Римма заметила его на лекции по экономике. Олег сидел через два ряда впереди, и девушка невольно залюбовалась четким профилем и уверенной осанкой. Сын известного бизнесмена, он держался просто, но с достоинством, не кичась положением отца.
— Знаешь, кто это? — шепнула подруга. — Олег Воронцов, его отец владеет сетью магазинов.
Римма только пожала плечами. Какая разница, чей он сын? Главное — эта особая теплота в глазах, когда Олег улыбается, и то, как внимательно он слушает преподавателя, делая пометки в тетради.
Их первая встреча случилась в библиотеке. Римма допоздна готовилась к семинару, когда рядом опустился Олег:
— Можно присесть? Все места заняты.
От волнения Римма уронила карандаш. Олег поднял его и улыбнулся:
— Экономика? Давай помогу, я в этом неплохо разбираюсь.
Три часа пролетели незаметно. Они говорили о учебе, о книгах, о мечтах. Олег рассказывал о планах развивать семейный бизнес, Римма делилась историями о родном городке, где осталась мама-учительница.
— Проводить? — спросил Олег, когда библиотека закрывалась.
С того вечера они стали неразлучны. Олег восхищался целеустремленностью Риммы, ее умением находить радость в простых вещах. А Римма видела в любимом не сына богатых родителей, а надежного, умного парня с добрым сердцем.
Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Олег привел Римму знакомиться с родителями. Людмила Борисовна, эффектная дама в дорогом костюме, смерила девушку оценивающим взглядом:
— Значит, из провинции? И чем занимаются ваши родители?
— Мама преподает в школе, — ответила Римма.
— Как мило, — протянула Людмила Борисовна. — А отец?
— Папа погиб десять лет назад. Был военным.
— О, теперь понятно, — свекровь многозначительно посмотрела на мужа. — Олежек, милый, можно тебя на минуточку?
Весь вечер Людмила Борисовна демонстративно обсуждала с сыном его бывшую одноклассницу Вику:
— Какая чудесная девочка выросла! И семья достойная, и образование прекрасное…
Олег морщился, но молчал. После ужина он долго извинялся перед Риммой:
— Не обращай внимания, мама просто беспокоится. Она привыкнет.
Но Людмила Борисовна не собиралась привыкать. Когда Олег объявил о решении жениться, свекровь устроила настоящую истерику:
— Ты губишь свою жизнь! Эта девочка из другого круга, она не поймет наших традиций, наших ценностей!
— Маме просто нужно время, — успокаивал невесту Олег.
Свадьбу сыграли скромную — Римма настояла, чтобы часть денег пошла на первый взнос за квартиру. Людмила Борисовна демонстративно пропустила церемонию, прислав вместо себя открытку: «Желаю счастья. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».
Первый год семейной жизни казался сказкой. Олег работал в компании отца, Римма заканчивала университет. Они обустраивали маленькую съемную квартиру, строили планы, мечтали о детях.
А потом начались визиты свекрови. Людмила Борисовна приезжала без предупреждения, придирчиво осматривала квартиру:
— Боже, неужели нельзя купить нормальную посуду? Олежек, ты достоин лучшего! И эта кухня… Я даже не представляю, как ты здесь питаешься.
Римма сжимала зубы и молчала. Олег после таких визитов выглядел подавленным, но продолжал верить, что мать однажды примет его выбор.
Когда родился Сашенька, Римма надеялась, что свекровь смягчится. Но Людмила Борисовна нашла новый повод для придирок:
— Ребенок слишком худой! Ты точно правильно его кормишь? В наше время молодые матери лучше разбирались в уходе за детьми.
— Педиатр говорит, что вес в норме, — пыталась объяснить Римма.
— Педиатр! — фыркала свекровь. — Я вырастила сына без всяких педиатров, и посмотри, какой он у меня!
Каждый визит Людмилы Борисовны превращался в пытку. Свекровь критиковала все: как Римма одевает ребенка, как готовит, как ведет хозяйство.
— Олег, ты посмотри, в чем ходит твой сын! Неужели нельзя купить приличную одежду?
— Мам, у нас ипотека, мы пока экономим…
— Экономите? — Людмила Борисовна всплескивала руками. — На родном ребенке? Я же говорила, что эта девочка не готова к семейной жизни!
Римма стискивала кулаки и шла на кухню, чтобы не сорваться. Тридцать лет… Тридцать долгих лет она терпела насмешки, унижения, бесконечные придирки.
Но Римма не сдавалась. Когда Сашеньке исполнилось три года, молодая мать поступила на юридический факультет. По вечерам, уложив сына, склонялась над учебниками, готовилась к экзаменам.
— Зачем тебе это? — морщилась Людмила Борисовна. — Олежек прекрасно зарабатывает. Лучше бы за ребенком следила!
Но Римма уже научилась пропускать колкости мимо ушей. Красный диплом и первое место работы стали лучшим ответом на все придирки. Через пять лет упорного труда молодой юрист Римма Воронцова заработала репутацию блестящего специалиста.
— Представляешь, меня сегодня повысили до главного юриста! — радостно сообщила Римма мужу.
— Это прекрасно, милая! — Олег искренне гордился успехами жены.
— Повысили? — фыркнула вечером Людмила Борисовна, заехавшая «проведать внука». — И сколько для этого пришлось… постараться?
Олег резко побледнел:
— Мама, прекрати!
— А что такого? — свекровь невинно захлопала ресницами. — Я просто беспокоюсь. Ты так много работаешь, сынок, а жена по судам бегает…
Каждый семейный праздник превращался в демонстрацию «правильной жизни». Людмила Борисовна приглашала «приличное общество» — жен партнеров мужа, подруг юности.
— Посмотрите на Вику, — громко говорила свекровь за столом. — Такая элегантная, настоящая хранительница очага. А мой Олежек выбрал… карьеристку.
Римма молча разливала чай, привычно игнорируя шпильки. Но одного проигнорировать не смогла — как медленно угасает Олег. Муж все чаще задерживался на работе, жаловался на давление, постоянно пил таблетки.
— Тебе нужно отдохнуть, — просила Римма. — Давай возьмем отпуск, поедем на море…
— Не могу, — качал головой Олег. — Отец передал мне управление компанией, я должен оправдать доверие.
В тот черный день Римма была в суде. Звонок от секретарши прозвучал как гром среди ясного неба:
— Римма Андреевна! Олегу Петровичу плохо, вызвали скорую…
До офиса мужа Римма домчалась за пятнадцать минут. Но было поздо — обширный инфаркт не оставил шансов.
— Ты! — Людмила Борисовна указала дрожащим пальцем на невестку. — Это ты его убила! Своими скандалами, своей работой, своим эгоизмом!
— Бабуль , перестань, — Саша, уже шестнадцатилетний, обнял бабушку за плечи.
— Какая я тебе бабуля?! — взвилась Людмила Борисовна. — Ты весь в нее — такой же черствый, бездушный!
После похорон свекровь развернула настоящую кампанию. По городу поползли слухи — то о романе невестки с партнером мужа, то о растрате денег компании.
— Не обращай внимания, мам, — говорила дочь Лиза, родившаяся через год после Саши. — Все знают, какая ты на самом деле.
Римма и не обращала. Работала, воспитывала детей, пыталась сохранить в их памяти светлый образ отца. Людмила Борисовна постепенно отдалилась, перестала приезжать, только изредка звонила внукам по праздникам.
Прошло пятнадцать лет. Саша закончил экономический, принял управление отцовской компанией. Лиза выбрала медицину, работала в престижной клинике. Римма гордилась детьми — они выросли достойными людьми, несмотря на все пережитые потрясения.
Звонок от Людмилы Борисовны раздался субботним утром:
— Римма? — голос свекрови звучал непривычно тихо. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Слушаю, — сухо ответила Римма.
— У меня рак. Четвертая стадия. Врачи говорят, нужен постоянный уход…
— И что вы хотите от меня? — Римма присела на край стола, чувствуя, как дрожат колени.
— Ты же все-таки жена моего сына… была, — в голосе Людмилы Борисовны появились просительные нотки. — Помоги мне. Я одна совсем…
— А где же Вика? — не удержалась Римма. — Где все ваши «приличные» знакомые?
— Римма, прошу… У меня никого больше нет.
— Никого? А внуки? Которых вы годами игнорировали? Которых даже не поздравили с окончанием университета?
В трубке повисло молчание. Потом Людмила Борисовна тихо произнесла:
— Я была неправа. Все эти годы… я была чудовищно неправа.
Римма прикрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись тридцать лет унижений, косых взглядов, ядовитых замечаний. Тридцать лет, которые отравили жизнь не только ей, но и Олегу…
— Знаете, Людмила Борисовна, — медленно произнесла Римма. — Я скажу детям. Пусть они решают.
Через неделю позвонила двоюродная сестра Олега, Наталья:
— Риммочка, я понимаю, между вами были сложности… Но Люда совсем плоха. Может, заберешь ее к себе? Все-таки столько лет были семьей.
— Семьей? — Римма горько усмехнулась. — А где была эта «семья», когда умер Олег? Когда дети оканчивали школу? Когда Лиза выходила замуж?
Вечером Римма собрала детей. Саша хмурился, вертя в руках чашку с остывшим чаем. Лиза нервно постукивала пальцами по столу.
— Что будем делать? — спросила Римма. — Решайте вы.
— А что тут решать? — Лиза встала и прошлась по кухне. — Помнишь, мам, как бабушка не пришла на мой выпускной? Сказала, что у нее важная встреча с подругами. А потом выложила фотографии из ресторана…
— Или как она распускала слухи про маму после смерти отца, — добавил Саша. — Мне до сих пор партнеры по бизнесу иногда намекают на какие-то мутные истории.
— Я все понимаю, — вздохнула Римма. — Но человек болен…
— Мам, — Лиза обняла мать за плечи. — Ты и так всю жизнь терпела ее издевательства. Хватит.
На следующий день Римма отправилась к свекрови. Людмила Борисовна заметно сдала — исчезла прежняя надменность, поблекли крашеные волосы, модный костюм висел как на вешалке.
— Проходи, — свекровь указала на кресло. — Что решили?
— Я поговорила с детьми, — Римма осталась стоять. — Знаете, Людмила Борисовна, я тридцать лет молчала. Молчала, когда вы намекали всем на мое «неподходящее» происхождение. Молчала, когда вы пытались настроить против меня Олега. Молчала, когда вы ухмехались над моей матерью …
— Я просто хотела лучшего для сына! — попыталась перебить свекровь.
— Лучшего? — Римма подошла к окну. — А помните, как вы рассказывали всем, что я «испортила» Олегу жизнь? Что из-за меня он много работает? Хотя именно вы постоянно твердили ему про ответственность перед семьей, про необходимость «держать марку»…
Людмила Борисовна опустила голову:
— Я не думала…
— Нет, вы прекрасно все понимали, — Римма развернулась к свекрови. — Даже когда Олег умер, вы не смогли просто помолчать. Обвинили меня, распустили грязные сплетни. А знаете, что самое страшное? Вы лишили своих внуков бабушки. Такой, какой она должна быть — любящей, понимающей, поддерживающей.
— Думаешь, мне не больно? — голос Людмилы Борисовны дрогнул. — Я вижу, какими выросли Саша и Лиза. Умными, успешными… Но они чужие. Совсем чужие.
— А кто в этом виноват? Вы сами отгородились от них своей гордыней, своими представлениями о «правильной» жизни.
Римма достала из сумки папку:
— Здесь информация о частном пансионате. Хороший уход, квалифицированный персонал. Я договорилась, вас готовы принять в любой момент. Все расходы берет на себя Саша.
— Значит, в богадельню? — горько усмехнулась Людмила Борисовна.
— Это не богадельня. Это достойное место, где за вами будут ухаживать профессионалы. Мы с детьми решили, что так будет лучше для всех.
— А ты… ты будешь приезжать? — в голосе свекрови проскользнула надежда.
Римма покачала головой:
— Нет, Людмила Борисовна. Я устала. Тридцать лет унижений — это слишком много. Саша будет навещать вас, когда сможет. Лиза… не знаю. Это ее решение.
— Я ведь правда раскаиваюсь, — прошептала свекровь. — Все эти годы… я была чудовищно несправедлива.
— Знаете, — Римма остановилась в дверях, — когда-то я мечтала услышать от вас эти слова. Но сейчас… сейчас уже слишком поздно.
Прошел год. Людмила Борисовна жила в пансионате, в уютной светлой комнате с видом на сад. Саша заезжал раз в месяц — привозил фрукты, рассказывал новости. Лиза прислала открытку на Новый год. Римма не появлялась.
Долгими вечерами Людмила Борисовна перебирала старые фотографии. Вот Олег с Риммой в день свадьбы — такие молодые, счастливые. Маленький Саша делает первые шаги. Лиза с косичками идет в первый класс…
— Мне принести чай? — заглянула медсестра.
— Спасибо, Танечка, попозже, — Людмила Борисовна отложила альбом. — Скажите… А здесь часто приезжают родные?
— По-разному бывает, — пожала плечами медсестра. — К кому-то каждую неделю, к кому-то раз в год…
— А вот если человек сам всех оттолкнул… Есть шанс все исправить?
Медсестра присела на край кровати:
— Знаете, Людмила Борисовна, нет такой обиды, которую нельзя простить. Главное — искренне раскаяться и попросить прощения.
— А если не простят?
— Значит, придется жить с этим. И помнить, что каждый поступок имеет свои последствия.
Людмила Борисовна кивнула и снова взяла альбом. На последней странице была фотография с выпускного Лизы — та самая, на которую свекровь не пришла, предпочтя встречу с подругами. Внучка сияла в белом платье, Римма с гордостью обнимала дочь, Саша корчил смешную гримасу…
— Господи, что же я наделала, — прошептала Людмила Борисовна, и первая за многие годы искренняя слеза скатилась по морщинистой щеке.
