Лиза воспитывалась строго. И мать, и отец были скорее равнодушны к ней. Так казалось девочке, когда её часто ругали за малейшую провинность или непослушание.
— Эх, недолюбленная ты моя, — вздыхала бабушка, — не знаю, в кого у меня Тамарочка такая строгая. Я её всегда баловала, лелеяла, а она…
Бабушка обнимала Лизу и оставляла её у себя почти на каждые выходные, чтобы девочка отдохнула от постоянных назиданий родителей.
Когда Лиза выросла и начала ходить на танцы с подругами, мать и отец, опасаясь за дочь, запретили ей посещать вечерние мероприятия и, можно сказать, посадили дочь под замок.
— Рано тебе ещё по танцам, судьбу и на печке найдёшь, не спеши, — твердила мать.
— Мама, мне уже восемнадцать, — пыталась поговорить Лиза.
— Я помню сколько тебе лет, — строго отвечала мать, — и не перечь мне. Нам так спокойнее, а времена стали не те, что были раньше. Мораль нынче не та.
— Конечно, не девятнадцатый век, — снова начинала Лиза, но мать так гневно смотрела на неё, что продолжать дочь не смела.
Так просидела Лиза дома до девятнадцати лет, бывая только на студенческих вечеринках в своём училище, и то велено ей было приходить пораньше.
Поэтому, когда на Лизу обратил внимание сосед Валера, девушка уцепилась за него, как за спасательный круг. Она чувствовала, что нравится Валере, и у самой Лизы кружилась голова от сознания того, что она может выйти замуж и стать свободной от вечного давления родителей.
С Валерой они встречались днём, после занятий, матери Лиза говорила, что засиделась в библиотеке.
— Бабушка, что мне делать? – спрашивала Лиза, — Валерка влюблён и замуж меня зовёт…
— А ты? Ты-то его любишь? – заглядывала в глаза Лизе бабушка.
— Ой, не знаю, наверное, да… — мечтательно ответила Лиза.
— Наверное не считается, внученька… — с горечью сказала бабушка, — надо замуж выходить, когда сердце горит, а не когда кажется. Иначе и себе, и парню жизнь испортишь.
— Это чем-же я испорчу? Он мне нравится, нам хорошо вместе, разве этого мало? А о горячей и пылкой любви только в романах пишут и кино снимают, чтобы дурачить молодых девушек… — ответила Лиза.
— Ты рассуждаешь, как старушка, — сказала бабушка, — а мать-то с отцом знают?
— Что ты, разве я могу им сказать? Они снова дома посадят. И под конвоем будут всюду провожать, будто я какая-то…- насупилась Лиза и слёзы навернулись у неё на глаза.
— Да… — вздохнула бабушка, — надо открыться матери хотя бы.
— Она меня замуж не пустит. Точно знаю, — с грустью сказала Лиза.
— А вот если она не пустит, тогда я с ней поговорю. Но это если ты действительно любишь своего Валеру, — пообещала бабушка.
Лиза поцеловала Веру Петровну и побежала на свидание. Она уже закончила учёбу и устроилась на работу в детский сад. Своя зарплата и самостоятельность приводили её в восторг, и она стала смелее разговаривать с матерью. Когда Лиза поделилась с мамой своими планами выйти замуж, та была в шоке. Но, как и обещала, бабушка поговорила с дочерью, и вскоре родители познакомились с Валерой и смягчились.
Сыграли скромную свадьбу, молодые сразу стали жить в квартире бабушки. Такой подарок сделала внучке Вера Петровна, уехав на родину в деревню.
Первый год Лиза была очень счастлива. Больше, наверное, от пьянящей свободы, чувства взрослости, самостоятельности и, конечно, влюблённости в мужа. Спустя год родился первенец Серёжка. Лизе было трудно, но радость материнства подняла её на новые крылья. И она не сразу заметила, что муж стал более занудным, чем раньше, всегда руководил в доме, упрекал Лизу за некоторые недочёты по хозяйству и вникал даже в самые мелочи, не давая Лизе отдыха от его пристального внимания.
Лиза только спустя два года поняла, что Валера практически копия её мамы и папы. Он в какой-то степени был домашним деспотом и подчас диктатором, хотя им и делить было нечего, но парень любил руководить даже в мелочах.
Лиза не могла узнать своего молодого супруга, как он изменился после первого года жизни.
Жаловаться было некому. Родители бы не поняли Лизу. А бабушка сказала ей:
— Терпи, Лизонька, тебе не привыкать. Видать, судьба у тебя такая… не повезло. Занудный мужик хуже всего. А ещё и лезет во все мелочи, вплоть до грязного белья и посуды, — говорила бабушка.
— Если бы это были мои родители, то я бы терпела, как это было раньше. Но не такая уж я и грязнуля, в доме всегда убрано, а он вечно всё поверяет, будто ему делать нечего. Зануда и есть. И почему я его теперь должна терпеть? Мы же с ним на равных. Не нравится, как я пол помыла, так возьми и вымой сам. А то строит из себя барина… — раздражённо рассказывала Лиза, — не поверишь, белой тряпкой проверяет пыль! А если салат не понравился, то и бросает им в меня, мол, ешь такой сама… Тарелка летит…
— А ты пробовала обидеться или поговорить с ним по-хорошему? – спросила бабушка.
— Конечно, сначала я не понимала вообще: что с ним. Но он такой и есть. Самодур. Видимо, так у них дома было, и он копирует поведение отца… — предположила Лиза, — но я так долго не вынесу.
— Смотри, внученька, попробуй как-то к нему подход найти… — советовала бабушка, — развестись-то скоро, а вот останешься одна…
— Ах, бабуля, порой думается, что одной в сто раз лучше, чем такое унижение терпеть. Только вот я вторым ребёночком беременна…
Бабушка заплакала. И радость и жалость были в её слезах.
— Я чем могу помогу, Лиза, — обещала бабушка, — ты мне внучат привозить будешь, как подрастут немного. Может, он и изменится.
Но Лиза терпела не долго. Едва родив второго сына, она подала на развод. Валера отпустил её не сразу, пытаясь всех убедить, что он идеальный муж и отец. Однако, Лиза уехала в деревню к бабушке, а Валера был вынужден после развода оставить её квартиру.
Родители Лизы сожалели о распаде семьи, не понимали строптивости дочери, пытаясь сначала её отговорить от развода, но Лиза не стала их слушать.
Весь декретный отпуск Лиза жила с бабушкой. В доме у них всегда было чисто, тепло и спокойно. Обе старались.
— Надо сказать, что муж твой хоть и самодур, но детей вниманием не обделяет, и материально помогает им хорошо, — радовалась бабушка.
— Так это его дети, бабуль, конечно, и я ему за это благодарна. И пусть приезжает, занимается с ними, гуляет, это его право, — отвечала Лиза.
Так прошло несколько лет. Валера женился во второй раз. Он реже навещал детей, но помогал материально, как и прежде.
Лиза вернулась в город, стала снова работать, а сыновья были с ней, в её же детсаду. Бабушка часто навещала Лизу, а родители с обеих сторон души не чаяли во внуках.
— Как ты, доченька, замуж во второй раз не собираешься? – как-то спросила Лизу мама, — ты же такая ещё молодая…
— О нет, даже и не говори мне о замужестве, — ответила Лиза, — кажется, у меня стойкий иммунитет на брак. Как вспомню, так вздрогну. Ну, разве что первый самый год было что-то похожее на счастье. И всё…
На самом деле мужчины обращали внимание на симпатичную стройную женщину, но Лиза не могла и подумать о замужестве ещё из-за своих любимых сыновей. Она не хотела, чтобы для нового избранника её дети были чужими, «прицепами», как язвительно говорили в народе.
Всю себя она посвятила воспитанию сыновей. Мальчишки росли умными красавцами, и все любовались ими. Казалось, Лизе было достаточно этого для счастья. Она не жалела ни сил, ни времени для своих детей и дала им хорошее образование.
Лишь только когда мальчики стали студентами, Лиза позволила себе роман с давним приятелем, которого знала ещё со школы. Саша был в разводе несколько лет. Он предложил Лизе встречаться и их свидания вскоре перестали быть тайной для родителей и бабушки Лизы и для родни Саши.
— Ну, рассказывай, что у тебя там, любовь? – улыбаясь спросила бабушка, — что-то на тебя не похоже. Ты же стойкая мужененавистница.
— Ну, уж и не такая стойкая, бабуль, — смеясь ответила Лиза, — даже и не думала, что есть на свете такие мужчины. А они существуют.
— Какие – такие? – интересовалась бабушка.
— Добрый, спокойный, внимательный, хозяйственный. И готовит прекрасно, и посуду моет, и квартиру уберёт, пока я на работе. Даже и предположить не могла…
— Что полюбишь? – продолжила за Лизу бабушка. А Лиза кивнула и уткнулась в худенькое бабушкино плечо.
— Не теряй времени, внучка. Раз повезло встретить такого мужчину. Ты и так полжизни потеряла.
— Я не потеряла, я ребят своих воспитывала. Одно дело деньгами помочь, как их отец, а другое – в глаза каждое утро и вечер посмотреть, уроки вместе сделать, погулять и почитать, и на секцию сводить. Но я счастлива своими детьми и ни о чём не жалею.
— Вот и хорошо, умница моя… — обняла Лизу бабушка, — ты не представляешь, как я рада за тебя. Береги себя, и его береги, и всё получится у вас. Помоги Бог…
— Спасибо тебе, бабушка, одна ты у меня и советчик, и главный помощник и жилетка поплакать, и друг – поддержать. Если бы не ты… я не знаю, как бы сложилась моя жизнь. Чуть что – я всегда к тебе. Ты – самая моя большая удача…
Бабушка плакала. Она не могла ничего ответить Лизе, только махала на неё рукой, чтобы та перестала её хвалить. Вытерев слёзы, Вера Петровна ответила:
— Не надо, я уже теперь не выдерживаю такой похвалы, но благодарю тебя, что ты сказала… Мне этого на всю мою оставшуюся жизнь хватит вспоминать и согреваться… Милая и любимая моя девочка…
Лиза и Саша не расписывались. Лиза отказалась. Но они и по сей день вместе, встречают общих внуков, затевают застолья и часто навещают девяностолетнюю бабушку в деревне. Вера Петровна ни за что не соглашается переезжать в город к дочери.
— Мне и тут хорошо, — говорит она, — Лизонька с Сашей меня не забывают, а мне много и не надо… И правнуки показываются на глаза в праздники. Это ли не счастье?
