«Живо вон отсюда!» — кричало всё естество женщины при виде наглой девицы. Но вслух она не решалась озвучить своё желание.
И племянница вдруг озвучила неожиданное предложение…
* * *
Давненько Карина Алексеевна не вспоминала о своих глубоко провинциальных корнях. Но вот вдруг, в августе, её двоюродная сестра напомнила о них. Позвонила Ирина:
— Карюша, привет! Как у вас с Таней дела?.. Какая молодец наша Танечка — закончила институт и теперь нашла хорошую работу! Умница, племянница! Моя Аглаюшка тоже в этом году оканчивает школу и поступила в колледж. Конечно, только в вашем городе.
Карина слушала и не перебивала, чтобы сестра побыстрее перешла к сути.
— Слушай, сестричка, выручай, больше не к кому обратиться! – наконец, взяла быка на рога Ирина. — Прими племяшку хотя бы на первый год учёбы. В общежитие её определять опасаюсь — хоть она девочка умная, но может «забить» на учёбу, если за ней не будет присмотра.
Пусть хотя бы первый год адаптируется— потом можно и в общежитие переселить. Квартиру ей снимать я не могу, сама знаешь, Игорь мой деньги пропивает. Что есть, прячу от него. Прими Аглайку — буду тебе благодарна до конца своих дней!
Хотя Карина Алексеевна и не горела желанием делить свою квартиру с племянницей, видевшей её раз в 10 лет, отказывать не решилась.
Она не забыла, как мама той же Ирины, двоюродная тётка Катя, когда-то заботилась о Карине. Она помогла девушке получить комнату в общежитии, где та и встретила будущего мужа. Каждый год тётя Катя неизменно присылала ей провизию из деревни: заготовки, мясо, картошку и другие овощи с грядки.
Теперь Карина ощущала необходимость отплатить добром своей почившей тёте Кате и приютить её родную внучку. Вероятно, Ирина знала, что её мать содержала Карину несколько лет, но на это не давила. За такое деликатное поведение Карина была ещё более благодарна дочери своенравной тёти Кати.
— Хорошо, Иринка, пусть Аглая приезжает. Сообщи, в какой день её ожидать.
— Спасибо тебе, Танюша! Ты просто золотой человек! Только сразу предупреждаю — Аглая хоть и умная, и красивая, но лишний раз и пальцем не пошевелит. Не позволяй ей лениться, приучай к труду!
«Вот ещё, сама научится. Не может быть, чтобы деревенская девчонка была белоручкой», — размышляла Карина Алексеевна, представляя, как они с племянницей будут дружить с дочерью Таней.
* * *
Аглая появилась в выходные — неожиданно и без предупреждения. Когда 22-летняя Таня открыла дверь, перед ней стояла ярко одетая девушка с ресницами-опахалами, обесцвеченными волосами и длинными ногтями. Аглая с высокомерным взглядом окинула Таню, заметив её простой хвостик и домашние шорты с футболкой. Презрительно изогнув брови, она представилась:
— Я Аглая, дочь Ирины, из Алексеевки. Ты, наверное, Таня? Я тебя себя другой представляла, — задумчиво протянула гостья. — Тётя Карина дома? Дай пройти.
Аглаю пришлось разместить в одной комнате с троюродной сетсрой. У Тани стоял диван-книжка, на котором она спала. Для Аглаи одолжили надувную кровать у знакомых.
Когда племянница приехала, она была неприятно удивлена тем, что ей предстоит ночевать на полу. Таня слышала, как та жаловалась по телефону матери, что могли бы и на диван её положить, как гостью, а «Танька вполне могла бы перелечь на надувную кровать — не драгоценная же».
«Откуда у деревенской девицы столько наглости? — удивлялась Таня. — И где это она в деревне наращивает ресницы и ногти?» Но спрашивать не стала и приготовилась к жизни как в общежитии, ожидая постоянных упрёков.
Как и предсказывала мать, Аглая оказалась не слишком склонной к занятиям домашними делами: не заправляла постель, не мыла посуду и бросала свои вещи комком на кровать. Таня с презрением смотрела на её угол, заваленный неубранным постельным бельём и одеждой.
Иногда, когда она наводила порядок, Таня быстро прибирала и кровать троюродной сестры, но на благодарность с её стороны не рассчитывала. Напротив, Аглая могла упрекнуть Таню в том, что та украла какую-то из её вещей. Найдя же пропажу в стирке, она даже и не думала извиняться.
— А нечего было вообще мои вещи трогать! – надменно заявляла девушка.
После этой ситуации, девушка начала засовывать вещи под кровать. Все попытки Карины Алексеевны приучить племянницу к порядку были совершенно бесполезны. Аглая настаивала, что просто не в состоянии заниматься ещё и уборкой, поскольку еле передвигает ноги после долгого учебного дня и обязательно разберётся со всем на выходных.
— Ой, тётя Карина, вспомните себя в моём возрасте. Много у вас оставалось сил и времени на что-то кроме учёбы? – закатывала глаза девушка, плюхалась на кровать и отворачивалась к стенке.
Однако «на выходных» Аглая убегала на дополнительные занятия с одногруппниками. В целом она ела немного — тарелка еды всегда находилась для неё, свои вещи девушка подбрасывала в общую стирку, а грязную посуду подкидывала в общую кучу в раковине.
Не сказать, чтобы жизнь с ней была тяжёлой для хозяев, но она не давала расслабиться. В доме царил легкий налёт неаккуратности и суеты, что напоминало прогорклый орех, испортивший общее впечатление о пачке.
— Могло бы быть и хуже, — говорила Карина Алексеевна, вспоминая некоторых соседок по общежитию, которые могли сделать совместное проживание совершенно невыносимым. — По крайней мере, она редко бывает дома.
* * *
Единственное, что бередило душу Аглаи, — это деликатесы.
Она часто втихаря поглощала то, что Карина Алексеевна бережно откладывала на выходные и праздники. Когда пропажа обнаруживалась, Аглая виновато объясняла, что не привыкла к таким угощениям и не может себя сдерживать.
Девушка апеллировала к жалости, вспоминая трудности своего детства, однако ни разу не пообещала компенсировать съеденное. Её «тяжёлое» детство и отец-алкоголик словно оправдывали её поведение и давали право продолжать безнаказанно.
— У вас вот сколько всего вкусного, что я некоторое даже не пробовала. Вам что жалко, тётя Карина? Вы себе ещё купите, а я нет.
Карина Алексеевна смущалась, а Таня негодовала, но молчала.
Деньги племяннице мать не отправляла. Официальная причина была: «чтобы оградить дочь от лишних трат». У неё была крыша над головой, еду двоюродная сестра обеспечит, колледж находится в шаговой доступности. Для существования больше Аглае и не требовалось, как рассчитала Ирина, дав с собой дочери определенную сумму и наказав беречь деньги, хорошо учиться и слушаться тётю.
Первую же сессию девушка провалила, поскольку, как выяснилось, её интересовали курсы наращивания ресниц и маникюра, как у подруги в деревне, а не учёба по программированию. Но мать настаивала, что умная Аглайка должна получить нормальное образование и не заниматься ерундой.
Возвращаться в деревню с пустыми руками девушка не собиралась. По телефону мать отказалась давать деньги на обучение на курсах маникюра, заявив, что средств просто нет.
— Ищи работу в городе, если не хочешь трудиться у нас в деревне дояркой. Хотя с твоим самомнением даже там тебя вряд ли возьмут, скорей в магазин устроишься. В городе возможностей куда больше, а тётка пока прокормит.
Рассказывая родственникам, что она целыми днями ищет работу, Аглая не выходила из дому и шагу. Для приличия она перебирала и зачеркивала объявления в газетах, которые ей по старинке покупала тётя. Уверяла, что отправила резюме на множество вакансий в интернете, хотя проверить это было совершенно невозможно.
С тех пор, как девушка оставила учёбу и замкнулась в четырёх стенах, бардак из её угла постепенно начал поглощать всю квартиру.
Возвращаясь домой, Карина Алексеевна обнаруживала, что раковина заполнена грязной посудой, а стол усыпан крошками. В гостиной на диване, который стал её кроватью, валялись обрывки мусора и опять крошки.
— Аглая, у нас едят только на кухне! – негодовала хозяйка. Девушка только в ответ пожимала плечами.
Ей вещи разной степени свежести переместились с кровати на спинки стульев на кухне, подлокотники кресла и дивана, даже оказались под диваном. Если раньше присутствие Аглаи вызывало лишь лёгкий дискомфорт, то сейчас её поведение начинало раздражать Карину Алексеевну и Таню всё больше.
* * *
— Аглая, убери свои вещи на место, помой посуду, вытри стол! — требовала тётя.
— Хорошо, сейчас. Отправлю резюме на ещё одну вакансию и всё сделаю, — лениво отвечала та, но ни час, ни два не приносили изменений. Не в силах терпеть беспорядок, Таня сама быстро наводила чистоту в доме.
Женщины пытались взять дело с трудоустройством Аглаи в свои руки, но она больше нескольких дней на одном месте не задерживалась, снова перемещаясь на тёткин диван и прихватывая из шкафа печенье с шоколадной крошкой.
— Официанткой работать не собираюсь — я не служанка, — заявляла она. — Меня отец в магазин за водкой посылал, а я никогда не бегала, а тут — чужим людям должна подносить. Дудки, обойдутся!
Работа в магазине, тем более на кассе, тоже была ниже её достоинства. Родственницы устроили её по знакомству офис-менеджером. Без образования и опыта работы в 18 лет — такое место было просто мечтой. Если племянница продолжит воротить нос, Карина Алексеевна решила, что отправит её восвояси.
Миловидная Аглайка продержалась всего три дня, а потом снова ушла:
— Могли бы меня только для красоты держать, чтобы статус своей ничтожной фирмы в глазах клиентов поднять. Для директора, так и ладно могу сделать, там, чай и кофе. Распечатать что-нибудь тоже могу. Хотели на меня повесить: «Сходи, купи то, закажи это, принеси всё подряд». Я на себе ездить не позволю! Я не на помойке себя нашла.
Карина Алексеевна чуть было не вышвырнула племянницу за дверь, но рука не поднялась. Вспомнила о своей покойной тётке Кате, как та посмотрела бы с укоризной. «Ничего, сама от меня сбежит», — решила она.
— Давай перестанем её кормить, и Аглая сама уйдёт, — предложила Таня, когда троюродная сестра уже не слышала. Мать одобрительно кивнула, так как сама пришла к тому же выводу.
Вместе с Таней они перестали покупать домой еду, а питались в кафе и на работе. Пароль от Wi-Fi сменили, чтобы у Аглаи не возникло искушения засиживаться в интернете и переписываться с подругами.
Либо она начнёт обучаться уму-разуму, либо устроится на работу, либо сама уедет в обратно деревню. В результате от голода Аглая уничтожила все запасы в доме: нашла все пачки круп, макарон, гороха, консервы — всё опустошила, но с переездом не спешила. Злая как черт, встречала Карину Алексеевну и Таню с работы, требуя еды.
— Ты уже совершеннолетняя, можешь сама заработать на кусок хлеба. Иди работать продавщицей в соседний магазин — у них всегда нужны сотрудники. Не хочешь сама на еду зарабатывать — тогда в городе тебе не место. Я оплачу тебе билет домой — и до свидания!
Но Аглая не собиралась сдаваться без борьбы. Внезапно ей пришла гениальная идея.
* * *
— Тётя Карина, — сказала девушка примирительно. – Ну не могу я работать ни продавщицей, ни официанткой. Я маникюр делать хочу. А у мамы нет денег на курсы. Давайте вы мне курсы оплатите, а я вам потом с зарплаты отдавать буду.
— С ума сошла? — фыркнула Таня. – Ты же ленивая, как бурундук в спячке.
— Рот закрой, выскочка городская! – не дала себя в обиду сестра. – Маникюр профессионально делать – моя мечта. Но маменька костьми легла, лишь бы я другой ерундой занималась. Поверьте мне, тётя Карина,- снова обратилась она к родственнице, — лениться не буду и не обману. Хочу сама себе икру покупать, а не по чужим холодилькам лазить. А в маникюре у меня точно получится.
Карина Алексеевна думала недолго.
— Я оплачу курсы и комнату в общежитии на это время. Если обманешь – больше не жди помощи ни от меня, ни от другой родни. Всей родне расскажу — никто тебе и дверь больше не откроет!
— Мама, ну зачем??? Она же бесполезная! – закатила глаза Таня.
— Ну, хотя бы от неё отделаемся, — подмигнула мать, даже не стесняясь племянницы. От этих слов Аглаю передёрнуло, но она промолчала.
Съехала она через пару дней. А через полгода вернулась и с торжественной и надменной улыбкой вернула все деньги до копейки.
— Съела, выскочка! – бросила она Тане и удалилась с гордо поднятой головой.
Таня снова закатила глаза, а Карина Алексеевна удивлённо провожала взглядом племянницу.
— Надо же, не бросила. И, похоже, у неё действительно получается деньги зарабатывать любимым делом, — проговорила она в задумчивости. – Кто бы мог подумать…
А вечером позвонила Ирина и рассыпалась в благодарностях, что всё-таки перевоспитала тётка её дочку. «Это вряд ли», — подумала Карина, но не стала разубеждать двоюродную сестру.
