— Да что за ерунда? Я же помню, что вчера покупала творожные сырки! Куда они подевались? – ворчала Вера Тимофеевна, перерыв всё в холодильнике буквально вверх дном.
— Ой, а вы не говорили, что себе купили. Я съела вчера, — виновато ответила десятилетняя Наташа, доедая бутерброд с сыром.
— Как это съела?
Вера Тимофеевна обернулась и грозно посмотрела на девочку. Как же сильно она раздражала её своим присутствием. Большие синие глаза девчонки казались слишком красивыми, а её густые тёмные волосы, заплетённые в две тугие косички и вовсе делали это круглое личико кукольным. В девочке женщину раздражало абсолютно всё.
— Сколько раз тебе говорить, что надо спрашивать, что можно брать, а что нет?
— Мама сказала, что я не должна ничего спрашивать. Мне не хотелось огорчить вас. Простите, пожалуйста. А может, вам складывать всё, что для себя покупаете, на отдельную полочку? И я там не буду брать?
— Ещё чего придумала! Изгоем меня решила сделать в собственном доме? Это квартира моего сына, между прочим! И я не должна здесь бояться оставить что-то своё в холодильнике. Не смей брать еду, которую я покупаю. Ты чужая и никогда не станешь родной! Своим внукам я бы всё разрешала, а тебе никогда не позволю и конфетки взять с моего стола.
Слова Веры Тимофеевны были полны ненависти. Чтобы так презирать невинного ребёнка, важно было иметь весомые причины, да только их не было. Просто женщина осталась недовольна тем, что её сын взял в жёны «бабу с дитём».
— Сынок, вокруг столько молодых и красивых. Что же ты на испорченный, пользованный товар-то смотришь? – спрашивала Вера Тимофеевна.
— Не смей так отзываться о Марине, мама. Я её очень люблю. И Наташу люблю. Как можно не любить такого чудесного ребёнка? Не следует переживать. Всё хорошо. Я знаю, что делаю. Это мой выбор, — отвечал когда-то Семён.
Покашливание со стороны двери привело Веру Тимофеевну в чувства. Женщина резко обернулась и посмотрела на стоящую в дверном проёме Марину.
Наташа густо залилась краской. Девочке не хотелось, чтобы мама поругалась с бабой Верой. Хоть та и вела себя, как злая баба Яга, но девочке было жаль её. Становиться причиной конфликта никак не хотелось. Девочка чувствовала себя виноватой. Она привыкла, что могла брать всё из холодильника, но у них уже несколько месяцев жила Вера Тимофеевна и пыталась установить свои порядки.
— Мам, а мы сейчас пойдём в парк? Я хотела тебе показать там одно место, — начала Наташа, желая отвлечь мать.
— Да, солнышко. Сейчас пойдём. Ты иди, собирайся пока, а я… чаю выпью.
Наташа понимала, что мама пытается избавиться от её присутствия, чтобы серьёзно поговорить с Верой Тимофеевной. Она понимала и то, что вмешиваться в разговоры взрослых плохо, поэтому опустила голову и пошла к себе в комнату.
— Я на неё не обиделась, — шепнула Наташа, проходя мимо матери.
Марина же смотрела на Веру Тимофеевну, ожидая от женщины объяснений. В голове никак не укладывалось, что она посмела говорить такие унизительные слова ребёнку.
— А что ты на меня смотришь? Я что-то не так сказала? Мой сын приютил вас, но это не изменит того факта, что дочка твоя чужая нам. Такой она и останется. Ей никогда не стать для нас родной. И ты прекрасно видишь, что Сёмочка пыль тебе в глаза пускает, а на деле он не любит Наташку.
— Я не просила ни вас, ни Сёму любить мою дочь. Я просила только об уважении. И вижу, что вы совсем не прислушались к моей просьбе. Вера Тимофеевна, мне кажется, что вы у нас слишком загостились. Не пора ли вам возвращаться к себе? Вы говорили, что не больше месяца здесь поживёте, а уже третий пошёл. Я ничего не имею против гостей, но и меру знать тоже нужно.
— Ты меня прогоняешь? – вспыхнула женщина. – За то, что правду сказала? Да как ты смеешь так себя вести? Вот вернётся Сёмочка с работы, я всё ему расскажу. Между прочим, это квартира не твоя. Она принадлежит моему сыну. Ему одному решать – позволит он мне здесь остаться или нет. А ты не указывай, если не хочешь вместе с дочкой своей отправиться в далёкое пешее. Я уж постараюсь сделать всё, чтобы так и случилось.
Свекровь вела себя нагло. И это в ответ на всю доброту, которую Марина изо всех сил старалась проявлять к ней? Она всё делала, чтобы свекровь приняла её, хотела найти друга в глазах женщины, но столкнулась с ледяным безразличием. Когда Семён спросил, можно ли его маме пожить с ними месяц, так как она записалась на какие-то курсы в городе, Марина нашла в этом шанс подружиться со свекровью, но очень сильно ошиблась.
Решив, что скандал не приведёт ни к чему хорошему, Марина собралась, забрала дочь и вместе с ней поехала гулять в парк аттракционов. Там они пообедали в кафе, а потом пошли гулять по ближайшему торговому центру, рассчитывая встретиться с Семёном после работы на нейтральной территории.
— Снова с мамой что-то не поделили? – спросил мужчина уставшим голосом.
Марина мягко обрисовала утренний конфликт.
— Сём, мама твоя уже все границы переступила. Как она может такие вещи ребёнку говорить? Это ведь ненормально. Чем Наташа заслужила такое отношение к себе? Она умничка, сам ведь знаешь. Съела она эти сырки, и что теперь? Казнить за это? И ведь дело предложила – твоя мама могла бы свои покупки отдельно складывать, если для себя берёт. Я лично забиваю холодильник и ничего не запрещаю ей брать.
— Марин, не горячись. Маме тяжело Наташу принять. Да и мне непросто. Ты сама понимаешь, что она нам чужая.
Марина посмотрела на мужа совершенно другими глазами. Когда он звал её замуж, говорил, что её дочь стала для него родной. Он много времени проводил с Наташей, а теперь… словно влияние матери подействовало, и он стал смотреть на всё под другим углом. Прошло три года, и Семён сильно изменился.
— Что значат твои слова, Сём? Ты никогда раньше так не говорил.
Наташа в это время каталась на коньках, а Семён и Марина сидели за столиком, наблюдали за девочкой и пили кофе.
— Да то и значат. Ты слишком много времени уделяешь своей дочери, а я не получаю должного внимания. Обещала, что начнёшь проходить обследование, чтобы родить мне родного ребёнка, а по итогу вечно занята. То у Наташи соревнования, то Наташа заболела. Не кажется самой, что весь твой мир крутится вокруг Наташи? А я боком иду. Мне тоже это надоело уже.
Семён был неправ. Марина изо всех сил старалась уделять внимание всем. Она слишком много времени проводила с мужем, порой даже ущемляла в чём-то дочь. И теперь он говорил такие жестокие слова. Видно было, что это воздействие свекрови, но если Семён начал такие разговоры, то ничего хорошего их дальше не ожидало. Как только у них появится общий ребёнок, Наташа превратится в изгоя? Её во всём будут ущемлять?
— Значит, ты поддерживаешь свою маму и считаешь, что ребёнку нормально тыкать тем, что она чужая для вас?
— Я не вижу ничего критичного в поведении своей мамы. Она сказала правду. Твоя дочь взрослая и должна понимать, что так и есть.
— Прекрасно. В таком случае мы сегодня же начнём собирать свои вещи.
— Готова разрушить наши отношения из-за девчонки? Она скоро вырастет, упорхнёт, а ты-то кому нужна будешь, Марина?
Женщина не узнавала своего мужа. Это тот мужчина, которому она когда-то сказала «да»? Нет… Это совершенно чужой человек. Марина совсем не узнавала его, и теперь ей хотелось только одного – бежать подальше.
— Ну, если никому не буду нужна, значит, судьба моя такая, — пожала плечами женщина.
Разговор с женой вывел Семёна из себя, и он заявил, что очень надеется на благоразумие жены, а сам поехал в бар с друзьями, чтобы «снять напряжение».
Дожидаться его возвращения Марина не стала. Они с дочерью спешно собрали вещи и покинули квартиру. Повезло, что Веры Тимофеевны тоже не было дома, и она не злорадствовала. Марина радовалась, что сейчас у дочери были летние каникулы, а у неё самой отпуск, и она могла со спокойной совестью уехать в деревню к матери.
— Мариночка, ты не переживай. Если Семён так себя повёл, ты правильно поступила. Что можно ждать от такого человека в будущем? — поддерживала Жанна Николаевна. – Он ещё может локти начать кусать, пытаться вернуть тебя, да ты подумай хорошо – нужно ли оно тебе. Если такие разговоры начались, то и повториться могут. Да и чем-то худшим обернуться.
Марина понимала, что всё именно так и есть. Она знала, что мама права. Если Семён так повёл себя, то на самом деле считал Наташу чужой. Хоть женщина и пыталась дать мужу всё, но он ревновал, а это негативно скажется на их отношениях с девочкой в будущем.
Обдумав всё хорошенько, Марина была готова к серьёзному разговору с Семёном, состоявшемуся через несколько дней.
— Мама уехала к себе. Квартира свободна. Возвращайся, Марин. Я погорячился. Устал от ваших склок вечных. Прости меня. Сглупил. Я не думаю про Наташку плохо, но её действительно слишком много в нашей жизни. Давай ты займёшься своим здоровьем и родишь мне сына уже? Или дочку? Уверен, всё наладится.
— Сём, я всё делала, чтобы родить тебе ребёнка… Я проходила обследование, ты знаешь. А вот ты не торопился. У меня всё хорошо, а как у тебя обстоят дела со здоровьем, мы так и не узнали. Если так хотел своего ребёнка, то почему же не пошёл? Но это уже неважно. Я решила, что не хочу продолжать отношения, давшие трещину. Можешь, считать, что поступаю я глупо и опрометчиво, но это моё решение. Я не хочу, чтобы моя дочь чувствовала себя лишней в семье. Я с самого начала говорила тебе об этом. И всё было хорошо, пока твоя мама не втолковала тебе…
— Да при чём здесь мама? Я просто смотрю на Наташку и понимаю, что она чужая. Я пытался наладить с ней отношения, но не могу переступить через себя. Когда друзья хвалятся, какие у них дети, как на них похожи, мне стыдно. И сказать даже нечего. Я тебе уже сказал, что твоя дочь действительно лишняя. Оставь её у матери своей, может?
— Сём, ты меня услышал? – Марина старалась говорить спокойно, но внутри всё клокотало от ярости. – Я подаю на развод. Квартиру эту мы покупали в браке. Хоть твоя мама настойчиво твердит, что это жильё твоё, но я вложила в неё немало собственных накоплений. Ты это прекрасно знаешь. Оставлять всё тебе я не собираюсь. Я не мать Тереза.
— Какая ты меркантильная. Знал, что ты со мной по расчёту, да пытался убедить себя, что это не так. А ведь не ошибся! Всё именно так и есть! Надо же!.. Мама была права, что попытаешься обобрать меня.
Снова мама…
Марина поджала губы.
Она не собиралась скандалить пока ещё с мужем. В мгновение ока они с Семёном стали чужими друг другу людьми. Между ними пролегла огромная пропасть, и Марина понимала, что вернуть назад хоть что-то не получится. Она приняла верное решение – только развод поможет в их ситуации.
Семён названивал Марине после непростого разговора. Он активно пытался добиться её прощения, говорил, как сильно был не прав, но больше женщина не слушала обещаний, которые никогда не сбудутся. Если ваза раскололась, то, как ни старайся, склеить её уже не получится. Трещины будут напоминать о себе и при любом малейшем ударе она снова рассыплется. Для того чтобы наладить отношения, оба искренне должны желать этого. Семён испытывал ломку. Марина стала его привычкой, одержимостью, но не любил он её на самом деле, раз не мог дать её дочери малое, о чём просила женщина – уважение.
Развод проходил тяжело. В конце концов, Марине надоело самостоятельно заниматься им, сталкиваться с мужем и смотреть в его умоляющие глаза, и она наняла адвоката, которому поручила так же заняться продажей её доли в квартире.
Получив деньги, женщина смогла приобрести небольшую двухкомнатную квартиру. Хоть ремонт там был и не самый лучший, а это дело наживное – она всего сможет добиться, и это местечко заблистает. Наташа продолжала ходить в школу. Казалось, что девочка даже оживилась, и её успехи стали ещё лучше. Девочка старалась не подводить маму. Она понимала, что с какой-то стороны та развелась с Семёном из-за неё, но Марина велела дочери даже не думать об этом, сказав, что та поймёт всё только когда повзрослеет.
Через несколько месяцев после развода Семён женился на другой. Как оказалось, у него была любовница, с которой встречался за спиной жены. Марина радовалась, что вырвалась из нездоровых отношений. Невольно она даже благодарила свекровь за то, что та вмешалась, настраивая сына против снохи и её дочери.
Марина и сама начала жить так, словно получила второй шанс. Она обещала себе, что больше не допустит ошибок прошлого и не пойдёт по тем же граблям. Лучше одной, чем снова связаться с тем, кто только пыль в глаза будет пускать. Теперь у женщины повысились требования к избраннику. Как минимум, тот должен будет твёрдо стоять на ногах и не зависеть от чужого мнения. Видела ведь Марина в Семёне ту самую мягкость, понимала, что рано или поздно возмущения его матери пустят семя, но наивно верила, что подружится с женщиной и изменит её отношение к себе. Теперь она смотрела реально на вещи и не строила иллюзий. Именно по этой причине жить стала гораздо проще.
