В тот день Лена была на работе, смена заканчивалась в восемь. Стас написал, что поехал к матери — та позвонила, сказала срочно нужно. В последнее время свекровь часто стала дергать сына по пустякам, но Лена не возражала. Пусть ездит, раз матери так надо. Сама Лена маму потеряла рано, в шестнадцать. Отец быстро женился снова, и дочь стала ему не особо нужна.
Так что свекровь, Аглая Васильевна, поначалу казалась ей просто подарком судьбы. И готовить учила, и советы давала. Стас даже подшучивал — повезло тебе с мамой-то новой.
С мужем они познакомились в университете. Лена на экономическом училась, а Стас на юрфаке. Встретились на дискотеке, разговорились. Потом как-то само собой закрутилось — свидания, цветы, первый поцелуй. На третьем курсе поженились. Жили первое время у Аглаи Васильевны. Та настояла — зачем, мол, деньги на съем тратить. Дом большой, места всем хватит. Лене, конечно, хотелось отдельно, но виду не подавала. Да и правда, какой смысл деньги на ветер бросать.
Потом дядя Коля скончался — Ленин крестный. Одинокий был, детей не нажил. Все, что имел, крестнице оставил. В том числе и двушку в центре города. Лена когда узнала, разревелась прямо в нотариальной конторе. Стас обнимал ее, успокаивал:
— Ну что ты, малыш. Дядя Коля же хотел, чтоб у тебя все хорошо было.
С квартирой этой они не спешили. Ремонт потихоньку делали, мебель присматривали. Аглая Васильевна все твердила — не торопитесь, живите пока у меня. А что торопиться-то? Правильно.
Только вот стало Лене казаться, что свекровь после выдачи наследства как-то странно себя вести начала. То раньше невестку нахваливала, а тут придираться стала. И суп пересолила, и рубашки не так гладит. И Стасу все чаще напоминала — вот, мол, сколько для тебя сделала, одна растила, в люди вывела.
А потом Светка объявилась — Стасова старшая сестра.
Лена ее только на фотографиях видела, сама Светка в Питере жила, замуж там вышла. Но что-то у нее не заладилось — то ли муж бросил, то ли сама ушла. Короче, вернулась к матери. И тут все совсем наперекосяк пошло. Светка целыми днями дома сидела, работу не искала. Аглая Васильевна над ней тряслась — доченька моя, натерпелась, отдохни. А как Лена с работы приходила — сразу претензии. И не убрано, и не готово, и вообще могла бы уважение к старшим проявить.
Стас менялся на глазах. Все больше времени с матерью и сестрой проводил, все меньше с женой. А если Лена пыталась поговорить — огрызался:
— Ты чего на родных моих наезжаешь? Я не понял.
— Да не наезжаю я. Просто спросила, когда в свою квартиру переедем.
— Успеем еще. Видишь, у Светки проблемы. Надо помочь.
А через месяц Стас огорошил — мать зовет, надо приехать, разговор важный.
Аглая Васильевна сидела во главе стола, прямая как палка. Светка рядом примостилась, глаза заплаканные. Стас хмурый.
— Присаживайся, Леночка, — свекровь голос такой участливый сделала. — Разговор у нас серьезный.
Лена села. Чувствовала — что-то не то сейчас будет.
— Квартиру, которая досталась тебе в наследство, мы решили продать, а деньги отдать сестре Стаса, — сказала свекровь.
Лена даже не поняла сначала:
— В смысле?
— В прямом. Свете нужно жилье и деньги. Она одна, с ребенком скоро. А вы молодые, заработаете.
— Подождите, — Лена чуть ли не в ступор впала. — Это моя квартира. От моего крестного.
— Вот именно — твоя, — встряла Светка. — А у меня вообще ничего нет. Ты же родных мужа должна поддержать.
Лена на Стаса посмотрела:
— А ты что скажешь?
Он глаза отвел:
— Мама правильно говорит. Сестре помочь надо.
— Офигеть просто, — Лена встала. — Вы тут без меня все решили? А я кто вообще?
— Не истери, — поморщилась свекровь. — Мы все обдумали. Квартиру продадим, Светлане однушку купим. Все честно.
— Честно? — Лена чувствовала, как внутри все дрожит от злости. — А то, что эта квартира — последнее, что у меня от семьи осталось, это честно? А нам где жить? Дальше с вами?
— Ну вот опять, — протянула Светка. — Вечно ты только о себе и думаешь. А я вообще-то беременная. Мне где жить?
— А мне где жить? — взорвалась Лена. — У мамочки вашей? Чтоб попреки каждый день слушать?
— Как ты с матерью моей разговариваешь? — Стас наконец подал голос.
— А ты вообще молчи! — Лена развернулась к мужу. — Сидишь тут, глазки прячешь. Маменькин сынок.
Аглая Васильевна встала:
— Не ожидала от тебя, невестушка. Тут тебе всем помогаешь, под крылом собственным приютила. А ты теперь старшим перечишь. Не по-человечески это.
— Да плевать мне! — Лена схватила сумку. — Квартира моя, и точка. Можете тут дальше планы строить.
Вылетела из дома, села в машину. Руки тряслись так, что ключ никак в замок зажигания не попадал.
Домой приехала — собрала вещи. Немного было-то, поместилось в одну спортивную сумку. Написала Стасу сообщение: «Жить буду в своей квартире. Ремонт доделаю как-нибудь сама.»
Он не ответил. Ни через час, ни через день.
Зато Светка объявилась. Пришла через неделю, когда Лена с работы возвращалась:
— Поговорить надо, — голос у Светки был какой-то пришибленный.
— О чем? — Лена ключи в руке стиснула. — Опять квартиру делить будем?
Светка головой помотала, всхлипнула вдруг:
— Да какая квартира. Нет никакой беременности. Соврала я все.
Лена так и застыла с ключами:
— В смысле соврала?
— В прямом. Не беременная я. И мужа никакого не было, — Светка на ступеньку присела, руки в карманы засунула. — Так, встречалась с одним. В Питере который. А он, когда узнал, что я к нему переехать хочу — слился. Телефон сменил, все дела.
— И что? — у Лены в голове не укладывалось.
— А то, что страшно стало. Тридцатник скоро, а я одна как перст. Ни квартиры, ни работы толковой. Вот и придумала — типа ребенка жду. Матери наплела, чтоб пожалела.
Помолчала немного и добавила:
— Стас случайно узнал. Через общего друга нашего.
— И что теперь? — Лена сама не знала, что чувствует. Злость вроде схлынула, а что осталось — непонятно.
— А то, что он матери все высказал. Такой скандал был — стены тряслись. Орал, что достало его под нее прогибаться, что она всю жизнь им манипулирует. Что отца она со свету сжила своей опекой, и его теперь пытается.
Светка поежилась, встала:
— Короче, он сейчас у друга живет. Просил передать — прости, если сможешь. Дурак был. И еще сказал — сам все расскажет, как время будет. А пока пусть остынет немного.
Развернулась и пошла в темноту. А Лена еще долго стояла у подъезда. В голове мысли путались. Про Стаса, про свекровь эту чокнутую, про Светку несчастную. Про то, как все странно в жизни получается — вроде и правых нет, и виноватых.
Стасу она все-таки позвонила на следующий день и пригласила к себе прийти. Он пришел осунувшийся, небритый. В руках пакет какой-то мял.
— Можно войти?
Лена молча отступила в сторону. Стас прошел на кухню, достал из пакета бутылку:
— Помнишь, мы такое в Крыму пили? На набережной еще сидели.
— Помню.
Он долго возился со штопором. Потом сел, голову опустил:
— Прости меня. Я как последняя тряпка себя вел.
— Это точно, — Лена села напротив.
— Знаешь, я маме все высказал. Первый раз в жизни, наверное. Сказал — хватит. Достало, что она мною всю жизнь как куклой управляет. То нельзя, это нельзя. Женись на той, учись тут. А я все киваю, как болванчик.
Он залпом выпил бокал:
— А когда она эту историю с квартирой придумала — я будто проснулся. Смотрю — а что я творю вообще? Жену родную, которая со мной все эти годы, предаю из-за маминых заскоков?
— Она мать твоя все-таки.
— Мать. Но я же не только сын. Я еще и муж. И мужик вообще. А веду себя как половая тряпка.
Помолчали. Потом Стас тихо сказал:
— Лен, я ведь очень тебя люблю. Правда. Просто запутался совсем.
Лена встала, достала второй бокал:
— Налей и мне.
Они проговорили до утра. Про все — и про его маму, и про Светку эту непутевую, и про их жизнь дальше. Стас сказал — квартиру будем ремонтировать, переедем. И к матери будем ездить, но по праздникам только. Хватит уже под ее дудку плясать. Лена ему поверила. Потому что когда он так говорит — серьезно, глаза не прячет — врать не может. Не умеет просто.
Так и остались в квартире жить, вместе ремонт доделывали. Нина Петровна звонила каждый день, но Стас был непреклонен — в гости приедем, когда сами решим.
А Светка на работу устроилась, в турфирму. И вроде даже с каким-то менеджером встречаться начала. Жизнь, она ведь как зебра — то черное, то белое. Главное, своей полосы дождаться.
