Поверить не могу, что свекровь мне такое ляпнула! Это ж надо было додуматься. Никакой благодарности, а ведь я столько для неё сделала. Все её прихоти выполняла, все свои дела бросала, чтобы ей помочь. Вот только… что скажет мой муж? На чью сторону встанет? Хотелось бы верить, что на мою, но ведь мама есть мама.
Поженившись, мы с Лёней стали жить в моей квартире, которая досталась мне от моей любимой бабули. Квартира была просторная и удобно расположенная, но требовала определённых вложений, и Лёня с радостью взялся за ремонт. Я не лукавлю, когда говорю «с радостью» — он любит заниматься подобными вещами.
Рукастый, с художественным вкусом, с хорошим глазомером — он сделал из нашей квартиры конфетку. То, с чем Лёня справиться не мог, он перекладывал на наёмных рабочих. Это мне в нём очень нравилось — готовность признать свои слабые стороны и делегировать ответственность тем, кто справится лучше.
Зарабатывали мы оба неплохо. Не шиковали, но ремонт, например, смогли позволить себе сделать без займов. После окончания ремонта у нас стало бывать много гостей: родственники, друзья. Лёня очень нравился моему отцу, который и сам любил работать руками.
Они с мамой и подумать не могли, что квартиру, в которой последний раз переклеивали обои лет двадцать назад, можно сделать такой уютной и красивой.
Бабуля на дух не переносила перемены в любом виде, а на предложения помочь с обновлением квартиры отмахивалась: мол, не станет меня — пусть внучка делает, что хочет, хоть в чёрный цвет стены перекрасит, а пока — не троньте. Ну мы и не лезли. Бабуля у меня была со стальным характером, палец ей в рот не клади. Сказала «нет», значит, «нет».
— Маме было бы приятно знать, что твой муж такую красоту сотворил в её квартире, — вздыхала мама, рассматривая плоды лёниных трудов.
Моя свекровь, Маргарита Петровна, тоже частенько приезжала в гости — повидать сына. Но если у Лёни были чудесные отношения с моими родственниками, то у меня с его роднёй как-то совсем не сложилось. Маргарита Петровна постоянно цеплялась ко мне из-за мелочей: то не так, это не так. Грязнуля я, готовлю плохо, работа у меня не для умных. А я, между прочим, руководитель отдела продаж. Это только кажется, что продажи — легкотня.
Любая работа требует усилий и определённых умений, особенно та, где необходимы управленческие навыки. Но для Маргариты Петровны все эти слова были пустым звуком.
Раз продажи — значит, глупости, с которыми любой справится. По её мнению, я на работе занималась тем, что плевала в потолок да ногти красила, в то время как мне зачастую даже пообедать было некогда.
Младший брат Лёни, Ваня, тоже меня невзлюбил. По его мнению, слишком хорошо я в жизни устроилась: и квартиру-то мне подарили, и машину, и мужа я себе отхватила хорошего. Я в ответ отшучивалась:
— Ну так найди себе тоже невесту с приданым, кто ж мешает?
Всё это происходило в моменты, когда Лёни не было рядом. В его присутствии оба становились шёлковыми. Я Лёне не жаловалась — не хотела ставить перед ним выбор между моей стороной и маминой. Да и ничего невыносимого Маргарита Петровна не делала.
Ворчала, обижала исподтишка, но я со временем научилась игнорировать такие мелочи. Не ссориться же из-за того, что она язык за зубами держать не умеет. Я взрослую женщину не перевоспитаю, только зря скандал разожгу.
По поводу машины претензии были только у Вани. Маргарите Петровне, напротив, очень нравилось то, что в семье появился автомобилист. Машину мне подарил папа — в честь окончания университета.
Маргарита Петровна же, узнав, что я не только умею водить, но и имею личный транспорт, стала чуть реже делать мне замечания, но зато начала просить подвезти: то на дачу, то в гости, то в магазин.
И я возила её всюду, куда она ни попросит. Мне несложно, к тому же, я видела в этой своей услужливости шанс наладить контакт с Маргаритой Петровной. Другой мамы у Лёни не будет, надо же было как-то выстраивать отношения, а не бояться каждый раз остаться с ней наедине.
Сам Лёня водить не умел, поэтому я подвозила его до работы и забирала с неё. Но часто получалось так, что я не успевала забрать Лёню, потому что его маме срочно требовалось куда-нибудь съездить — на дачу, например, проверить саженцы.
«Комфорт мамы важнее моего удобства», — отвечал Лёня, когда я в очередной раз звонила ему и сообщала, что не успеваю заехать за ним, так как мы стоим с его мамой в пробке.
Машина была уже не новой — я много лет ездила на ней, — поэтому когда она в очередной раз начала барахлить, я решила от неё избавиться и купить себе новую. Лёня мою идею с покупкой поддержал. Более того: обрадовал меня тем, что собирал деньги мне на подарок и, если я захочу, вложит их в новую машину. Тогда получится обойтись без займа — его накопленные деньги плюс выручка со старой машины.
Я была вне себя от счастья. Конечно, я любила свою старенькую машинку, которая напоминала мне о папе, но ездить на ней вечно не хотела. Я уже даже присмотрела пару вариантов, чем радостно поделилась с Лёней.
Однажды Маргарита Петровна позвонила мне, чтобы я, как обычно, отвезла её на дачу. У меня в этот момент был обеденный перерыв и я сидела в столовой — доедала запеканку и пила морс.
— Алиночка, — сказала она, — давай в девять завтра.
Ни «здравствуй», ни «свободна ли ты завтра». Я, может, выспаться хотела в свой выходной, а не вставать к девяти утра и ехать на дачу. Поразительно, как такая зацикленная на себе женщина смогла воспитать Лёню таким, какой он есть — настоящим золотом.
— Маргарита Петровна, — ответила я, мысленно радуясь возможности откосить, — машина в ремонте.
— А когда ж ты её из ремонта заберёшь?
— Послезавтра, но я выставляю её на продажу, так что не смогу вас возить какое-то время.
— Что? А как же дача! А как же… как же…
Она начала причитать, не давая мне даже слова вставить. Я вообще-то не хотела говорить ей о решении купить новую машину, но так она стенала, что я перебила её и сообщила:
— Да не волнуйтесь вы так, я куплю новую и снова буду возить вас.
По ту сторону трубки воцарилось напряжённое молчание.
— Как это — новую? — спросила Маргарита Петровна.
Я даже подумала, что невнятно как-то сообщила новость, а может, со связью что-то. Поэтому я повторила свои слова о покупке машины. И тут-то она ляпнула:
— Мой младший сыночек годами без машины сидит, а ты себе новую покупать собралась?
Настал мой черёд молчать. Какое мне дело до её сыночка? Мы с Ваней друг друга не любили, общение с ним я давно свела к минимуму, чтобы не слушать его упрёки — я как сыр в масле катаюсь, а он, бедный и несчастный, на двух работах работает и ничего себе позволить не может. Никаких двух работ у него не было, только подработки — об этом мне Лёня рассказал.
— Да мне всё равно, с машиной ваш сыночек сидит или без, — ответила я, не успев прикусить язык. Но ведь правда — мне-то что? Пусть дальше сидит, раз не хочет зарабатывать.
— Вы на старой машине ездить будете, а моему сыночку новую купите — Заявила свекровь
Я поперхнулась морсом, он аж из носа у меня потёк. Пока я хрипела в трубку, Маргарита Петровна сдержанно молчала.
— Может, мне и квартиру на Ваню переписать? — сипло спросила я, смаргивая выступившие слёзы.
— Машины будет достаточно, — проигнорировав очевидную иронию в моём голосе, ответила Маргарита Петровна.
— Я на вашего сына ни копейки не потрачу, — заявила я.
— Это мы ещё посмотрим! — тут же взъярилась свекровь. — Я с Лёней поговорю, потратишь как миленькая! Хоть какая-то от тебя польза будет.
— Да что ж я вам сделала-то такого? — спросила я, отодвигая от себя остатки запеканки — аппетит пропал. — Я вам помогаю, чем могу, срываюсь с места, всё бросаю и заезжаю за вами.
— Когда это такое было? — удивилась Маргарита Петровна. — Ну отвозила ты меня пару раз, и что ж теперь — мне тебе в ноги за это кланяться?
«Пару раз», как же. Стабильно каждую неделю на протяжении двух лет, а порой и чаще. Как удобно, оказывается, в нужный момент забывать добро, которое тебе сделали. Я так не умела. Меня мама с папой воспитали благодарным человеком.
Только вот я от Маргариты Петровны за годы брака ничего хорошего не видела — сплошные упрёки и потребительское отношение. Сама, конечно, виновата — посадила себе на шею. Но хотела как лучше — из уважения к Лёне.
Если бы у нас с Ваней были хорошие отношения, я была бы готова рассмотреть вариант с передачей ему старой машины — пусть бы учился водить на том, что уже не жалко, а на новую взяли бы займ. Да даже ладно я, у Вани и с Лёней плохие отношения. Ваня вечно пытался с него деньги тянуть, а когда не получал желаемого, обижался и жаловался маме. Видимо, совсем его зависть к нашей семье доконала.
— А папе моему вы это как объясните? — спросила я. Маргарита Петровна не поняла, при чём тут мой папа, и я пояснила: — Ну он же знает, что я собираюсь покупать машину себе. И он не оценит, если я решу делать такие дорогие подарки взрослому мужчине, который мне никто.
— А это уже твои проблемы, Алиночка.
Моя попытка сманипулировать Маргаритой Петровной с треском провалилась. Куда уж мне, прямолинейной и не умеющей врать, юлить и выкручиваться! Похоже, никакие мои доводы не покажутся убедительными.
— Ванюше нужно помочь, — сказала мне на прощание Маргарита Петровна. — У него с работой не ладится, потому что ездить не на чем. Так что вы уж давайте, новую машину ему, а себе как-нибудь потом купите.
Мои брови вздымались всё выше и выше. Сбросив звонок и отложив телефон, я ещё несколько минут сидела в столовой, пялясь в одну точку и пытаясь осознать услышанное.
Морс и запеканка показались мне противными, доедать я не стала. В тот день вообще всё казалось мне противным, и я никак не могла сосредоточиться. Я не ждала от Маргариты Николаевны любви и признания, но хотя бы простое «спасибо» можно было сказать?
Оказывается, я для неё всё это время была просто личным водителем. А теперь за мой счёт — и за счёт её же родного сына, — она собиралась обхаживать Ваню-бездельника. Да хоть бы и не бездельника. Ну был бы он нормальным работящим парнем. И что?
Это повод в ущерб себе тратить на его комфорт сотни тысяч? Машина ведь не жизненная необходимость, на работу прекрасно можно добираться на метро — живут они рядом с одной из станций.
Лёню моё поникшее настроение обеспокоило. Я сдалась под натиском его расспросов и всё ему рассказала, однако он поначалу мне даже не поверил.
— Да не может быть, — ответил он, пока я грела ему ужин. — У мамы ж не совсем плохо с головой.
— Она обещала с тобой поговорить и натравить тебя на меня, — ответила я уныло. — Вот поговоришь с ней и поймёшь, что я говорю правду.
— Да я не сомневаюсь, что ты говоришь правду, — сказал Лёня, принимая от меня тарелку с разогретым борщом. — Просто… может, ты не так её поняла? У меня в голове не укладывается, чтобы мама о таком попросила.
— Потребовала, Лёнь, — поправила я его. — Она именно что потребовала.
Он встал из-за стола, обнял меня и пообещал со всем разобраться. Это был первый раз, когда я нажаловалась ему на Маргариту Петровну. Получалось, что я не в состоянии самостоятельно разобраться со своими проблемами. Но потом я подумала: «Проблемы ведь не мои, а наши. Деньги Маргарита Петровна требует потратить наши. И мама это не моя. Так почему я должна решать этот вопрос?»
Целый день мы с Лёней провели вместе, пользуясь тем, что мне не нужно везти Маргариту Петровну на дачу. Мы сходили погулять, выпили кофе в кафе, а на ужин я приготовила свиные рёбрышки — Лёня их обожал, но мне вечно не хватало времени на возню с ними. И пока я занималась готовкой, Маргарита Петровна, наконец, позвонила.
Краем уха я слышала их с Лёней разговор, но в суть не вслушивалась. Хотелось с головой уйти в процесс приготовления рёбрышек, расслабиться, подумать о любимом человеке, для которого я это делаю.
Но разговор начал набирать обороты, а голос Лёни становился всё громче. Наконец, он вошёл в кухню и сказал:
— Больше нас с этой машиной не побеспокоят. Не понимаю, как ей не стыдно было тебе такие вещи говорить? Ты на неё столько времени тратила с этими вечными поездками. Хватило же наглости.
— Ну, мне несложно же… — попыталась я сказать, но Лёня оборвал меня:
— Нет, Алин. Больше никаких поездок. Раз не ценит — пусть сама на электричках добирается. Я и так свою жену редко вижу, не собираюсь жертвовать твоим временем ради чужой неблагодарности.
Уж не знаю, что такого Лёня сказал матери, но больше эту тему действительно не поднимали. Я забрала свою старушку-машинку из ремонта и успешно её продала, а на вырученные деньги, к которым Лёня добавил приличную сумму, мы купили новую. Маргарита Петровна продолжила, как ни в чём не бывало, названивать мне и требовать приехать, но я всякий раз отказывала.
— Говори, что я тебе запретил, — велел Лёня. — Не пойдёшь же ты против слова мужа.
Может, со временем он оттает, но мне уже и самой как-то не хочется делать добро для Маргариты Петровны. Всё равно она этого не видит и не ценит. А у меня теперь столько свободного времени по вечерам стало. Пожалуй, стоит сказать ей спасибо за этот выкрутас с машиной, а то я бы и дальше позволяла на себе ездить.
