Сонечка уже и не надеялась, что в ее, такой недолгой жизни, когда-нибудь что-то изменится.
Восьмилетняя девочка понуро брела из школы, волоча за собой портфель. Так не охота идти домой! Мама опять начнет к чему-нибудь придираться, найдет, из-за чего начать скандал. И, как-бы Сонечка себя не вела, как бы не оправдывалась — все равно будет ругаться. А если у мамы плохое настроение — так и вовсе отшлепает.
Вдруг девочка испуганно вздрогнула и схватила портфель на руки. Что она наделала! Испачкала школьную сумку! Теперь точно влетит! Эх, сбежать бы куда-нибудь на край света! Чтобы больше никогда не возвращаться домой…
Переступив порог квартиры, Софья поняла, что мать опять не в настроении. Зинаида Дмитриевна стояла на пороге кухни мрачнее тучи.
— Ты где шлялась столько времени? — грозно спросила она, — Посмотри на часы! Уже час назад ты должна была вернуться из школы. Где была, несносная девчонка?
— Мы с девочками поиграли немного за школой, — чуть не плача, оправдывалась дочь.
— А я тебе разрешала? Ты у меня отпрашивалась? — вдруг мать увидела испачканный портфель и разъярилась, — А это еще что такое? Я вкалываю, как проклятая, на работе, из сил выбиваюсь! А она мой труд совсем не ценит! Ты что сделала с портфелем, маленькая дрянь?! Думаешь, я побегу тебе новый покупать? Забудь! Если испортишь хорошую вещь — так и знай, в пакете учебники носить будешь! Я тебе не дочь миллионера! Быстро пошла в свою комнату! И чтоб носа не показывала!
— Мама, а обед будет? Я проголодалась… — робко спросила Сонечка.
— Не заслужила! Марш в комнату, домашнее задание делать!
Софья вошла в свою комнату и горько расплакалась, стараясь, чтобы мама не услышала…
На кухне, гремя тарелками, Зинаида Дмитриевна в бешенстве наводила порядок, раздумывая, какой еще найти повод, чтобы наказать эту маленькую противную девчонку. Пусть жизнь ей медом не кажется. Пусть каждую минуту, каждую секунду своей жизни чувствует, что зря эта мерзавка выжила в той страшной аварии…
Семь лет назад Зина была счастливой женой и матерью. Муж, веселый и красивый Василий, работал на стройке, прорабом. Зина работала в местном супермаркете продавщицей. Супруги воспитывали единственного, долгожданного сына, Олежку. Мальчику уже исполнилось десять лет и он радовал родителей хорошей учебой и примерным поведением. Василия только недавно повысили до прораба и супруги наконец-то решились:
— Ну что, Зинуля, теперь можем подумать и о втором ребенке, — обнял жену Вася.
— Может, рано еще? — засмущалась жена, — Денег еще подкопить — и дачу сможем купить. Тогда и втором ребеночке подумаем…
— Да ладно тебе, Зин, пока Олежек не вырос, сестренку ему надо! Потом большая разница в возрасте будет.
— Так-то оно так. Но мне опять в декрет уходить. А я ведь уже почти стала старшим кассиром. Еще чуть-чуть и в дамки. Посвободнее вздохнем хоть.
— Ну как знаешь. А мне так хочется маленькую девочку, так похожую на маму!
Вася мечтательно закрыл глаза.
— Представь, идем мы вчетвером — папа Вася с сыном и мама Зина с дочкой. Ммм, красота!
— Ладно, ладно, мечтатель, — рассмеялась Зина, — давай попробуем…
С того разговора прошло полгода. Счастливый Василий был на седьмом небе! Еще бы! Жена скоро родит Олежке сестренку! Зинаида тоже вся светилась в хлопотах перед родами.
Однажды муж вернулся домой в приподнятом настроении:
— Зинка, я премию получил! Прямо не верится, такая огромная сумма! Давай нашу мечту воплотим в жизнь?
— Ты опять про автомобиль? — поморщилась супруга, — Скоро дочь родится, мне кажется — дача важнее. Детям свежий воздух нужен!
— Ну, Зин, — уговаривал муж, — Я же какой-никакой начальник! Мне по статусу положено на машине ездить. Все строительные объекты в разных концах города. Вот и мотаюсь, как сумасшедший, туда-сюда. Дорога больше изматывает, чем сама работа!
— Ладно, Вась, начальство ты мое, — улыбнулась Зинаида, — Делай, как считаешь нужным.
На следующий день, понимая ответственность момента, супруги оделись посолидней и направились в автосалон.
Поначалу муж хотел приобрести какой-нибудь автомобиль с пробегом, чтобы не так дорого было. Но Зина категорически воспротивилась:
— Еще чего! Купим б/у машину, потом я тебя совсем дома видеть не буду. Все свое свободное время, которого у тебя и так немного, будешь проводить под машиной. Начнешь без конца вкладываться, так и влетит такое счастье в ту же сумму, что и новый. Ну уж нет! Только новую!
На том и порешили. В автосалоне супруги долго и придирчиво рассматривали все варианты. Вконец замучили менеджера вопросами. И наконец выбрали машину среднего класса, автомобиль отечественного производства. Дорого, но по средствам супругов.
Домой отправились на новеньком авто, довольные, до безобразия! Возле дома уже стоял и нетерпеливо поджидал родителей гордый Олежка, в окружении своих друзей. И пришлось Василию, не без удовольствия, конечно, еще с часик катать пацанов по городу…
Перед самыми родами, Зина попросила мужа отвезти ее в детский магазин, чтобы купить все необходимое для малышки и на выписку. Олежка напросился ехать с родителями.
Вот в тот злополучный день и случилось то, что перевернуло всю жизнь Зинаиды.
Когда автомобиль супругов стоял на перекрестке перед светофором, на них, на бешенной скорости влетел другой авто, вылетевший с встречной полосы… Резкий грохот, все перевернулось перед глазами, крики и сигналы других машин — все потонуло в дыму и наступила тишина и пустота…
Зина пришла в себя только на третьи сутки. Женщина открыла глаза и слабым голосом попросила пить.
Сидевшая рядом медсестра с готовностью поднесла к губам больной стакан с водой.
— Олежек… — произнесла непослушными губами Зина, — Вася… Что с ними? Где моя семья?…
— Примите мои соболезнования, — тихо ответила сестричка.
— Неет! — раздался на всю больницу нечеловеческий крик Зинаиды и она снова потеряла сознание.
Возвращение в реальность было жестоким и невыносимым. Ее мальчики, ее любимые муж и сын… Они погибли.
Она осталась совсем одна…
Внезапно Зинаида схватилась за живот. О Боже! Она потеряла и свою еще не родившуюся дочурку!
Женщина завыла, заметалась по кровати. Вызвали доктора, вкололи успокоительное и Зина провалилась в сон.
На успокоительных женщину продержали еще неделю, помогая оставаться в рассудке.
Немного придя в себя, уже равнодушная ко всему Зинаида, наконец поинтересовалась у медсестры, как произошла авария.
— Водитель той самой машины, которая врезалась в вашу, потерял управление и вылетел на встречку…
— Он был один? — вяло поинтересовалась Зина.
— Он был с женой и годовалой дочкой, — ответила медсестра.
— Живы?
— К сожалению, и водитель, и его жена погибли на месте. А вот ребенок выжил. Что самое странное — не особенно пострадал. При столкновении девочку зажало в автолюльке. Пара царапин и синячков. Настоящее чудо!
— И где она теперь?
— В доме малютки. Где же еще? У нее тоже никого в этом мире не осталось…
Когда до выписки остался один день, женщина, так морально и не пришедшая в себя, поинтересовалась у доктора:
— Как вы считаете, мне отдадут эту девочку на удочерение?
— Учитывая сложившиеся обстоятельства — не исключено, что органы опеки войдут в ваше положение, — ответил врач, — И вы, и малышка, потеряли в этой страшной автокатастрофе своих близких. Возможно, вам обем будет лучше вместе…
Через неделю Зинаида похоронила мужа и сына. А еще через месяц уже собирала справки, выписки, все необходимые документы на удочерение Софьи. Органы опеки действительно поняли ситуацию и были не против.
И через некоторое время женщина забрала теперь свою дочь из дома малютки.
Вот так Сонечка нашла маму. Девочка не знала ничего о тех ужасных событиях, о той страшной аварии. Просто была мама. И не было папы.
Зинаиды воспитывала Сонечку и прислушивалась к своему сердцу — почувствует ли оно что-то похожее на материнскую любовь? Но сердце оставалось закрытым и равнодушным.
С каждым годом женщина, наблюдая, как Сонечка начала ходить, как впервые заговорила, все больше ожесточалась против девочки. Она не переставала думать о том, что ее собственная доченька могла бы вот так же точно, смешно переваливаясь, бежать к ней на ручки. Вот сейчас бы и ее дочь сказала первое слово. И они вместе с мужем и сыном, весело смеялись бы над умилительным коверканием…
Но катастрофа поставила крест на ее жизни и на жизни ее любимых.
С каждым прожитым днем в женщине просыпалась жгучая ненависть и обида к отцу Сонечки. Ведь это он, мерзавец, лишил ее всего! А теперь его дочка живет, как у Христа за пазухой — ест, спит, играет. Даже судьба так распорядилась, что у ребенка есть дом. Есть мать.
И злясь все больше и больше, постоянно вспоминая последние мгновения жизни мужа и сына, свой плоский живот после трагедии, женщина стала вымещать свою ненависть на ни в чем неповинном ребенке.
Уже в то время, когда Сонечке исполнилось пять лет, девочка до дрожи в коленках боялась мать. Малышка не понимала, почему у всех детей такие добрые мамы. А ее мама совсем ее не любит. Никогда, даже когда у мамы было хорошее настроение — она не обняла дочку, не прижала к груди, не поцеловала! Только обижала и ругала.
Даже плакать Сонечка боялась. Ведь если мама услышит, то ей обязательно попадет!
Как-то соседи пожаловались в органы опеки на то, что постоянно слышат брань, ругань и крики в адрес ребенка из соседней квартиры.
Представители опеки прореагировали мгновенно и пришли с проверкой.
Но в доме были чистота и порядок. Девочка одета, обута, ухожена. В холодильнике есть фрукты и все необходимые витамины и продукты. Даже собственная комната была у Сонечки.
Ну а то, что девочка неохотно отвечала на вопросы и боялась смотреть на мать — так это просто особенности детского характера, такой вот нелюдимый ребенок.
Проверяющие ушли. И соседи больше не жаловались, решив, что это не их дело. Пусть сами разбираются.
Скоро Сонечка пошла в школу. И только в школе девочка осознала, как же ей хорошо вне дома. Она получала удовольствие от того, что не видит мать. И с огромной неохотой возвращалась домой. Софья просила мать записать ее на дополнительные занятия, факультативы, на кружки и секции — лишь бы меньше находится дома.
Но Зинаида Дмитриевна не собиралась облегчать дочери жизнь. Ее собственная жизнь теперь была посвящена только тому, как сделать существование ненавистной девчонки как можно невыносимее.
«Пусть дочь отвечает за грехи отца!» — думала женщина и становилась еще изощреннее в издевательствах над Софьей…
И вот Сонечке исполнилось десять лет. Ровно столько, сколько было ее сыну в момент гибели.
Горе новой волной накрыло Зинаиду Дмитриевну и она перестала себя контролировать.
Увидев, что мама злиться сегодня больше обычного, Сонечка испугалась и от страха выронила чашку. Любимую чашку ее матери! Девочка, увидев улыбку Зинаиды Дмитриевны, не предвещавшей ничего хорошего, от ужаса громко разревелась:
— Мама, мамочка, прости меня! Я больше никогда… — захлебываясь слезами кричала Соня, — Только не бей меня, мамочка! Я все буду делать! Не наказывай меня! Пожалуйста, мама! У меня же сегодня день рождения!!!
Мать тихо взяла ремень, который всегда висел наготове на стуле и стала с наслаждением бить дочку, приговаривая:
— А вот тут ты ошибаешься! Это не твой день рождения! Это год твоей смерти! Мой мальчик не дожил до одиннадцати лет! Из-за твоего отца! Это твой проклятый папочка убил моих близких! Моего Васеньку, моего Олеженьку, мою доченьку! И ты тоже не доживешь до следующего дня рождения! Это ты, паршивка, забрала жизнь у моей дочери! А теперь получай!… За чашку!… За мою несчастную жизнь!… За моих мальчиков!…
Когда Зинаида Дмитриевна выбилась из сил и опустилась на стул, Сонечка, вся в кровоподтеках, подвывая охрипшим голосом, медленно поползла в сторону своей комнаты. Девочка больше не хотела жить…
…Глеб переехал в новый дом только неделю назад и еще не успел познакомиться ни с кем из соседей. Квартиру он купил у старушки, а поэтому следовало сделать капитальный ремонт, избавиться от хлама и купить новую мебель.
Поэтому мужчина все свое время проводил, руководя строительной бригадой, проводящей ремонт, закупал стройматериалы и мебель, носился по магазинам и не сталкивался с соседями. Теоретически он знал, что на одной лестничной площадке с ним живет женщина с дочкой. Только пару раз он видел соседку. Но все время одну, без девочки.
Да и времени знакомится у Глеба пока не было.
«Вот закончу ремонт, — думал мужчина, — приведу в порядок квартиру, поставлю мебель, тогда уже пойду со всеми налаживать контакты! Возможно сыграю новоселье, куда приглашу всех соседей. Да, так будет лучше.»
Однажды Глеб помогал рабочим выносить строительный мусор к мусорным контейнерам.
Внезапно он услышал какой-то шум и взглянул наверх. У мужчины от увиденного аж перехватило дыхание.
На его, третьем этаже, у открытого настежь окна стояла на подоконнике бледная девочка лет десяти и невидящими глазами смотрела вниз. Слезы текли по щекам ребенка.
— Стой! Отойди от окна! — в панике закричал Глеб, — Ты сейчас упадешь!
Услышав крик, девочка словно очнулась. Она отошла от края и уронила вниз листок бумаги. Окно захлопнулось.
Листочек плавно опустился прямо под ноги мужчине. Он поднял и расправил письмо. А это и было письмо. Прощальное письмо.
«Дорогая мама, — было написано в записке круглым детским почерком, — Я тебя очень люблю. Но я не могу больше так жить. Ты меня не любишь, бьешь. Ты сказала, что я не доживу до одиннадцати лет, как твой сын. Я знаю, что ты меня хочешь убить. Я этого очень боюсь. И поэтому я сама себя убью. Мне страшно, мамочка. Мне очень страшно. И после того, как ты меня побила, болит все тело и, кажется, что-то сломалось внутри. Прости меня, мамочка!»
Из каждого предложения, написанного девочкой, веяло такой безысходностью и таким страхом, что у Глеба мурашки побежали по коже.
Недолго думая, мужчина влетел на свой этаж и настойчиво позвонил в соседнюю квартиру. Через минуту послышался тоненький голосок:
— Кто там?
— Это ваш сосед. Меня зовут дядя Глеб. Открой, пожалуйста, не бойся!
Послышался звук отпираемого замка. Из-за двери показалось личико миленькой девочки, заплаканное и припухшее.
— Здравствуй! — присел возле малышки Глеб, — У тебя что-то случилось?
— Нет, — отрицательно покачала головой девочка, — Только вот тут что-то сломалось и дышать трудно!
Девочка показала пальчиком под сердце.
— Ну-ка, дай посмотрю! Не бойся, я доктор.
Мужчина ощупал больное место и потерял дар речи:
— Да у тебя же ребро сломано! Быстро поехали в больницу!
— Я не могу! — заплакала девочка, — Меня мама убьет!
— Хорошо, успокойся и ничего не бойся!
Глеб быстро вынул телефон и вызвал скорую помощь. Приехавшие врачи подтвердили поставленный Глебом диагноз — перелом ребра. Девочку увезли в больницу. Глеб поехал следом. Его переполняла жалость к девочке. Все внутри переворачивалось от мысли, что такая крошка не хочет жить. Что же такого происходит в этой семье, что ребенка довели до таких мыслей?!
В больнице, где Глеб работал врачом-хирургом, девочка прошла полное обследование. Доктора были в шоке! У бедного ребенка на теле не было живого места! Она была жестоко избита. Кто-то избил ребенка так, что на теле остались рубцы, кровоподтеки и даже переломано ребро! И это только последнее избиение! А сколько заживших ран и шрамов! Сколько следов постоянного физического насилия над ребенком!
«Да что за зверь такой, твоя мама? — рассвирепел мужчина, — И куда смотрела опека? Полиция? А соседи? Учителя? Неужели никто не видел, что ребенок находился в постоянной опасности? Неужели не нашлось ни одного доброго, сочувствующего человека, который бы бросился звонить во все колокола, который бы поднял тревогу? Действительно всем было все равно, что ребенок погибает?!»
И Глеб набрал номер полиции. Приехавшие полицейские составили протокол и прикрепили к нему заключение врачей о нанесенных побоях.
И, в свою очередь, вызвали представителей органов опеки. Те тоже пришли в ужас, наконец-то, от увиденного и вместе с полицейскими отправились к девочке домой.
Глеб вошел в соседнюю квартиру вместе со всеми. Ему не терпелось увидеть женщину, чье поведение довело бедного ребенка до желания покончить с собой.
Зинаида Дмитриевна безучастно сидела в кресле и равнодушно отвечала на вопросы представителей власти.
Да, она удочерила Софью, когда той был всего год. Да, иногда она наказывает дочь, когда та того заслуживает.
Не выдержав такого равнодушия, Глеб закричал на Зинаиду:
— Да что же ты за чудовище такое! Сидит и не шелохнется! Тебя совсем не интересует, где твой ребенок, что с ним? Ничего, что десятилетняя девочка пишет прощальные письма и пытается покончить с собой? Ничего, что тело ребенка — одна сплошная рана? даже в Гестапо детей так не мучали! Ты же хуже фашиста!
Вдруг взгляд женщины прояснился и она мгновенно отреагировала:
— Да что ты знаешь обо мне и этом, так называемом, ангелочке! Это из-за ее папаши погибла вся моя семья! Из-за ее отца я потеряла мужа, сына и нерожденную дочь!
— Да причем же тут ребенок? Она-то в чем виновата?! — воскликнул в ярости Глеб.
— А вот пусть это отродье и отвечает за своего отца, — и женщина, снова приняв безучастный вид, отвернулась.
И полицейским, и представителям опеки, было все ясно. Ее сразу забрали в полицию.
Глеб, вне себя от злости, подал в суд на сотрудников органов опеки. Многих примерно наказали за халатность и бездействие.
Зинаиду Дмитриевну обвинили за жестокое отношение к ребенку и лишили родительских прав. Был суд и было вынесено решение, женщина попала за решетку за нанесение средней тяжести вреда здоровью человеку, заведомо находившемуся в беспомощном состоянии…
Только из мест лишения свободы Зинаида Дмитриевна уже не вернулась. Покончила с собой при невыясненных обстоятельствах. Просто в одно прекрасное утро женщину нашли повесившейся. Сидевшие вместе с ней уголовницы довели ее до самоубийства. Ведь всем известно, что за вред, причиненный ребенку, на той стороне решетки, сурово наказывают. Там — мать и дитя — понятия святые…
Когда Софья лежала в больнице, однажды к ней пришел Глеб.
— Здравствуй, Сонечка, ты помнишь меня? — мягко спросил мужчина.
— Да, — стеснительно кивнула девочка, — Вы наш сосед, дядя Глеб.
— Правильно, милая, — обрадовался Глеб, — Сонечка, мне нужно серьезно с тобой поговорить. Я живу один. У меня, правда есть любимая женщина и скоро она станет моей женой. Работаю врачом. Ты хотела бы жить со мной? Хотела бы, чтобы я забрал тебя к себе?
— А мама разрешит? — испугалась девочка.
— Ты больше не бойся мамы. Она тебя никогда больше не обидит. Поверь мне, Сонечка, все плохое в твоей жизни уже закончилось. Навсегда!
— Правда? — лицо девочки приняло недоверчивое выражение, — А где она?
— Твою маму отправили в тюрьму. За то, что она плохо с тобой обращалась. И ты ее больше никогда не увидишь.
— Она меня не найдет? — все еще не верила Софья.
— Никогда! — пообещал Глеб, — А если ты согласишься стать моей дочерью, тогда я не только маме, а вообще никому-никому не дам в обиду!
— Тогда я согласна, — серьезно ответила Сонечка.
Вскоре Софью выписали из больницы и поместили в детский дом. Глеб получил согласие органов опеки на удочерение. И пока собирал все необходимые справки, выписки и необходимые документы, каждый день навещал свою будущую дочку в детском доме. Но даже находясь в детдоме, девочка уже пришла в себя и успокоилась. Глеб думал: «Насколько же запугала эта бездушная тварь свою дочь, что малышке в детдоме лучше, чем дома!».
Наконец, все формальности были соблюдены и Глеб забрал Сонечку к себе в квартиру, где ее уже ждала красивая детская комната, с веселенькими обоями, горой игрушек и гаджетов, новой красивой одеждой.
И очень долго мужчина залечивал душевные травмы ребенка. Лечил заботой, любовью, лаской. Глеб так полюбил Сонечку, что вскоре удочерил ее официально и дал ей свое отчество. И долго благодарности ждать не пришлось.
Уже через пару месяцев, Сонечка впервые робко улыбнулась. А в день своего рождения, когда девочке исполнилось одиннадцать лет , она вернулась из школы и впервые в жизни увидела накрытый такими вкусными блюдами стол, приглашенных в гости одноклассников и получила первый в своей жизни подарок, Сонечка растроганно произнесла:
— Спасибо, папа!…
И это были самые прекрасные слова, которые Глеб слышал в своей жизни!….
