– Кажется, твоя мама ворует, – сказала Светлана мужу.
– Мама не подарок, но такое подозрение – это чересчур! – возмутился Антон.
Светлане было неловко обвинять Марию Сергеевну, но она больше не могла терпеть, потому продолжила:
– К нам больше никто не ходит, а вещи пропадают. Сначала шампунь, мыло, порошок кончались быстрее, теперь на мою косметику перекинулось. Мария Сергеевна пахла моими духами, а они собраны на заказ, таких больше нет. Одного не пойму, когда она умудряется брать наши вещи?
Антон впервые с начала разговора смутился.
– Я дал маме ключи от квартиры, иногда она заходит, пока нас нет, – признался он.
Светлана не сразу нашлась что сказать. Слов было много, не все приличные, а она не привыкла выражаться. Наконец, из глубин ее сердца вырвалось всего одно слово, вместившее всю гамму эмоций:
– Зачем?!
– Мама иногда приезжает в город, ей надо где-то перекантоваться до электрички. И потом, у близких людей должен быть ключ на случай происшествия.
– Происшествие уже случилось, вещи пропадают, – справедливо заметила Светлана.
– Подумаешь, отсыпала немного порошка или отлила твоих духов. Это всего лишь вещи, не надо за них цепляться, – отмахнулся Антон.
Фразу «это просто вещи» Светлана впервые услышала, когда Мария Сергеевна навестила их в квартире. Она оставила свекровь на минутку одну, а когда вернулась, та крутилась перед зеркалом в недавно купленной невесткой шелковой блузке.
– Хорошо сидит, да? – довольно спросила Мария Сергеевна, неправильно истолковав ступор Светланы. – У соседки скоро день рождения, я возьму поносить?
Светлана, наконец, обрела дар речи:
– Я против, это даже не ваш размер. И потом, носить вещи за кем-то негигиенично.
Мария Сергеевна собрала рот в куриную гузку.
– Намекаешь, что я грязная, что ли? Поросенок из деревни, недостойная носить вещи за городской барышней?
– Я не это имела в виду, просто я не привыкла делиться одеждой, – попыталась оправдаться Светлана.
Свекровь уже стаскивала блузку, не стесняясь наготы, едва прикрытой бельем, и ворчала:
– Надо бы привыкнуть, в семье все общее.
Антон встал на сторону матери, когда Светлана пожаловалась ему на инцидент.
– Мама не навсегда просила блузку, поносила бы и вернула. Она с родственницами иногда меняется одеждой и обувью, ничего такого в этом нет.
Светлану пробрала брезгливая дрожь при одной мысли делить с кем-то кофту или туфли.
– Это все равно, что пользоваться одной мочалкой или зубной щеткой, неправильно и негигиенично, – ответила она.
– Скажи честно, тебе просто жалко, хотя есть полный шкаф одежды. Это же просто вещи, не надо над ними трястись.
Визиты свекрови превратились в попытки лишить Светлану хоть чего-нибудь.
– Туфельки какие красивые, вот бы моей племяшке такие на выпускной, – вздыхала Мария Сергеевна и выразительно косилась на Светлану, которая притворялась глухой.
– Посуда у вас элегантная, мне бы такую на юбилей выставить, все бы обзавидовались, – говорила она в другой раз.
Чтобы отвязаться от свекрови, Светлана подарила ей несколько вещей, какие было не жалко. Мария Сергеевна обрадовалась, но тут же спросила:
– Сережки тебе нужны? Моей внучке пошли бы, ты для них старовата.
Светлана поняла, что чужой кусок для свекрови всегда слаще, и прекратила попытки угодить. С тех пор она просто следила, чтобы во время визитов Мария Сергеевна не утащила что-нибудь самовольно.
Она бы вовсе отказала свекрови в посещениях, но Антон возмутился:
– Твоим родителям можно приходить в любое время, а моей маме нет?
– Мария Сергеевна небрежна с вещами. Вчера я только отвернулась, а она уже вытащила бабушкину куклу из серванта.
– Ты про это фарфоровое уродство? Давно надо было его выбросить или подарить какому-нибудь ребенку. Куклы сделаны, чтобы ими играть.
Мягкая Светлана до сих пор терпела придирки мужа, но сейчас тот затронул больную струну.
– Кукла – прощальный подарок моей бабушки, если с ней что-то случится, я за себя не ручаюсь, – сказала она жестко. – Приструни маму, я имею право на уважение, ведь это наш общий дом.
– Ладно, я поговорю с ней, но у тебя просто вещизм головного мозга, – недовольно ответил Антон.
Видимо, он правда побеседовал с Марией Сергеевной. Та при встрече с невесткой поджимала губы и почти перестала заглядывать.
«Теперь понятно почему, без нас-то удобнее шарить по квартире», – подумала Светлана и потребовала у мужа.
– Забери у мамы ключи, или я поменяю замки.
Вернув ключи, Мария Сергеевна дулась на невестку пару месяцев, однако на семейный праздник ее пригласила.
– Можно я не поеду? – спросила Светлана мужа.
– Во-первых, ты обидишь маму. Во-вторых, вам пора помириться, конфликт уже исчерпан. Худой мир лучше доброй ссоры.
Светлана вздохнула, купила свекрови дорогой подарок и поехала с мужем.
И пожалела сразу, как переступила порог. Мария Сергеевна громогласно представила ее многочисленной родне:
– Это моя невестка. Будьте с ней любезнее, она городская барышня, не чета деревенским. Смотреть можно, трогать нет, а то платье помнете.
Под взглядами и смешками двадцати с лишним людей Светлане стало неуютно и обидно. Даже Антон возмутился:
– Мама, это не смешно!
– Да ладно, шучу по-свойски. Проходи, невестушка, я тебе самую красивую тарелку приготовила, для семьи ничего не жалко, в отличие от тебя.
«Два дня перетерпеть, а потом я больше сюда не вернусь», – пообещала Светлана, вздернула подбородок и как ни в чем не бывало прошла к столу.
Весь праздник она стоически переносила насмешки родни, которая переняла колкую манеру Марии Сергеевны. После ужина, когда все разбрелись, Светлана отвела мужа в уголок и сказала:
– Ты как хочешь, а я уезжаю. Не намерена слушать два дня про жадность и городских фиф от едва знакомых людей.
– Это моя родня, – обиделся Антон.
– Так почему они ведут себя, как враги? – отрезала Светлана и пошла за вещами.
В отведенной им комнатке ее поджидал неприятный сюрприз. Сумка лежала на кровати, открытая настежь, с вываленными вещами. У зеркала крутилась одна из малолетних родственниц свекрови в кофте Светланы, вторая красила губы ее помадой, еще две, совсем малышки, азартно потрошили тени для век и были похожи на индейцев в боевом раскрасе.
Светлана сначала окаменела, а потом шугнула детей. Испуганные девчонки стайкой кинулись прочь, зато на смену им примчались взрослые.
Разобравшись в проблеме, мать малышек пренебрежительно хмыкнула:
– Подумаешь, дети поиграли. Могла бы и сама им предложить, накрасить красиво.
– Да вы знаете, сколько эта косметика стоит? – задохнулась от возмущения Светлана.
– Нечего покупать такие дорогие вещи, – отрезала мать малышек. – Сразу видно, своих деток нет, будут, сразу перестанешь думать о цацках.
Светлана оглядела чужие недружелюбные лица, ехидно улыбавшуюся свекровь, и поняла, что спорить бесполезно. Она молча побросала оставшиеся вещи в сумку и пошла к выходу.
На пороге ее догнал Антон, преградил путь.
– Не злись, дети просто играли, косметика не стоит таких скандалов. Хочешь, я куплю все, что они испортили?
– Не в деньгах дело, – устало ответила Светлана, которая только сейчас поняла, как вымоталась за этот бесконечный день. – Твоя семья совершенно не знает, что такое личные границы. Ты вырос в такой атмосфере, для тебя это норма, но поверь, это нездоровая обстановка. Я уезжаю, с тобой или без тебя.
Она немного подождала в машине, но Антон не пришел, и она уехала одна.
Светлана не общалась с мужем два дня, очень долгий для них срок. За это время она успела пострадать из-за разногласий с мужем, обдумать все еще раз и укрепиться во мнении, что поступила верно.
«Не знаю, что решит Антон, каким будет наше будущее, но с этой семейкой я отношения разорву», – твердо решила Светлана.
Антон приехал через пару дней с повинной, цветами и новым набором косметики. Вручая его, он признался:
– Я сначала на тебя злился, но потом понял, что родные перегнули палку. Ты права, я вырос в этой семье, для меня общее имущество – нормально. Я и за вещи-то привык не цепляться, потому что рано или поздно они все равно уйдут из рук. Но теперь обещаю, больше маму ты не увидишь.
Светлана на долгое время забыла про свекровь и остальную родню. На праздники ее больше не звали, она к себе никого не приглашала, а вещи, наконец, лежали на своих местах.
Но однажды, вернувшись из командировки, она сразу поняла, Мария Сергеевна была у них дома. Припертый к стенке Антон сознался.
– Приходила мама с сестрой и двоюродной племянницей. Тебя все равно дома не было, вот я и пригласил. А как ты узнала?
– Зеркало, – коротко пояснила Светлана, которой стоило огромных трудов не сорваться.
И ткнула пальцем в напольное зеркало, в нижней части которого как раз на высоте детского роста появились царапины.
Однако настоящий удар поджидал ее в гостиной. Кукла, драгоценный бабушкин подарок, лежала за стеклом с отколотой ручкой, посреди фарфорового лица шла глубокая трещина.
– Вроде бы девочка с ней играла, – вспомнил Антон. – Ничего, починим… Света, почему ты плачешь? Из-за какой-то куклы, что ли?
Светлана молча прижала к груди сломанную игрушку. Она плакала по любимой бабушке, единственную память о которой разломали, о своей семье, в которой она оказалась полностью беззащитной.
«Ты мой муж, должен защищать и поддерживать, а вместо этого подводишь», – подумала она, но вслух этого не сказала, потому что была уверена, Антон ее не поймет.
***
Светлану учили обходить острые углы и спускать конфликты на тормозах, поэтому раньше она прощала свекрови безграничную наглость.
«Теперь не прощу, хватит подставлять щеки. Если Антон меня не защищает, я сделаю это сама», – решила Светлана.
Для начала она сделала вид, что больше не сердится за непрошеный визит родственников. Тем более Антон отдал куклу на реставрацию, и выглядела та, как раньше.
– Видишь, не стоило переживать из-за какой-то там вещи, – довольно указал он.
«Если бы потерянное доверие можно было склеить также легко», – подумала Светлана.
Но вслух произнесла:
– Ты абсолютно прав. Я думаю, что и с твоей мамой перегнула, пусть она приходит, как раньше, все же родня.
Антон недоверчиво посмотрел на жену, Светлана ответила ему безмятежным взглядом.
Мария Сергеевна поначалу держалась отстраненно, но Светлана с ходу подарила ей пару своих туфель, и свекровь оттаяла.
– Может, еще и это платье подаришь, невестушка? – спросила она якобы шутливо.
Светлана тут же сняла платье с плечиков и добавила:
– К такому платью нужен хороший макияж. Возьмите набор косметики, я им почти не пользовалась.
– Что-то ты больно добрая, – подозрительно прищурилась Мария Сергеевна.
– Я поняла, что вы были правы. Мы семья, надо делиться красивыми вещами. Ну куда они мне одной?
Свекровь продолжала смотреть с подозрением, и Светлана подарила ей еще несколько вещичек. Жадность усыпила бдительность Марии Сергеевны.
Светлана обхаживала свекровь несколько месяцев. Немало ее одежды, обуви, даже посуды и бытовой химии перекочевало к ней. Некоторых предметов было жалко, но Светлана терпела, улыбалась и думала: «Ничего, осталось подождать еще немного».
От мужа она знала, что Мария Сергеевна каждый бархатный сезон проводит на юге. И когда той пришло время уезжать, предложила:
– Давайте присмотрю за вашей собакой и цветами?
Свекровь закивала:
– Присмотри, и то верно. Обычно я сестру прошу, но она вороватая, не доверяю я ей.
Светлана с трудом сохранила нейтральное выражение и сдержала саркастичную улыбку.
– В моих руках дом в полной безопасности, – заверила она.
Почти две недели Светлана присматривала за домом свекрови. А перед самым приездом обзвонила родню и позвала на гулянку.
– Хочу помириться с вами всеми, – сообщила она. – Стол накрою, детям батут закажу, будет весело. С вас ничего не надо, вы просто приезжайте.
На халяву желающих нашлось много, и гости начали собираться с самого утра в назначенный день. Светлана вилась ужом, стараясь угодить каждому. Малышей она отправила играть в комнату Марии Сергеевны, распахнула перед девочками шкаф и показала, где лежит косметика. Мальчикам предложила поиграть в разбойников, а вместо мечей отломать ветки от свекровиных яблок.
– Батут не смогла заказать, – повинилась Светлана перед детьми. – Да вы попрыгайте прямо на диване, смотрите, как классно пружинит.
– Повезло Сергеевне с невесткой, вон какая щедрая, и подарков столько даришь, – с завистью протянула двоюродная сестра свекрови.
– Для родных ничего не жалко ни мне, ни Марии Сергеевне, – улыбнулась Светлана. – Хотите ее платье примерить? Вижу, оно вам нравится.
– А кусты клубники у вас какие густые, – мечтательно вздохнула другая родственница.
– Давайте выкопаем несколько, пусть и у вас будут! – тут же предложила Светлана. – Мы же семья, у нас все общее.
С улицы донеслись взрывы хохота и какой-то треск. Вечеринка, для которой Светлана не пожалела алкоголя, набирала обороты.
Войдя на участок, Мария Сергеевна ахнула и прислонилась к забору. А когда заглянула в дом, и вовсе опустилась на первый подвернувшийся стул.
– Это что ж такое? – прозаикалась она, беспомощно глядя на невестку.
Светлана, шуршавшая веником, ахнула:
– Вы приехали, а я прибраться не успела. Я тут решила устроить праздник на всю семью, так весело было!
Мария Сергеевна какое-то время хватала ртом воздух, потом все же голос прорезался:
– В моем доме?!
– Во-первых, в нашей квартире места мало, не поместимся. Во-вторых, мы же родня, у нас все общее!
– Вы диван сломали!
– Это детки прыгали, неужели вам дивана для деток жалко?
– На огороде будто быки плясали!
– Мужчины немного перебрали, устроили легкую потасовку. Что вы переживаете? Это всего лишь вещи, для родных ничего не жалко.
Мария Сергеевна сорвалась с места, обежала весь дом, оценила ущерб и кинулась на невестку:
– Ах ты, городская, ты что натворила?! Весь мой дом порушила, мышь наглая!
– Не понимаю, почему вы кричите, я, наконец, влилась в семью, – спокойно ответила Светлана. – И, по-моему, вписалась в нее прекрасно.
Мария Сергеевна еще долго возвращала «подаренные» невесткой вещи и восстанавливала дом. Светлана платить за сломанное или отданное отказалась.
Их с Антоном брак рухнул.
– У мамы дурной характер и замшелые взгляды, ей подобные выходки простить можно, – жестко сказал муж. – А ты умная, уравновешенная женщина, напакостила нарочно, и такой подлости оправданий нет. Тебе хоть стыдно?
Светлана подумала и ответила честно:
– Раньше было бы стыдно, теперь рада, что постояла за себя. С хамами надо говорить на их языке, большего они не заслуживают.
