— Как же так, сынок? Мы же с тобой договаривались, дай мне спокойно дожить дома, — в глазах матери блестели слёзы. Она была подавлена и растеряна.
— Нам с Люсей деньги нужны. Так что — съезжай. Комнату в коммуналке мы тебе уже присмотрели, — ответил Виктор.
Утром этого дня…
— Здорово, хозяйка! Ну показывай, где тут у тебя ремонт требуется? — на пороге стоял здоровенный детина, сзади него топтался щупленький мужичок с пластиковой папкой в руках авторучкой за ухом.
— Какой ремонт? Вы ошиблись, молодой человек. Я не собираюсь ничего ремонтировать, — изумилась женщина.
Марина Махайловна уже собралась закрыть дверь, но громила не дал ей этого сделать.
— Эй, мамаша, ты чего порожняк гонишь? Ты думаешь, нам делать нечего, и мы просто так ходим по подъездам, развлекаемся? Это 45 квартира, так? Твоя фамилия Каткова, так?
— Да, всё верно. Но я никого не приглашала. Это какая-то ошибка, уверяю вас.
Марина Михайловна отчего-то заволновалась. Она почувствовала, как кр.о.вь прилила к лицу, наверное, давление поднялось.
— Не ты приглашала, верно, тётя. Заказчиком был мужик, Виктор.
— Витя? — ещё больше растерялась она. — Вас что, Витя ко мне прислал?
— Ну да, он. Сказал, съездить надо, посмотреть, что в квартире требует ремонта.
— А мне он ничего не говорил. Что же это…
Марина Михайловна почувствала головокружение и слабость. В последнее время так частенько бывало, как только она начинала волноваться.
— Так мы пройдём, оценим фронт работ? — настаивал незнакомец.
— А зачем Витя собрался делать ремонт? Зачем? Он вам не говорил? — слабым голосом спросила Марина Михайловна.
— Так ясное дело, зачем. Чтобы повыгоднее продать квартирку-то! Покупатель любит чистенькую жилплощадь, свежую, — уверенно отвечал незваный мастер.
— Продавать? — Марина Михайловна не верила тому, что слышит.
— Ну а что? И так понятно. Посторонись, тётя.
Мужчины прошли в квартиру и стали обходить комнаты, громко обсуждая между собой что-то.
Хозяйка, растерянная и поражённая происходящим, даже забыла о предостережении сына и снохи о том, чтобы не впускать незнакомцев в свою квартиру.
Марина Михайловна кинулась на кухню, где лежал сотовый, и набрала номер сына Виктора.
— Сынок, а что происходит? Ко мне вот сейчас пришли какие-то люди и утверждают, что их прислал ты. И что якобы ты собираешься делать здесь ремонт.
— Мам, я тебе потом всё объясню. Ты сейчас им там всё покажи. А я вечером заеду, хорошо? И поговорим тогда, — сын вовсе не удивился тому, что услышал.
Марина Михайловна в задумчивости положила трубку.
Она жила одна с двухкомнатной квартире. После кончины мужа и женитьбы единственного сына осталась одинокой.
От одиночества она не сильно страдала. Много ли пожилому человеку надо? Чтобы здоровье не подводило, да покой был в душе и в жилище. И чтобы у детей был мир и лад.
У сына всё было хорошо, двоих внуков они с женой подарили Марине Михайловне. Вот в них и был сейчас весь смысл её жизни.
Она с удовольствием ездила в гости к сыну, нянчилась с внучатами. Потом, когда дети подросли, забирала их к себе с ночёвкой и даже на недельку-другую, если сын со снохой Людмилой улетали на отдых.
Семья сына жила в трёхкомнатной квартире, что купили сваты своей дочери сразу после свадьбы. Марина Михайловна тогда подумала, что сын в подобной ситуации остался ущемлённым, и не раздумывая, переписала свою квартиру на него. Ну чтобы и у него было своё жильё, пусть пока только на бумаге. Ведь она сама жила в этой квартире, и деться ей оттуда было некуда.
Вечером приехал Виктор. Он был сосредоточен, хоть и пытался изобразить на лице беспечную улыбку. Мать не обманешь, она сразу поняла — сын волнуется.
— Витя, что ты придумал? Какой ремонт? Здесь и так всё чистенько, хорошо. Сынок, ты же знаешь, я не привередливая и довольствуюсь тем, что есть. Зачем попусту тратить деньги? — спросила Марина Михайловна, пытаясь поймать взгляд сына.
— Мам, тут такое дело… Понимаешь, ремонт нужен для того, чтобы повыгоднее продать твою квартиру.
— Что? Что ты сказал? Продать квартиру? — изумилась мать.
— Ну да. По документам же она моя, — Виктор уже не улыбался, он нервничал.
— Ну да, твоя. Но мы с тобой это обсудили уже давно. Я живу здесь до конца. А потом ты можешь делать с ней, что захочешь. Или что-то изменилось?
Лицо матери стало жалким. Сыну показалось, что она сейчас заплачет. Но он продолжал.
— Да, изменилось, мама. Нам с Люсей позарез нужны деньги. Поэтому твою квартиру мы продаём. Как и свою тоже.
— Что-то случилось? Кто-то серьёзно заболел? Ну что ты молчишь? Говори же, господи! — мать схватилась за сердце.
— Мам, ну что ты сразу о плохом? Ничего не случилось. Мы нашли очень хороший дом. Люся давно уже бредит домом. Чтобы был свой двор с бассейном и баней, сад с фруктовыми деревьями. Да и детям там расти будет гораздо лучше, чем в панельной трёшке на седьмом этаже. Ну согласись!
— Дом… Марина Михайловна выдохнула. — Господи, я уж думала, действительно что-то стряслось. Дом — это хорошо. А что? Семья ваша растёт. Вам на самом деле тесно и неуютно в квартире. А купить свой дом — это прекрасная идея. Да и мне веселее будет рядом с вами. И на природе опять же.
— Мам, сразу скажу — ты с нами жить не будешь. Люся не хочет, — и, видя реакцию матери, поторопился добавить. — И кстати, я могу её понять. Да я бы тоже был против, если бы она привезла к нам на постоянное жительство тёщу.
— А где же… Где я-то буду жить? — Марина Михайловна опять почувствовала, как кружится голова.
— Ты будешь жить в коммуналке. Мы тебе купим комнату. Пока продаётся квартира, ты будешь снимать её, а потом мы эту комнату выкупим. Мы уже договорились с хозяином.
— Вот значит, как. Ну что ж, решили, значит, так тому и быть.
— Мам, ты только не обижайся. Ты должна нас понять. У нас двое детей, мы сейчас прежде всего о них думаем, чтобы они росли счастливыми и здоровыми. А ты одна — тебе и комнаты хватит.
— Не надо оправдываться, сынок. Решили — так решили. О детях надо думать. Это ваше будущее. А о стариках зачем? Мы уже своё отжили, — Марина Михайловна глубоко вздохнула, прежде чем спросить. — Когда переезжать?
— Да хоть завтра, мам, — Виктор обрадовался столь быстрому решению проблемы. — Машину я подгоню, уже договорился. Вещи погрузят и перевезут тебя. А ты не хочешь предварительно посмотреть свою комнату?
Марина Михайловна молча разглядывала сына.
Как он повзрослел, а она даже и не заметила. Даже постарел — вон сколько седины в волосах, морщины избороздили ещё недавно молодое лицо, животик появился.
Наверное, ему не так уж и легко живётся. Проблем и забот полно. Да и супруга пилит каждый день, требуя своё. Упрекает, укоряет, что не всё он делает для их блага. Не так старается и выкладывается, как другие, у которых и коттеджи двухэтажные, и автомобили дорогие, и дети в престижных школах учатся.
— Нет, не хочу, сынок. Какая разница. Я соберу вещи, и дня через два можно будет меня перевозить.
Сын уехал, а Марина Михайловна прилегла на диван, закрыла глаза. Тош.нотв.орное голово.круж.ение опять не давало ей покоя.
Она вспоминала всю свою жизнь, что прошла в этой квартире, маленького и неуклюжего Володеньку, своего ушедшего мужа, который был добрым и заботливым. А теперь она одна, заботиться о ней и пожалеть её больше некому. Безмолвные горячие слёзы катились из-под закрытых век, падая на подушку.
В коммуналке было шесть комнат, общая обшарпанная кухня, откуда постоянно неслись резкие и не всегда приятные запахи, и ванна с туалетной комнатой — тоже общие. Туда Марина Михайловна поначалу вообще заходить боялась.
Первое время женщина не выходила из своей комнаты, чтобы не попадаться на глаза громкоголосым и беспардонным соседкам. Они обсуждали свои проблемы на всю квартиру, не стесняясь в выражениях. Отборный мат стоял на общей кухне и был слышен в каждом уголке коммуналки.
Женщина голодала, потому что питалась теперь только сухой булочкой и кефиром из пакета. Можно было купить ещё и колбасы, но холодильник Марина Михайловна так и не подключила — он стоял теперь у самой её кровати и сильно гудел, не давая ей сомкнуть глаза всю ночь.
— Эй, соседка! А ты что на кухню не приходишь? Варить ничего не будешь, что ли? Или солнечной энергией питаешься? — хохоча и подмигивая своей беспардонной собеседнице, проговорила одна из жительниц большой квартиры.
— Буду. Потом. Я ещё посуду не распаковала, — ответила Марина Михайловна, пытаясь поскорее проскользнуть мимо неприятных ей женщин.
— Ты имей ввиду — варишь или не варишь, а в своё дежурство будь добра — кухню отдрай. Кстати, твоё дежурство сегодня.
— Хорошо. Я помою, — тихо ответила Марина Михайловна.
Она теперь дотемна сидела в парке, иногда заходила в соседнюю столовую, чтобы поесть горячего супа. Домой идти совсем не хотелось. Да и не было у неё теперь дома.
Виктор и Людмила удачно продали свои квартиры и сейчас обживали новый большой дом. О матери сын вспоминал теперь намного реже — некогда было. Так, раз в несколько дней звонил ей по телефону. И услышав привычное — всё нормально, отключался.
А потом ему позвонил хозяин комнаты в коммуналке и напомнил, что подошёл срок оформления сделки.
— Люсь, что делать? У нас не хватает денег, чтобы заплатить за комнату матери. Пора уже отдавать всю сумму за покупку, иначе хозяин выгонит мать на улицу, — с досадой произнёс Виктор.
— Какие деньги? Ты о чём? Нам самим пришлось кредит брать на ремонт дома и новую мебель покупать. Вот пусть свекровь на себя и оформит заём в банке, на ней же нет ещё кредита. И вообще — это её проблемы, а не наши.
Виктор собрался с силами и в ближайший выходной поехал к матери, чтобы объяснить ей суть проблемы. И постараться убедить её оформить на себя кредит.
— Простите, а вы не знаете, где ваша соседка? Марина Михайловна? — спросил он у говорливых соседок, что помешивали что-то в бурлящих кастрюлях на большой кухне. — Я звонил, она почему-то трубку не берёт. И комната закрыта.
— А ты кто ей будешь-то? Мы думали — она одинокая. Нелюдимая какая-то, тихая, замкнутая.
— Я сын её, Виктор.
— Га.дёны.ш ты, а не сын! — резко выдала одна из женщин, не стесняясь. — Таких сыновей надо ещё в младенчестве давить. Подушкой.
— Вы что себе позволяете? — попытался возмутиться Виктор, но тут же осёкся, услышав следующие слова.
— В реа.ним.ацию ночью увезли на скорой твою маманьку. Беги, сыночек, проси прощения, если успеешь.
Но Виктор не успел. В больнице ему сказали, что его мать, Каткова Марина Михайловна, 65 лет от роду, ско.н.чалась от ин.с.уль.та, не приходя в сознание, два часа назад.
