанское стынет!»*
Ольга перечитала сообщение дважды. «Вадик с невестой приехали». Тот самый Вадик, который якобы был в горах без связи. «Гости собираются». «Наполеон».
Она пролистала переписку выше. Ни слова о трубе. Ни слова о потопе. Зато куча сообщений за сегодня:
*14:30. Лариса: «Ты точно сможешь вырваться? Придумай что-нибудь правдоподобное. Скажи, что у меня давление».*
*14:35. Андрей: «Придумаю. Олька готовится, неудобно как-то. Но я хочу к тебе. С ней скучно, опять будет сидеть с кислой миной».*
*15:00. Лариса: «Не ной. Ты обещал. Новый год семейный праздник. Мы твоя семья. А она так, приложение к жилплощади. Жду к одиннадцати».*
Ольга медленно положила телефон на стол. Руки не дрожали. Наоборот, наступило странное, звенящее спокойствие. Словно она долго шла сквозь туман и вдруг вышла на ясную, солнечную поляну. Все встало на свои места.
«Приложение к жилплощади».
Вот, значит, как.
Квартира, в которой они жили, принадлежала Ольге. Досталась от родителей. Андрей пришел к ней с одним чемоданом и кредитом на старый «Форд», который они потом вместе закрывали. Он жил здесь три года, не вложив в ремонт ни копейки, зато регулярно «помогал» бывшей семье, потому что там «трудно».
Ольга посмотрела на часы. 22:45. До Нового года оставался час с небольшим.
Она встала и пошла в спальню. Достала из шкафа большой чемодан на колесиках – тот самый, с которым они летали в Турцию в медовый месяц. Раскрыла его на кровати.
Действовать нужно было быстро и методично. Первым делом полетели рубашки. Она не складывала их аккуратно, как делала обычно, а просто сгребала с вешалок вместе с плечиками и трамбовала в чемодан. Следом отправились джинсы, свитеры, футболки. Носки и трусы она выгребла из ящика комода одним движением и высыпала сверху.
Чемодан наполнился мгновенно. Ольга застегнула молнию, села на крышку, чтобы придавить, защелкнула замки.
Мало. У него было много вещей.
Она достала из кладовки большие пластиковые пакеты для мусора – прочные, на 120 литров. В один полетела обувь из прихожей. Зимние ботинки, кроссовки, домашние тапочки. Во второй – куртки, шапки и шарфы. В третий – его личные вещи из ванной: бритва, зубная щетка, дезодоранты, начатый флакон шампуня от перхоти.
Она работала как робот. Никаких эмоций. Только четкая цель: очистить свое пространство от грязи до боя курантов.
Взгляд упал на коробку со спиннингом под елкой. Ольга взяла ее, разорвала красивую упаковку. Дорогой углепластик хищно блеснул в свете гирлянды. Она сунула спиннинг в пакет с куртками, туда же отправила коробку с блеснами и катушками, которую нашла на балконе.
23:15.
Ольга вытащила чемодан и три огромных черных мешка в коридор. Оделась, обулась. Тяжело, конечно, но злость придавала сил. Она вытолкала все это богатство на лестничную площадку.
У них был общий тамбур на две квартиры с металлической дверью, но Ольга решила не мелочиться. Она вытащила вещи прямо к лифту. Аккуратно составила пакеты горкой, прислонила к ним чемодан. Сверху, вишенкой на торте, положила его забытый телефон.
Подумав секунду, она вернулась в квартиру, взяла лист бумаги и маркером написала крупно: «С НОВЫМ ГОДОМ! СЧАСТЬЯ В СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ!» Приклеила записку скотчем к чемодану.
Вернулась домой. Закрыла дверь. Заперла на нижний замок. Заперла на верхний замок. И, самое главное, задвинула ночную задвижку – ту самую, которую невозможно открыть снаружи ключом.
23:30.
Ольга прошла на кухню. Выключила духовку. Утка была готова, аромат стоял божественный. Она достала птицу, переложила лучшую часть – ножку с яблоками – себе на тарелку. Налила бокал ледяного шампанского.
В квартире было тихо и удивительно легко дышать. Исчезло то напряжение, которое висело в воздухе весь день. Не нужно было никого обслуживать, не нужно было выслушивать нытье, не нужно было ловить на себе виноватые взгляды.
Она села за стол, включила гирлянду в режим плавного переливания цветов.
По телевизору президент уже начал свою речь. Ольга слушала, глядя на пузырьки в бокале.
«Этот год был непростым…» – говорил голос с экрана.
– Это точно, – вслух сказала Ольга. – Зато следующий будет отличным.
Бой курантов.
Один. Два. Три…
Она загадала желание: никогда больше не позволять никому вытирать о себя ноги.
Двенадцать! Гимн. Салюты за окном начали грохотать с удвоенной силой, расцвечивая небо разноцветными вспышками.
Ольга выпила шампанское, с наслаждением откусила кусок утки. Вкусно. Как же вкусно!
Прошло полчаса. Ольга уже пила чай с тортом, который купила для себя, когда в дверь позвонили.
Сначала звонок был коротким, уверенным. Андрей вернулся, как и обещал, «быстро». Видимо, у Ларисы что-то пошло не так, или он вспомнил про телефон, или просто решил, что часика хватит для приличия.
Ольга не шелохнулась. Она сидела в кресле с книгой, включив торшер.
Звонок повторился. Настойчивее. Длиннее.
Потом послышался звук ключа в замке. Ключ повернулся раз, другой, уперся. Замок не поддавался. Андрей завозился, загремел ключами, пробуя другой.
– Оль! – раздался его голос из-за двери, приглушенный металлом и обивкой. – Оль, ты чего? Я пришел! Открой, задвижка закрыта!
Ольга перевернула страницу.
– Оля! Спишь, что ли? – голос стал тревожным. – Открой, это я! Я телефон забыл, представляешь? Пришлось возвращаться, даже толком не помог там, перекрыл и сразу назад!
Ложь лилась из него так естественно, что Ольга даже улыбнулась. Удивительный талант.
Она взяла свой телефон, нашла номер Андрея (его аппарат лежал за дверью, он его еще не заметил в темноте подъезда, видимо, лампочка перегорела, как всегда). Набрала сообщение, но отправлять не стала. Просто слушала.
– Оля, не смешно! Открой дверь! Я замерз, пока бежал!
Послышался удар кулаком в дверь. Потом еще один.
– Ты что, обиделась? Ну прости! Я же вернулся! Мы успеем еще отметить!
Внезапно шум за дверью стих. Видимо, у Андрея наконец-то включились глаза, или кто-то из соседей вышел курить и включил свет на площадке.
Тишина длилась секунд десять.
– Это что такое? – голос Андрея прозвучал растерянно и как-то тонко. – Это… это мои вещи? Оля?!
Снова бешеные удары в дверь, теперь уже ногами.
– Ты что, сдурела?! Какие вещи?! Ты что творишь?! Открой немедленно! Это моя квартира тоже! Я тут прописан!
Ольга встала, подошла к двери. Не открывая, громко и четко произнесла:
– Ты здесь не прописан, Андрей. У тебя временная регистрация, которая закончилась три дня назад. Мы забыли продлить, помнишь? А квартира моя.
– Оля, открой! Давай поговорим! Что на тебя нашло? Из-за того, что я к бывшей съездил на час?
– Я видела переписку, Андрей, – сказала она. – Телефон на чемодане. Почитай, что ты писал «семье» про «приложение к жилплощади».
За дверью повисла гробовая тишина. Слышно было только тяжелое дыхание мужа.
– Ты… ты читала?
– У тебя пароль – год рождения сына. Ты предсказуем, Андрей. И глуп.
– Оль, это просто слова! Я ее успокаивал! Она истеричка, ты же знаешь! Я тебя люблю!
– Уходи, Андрей. Езжай к семье. Там «Наполеон», там Вадик с невестой. Ты же хотел праздника. Вот и празднуй. А я хочу спать.
– Куда я поеду?! Время час ночи! Я выпил у нее бокал, я за руль не могу! Такси не вызвать, цены космос!
– Это не мои проблемы. У тебя есть «семья». Пусть Вадик заберет. Или Лариса приедет и спасет тебя, как ты ее спасал.
– Я дверь выломаю!
– Попробуй. Я вызову полицию. У меня брат в дежурной части сегодня, он с удовольствием приедет. Ты же знаешь, как он тебя «любит».
Андрей знал. Брат Ольги, майор полиции, давно говорил ей, что этот «альфонс» добром не кончит.
– Стерва! – заорал Андрей. – Какая же ты стерва! Я три года на тебя потратил!
– Забери свои пакеты и уходи. Иначе я сейчас выйду и спущу их в мусоропровод.
Она услышала, как он пнул чемодан. Раздался грохот, видимо, чемодан перевернулся. Потом шуршание пакетов, матерная брань.
– Ты пожалеешь! – крикнул он напоследок. – Приползешь еще! Кому ты нужна в свои сорок пять!
– С Новым годом, Андрей, – сказала Ольга и ушла в спальню.
Она слышала, как загудел лифт. Как стихли шаги.
Ольга легла в кровать, укрылась пуховым одеялом. Она думала, что будет плакать. Что будет больно. Но боли не было. Было ощущение, будто она только что сделала генеральную уборку и вынесла из дома мешок с гниющим мусором, который отравлял воздух годами.
Она заснула мгновенно, под далекие залпы салюта.
Утром ее разбудил звонок телефона. Звонила свекровь, мама Андрея.
– Оля! Что происходит? – закричала она в трубку без приветствия. – Андрюша звонил, сказал, ты его выгнала ночью! В мороз! Он сейчас у Ларисы, спит на кухонном уголке, бедный мальчик! Как ты могла?
– Здравствуйте, Тамара Павловна, – спокойно ответила Ольга, потягиваясь в постели. – С Новым годом вас.
– Каким годом?! Ты семью разрушила! Из-за какой-то ревности! Он же просто помочь поехал!
– Тамара Павловна, – перебила ее Ольга. – Ваш сын изменял мне с бывшей женой. Он называл меня «приложением к квартире». Он врал мне в лицо. Я вернула его туда, где ему хорошо. Вы должны радоваться, семья воссоединилась.
– Что? – свекровь поперхнулась. – Какая переписка? Андрюша сказал, ты все придумала!
– Скриншоты я вам сейчас вышлю в Ватсап. Почитайте на досуге, как ваш Андрюша отзывается о вас тоже. Там было про «старую маразматичку, которая вечно лезет с советами».
В трубке повисла тишина. Ольга нажала «отбой» и заблокировала номер. Затем выбрала несколько самых красноречивых сообщений из переписки Андрея с Ларисой, которые успела сфотографировать на свой телефон ночью, и отправила их свекрови.
Через пять минут телефон снова зазвонил. На этот раз это был сам Андрей. Номер она заблокировала, но он звонил с телефона Ларисы.
Ольга сбросила. И выключила телефон совсем.
У нее были планы. Сегодня она собиралась поехать в центр, погулять по ярмарке, выпить глинтвейна и купить себе новые духи. А завтра придет мастер менять замки.
Жизнь продолжалась, и она обещала быть чертовски приятной.
