— Нет, ну это не еда, — вздыхал Назар, ковыряя вилкой в тарелке. — Может, что-нибудь посерьёзнее? Помнишь, как мама готовит? У неё такие голубцы получаются, пальчики оближешь. И борщ этот её фирменный…
— Так твоя мама весь день дома, — Василина устало опускалась на стул, с тоской глядя на гору грязной посуды в раковине. — А я на работе. Когда мне такое готовить? Да и сил уже нет – прихожу домой никакая, а тут ещё час у плиты стоять…
— Ну должен же быть какой-то выход, — Назар задумчиво постукивал вилкой по краю тарелки.
— Васька, смотри, что нашёл! Мы давно хотели посмотреть этот фильм! Режиссёрская версия вышла! — Назар заглянул в спальню, держа раскрытый ноутбук.
Настольная лампа освещала половину комнаты мягким светом. У зеркала сидела Василина, уже в пижаме, и неторопливо заплетала косу на ночь. Она на мгновение замерла, бросив быстрый взгляд на электронные часы — 21:17.
— Назар… — она вздохнула. — Милый, прости, но мне вставать в пять утра. Еды приготовить, завтрак тебе накрыть, обед собрать.
— Слушай, ну один раз ты можешь лечь попозже? — он нахмурился, присаживаясь на край кровати. — Мы уже неделю толком не разговаривали. Я прихожу — ты уже спишь, просыпаюсь — ты на кухне гремишь…
— Давай в субботу посмотрим? — Василина забралась под одеяло. — В выходные можно будет подольше посидеть, да и вставать так рано не нужно.
Назар медленно поднялся, щёлкнул выключателем ночника. В полной темноте было слышно, как он осторожно прикрыл дверь спальни.
В гостиной он устроился на диване, невесело усмехнулся, глядя на экран ноутбука. Что ж, кино придётся смотреть одному. Как и вчера. И позавчера.
Вы правы. Давайте перепишу:
А ведь всё начиналось так романтично! Назар и Василина познакомились на третьем курсе университета – в очереди в столовой. Он стоял впереди с подносом, она пыталась дотянуться до последней порции салата. Через полчаса они уже сидели за дальним столиком, увлечённо обсуждая, как странно, что раньше никогда не встречались, хотя учились в одном здании.
Встречались они или в кафе, или у Назара дома – благо его родители жили недалеко от университета. Елизавета Фёдоровна, мама Назара, сразу прониклась симпатией к девушке сына. Когда Василина приходила к ним, в доме всегда вкусно пахло – свекровь обожала готовить. То рыбу по-средиземноморски запечёт, то мясо по-французски, а то и утку с яблоками приготовит. Василина помнила, как Назар уплетал мамины блюда, приговаривая: «Вот это я понимаю – с пылу с жару!»
К выпускному курсу оба уже работали: она в издательстве, он в строительной компании. А через месяц после защиты дипломов сыграли свадьбу – без особого размаха, но весело. Родители Назара подарили молодым квартиру – небольшую двушку в спальном районе. Василина с удовольствием обустраивала их первый дом, раскладывая по шкафам посуду. Назар носился с рулеткой, прикидывая, куда поставить диван в гостиной. Казалось, впереди только счастье.
Строили планы, мечтали о путешествиях, собирались завести кота. Вот только про быт как-то не договорились. Да и кому в первые недели семейной жизни хочется обсуждать, кто и как будет готовить? А зря…
Началось всё с безобидного, казалось бы, вопроса. В тот вечер Василина разогревала вчерашнее жаркое.
— А почему вчерашнее? — Назар с недоумением посмотрел на тарелку, потом перевёл взгляд на жену. — Разве ты сегодня не готовила?
— Я вчера сразу побольше сделала, — пожала плечами Василина, расставляя приборы. — На два дня. Так удобнее – один раз готовишь, два раза ешь.
— Нет, так не пойдёт, — он покачал головой, отодвигая тарелку. — Еда должна быть только свежей. Разогретое – это уже совсем не то. Вкус теряется, запах…
— Да какая разница? — удивилась Василина. — Вчера же тебе нравилось.
— Вчера – да. Потому что было свежее. А сегодня… — он поморщился. — Давай что-нибудь другое приготовим?
После этого разговора Василина стала готовить каждый вечер. Приходила с работы – и сразу к плите. Уставшая, не успевшая даже переодеться, она крутилась у плиты, пытаясь побыстрее соорудить ужин. Но тут возникла другая проблема: Назар возвращался голодный, а ужин готовился около часа, ну полчаса, если взять полуфабрикаты. Муж то и дело заглядывал на кухню, спрашивал: «Ну как там? Скоро?»
Да и какой ужин можно приготовить, когда оба устали и хочется поскорее? То картошка с котлетами, то макароны с соусом… А чаще просто пельмени или какие-нибудь фаршированные блины. Так просто быстрее.
— Нет, ну это не еда, — вздыхал Назар, ковыряя вилкой в тарелке. — Может, что-нибудь посерьёзнее? Помнишь, как мама готовит? У неё такие голубцы получаются, пальчики оближешь. И борщ этот её фирменный…
— Так твоя мама весь день дома, — Василина устало опускалась на стул, с тоской глядя на гору грязной посуды в раковине. — А я на работе. Когда мне такое готовить? Да и сил уже нет – прихожу домой никакая, а тут ещё час у плиты стоять…
— Ну должен же быть какой-то выход, — Назар задумчиво постукивал вилкой по краю тарелки.
Спорили они долго. Василина предлагала готовить раз в два-три дня, но побольше. Назар упирался – нет, только свежее, только сегодняшнее. В итоге он как будто смягчился:
— Ладно, я понимаю – ты работаешь. Но может, будешь с утра вставать пораньше? Приготовишь на весь день? Еда, конечно, будет не совсем уж свежая, но хотя бы сегодняшняя, и вечером не придётся стоять у плиты.
Василина молча кивнула. Подумаешь, вставать в пять – зато муж будет доволен. Она тогда и представить не могла, во что выльется это решение.
Первую неделю было тяжело. Голова гудела от недосыпа, руки двигались как будто сами собой. Вторую – ещё тяжелее: организм начал протестовать против такого режима. Будильник в пять утра стал персональным врагом. Василина на автопилоте шла на кухню, включала свет, доставала продукты. Завтрак, обед, ужин – всё нужно успеть за два часа. Плита, раковина, разделочная доска – бесконечный круг. Нарезать, пожарить, потушить, помыть, вытереть…
В семь Назар, сонно потягиваясь, приходил на кухню, с удовольствием вдыхал аромат свежесваренного кофе и горячей овсянки.
— Вот это я понимаю – настоящий завтрак! — улыбался он, не замечая тёмных кругов под глазами жены. — Ты у меня такая молодец!
Василина через силу улыбалась в ответ. В издательстве она теперь появлялась первой – всё равно же рано встала. Сидела за компьютером, глотала кофе, пытаясь сосредоточиться на текстах. К обеду глаза уже слипались.
К вечеру она едва держалась на ногах. Быстро поужинав, мыла посуду и падала в кровать. Назар пытался поговорить, звал погулять или посмотреть кино, но куда там – в девять вечера глаза уже слипались.
— Ты какая-то отстранённая стала, — жаловался он, присаживаясь на край кровати. — Не разговариваешь со мной, не обнимаешь… Мы как будто чужие.
— Прости, милый, — бормотала Василина сквозь сон, натягивая одеяло повыше. — Я просто устала…
К концу месяца она почти перестала улыбаться. Даже похудела – не от диеты, от усталости. Назар хмурился, видя, как жена молча ест и сразу уходит спать. Но ведь наконец-то у них была настоящая домашняя еда! Тоже, конечно, не идеально, но он понимал, что условия у них другие, не как было заведено у него дома. Он ужасно гордился тем, что они легко договорились с женой, нашли устраивающий обоих выход из ситуации.
Всё изменилось в один, казалось бы, ничем не примечательный понедельник. С утра Василина проснулась с першением в горле. Будильник надрывался, но она даже не смогла встать – голова кружилась, в висках стучало. Назар заглянул на кухню, не обнаружил привычных запахов готовки:
— Ты чего не встала?
— Заболела, кажется… — голос был хриплым. — Прости, не смогла приготовить завтрак.
— Ну бывает, — он пожал плечами, доставая хлеб. — Ты хоть на работу не ходи сегодня. Отлежишься дома, как раз к вечеру придёшь в себя – приготовишь что-нибудь.
К обеду ей стало ещё хуже. Градусник показывал 38,5, и, кажется, температура росла. Василина куталась в одеяло, пыталась уснуть, но её то бросало в жар, то колотил озноб. Каждая косточка ныла. В холодильнике оставался вчерашний борщ – как знала, что пригодится… Сил встать к плите не было совершенно.
Когда щёлкнул замок входной двери, Василина с трудом подняла голову. На часах было почти семь.
— Вась, ты дома? — раздался голос Назара. — А что не готово ничего?
Она попыталась встать, но комната качнулась перед глазами. Пришлось опереться о стену.
— Я весь день пролежала, — голос был еле слышным. — Температура высокая… Есть борщ вчерашний.
— Не буду я есть вчерашний борщ, еда должна быть свежая! — с гонором заявил муж, заглядывая в спальню. — Ты же целый день дома была, могла бы приготовить…
Что-то оборвалось внутри у Василины. Все эти недели недосыпа, усталости, попыток угодить – всё это вдруг навалилось разом.
— Могла бы? — она резко села на кровати, хотя от этого движения к горлу подступила тошнота. — МОГЛА БЫ?! У меня температура под сорок, меня шатает, я с трудом до туалета дохожу! А ты… ты о своём чёртовом свежем ужине думаешь?!
— Но я же… — Назар растерянно замер в дверях.
— Что ты? — Василину уже несло. — Я встаю в пять утра, чтобы тебе угодить! Я не высыпаюсь, я на работе еле функционирую! Я забыла, когда в последний раз просто гуляла или с подругами встречалась – потому что весь день готовлю, а вечером падаю без сил! И вот я заболела, меня трясёт от температуры, а ты… — она закашлялась, но продолжила, давясь словами: — А ты стоишь тут и предъявляешь мне претензии, что борщ вчерашний?!
— Прекрати истерику, — Назар нахмурился. — Ты преувеличиваешь…
— Посмотрела бы я на тебя, окажись ты в такой ситуации! — Василина попыталась встать, но ноги подкосились. — Знаешь что… иди к своей маме. Она тебе наготовит свеженького. А я… я больше не могу.
Она рухнула обратно на кровать, отвернувшись к стене. В комнате повисла тяжёлая тишина. Потом послышались шаги, хлопнула входная дверь.
Назар действительно пошёл к маме. Вломился в родительскую квартиру, с порога начал возмущаться:
— Представляешь, мам, прихожу – а Васька…
— А что Васька? — Елизавета Фёдоровна внимательно посмотрела на сына.
Он рассказал. Про температуру, про вчерашний борщ, про крики жены. Закончил он фразой, в которую вложил всю боль первых месяцев семейной жизни:
– Почему она не может быть как ты?
Мать слушала молча, только желваки на скулах играли. А потом вдруг сказала:
— Мы с твоим отцом, когда поженились, жили совсем не так, как ты себе представляешь.
— Ну… ты всегда свежее готовила, — растерялся Назар.
— Ой, да конечно, — кивнула Елизавета Фёдоровна. — Я ведь в начале тоже работала. И готовила два раза в неделю – в четверг и воскресенье. На всю неделю сразу.
— Как… два раза? — Назар опешил. — А папа что?
— А что папа? Ел и нахваливал, — мать усмехнулась. — Потому что для него никогда не было важно, чтобы еда была непременно свежей.
— Но потом же ты стала каждый день готовить…
— Это уже потом, когда я дома осталась, стала каждый день готовить. Твой отец столько работал, чтобы я могла быть домохозяйкой… А я хотела, чтобы у вас всегда была вкусная еда. Но заметь – вкусная, а не обязательно с пылу с жару. А когда болею – так отец всегда сам готовит. Такой у нас порядок повелся.
Она помолчала, потом добавила:
— И вот что я тебе скажу, сынок. Твоя жена не домохозяйка. Она работает, как и ты. Какие уж тут ежедневные скачки у плиты? А если она заболела – то тем более. О здоровье жены думать надо, а не о борще.
Елизавета Фёдоровна встала:
— Так, сиди тут. Сейчас бульон сварим, и отнесёшь жене.
— Бульон? Сейчас? — растерялся Назар.
— А ты думал! — Мать уже гремела кастрюлей. — Больному человеку бульон нужен. Вот смотри и учись заодно — тебе тоже пригодится.
Она достала курицу, принялась быстро и уверенно разделывать:
— Главное в бульоне — правильно пену снять.
Домой Назар вернулся через три часа. Тихонько открыл дверь, прошёл на кухню — поставить бульон на плиту. Из спальни не доносилось ни звука.
В кастрюле, которую дала мать, бульон ещё хранил тепло. Странно, но раньше Назар никогда не задумывался, сколько времени нужно, чтобы сварить простой куриный бульон. Оказалось — часа полтора, не меньше. А ещё нужно знать, когда снимать пену, когда солить, какие овощи класть…
Он осторожно приоткрыл дверь спальни. Василина лежала, свернувшись калачиком, на щеках горел лихорадочный румянец. Назар присел на край кровати, осторожно коснулся её лба — горячая.
— Вася… — позвал он тихонько. — Просыпайся. Тебе поесть нужно.
Она что-то пробормотала, с трудом открыла глаза:
— Который час?
— Почти одиннадцать. Давай, садись. Я тебе бульон принёс, мама сварила.
— Бульон? — Василина попыталась сесть, но руки дрожали. Назар подхватил её, помог опереться на подушку.
— Сейчас, подожди, — он метнулся на кухню, налил бульон в кружку, чтобы удобнее было пить.
Василина сделала глоток, прикрыла глаза:
— Вкусно…
— Мама научила, как правильно варить, — Назар помялся. — Слушай… прости меня. Я такой идиот.
— Есть немного, — слабо улыбнулась она.
— Нет, правда. Я… Я всё понял. Ты спи, поправляйся. А я завтра сам что-нибудь приготовлю.
Следующие несколько дней Василина то проваливалась в сон, то выныривала из него. Сквозь температурный туман до неё доносился звон посуды, шум воды, какие-то негромкие ругательства из кухни. Назар, как мог, осваивал готовку.
Начал с самого простого — сварил овсянку. Правда, она получилась комковатой, но есть можно. На следующий день уже уверенней справился с яичницей, только немного пересолил. Потом рискнул сделать салат — порезать помидоры и огурцы оказалось не так уж сложно. Постепенно, шаг за шагом, он учился готовить. Для верности открывал на телефоне простые рецепты, иногда звонил матери — уточнить детали.
К концу недели Василина пошла на поправку. Температура спала, появился аппетит. А Назар… Назар вдруг обнаружил, что ему даже нравится возиться на кухне. Пусть пока получалось только самое простое, но ведь это только начало.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, нарезая овощи для салата, — а ведь еда правда вкуснее, когда готовишь сам.
Василина подошла сзади, обняла его:
— И что, больше не будешь требовать свежей еды три раза в день?
— Не буду, — он повернулся к ней. — Лучше буду помогать готовить. Вместе же интереснее, правда?
Она кивнула, уткнувшись ему в плечо. И хотя салат получился немного переперченным, это было уже совсем не важно.
Прошёл месяц. За окном темнело, в квартире пахло пряностями и яблочным пирогом.
— Слушай, а давай этот соус добавим? — Назар протянул Василине бутылочку. — Мама говорит, с ним мясо интереснее получается.
Василина принюхалась:
— Можно попробовать. Только учти — если не понравится, будем доедать остатки вчерашней запеканки.
— И доедим, — он пожал плечами. — Кстати, она даже вкуснее стала за ночь.
Василина усмехнулась, вспомнив тот злополучный понедельник. Как всё изменилось с тех пор! Теперь они часто готовили вместе — не торопясь, с удовольствием. Выбирали новые рецепты, пробовали разные сочетания. А если не получалось — что ж, всегда можно заказать пиццу или просто разогреть что-то из заготовленного на выходных.
— Фильм-то досмотрел вчера? — Василина попробовала соус с ложечки.
— Не-а, — Назар помешивал мясо на сковородке. — Тебя ждал. Сегодня вместе глянем?
— Конечно, — она потянулась за специями. — Знаешь, я так скучала по нашим вечерам.
— Я тоже, — он притянул её к себе свободной рукой. — И как я раньше не понимал — какая разница, что есть, когда главное — с кем.
На кухне было тепло и уютно. За окном мягко светились фонари, на плите что-то тихонько булькало, в духовке доходил пирог. Василина прислонилась к плечу мужа:
— Кстати, завтра идём к твоим родителям. Мама звонила, звала на ужин.
— О, отлично! — оживился Назар. — Папа обещал научить меня свой фирменный плов готовить.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Кто бы мог подумать, что простая история с вчерашним борщом так изменит их жизнь? Теперь каждый ужин превращался в маленькое приключение — неважно, готовили они его вместе или просто разогревали остатки вчерашнего.
Потому что главным в еде оказался вовсе не момент приготовления. А любовь, забота и желание делить друг с другом не только свежеиспечённый пирог, но и простой бутерброд. Ну и, конечно, время — такое драгоценное, когда проводишь его вместе.
