— О, нет! — воскликнула я, забежав на минутку в гостиную.
На полу валялись груды разбросанных игрушек, а двое организаторов этого беспорядка смотрели на меня абсолютно невинными глазами. И ладно, один из них. Максиму нет еще пяти лет, но второй! Второму вроде бы полагается понимать, что с минуты на минуту к нам в квартиру придут гости. И непросто гости, а самый важный эксперт по комнатному порядку! А, еще по порядку на кухне, в ванной, прихожей, на потолке, на крыше и возможно в космосе! Ему, этому второму участнику учиненного погрома, это вполне известно. Но ему, в отличие от меня, на это совершенно наплевать. Потому что тот самый эксперт по чистоте — моя свекровь и его мама по совместительству. Тамара Павловна за разбросанные игрушки своего сына ругать не станет, наоборот, скажет молодец, мол, занимаешься с ребенком пока твоя жена бездельничает! У этой твоей жены нет способностей ни к чему. Ни к кулинарии, ни к ведению домашнего хозяйства! И, вообще, из какой дыры ты такую притащил?
«Дыра», из которой «вытащил» меня мой муж Михаил, называлась поселок Коршуново и я прожила там большую часть своей жизни. То есть из жизни вне поселка, а именно в большом городе, я запомнила только один месяц. Были еще где-то приблизительно месяцев семь, прошедшие со дня моего рождения до переселения в этот поселок, но это время, естественно не осталось в моей памяти.
Мои родители не были какими-то пьяницами, или бездельниками. Нет, они напротив, были крайне работящими и целеустремленными людьми. А вечно орущий младенец мешал им двигаться к своей цели. Вот мама с папой и решили временно отправить меня в места более спокойные, чем жизнь в шумном, совершенно неподходящем для маленькой девочки городе.
Так я оказалась в Коршунове, в компании своих дедушки и бабушки. Кому как, а поселок Коршуново для меня вовсе не был никакой дырой. Это был целый мир! Просторный и бесконечный! С извилистой речкой, в которой отражались плывущие в небе облака. С полями золотистой пшеницы и лугами, поросшими пахучей травой. Я уже не говорю о лесе! Куда меня тянуло с самого детства, и в который меня, отчего-то, не пускали одну. Говорили, что я могу заблудиться. А как можно заблудиться, если все деревья в лесу абсолютно разные? Вон у той ели верхушка всегда слегка наклонена влево, а у этой ветви растут на идеально одинаковом друг от друга расстоянии! Я знала в лесу все! До мельчайшей подробности! Я не могла заблудиться, я была там как дома!
В семь лет родители убедившись, что я больше не орущий по ночам младенец, решили — пора меня выводить в общество и забрали в свой большой город. А ровно через месяц вернули обратно в Коршуново. Жизнь в городе мне не понравилась настолько, что я сделала все возможное, чтобы убедить родителей — семилетние дети бывают не менее невыносимы, чем семимесячные. Родители сказали: «Пусть пока поучится в сельской начальной школе, а года через два мы ее уж точно заберем!». Но этому не дано было случиться, потому что следующей весной мама и папа разбились на своем великолепном БМВ, про который дед говорил: «Никогда таких «танков» в своей жизни не видел!».
Итак, я созерцала результаты утренних занятий мужа и сына, когда звонок в дверь убил всякую надежду на то, что я успею убрать бардак до прихода свекрови.
— Ну, все, мне конец! — воскликнула я и прижала руку к груди.
— Варвара! Без паники! — объявил муж и скомандовал: — Макс, ящик!
Успев заметить, как оба вредителя принялись беспорядочно кидать игрушки в коробку, как будто это что-то меняло, свекровь и к такой укладке тоже может придраться, я помчалась открывать дверь. Малейшая задержка могла повлиять на степень недовольства на лице Тамары Павловны и повлечь за собой упреки в адрес моей нерасторопности. Ну, да в той дыре, в которой я выросла, спешить же некуда.
— Добрый день, Варя, чем это так пахнет? — с порога спросила свекровь, поморщив нос.
Мне так хотелось удивить маму моего мужа, что я приготовила к ее приходу мясо в виноградном соусе, с добавлением меда и имбиря. Мне казалось, блюдо удалось, и аромат оно источало вполне приятный. Ан, нет! Опять не угодила.
— А почему твой муж ползает по полу, собирая игрушки? — Тамара Павловна не оставила без внимания ситуацию в гостиной. — Неужели, Миша должен помимо всего, заниматься еще и уборкой?
Вопрос был задан, как всегда, не во всеуслышание, а лично мне, когда я сопроводила свекровь в ванную комнату, выдав ей индивидуальное полотенце. Белоснежное и накрахмаленное!
Оправдываться было бесполезно, да она и не ожидала от меня ответа, напротив тут же перевела тему и заговорила о моем нежелании оставить свою работу. Это был давний спор и, пожалуй, единственное, в чем я до сих пор не уступила, повинуясь указаниям матери моего мужа. Неповиновение мое объяснялось той простой причиной, что работу свою я страстно любила. Скорее это было моим увлечением, а не просто работой. Дело в том, что я считала себя модельером и, судя по все возрастающей клиентской базе, вовсе не плохим. Свекровь же позиционировала меня как обычную швею, и из ее уст это слово звучало почти как ругательство.
— Жена моего сына не может ходить точно еж, утыканная иголками, и обшивать людей, будто она прислуга! — с пафосом возражала Тамара Павловна и поднимала подбородок так высоко, словно сам этот разговор был недостоин ее персоны.
Собственно говоря, семья мужа, как и сама Тамара Павловна, не принадлежали к элитарному обществу, а были скорее, обычными купцами, хотя и более-менее удачливыми. В стародавние времена именно так бы позиционировался их семейный бизнес. Но в современном мире обладание некоторым капиталом приравнивается к ношению чуть ли не герцогского титула, глядя на мою свекровь, так уж точно можно было сделать именно такие выводы.
Утешает одно, мой муж Миша считает себя обычным человеком. Подбородок вверх не задирает, на балы не ездит и на людей смотрит не с высоты богатства своего отца. Вроде бы Миша тоже варится в семейном бизнесе, но как-то «не ныряя туда с головой», что ли. Квартира у него обычная, без золотого унитаза, и машина без ненужных наворотов. Вот и тот костюм, что был на Михаиле в момент нашего знакомства, хотя безусловно был недешевым, но никак не указывал на то, что его хозяин чрезмерно богат. Многие не такие уж богатые люди предпочитают дорогую качественную одежду, это факт, и Мишу я тогда именно так и восприняла.
А произошло наше знакомство вот как.
— Посмотрите, с этим можно что-нибудь сделать, в течение, — мужчина посмотрел на часы, — минут пяти?
При этом он повернулся ко мне задом и, немного смущаясь, выпячивал пятую точку, где красовалась средней величины дырка на брюках.
Я осмотрела прореху и, еще раз взглянув на посетителя, скомандовала:
— Снимайте штаны!
Позже выяснилось, что с самого утра Мишу преследовали различные неприятности. Отец его Григорий Николаевич как раз пребывал за границей. А сыну его приходилось отдуваться здесь и провести какие-то важные переговоры. С утра Миша пролил кофе на свой любимый костюм, и ему пришлось облачиться в этот. Затем в лифте вместе с ним ехала женщина, которая недавно поселилась в квартире на его площадке, а нужно сказать дама она была дородная, и это, мягко сказано. К даме прилагалась еще и маленькая, но крайне злобная собачка, которая, не переставая, лаяла, глядя Мише прямо в глаза. Свободного пространства в лифте, после того как туда загрузилась новая соседка, оставалось не так уж много, но Миша все равно, попытался вжаться в самый угол.
Возможно, именно в лифте, он и зацепился за что-то, Миша точно не знал, но о дырке на заднем месте ему доложили, остановившие его сотрудники дорожно-постовой службы. Этим добрым гражданам в то утро приспичило проверить все, что только можно, хотя Миша и пытался объяснить, что он очень спешит.
Когда один из полицейских указал Михаилу на дырку на штанах, Миша начал судорожно искать выход. Магазинов одежды поблизости не было, зато его взгляд остановился на вывеске, которая гласила: «Пошив и ремонт одежды». Именно в этом ателье я начинала свою трудовую деятельность и так мы и познакомились.
В общем-то, вполне понятно, свекровь была недовольна выбором сына и это еще мягко сказано. Ее придирки ко мне начались еще задолго до свадьбы и, если бы я так сильно не любила Мишу и не была уверена в его ответных чувствах, я бы ни за что не вышла за него замуж. Это только, кажется, что все хотят жить в богатстве, на самом деле, так жаждут этого, только те, кто его и не нюхал. Ясное дело никто не отказывается от своих капиталов, но эта крышка над гробом так и нависает всю жизнь над человеком с излишним количеством денег. Страшное дело, скажу я вам.
События эти случились в преддверии дня рождения Тамары Павловны. Я если честно просто сходила с ума в ожидании этого торжества. Во-первых, еще ни разу я не смогла угодить свекрови, выбирая подарок для нее. Даже, когда эту обязанность полностью брал на себя Миша! Даже, когда Миша перед этим уточнял, что именно его мама хотела бы в подарок! Все без толку! К подарку прилагалась я, и этим было все сказано.
Вторым камнем преткновения во время любого праздника, проходящего в компании родителей Миши, был мой наряд! Я привыкла к тому, что с давних времен шью себе одежду сама. У моей бабушки была замечательная, хотя и древняя швейная машинка и бабуля с раннего возраста обучала меня швейному мастерству. Но, свекровь, конечно, считала, что шить самой себе наряд, могут только очень ограниченные люди. «Ограниченные во всем!», — как говорила она, и я точно знала, что речь идет вовсе не о деньгах.
Итак, на этот раз в качестве подарка Тамаре Павловне, из самого Китая ехала какая-то древняя ваза, которую удалось отыскать Мише, а я, не удержалась, и все же решилась добавить кое-что от себя. Я давно заприметила, что свекровь неравнодушна к творчеству Сергея Есенина, а я в одном магазинчике случайно наткнулась на довольно раритетное издание. Вот в тот злополучный день я и отправилась в надежде заполучить томик стихов Есенина, а на входе в магазин, увидела отца Миши, Григория Николаевича. Я немного удивилась, свекор не производил впечатления «читающего» человека. Но, затем я поняла, он здесь не по своей инициативе, он сопровождает девушку. И не просто девушку, а модную современную писательницу Жанну Караваеву.
Оказалось, что в магазине полно народа, там как раз намечалась презентация новой книги Жанны. Затерявшись в толпе, я некоторое время слушала речь, что томным голосом произносила автор женских романов, которыми зачитывались все домохозяйки. Во время этого, взгляд Жанны то и дело останавливался и выхватывал из толпы определенное лицо. Со стороны это было почти не заметно. Но я прекрасно понимала, Жанна смотрит на моего свекра не совсем обычным взглядом. Она глядела на него как на свою собственность! Так смотрит женщина на мужчину, покоренного ею.
Томик стихов я так и не купила, пришлось ограничиться вазой, которой так и не удалось вызвать восторг именинницы. Видимо, у Тамары Павловны был более тонкий вкус, чем у китайской императрицы.
Когда веселье было в самом разгаре, в толпе гостей, вдруг, произошло смятение. Через секунду я поняла, в чем там дело, все пожелали взять автограф у вновь прибывшей гостьи.
— Какой нахал! — вполголоса проговорила рядом со мной Наталья, троюродная сестра моего мужа. — Притащил в дом свою любовницу!
— Ты знаешь? — сорвалось у меня с языка.
— Варенька, об этом знают абсолютно все! — собеседница снисходительно посмотрела на меня.
— Как? И Тамара Павловна знает?
Наташа медленно опустила веки, давая понять, что я угадала.
Отчего-то в этот момент мое сердце запрыгало так, будто я узнала, что предали меня, а не мою свекровь. Хотя, может быть, и меня саму ожидает такое же будущее. Это сейчас Миша не может наглядеться на меня, а потом я могу ему надоесть, или опротиветь. И тогда он найдет себе другую. Молодую, красивую, успешную! Тем более, деньги ему позволяют. Вот очередная причина не любить чрезмерное богатство! Чем богаче человек, тем больше у него возможностей заполучить то, что недоступно другим.
Все вокруг, вдруг, страшно опротивело мне. И эти люди-маски, и их напускная любезность и ненастоящий смех. С огромным трудом я взяла себя в руки и направилась в ту сторону, где Тамара Павловна беседовала с несколькими людьми. Это был невольный порыв. Мне захотелось быть поближе к ней, чтобы защитить от всего. От чужих взглядов, язвительных, лицемерно сочувственных, а в основном любопытных. Мне хотелось быть рядом со своей свекровью и вместе сносить все это.
Я остановилась неподалеку от лестницы, ведущей на второй этаж. Тамара Павловна, завидев меня, как-то напряженно улыбнулась и проговорила, еще более претензионным, чем обычно:
— Варвара, ты просто меня удивляешь!
— Чем же? — так же нервно улыбнулась я, опасаясь увидеть в ее глазах печаль. Мне было так жаль ее, что просто сердце рвалось на части.
— Мне всегда казалось, мастер в любом деле должен следовать не только своим внутренним порывам, но к тому же хотя бы элементарным законам здравого смысла! Даже картины современных художников абстракционистов не вызывают во мне такого внутреннего бунта, как твой сегодняшний наряд.
Высказавшись подобным образом, свекровь приложилась к бокалу с шампанским и с вызовом посмотрела на меня. Я поняла, ей сейчас нужна груша для битья, ширма, чтобы отгородиться от собственного унижения. Ну что же, пусть так! Я попыталась улыбнуться.
— Выходит, я добилась желаемого результата!
Я подняла свой бокал и сделала пара глотков. Пузырьки обожгли иссушенное от волнения горло, и я закашлялась. Брызги полетели в разные стороны и, стоявшие рядом дамы, тут же обеспокоенно отошли в сторону.
— О! Простите, моя невестка сегодня просто в ударе! — Тамара Павловна взяла меня за локоть и отвела немного в сторону.
— Убирайся с глаз моих долой! — зашептала свекровь. — Мне надоело, что ты постоянно позоришь меня! Ты навсегда останешься неотесанной выскочкой, зачем только ты вылезла из своего болота! — Свекровь еще ни разу не разговаривала со мной таким тоном и на моих глазах невольно выступили слезы. — Теперь понятно, почему родители бросили тебя в деревне, ты просто не способна чему-то учиться! Твое место в лесу!
Я больше не смогла продолжать слушать все это, в голове звучали слова: «Мое место в лесу!». Да! Больше всего мне сейчас и хотелось оказаться в лесу! Среди родных деревьев, добродушных великанов, вид которых мне намного милее, чем лица, что сейчас окружали меня.
И я сбежала! Прямо так, в нарядном платье, которое вновь не понравилось моей свекрови! Неслась по улице точно безумная, не замечая ни встречных лиц, ни выбранного мной направления. Однако ноги сами привели меня в самый безопасный из расположенных поблизости уголков. Когда-то мы с Мишей проводили здесь немало времени. Этот сквер, хотя и находился в северной части города, но совсем не напоминал обычные городские парки, похожие на площадку для гольфа. Здесь росли большие раскидистые дубы и именно они были главным украшением этого места.
Я присела под один из них и, прижавшись спиной к могучему стволу, прикрыла глаза. Слез не было, лишь дикая, всепоглощающая тоска. В тот момент я ясно осознала, что не в силах бороться с желанием свекрови избавиться от меня. Рано или поздно она просто выкинет меня из их жизней. Из ее, из жизни моего мужа, и из жизни моего сына!
Не знаю сколько времени я так просидела, но очнулась от того, что на меня легла чья-то тень.
— Так и знал, что ты здесь! — услышала я знакомый голос и распахнула глаза. Прямо передо мной стоял Миша. — А, Макс где? — спросил муж, растерянно глядя по сторонам.
— Как это, где Макс? — опешила я.
— Варя, охранник видел, как сын выбежал из дома следом за тобой!
Я вскочила на ноги и вцепилась в руку мужа. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом быстрым шагом направились к выходу из парка. Едва мы с Мишей достигли ворот, как на телефон мужа поступил звонок. Звонил его отец Григорий Николаевич, и он сообщил, что наш сын попал под колеса автомобиля, буквально через пару улиц от их дома.
То время, что мы добирались до больницы, те двадцать две минуты, часто снились мне впоследствии. Я снова сидела в машине, рядом с мужем и недоуменно разглядывала его сосредоточенный профиль. Лицо у Миши бледно-серое. Муж ни разу не повернулся в мою сторону, он боялся, что при взгляде в мои глаза, не выдержит и отпустит руль. Рядом проносились другие автомобили, люди в них разговаривали о чем-то, смеялись, или просто, молча, улыбались. Но внутри салона нашей машины жизнь замерла, остановилась. Время текло так медленно, словно самый тягучий мед. Мне казалось, что мы никогда не доедем до этой больницы.
Максимка лежал на кровати и улыбался до ушей. Вид у него был очень важный. Еще бы, когда половина твоего тела закована в гипс, а тебе нет еще пяти лет, ты чувствуешь себя самым, что ни на есть геройским героем! Ты выстоял! Ты вытерпел и сделал все как велел доктор! И даже почти не плакал! Хотя было больно и очень, ну очень страшно!
Примерно полчаса я лобызала сына, вернее те места, что оставались не загипсованными. А потом отправилась на разговор с врачом. Правда, как только я вышла в коридор, тут же замерла на месте. Рядом с палатой сидела Тамара Павловна, и она беззвучно плакала.
— Почему вы не заходите в палату? — удивленно спросила я.
Свекровь посмотрела на меня невидящим взглядом.
— Я уже была там, и внук прогнал меня.
— Как это? — я присела рядом с ней.
— Он слышал мои слова, там в доме, перед тем как ты сбежала, — прошептала свекровь, — прятался на лестнице. Максим сказал, что больше никогда не желает меня видеть, потому что я не хочу видеть его маму!
Я вздрогнула, но попыталась взять себя в руки.
— Он успокоится, Тамара Павловна, не переживайте так.
— Дело не только в этом, — женщина повернула ко мне лицо. — Варя, я сама не понимаю, что со мной происходит? Почему я так веду себя с тобой? Ведь я вовсе так не думаю! То есть на самом деле ты все делаешь хорошо. Ты отличная хозяйка, я такой никогда не была! Ты талантливый модельер, в душе я уверена, ты сумеешь достигнуть многого в своей профессии. Ты прекрасная мать и жена.
— Вас не устраивает то, что я выросла в деревне. Там где вместо унитаза, инкрустированного алмазами, была дырка в полу, — подсказала я.
— Возможно, — кивнула Тамара Павловна, — но, это очень странно, потому что, когда-то и я была в таком же точно положении. Моя свекровь, мать Григория, не щадила меня, постоянно говоря, что я выбралась из грязи в князи.
— Вы были из бедной семьи? — не поверила я своим ушам.
— Не то слово! Мой отец ради выпивки готов был продать и нас с матерью. К счастью у него не было на это физических сил, он постоянно пребывал в полупьяном бреду. А мы перебивались с воды на хлеб. Поэтому у меня было всего одно платье, в котором я появлялась везде. Этим платьем мать Гриши еще долго тыкала в меня, чтобы я так сказать не расслаблялась.
Тамара Павловна замолчала, а потом, низко опустив голову, надрывно произнесла:
— Оказывается, так легко переступить через все человеческие грани, когда пытаешься отыграться на ком-то. А ведь, третируя тебя, я всего лишь тешила свое самолюбие, которое было растоптано новостями о похождениях моего мужа.
Я не выдержала и обняла свекровь, а она в ответ обняла меня, что было в нашей с ней жизни уж точно в первый раз.
Максимка наш в скором времени полностью поправился и с бабушкой помирился. Мы с Тамарой Павловной с того дня заделались чуть ли не подружками, а с мужем своим моя свекровь развелась. Отпустила его к той писательнице. Вот только после того, как Григорий Николаевич стал свободен, он Жанне Караваевой отчего-то сразу разонравился и она его бросила. Свекор потом еще долгое время валялся в ногах у Тамары Павловны, умоляя ее о прощении, но она была непреклонна. Причина таковой ее неуступчивости была мне известна, у женщины завелся поклонник, который так же как она, обожал творчество Есенина и ей в его компании было ой как интересно!
