– Надо будет завтра съездить на дачу, Ген! А то, мне Лариса Дмитриевна, соседка, сказала, что там шум от нашего участка слышала какой-то! – сказала Ольга мужу, когда тот шёл на кухню.
– И ты что, одна, что ли, туда поедешь? – напряжённо спросил её Гена. – Я же работать буду завтра и не смогу отпроситься! Может, проще дождаться моих выходных уже будет? – скрываясь на кухне, спросил он.
– Да я не думаю, что там что-то серьёзное! Шпана местная, наверное, как обычно пытается вскрыть домик! Такое уже было пару раз! А с ними я и сама разберусь, если что…
Дверь в квартиру распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. На пороге стоял Виктор – помятый, небритый, с красными после очередной попойки глазами. В руке он сжимал потрёпанную папку с документами.
– Что, сестрёнка, не ждала? – криво ухмыльнулся он, переступая порог.
Ольга застыла в коридоре, судорожно вцепившись в край старенькой тумбочки. Она не видела брата пять лет – с тех самых пор, как его посадили за разбой. Все эти годы она в одиночку ухаживала за парализованной матерью, меняла памперсы, кормила с ложечки, недосыпала ночами. А теперь…
– Ты… Ты как посмел сюда явиться? – женщина была в бешенстве. – Убирайся! Немедленно убирайся отсюда!
– Не кипятись, сестрёнка, – Виктор прошёл в коридор, демонстративно вытирая грязные ботинки о чистый палас. – Я теперь тут такой же хозяин, как и ты. Вот, полюбуйся, – он достал из папки измятый лист. – Завещание матери. Половина хаты моя.
Ольга выхватила бумагу, пробежала глазами. Внутри всё похолодело. Не может быть… Мама ведь обещала… Она же сама говорила, что квартира достанется той, кто за ней ухаживал!
– Это подделка! – закричала она, комкая документ. – Ты подделал завещание!
– Эй-эй, полегче! – Виктор вырвал бумагу из её рук. – Всё официально заверено нотариусом. Так что придётся тебе потесниться, сестрёнка. Я домой вернулся.
На кухне что-то загремело – это Геннадий, муж Ольги, услышав шум, вышел посмотреть, что происходит.
– Кого я вижу! – прогремел его бас. – Урка вернулся!
– О, и шурин тут, – осклабился Виктор. – Всё такой же борзый? Смотри, как бы не пожалеть…
– Это ты смотри! – Геннадий шагнул вперёд, нависая над щуплым Виктором. – Я тебя живо отсюда вышвырну!
– Только попробуй, – процедил Виктор. – Я теперь законный владелец половины квартиры. Тронешь меня – статья. А вот если вы мне жить спокойно не дадите… – он многозначительно усмехнулся. – У меня теперь такие знакомые появились – мало не покажется.
– Ты… ты… – Ольга задыхалась от ярости. – Мама пять лет лежала парализованная! Где ты был все эти годы? А теперь явился?!
– А что такого? – пожал плечами Виктор. – Я её сын. Имею право. И вообще, – он прошёл на кухню, по-хозяйски открыл холодильник, – я тут жить буду. Можете сразу к этому привыкать.
– Нет… – прошептала Ольга. – Нет! Я не позволю! Ты не посмеешь…
– Я-то посмею, – спокойно ответил Виктор, доставая из холодильника бутылку пива. – А вот ты… – он сделал многозначительную паузу для пущего эффекта.
– Что я?! Что?! – закричала сестра в надвигающейся истерике.
– Ты просто не посмеешь выгнать меня из этой квартиры! Я тут такой же хозяин, как и ты! И если тебе что-то не нравится, можешь сама отсюда валить…
Прошла неделя. Виктор, как и обещал, остался жить в квартире. Занял маленькую комнату, где раньше лежала мать. Ольгу передёргивало каждый раз, когда она слышала, как он там шарится, гремит бутылками, водит каких-то мутных друзей.
Была суббота, около полуночи. Из комнаты Виктора доносился пьяный гогот и звон стаканов. Ольга металась по кухне, заламывая руки:
– Я больше не могу! Не могу это терпеть! – она в отчаянии повернулась к мужу. – Гена, сделай что-нибудь!
Геннадий мрачно смотрел в окно, желваки ходили на скулах. Из комнаты донеслось особенно громкое уханье, звук падающего тела и чей-то пьяный вопль:
– Витёк, да ты гляди, какие у тебя хоромы! Зажи-и-ил!
– Всё, хватит! – Геннадий резко встал. – Иду разгонять эту пьянь!
Он решительно направился к комнате брата. Ольга бросилась следом:
– Гена, не надо! Они же пьяные, мало ли что…
Геннадий распахнул дверь. В комнате, затянутой сигаретным дымом, сидели четверо – Виктор и трое его собутыльников бандитского вида. На столе батарея пустых бутылок, окурки в маминой любимой вазочке…
– А ну пошли вон отсюда! – рявкнул Геннадий. – Быстро!
– Чё сказал? – один из гостей, лысый детина с наколкой на шее, медленно поднялся.
– Ты чё, шурин, совсем берега попутал? – Виктор тоже встал, пошатываясь. – Я ж предупреждал – не борзей…
– Это мой дом! – заорал Геннадий. – И я не позволю…
Договорить он не успел. Лысый коротко, без замаха, ударил его в челюсть. Геннадий отлетел к стене. Ольга закричала. В следующий момент началась драка.
Они катались по полу, опрокидывая стулья, круша остатки маминой мебели. Ольга металАсь между ними, пытаясь растащить:
– Прекратите! Умоляю, прекратите!
Внезапно она почувствовала резкую боль – это Виктор, уворачиваясь от удара Геннадия, толкнул её. Ольга упала, ударившись головой о край стола.
– Ты что делаешь? – взревел Геннадий, видя, как жена оседает на пол. – Убью!
Он с новой силой бросился на Виктора. Тот не удержался на ногах, и они вместе повалились на старый сервант. Стекло брызнуло во все стороны.
– Менты! – крикнул кто-то из собутыльников. – Соседи ментов вызвали!
Лысый и его дружки мгновенно протрезвели и бросились к выходу. Виктор, прижимая разбитую губу, прохрипел:
– Это только начало, шурин… Я тебе это припомню!
Когда приехала полиция, в квартире царил полный разгром. Ольга, с пластырем на лбу, давала показания. Геннадий угрюмо молчал, разглядывая разбитые костяшки пальцев. Виктор куда-то исчез.
– Пиши заявление, – уговаривал участковый. – По факту нанесения телесных…
– Не буду, – глухо ответила Ольга. – Это семейное дело…
Она не знала, что это только начало. Что самое страшное – впереди…
Виктор появился через три дня. Снова небритый, помятый, с какой-то дикой злобой в глазах. Молча прошёл в свою комнату, загремел замками. А на следующее утро начался настоящий ад.
В квартире появились какие-то мутные риэлторы. Виктор водил их по комнатам, громко обсуждая продажу своей доли:
– Вот, смотрите, полноценная двушка! Правда, соседи пока не съезжают, но это временно…
Ольга выскочила из кухни:
– Какая продажа?! Ты с ума сошёл? Здесь моя семья живёт!
– А мне плевать, – процедил Виктор. – Продам свою долю кому хочу. Хоть бомжам, хоть гастарбайтерам. Пусть тебе весело живётся…
Вечером разгорелся новый скандал. Геннадий, вернувшийся с работы, схватил Виктора за грудки:
– Ты что творишь, пакость ты такая? Где моя семья жить будет?
– А это уже не мои проблемы, – хрипло рассмеялся Виктор. – Купите мою долю – и живите спокойно. Всего-то пять лямов…
– Пять миллионов?! – задохнулась Ольга. – Ты рехнулся? Где мы такие деньги возьмём?
– Ну значит, готовьтесь к новым соседям, – осклабился Виктор. – Я уже присмотрел покупателей. Семья из Средней Азии, одиннадцать человек. Будет весело!
Геннадий с рёвом бросился на него, но Ольга повисла на муже:
– Стой! Не надо! Он же этого и добивается!
– Правильно, сестрёнка, держи своего бычару, – хохотнул Виктор. – А то ведь я могу и заявление накатать. Будет твой благоверный чалиться в местах, о которых лучше не знать…
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла участковый врач Марина Степановна – пожилая женщина, которая пять лет наблюдала их мать.
– Господи, что у вас тут творится? – ахнула она, видя красного от ярости Геннадия и ухмыляющегося Виктора. – Я документы принесла… Те, что обещала…
Она достала из сумки папку:
– Вот, Ольга, как ты и просила. Все записи о состоянии твоей мамы за последний год жизни. И заключение психиатра тоже…
Виктор побледнел:
– Какое ещё заключение?
– А такое, – вдруг твёрдо сказала Ольга, выхватывая папку. – Мама последний год была недееспособна. А значит, не могла подписывать никакие завещания. Особенно те, которые датированы несколькими месяцами раньше!
– Врёшь! – заорал Виктор. – Всё врёшь! Нормальная она была!
– Вот заключение медкомиссии, – Марина Степановна достала ещё один документ. – Где чётко указано: пациентка не могла отдавать отчёт своим действиям. А значит…
– А значит, твоё завещание – фальшивка, – закончила Ольга. – И ты это прекрасно знал, когда его подделывал!
Виктор метнулся к двери, но Геннадий успел схватить его:
– Куда собрался, родственничек? Сейчас полиция приедет, будем разбираться…
– Пусти! – взвыл Виктор. – Пусти, я тебе говорю! Я же тебя…
Договорить он не успел. За дверью уже слышались тяжёлые шаги поднимающихся по лестнице полицейских…
Виктор рванулся, как загнанный зверь, оттолкнул Геннадия и бросился к своей комнате. Через секунду оттуда донёсся звук передёргиваемого затвора.
– Ложись! – заорал Геннадий, толкая Ольгу и врача за диван.
Грянул выстрел. Пуля впилась в стену, осыпав штукатурку.
– Всех перестреляю! – истерично орал Виктор. – Всю вашу семейку уложу!
За дверью раздались крики полицейских:
– Квартиру окружать! Вызывайте СОБР!
– Бросайте оружие! – донеслось из подъезда.
– Пошли вы все! – Виктор снова выстрелил, теперь уже в дверь. – Я вам живым не дамся!
Ольга тряслась за диваном, прижимая к себе окаменевшую от ужаса Марину Степановну. Геннадий осторожно выглянул:
– Витя, послушай… Давай поговорим…
– ЗАТКНИСЬ, Я ТЕБЕ СКАЗАЛ! – новый выстрел разнёс вдребезги зеркало в прихожей. – Это вы во всём виноваты! Вы мать против меня настроили! Все деньги себе забрали!
– Какие деньги? – простонала Ольга. – О чём ты?
– Не прикидывайся дурой! – голос Виктора сорвался на визг. – Думаешь, я не знаю про сберкнижку? Про те три миллиона, что мать копила? Небось уже сняли всё!
– Господи, – прошептала Марина Степановна. – Да ведь эти деньги…
– Молчите! – шикнул на неё Геннадий.
Но было поздно. Виктор услышал:
– Что? Что с деньгами? Говори!
– Эти деньги ваша мать все потратила, – дрожащим голосом сказала врач. – На лекарства, на процедуры… Последние пару лет лечение очень дорого обходилось…
– Врёшь! – снова выстрел, теперь в люстру. Осколки посыпались дождём. – Всё врёте! Сговорились все!
В этот момент входная дверь слетела с петель от удара тарана. В квартиру ворвались собровцы в чёрной форме:
– Всем лежать! Не двигаться! – крикнул кто-то из ворвавшихся в квартиру.
Виктор метнулся к окну. Распахнул, видимо намереваясь прыгнуть. Но тут же отшатнулся – снаружи уже поджидали автоматчики.
– А-а-а! – он развернулся, наставив оружие на Ольгу, которая как раз поднималась из-за дивана. – Хоть ты сдохнешь!
Грянул выстрел. Геннадий с нечеловеческим криком бросился наперерез, закрывая жену. Одновременно громыхнул выстрел снайпера.
Виктор рухнул, схватившись за простреленное плечо. Оружие отлетело в сторону. Собровцы скрутили его за секунды.
– Гена! Гена! – кричала Ольга, переворачивая мужа. – Господи, кровь!
– Живой я, – прохрипел Геннадий. – Зацепило только…
Пуля прошла по касательной, разодрав ему бок. Медики, вошедшие в квартиру после того как преступник был обезврежен, уже разворачивали носилки.
– Будьте вы прокляты! – выл Виктор, когда его выводили в наручниках. – Не получиться вам от меня так просто избавиться, я вернусь! Всё равно вернусь и всех вас…
Договорить ему не дали – запихнули в автозак. Через минуту сирены растаяли в ночи.
Прошло некоторое время. Квартира до сих пор хранила следы той страшной ночи – простреленные стены, разбитое зеркало, пятна крови на старом паркетном полу, которые так и не удалось оттереть до конца. Ольга специально ничего не ремонтировала – каждая отметина напоминала ей о том, как близко они были к трагедии.
В тот день она вернулась из суда. Виктора приговорили к двенадцати годам строгого режима за покушение на убийство и подделку документов. Когда его выводили из зала, он снова кричал и угрожал:
– Я вас всех достану! Вы ещё пожалеете! Дети ваши будут плакать кровавыми слезами!
В квартире её ждал Геннадий. Его рана уже зажила, оставив уродливый шрам на боку.
– Ну что? – спросил он, обнимая жену.
– Двенадцать лет, – прошептала Ольга. – Господи, как мы дошли до этого? Мы же родные люди…
– Были родными, – жёстко ответил муж. – Теперь всё.
Зазвонил телефон. Ольга взглянула на экран – номер следователя.
– Алло? Да, это я… Что?! Не может быть…
Она медленно опустилась на стул:
– Виктор… Он в автозаке… Перерезал себе вены заточкой…
– Сдох? – грубо спросил Геннадий.
– Нет… Успели спасти… Но перед тем, как потерять сознание, он кричал, что это не конец. Что он уже всё организовал…
Через несколько дней Ольге позвонили, это был участковый:
– Ольга Михайловна? У меня плохие новости. Час назад была попытка поджога вашего дачного домика. Успели потушить, но там на стене нашли надпись: «Это только начало».
– Господи, – простонала Ольга. – У него же там сообщники…
– Мы установим круглосуточное наблюдение, – заверил участковый. – Но лучше вам на время уехать.
Вечером они сидели на кухне. Геннадий методично паковал вещи – он настоял на немедленном переезде.
– Знаешь, – тихо сказала Ольга, – я всё думаю… Может, мама была права? Когда говорила, что Витя не от отца…
– В смысле?
– Помнишь, она как-то проговорилась… Что гуляла в молодости с каким-то уголовником… А потом быстро за папу выскочила…
– Вот оно что, – протянул Геннадий. – Кровь-то мерзкая и проявилась…
Ольга достала из серванта старый альбом. На пожелтевшей фотографии улыбался маленький Витя – с какими-то странными, недетскими глазами.
– Всё, – она решительно разорвала снимок. – Больше нет у меня брата. Умер. Надеюсь, теперь правда навсегда.
Она смяла обрывки и бросила в мусорное ведро. На город опускалась ночь, и где-то вдалеке тревожно выли сирены…
В тюремной больнице Виктор открыл глаза и улыбнулся с забинтованными запястьями. Всё шло по плану. Он знал: рано или поздно сестрица получит своё. Ведь недаром он столько лет общался с нужными людьми…
