— Зинаида Андреевна, вот вы всегда так активно защищаете своего внука. Может, Степан и был хорошим мальчиком в детстве, но ведь времена меняются. Кем он вырос? Почему не приезжает к вам теперь и не помогает? Совсем позабыл о бабушке? – спросила Антонина Фёдоровна у своей соседки.
Зинаида Андреевна была ей как вторая мать. Антонина тепло относилась к соседке, и когда та осталась одна – дочь переехала в другой город, а внук просто начал снимать жильё в городе, носа не показывая в деревне, — Антонина с дочерью взяли шефство над соседкой. Не оставлять ведь её совсем одну? За внука своего женщина всегда заступалась, всё сидела у окна, ждала, когда же он появится. Она не могла поверить, что такой хороший мальчишка, который всегда помогал ей с огородом, изменился. Соседи поговаривали, что Степан выпивает, но Зинаида Андреевна только пальцем у виска крутила, называя их завистниками.
Изображения используются на правах коммерческой лицензии.
— Тонечка, не забыл он обо мне, конечно. Просто сейчас занят. Работы у него слишком много. Он обязательно приедет.
Жаль было Зинаиду Андреевну. Антонина всегда пыталась поддерживать её, показать, что семья у неё осталась, хоть и не биологическая. Обидно порой становилось, что женщина не замечала этого, всегда заводя разговоры о своём внуке.
— Вот и Настенька замуж может за Стёпку выйдет! Он же таких успехов добился.
Настя, дочь Антонины Фёдоровны, замуж не спешила. Зачем ей это? Ей и одной хорошо было. Она боялась ошибиться, а пока достойного мужчины не встретила. И уж никогда она не смотрела на Степана, как на своего возможного партнёра: во-первых, внук бабы Зины был старше Насти на девять лет, а во-вторых – слышала она, каким он стал.
— Конечно, работы много, — только и качала головой Антонина Фёдоровна. – Зинаида Андреевна, вы же знаете, что мы с Настей у вас есть? Мы вас никогда не оставим. Вы переставайте давайте грустить у окна целыми днями, да на остановку ходить каждый день. Если Стёпка решит приехать, что он не найдёт дорогу к дому бабушки?
Зинаида Андреевна только качала головой, да ответить ничего не могла. Тяжело ей на душе было, больно. Она убеждала себя, что внук не забыл, хотела верить в лучшее. Вот и дочка звонила на День рождения, спрашивала, как дела у матери, да сказала, чтобы та не забыла, что Стёпка её единственный наследник, опора.
Антонина Фёдоровна уже несколько раз предлагала соседке продать её дом и перебраться к ним с дочкой. На два дома разрываться женщине было тяжело, ведь и за двором следовало ухаживать, чтобы в негодность не пришёл, да только Зинаида Андреевна настойчиво отмахивалась.
— Что же это будет? Продам я дом, а Стёпке и приехать некуда, получается?
Самой бабушке уже давненько тяжело было вести хозяйство. Хоть она ещё и многим фору дать могла, а уже выдыхалась из сил – заметно это было. Антонина Фёдоровна и Настя помогали всем, чем могли.
Поехав в город, Антонина Фёдоровна увидела на вокзале дворника и поверить глазам своим не смогла – неужели Степан? Она подошла поближе, присмотрелась, убедилась, что это он, и решила заговорить с ним. Может, удастся убедить, чтобы бабушку навестил?
Пенсию Зинаида Андреевна, как выяснилось позднее, и не получала давно – карточка у внука была. Узнав об этом, Антонина Фёдоровна совсем разозлилась на такого внука!.. Бабушка жила только с огорода, мясо себе купить не могла позволить, а внук даже не навещал её.
— Стёпа, никак ты? – спросила Антонина Фёдоровна, приблизившись к увлечённому мужчине.
— Здравствуйте. Не думал, что увидимся.
— Да уж… Я тем более не ожидала увидеть тебя в роли дворника. Бабушка твоя говорит, что ты важный пост какой-то занимаешь.
Степан только пожал плечами, да промямлил что-то нечленораздельное себе под нос. От него разило перегаром. Сердце Антонины Фёдоровны сжалось. Пока бабушка всю пенсию ему отдаёт, да ждёт к себе в гости, он подрабатывает дворником. Наверняка и пенсию её пропивает, а она донашивает обноски и не может себе позволить одежду купить. Только дополнительные пособия, которые доплачивали за возраст и давали на дорогу, были у Зинаиды Андреевны на расходы, потому что их не на карту переводили, а привозили ей лично, вручали под подпись.
— Да я это… долги по алиментам отрабатываю. Так-то я, конечно, высокий пост занимаю. Работаю этим, начальником! Вот!
Каким он начальником работал, ясно стало с первого взгляда – он ведь даже пары слов связать не мог. Всё вытравил алкоголем.
— А как у бабушки дела?
— Да нет у тебя бабушки уже, а ты и не знаешь этого, — покачала головой Антонина Фёдоровна.
— Как нет? Померла? А почему пенсию не перестали переводить на карту тогда? – удивился Степан.
Говорить такие слова не хотелось, но решила Антонина Фёдоровна показать соседке истинную личину её внука, чтобы перестала уже спонсировать его пьянки и жила для себя. Да и ведь Антонина тоже не могла содержать бабульку сама. Ей нужно было и дочери помочь жильё в городе купить. Настя сейчас арендовала квартиру, так как нашла работу в городе, но аренда нервов трепала немало.
Антонина Фёдоровна только развела руками, решив не подтверждать выводы Степана, но и против ничего не сказала. Может, зашевелится и решит в деревню приехать.
— Вот это новости вы мне рассказали, конечно. Так это чё получается? Дом я могу продать, значит? – почесал затылок Степан.
Только одно его интересовало? Антонина Фёдоровна даже не сомневалась, но обидно стало за женщину, которая искренне верила, что у неё ещё остался любимый внук, её Степашка.
— Уж не знаю, чего ты там продать можешь. Ну мне идти нужно! Давай, отрабатывай свои долги, да в кресло начальника возвращайся, а то ведь свято место пусто не бывает, займут ещё.
От встречи остался неприятный осадок. Антонина Фёдоровна понимала, что если расскажет бабуле, что внука её видела – та не поверит, скажет, что завидует Тоня просто, поэтому и выдумывает всякие глупости. Она решила, что подождёт немного, вдруг Степан приедет за наследством, которое только и ждёт получить. А если нет – придётся обратиться в соответствующие органы, чтобы перестали Зинаиде Андреевне пенсию на карту переводить, да привозили с остальными выплатами. Хватит уже спонсировать попойки внука.
Ждать долго не пришлось – Степан примчался уже на следующий день. Обговорив с друзьями, что можно быстро продать дом перекупщикам, которые и займутся уже оформлением всех документов, Степан выглядел воодушевлённым. У него появятся деньги на гулянки, да и сможет немного выплатить в счёт погашения долга по алиментам.
Дверь в дом Степан чуть ли не с пинка открыл. Антонина Фёдоровна сразу же поспешила туда, чтобы не довёл он старушку. Она уже жалела, что разговаривала с мужчиной. Ведь сердце Зинаиды Андреевны может не выдержать. И Бог с ним, с деньгами этими!.. Если ей так нравилось верить, что внук в кресле директора сидит, то пусть думает!.. Антонина Фёдоровна корила себя, на чём свет стоит. Чувствовала вину, знала, что не простит себя, если с бабулей чего случится.
— Стёпочка? Никак ты пришёл? – спросила Зинаида Андреевна радостным голосом.
— А ты… живая, что ли? – ахнул Степан, широко распахивая глаза. – Но мне ж сказали, что померла, я приехал за наследством, в гомонок, думал, наложила чего, да дом продать.
Улыбка сползла с губ Зинаиды Андреевны. Она смотрела на внука, которого всегда выгораживала перед соседями, и понимала – правы были те. Никаким директором он не работал, да и жизнь его потрепала знатно – именно по этой причине боялся на глаза бабушке показаться? Стыда у него и не осталось, скорее всего, раз примчалась за наследством.
Антонина Фёдоровна, вошедшая в дом практически следом за Степаном, испуганно смотрела на Зинаиду Андреевну. В её взгляде плескалось сильнейшее чувство вины.
— Мой гомонок ты тратишь ежемесячно. Думала же, что на дело деньги идут. Мать всё говорила, что бизнес у тебя свой. Теперь вижу, какой у тебя бизнес. Я верила, ждала, что внук приедет навестить свою бабку. Да зря сидела у окна и автобусы встречала. Не видела тебя столько лет, лучше бы и не видела вовсе. Как ты до такой жизни опустился? От тебя ведь разит на расстоянии! Думаешь, не вижу, что поддатый приехал? Отошла коту масленица! Хватит уже меня за нос водить. Уходи, Стёпа. Не хочу я тебя видеть. Раз отказались от меня дочь с внуком, заслужила, наверное. Однако терпеть не собираюсь. С меня хватит. Больше ни копеечки ты не получишь. И на наследство не рассчитывай. Не получишь ты этот дом!
— Ба, да ты чего? Вспылила! Было бы из-за чего. Я ж пошутил. Приехал вот навестить тебя, может, по двору чего помочь.
— Не пошутил, — насупившись, произнесла Антонина Фёдоровна. – Зинаида Андреевна, вы простите меня. Это я сболтнула лишнее, а он уже додумал всё сам. Вы так заступались за внука, хотелось, чтобы увидели его во всей красе, да пожалели сотню раз.
— Ничего страшного, Тонечка. Спасибо, что глаза мне на правду открыла.
— Спелись тут против меня? Молодцы, ничего не скажешь! Вы бы за своей дочкой лучше следили, Антонина Фёдоровна. Город, он такой – соблазна много, а потом оглянуться не успеваешь, как стоишь на краю и боишься сделать шаг влево или право. Какие же вы жалкие все. А я не отдам тебе карточку, ба! Вот и всё.
С этими словами Степан выскочил из дома, как ошпаренный, а Зинаида Андреевна со слезами на глазах посмотрела на Антонину.
— Ты поможешь мне, Тонечка? Нужно как-то сделать, чтобы он больше пенсию мою не получал. И дом… ты говорила, что продать его можно. Если ещё предложение в силе, то я согласна. У меня, кроме вас с Настенькой, никого не осталось.
— Конечно же, я помогу. Вы простите меня, что позволила Степану допустить себе такую мысль? Мне так жаль. Я же всю ночь не спала нормально, ругала себя, боялась, как вы воспримите правду.
— Лучше уж снять розовые очки. Я столько лет помогала ему. А дочь и рада была стараться, когда звонила, столько всего о его успехах рассказывала, только бы не перестала спонсировать сыночку её. Вот и всё. Больше ни копейки от меня не увидит. Ты видела сама, как он прискакал. Наследство получить хотел. В гомонок я наложила. Что я туда наложить могла? Сама перебивалась как могла с копейки на копейку. Если бы не вы с Настенькой, я бы и сгинула давно.
Степан до следующего рейсового автобуса сидел на остановке. Он злился, что примчался в деревню, потратив время. Ведь должен был пойти на отработку, да думал, что подкинет денег своей бывшей, и она отстанет от него с алиментами, а теперь ему грозили серьёзные проблемы. Ругал мужчина соседку, сунувшую свой нос, куда не просили, бабушку. Спокойно ей не жилось? Не умерла с голода. Живая и здоровая вон сидела. Ещё проживёт сто лет. Скрипя зубами, Степан пересчитывал оставшиеся копейки, думая, как перебиваться дальше. Мать ему давненько деньгами не помогала, поставила условие, что на работу должен устроиться. А нужна ему работа? Когда вокруг столько веселья! Кто будет с друзьями время проводить? Они вот не работали, перебивались как-то калымами, да родня у них была податливее, деньжат подкидывали чаще.
Зинаида Андреевна отступать от решения не хотела. Она поняла, что кроме Тони и Насти у неё на самом деле никого не осталось. Чтобы соседка не разрывалась на два дома, Зинаида согласилась переехать к ней. И комнату ей выделили большую, светленькую. Она перенесла туда свои пожитки, что хотелось сохранить как память. Дом удалось продать, как и получить новую карту, сообщив об утрате старой. С продажи дома Зинаида Андреевна обновила гардероб, ведь вещи у неё уже прохудились, обувь стёрлась, а она лишала себя всего ради внука. Верила в него, хоть глубоко в душе уже догадывалась, что слухи не такие уж сплетни, а вполне могут иметь под собой твёрдую почву.
— Тонечка, я тебе деньги принесла, которые мы с продажи дома выручили. Мне они не нужны, в могилу с собой не унесу. Слышала, что вы с Настей говорили об ипотеке. Вложить эти деньги в покупку можно, хочу оказаться хоть немного полезной для вас.
Антонина Фёдоровна попробовала отговорить бабулю, сказала, что та должна себя баловать, да радовать, но она оставалась непреклонной.
— Для меня радость обрести настоящую семью, где обо мне так заботятся, — утирая слезу, сказала Зинаида Андреевна. – Хочется, чтобы и вы порадовались. Это немного, но всё долгов меньше будет. Настенька у тебя молодец, у неё всё обязательно получится.
Антонине Фёдоровне совестно было, ведь не ради этого она всё устраивала, уж очень любила бабулю, ставшую для них родным человеком. Женщина всё-таки взяла деньги, понимая, что если откажется, то однажды они могут достаться Степану, или дочь Зинаиды Андреевне прибежит с требованиями. Однако пусть только посмеют теперь приблизиться к человеку, которого бросили и столько лет обманывали! Антонина Фёдоровна и близко их не подпустит. Не позволит бабе Зине проронить ещё хоть одну слезинку из-за недостойных.
