Знаете, в жизни часто бывает так, что самые близкие люди становятся чужими. Вот и эта история началась много лет назад, когда в страшной аварии погибли родители трехлетнего Лёни. Бабушка, Анна Ивановна, не раздумывая забрала внука к себе. Да что там говорить – мальчик стал для неё всем. Работу поменяла на ту, что поближе к дому, чтобы в садик водить. От женихов отказывалась – мол, не до личной жизни, внука растить надо.
Лёня рос послушным мальчиком. Ещё бы – бабушка глаз с него не спускала. В школе только пятерки, в институт без проблем поступил. Правда, на первом курсе влюбился в однокурсницу. Анна Ивановна как узнала – места себе найти не могла. «Вертихвостка, – говорила знакомым, – только деньги из парня тянуть будет». Каждый день внуку мозги промывала, пока тот с девушкой не расстался.
А потом Лёня квартиру решил покупать. Вроде и повзрослел уже, а все с бабушкой советовался. И надо же было такому случиться – риелтором оказалась Светлана. Красивая, уверенная в себе, на пять лет старше Лёни. Он как увидел её – пропал. Анна Ивановна сразу поняла: эта не отступит.
Светлана и правда оказалась с характером. Когда Лёня заикнулся про знакомство с бабушкой, только бровь подняла: «А почему я должна у кого-то разрешения спрашивать?». Но пришла, конечно. В дорогом костюме, на каблуках – прям бизнес-леди. Села за стол, чай пьет аккуратно, а сама так цепко по квартире взглядом водит, будто уже прикидывает, что тут поменять надо.
Лёня первый раз в жизни бабушке перечить стал. «Женюсь на Свете, – заявил, – хоть ты что говори». Анна Ивановна поплакала, конечно, но виду не подала. Думала, может, правда пора мальчику своей головой жить начинать. Да и Светлана вроде хозяйственная – квартира своя, работа хорошая.
Свадьбу сыграли скромную – родственники да друзья близкие. Вот только после росписи Лёня как бомбу взорвал: «Бабушка с нами жить будет, в твоей квартире, Света». У невесты аж лицо дернулось, но сдержалась, только кивнула. А что делать? Любовь зла, как говорится.
Первое время все тихо-мирно жили. Ну, почти. Светлана мебель переставляла, ремонт затеяла. Анна Ивановна молчала – не её ведь квартира, хоть и больно было видеть, как любимые вещи в кладовку отправляются. Невестка допоздна на работе пропадала – карьеру делала. А Лёня с бабушкой по вечерам чай пили, как раньше.
Только Светлане эти посиделки поперек горла встали. Придет домой усталая, а муж с бабушкой на кухне воркуют. Начала демонстративно телевизор включать громко или дома раньше появляться. Стала между мужем и бабушкой как кошка метаться – то ласковая, то с когтями.
Анна Ивановна пыталась мир наладить. Стол накроет, пирогов напечет – может, поужинаем вместе? А Светлана только фыркнет: «Извините, работы много», – и в спальню. Лёня как меж двух огней метался. То с женой посидит, то с бабушкой поговорит. А в доме будто холодом тянуло.
Все и вылезло в один вечер. Лёня задержался на работе, а Светлана раньше обычного вернулась. Анна Ивановна как раз тесто раскатывала – внук любимый булочки просил испечь.
— Вы опять тут хозяйничаете? — Светлана в дверях кухни встала, вся такая с иголочки, только глаза злые.
Анна Ивановна даже не сразу поняла, к чему это было сказано. А невестка продолжала, и каждое слово как удар:
— Сколько можно? Это моя кухня, моя квартира! А вы… вы как будто специально метите территорию своей стряпней!
Старая женщина так и застыла с поднятой скалкой. А в открытую форточку ветер ворвался, занавески раздул – те самые, что еще Анна Ивановна шила, и которые Светлана все никак выбросить не решалась.
В прихожей хлопнула дверь – Лёня вернулся. Светлана метнулась в спальню, и через минуту оттуда донеслись приглушенные голоса. Спорили. Громко.
А вечером, когда уже стемнело и Анна Ивановна собиралась ко сну, в дверь комнаты постучали. На пороге стояла Светлана, в руках какие-то бумаги. И по её лицу было понятно – разговор будет непростой…
Этот разговор стал началом настоящей войны. Хотя, если подумать, война началась гораздо раньше, просто никто не хотел этого признавать. Анна Ивановна потихоньку, день за днем, возвращала свои порядки в квартиру. То старую вазу на комод поставит, то фотографии молодого Лёни на стены развесит. А однажды Светлана пришла с работы и увидела, что её любимое кресло куда-то исчезло, а вместо него появилось старое, советских времен.
— Твое кресло я в кладовку убрала, — сказала тогда Анна Ивановна. — Это Лёнечкино любимое, он в нем с детства читать любил.
Светлана только зубами скрипнула. А что тут скажешь? Попробуй объясни бабушке мужа, что времена изменились, что у молодой семьи может быть свой вкус, свои привычки.
Особенно тяжело было на кухне. Светлана следила за питанием, старалась готовить полезные блюда. А Анна Ивановна как начнет:
— Что это за травка на тарелке? Разве это еда? Вот в наше время… Лёнечка, садись, я тебе борщика налью, котлетки пожарила – как ты любишь.
И ведь специально готовила отдельно для внука. А на Светланину еду смотрела так, будто та мышьяк в тарелки подсыпает.
Стоило Светлане заикнуться про то, что неплохо бы свекрови и с ней считаться, Анна Ивановна хваталась за сердце:
— Ой, давление подскочило… Воды… Лёнечка, таблетки мои, быстрее!
И Лёня метался между женой и бабушкой, не зная, кого слушать. А по двору уже поползли слухи. Соседка Марья Петровна, старая подруга Анны Ивановны, качала головой:
— Вот ведь невестка попалась – бабушку родную со свету сживает. А та ведь внука одна подняла, от женихов отказывалась, все для него…
На семейных праздниках было хуже всего. Анна Ивановна будто специально собирала всю родню – и началось:
— А вот мама Лёнечки, царствие ей небесное, так вкусно готовила и квартира всегда блестела. А сейчас… — и так выразительно на Светлану посмотрит.
Или начнет про детей расспрашивать. Да не просто так, а при всех:
— Светочка, вы когда нас порадуете? Уже не молоденькая ведь. Вот Лёнина мама в двадцать два меня бабушкой сделала. А ты все о карьере думаешь…
Светлана краснела, бледнела, а сказать ничего не могла – Лёня сидел рядом как в воду опущенный. Видно было – мучается, но перечить бабушке не решается.
А потом начали родственники захаживать – дальние, седьмая вода на киселе. То тетя Зина из Саратова приедет, то какая-то троюродная племянница. И все норовили на кухне посудачить:
— Вот раньше жены другие были. А нынешние – ни готовить не умеют, ни хозяйство вести. Только на работу бегать…
Анна Ивановна кивала, подливала чай, а сама так многозначительно на Светлану поглядывала.
Светлана терпела долго. Даже когда бабушка Лёни начала к её шкафам с одеждой подбираться – мол, надо разобрать, выбросить все эти модные тряпки, место только занимают. Но последней каплей стал один случай.
Лёня задержался на работе, а Светлана вернулась пораньше. Проходит мимо кухни и слышит разговор – Анна Ивановна по телефону с кем-то беседует:
— Да, Люда, совсем измучила меня жена Лёнечки. Веришь, ночами не сплю, все думаю – как внука спасти? Она же его своими салатиками уморит. А характер какой! Ни слова поперек не скажи – сразу в штыки. Вот я и думаю – может, найдем ему другую? Помнишь Наташеньку, дочку Клавдии Петровны? Такая хозяюшка…
Светлана замерла у двери. В голове пронеслось: «Так вот оно что… Война так война».
А через неделю грянул тот самый ужин. Лёня пригласил коллег с работы – вроде как повод был, премию получил. Стол накрыли богатый. Светлана специально пораньше ушла с работы, наготовила закусок, даже торт испекла. Но тут позвонил важный клиент, пришлось задержаться буквально на полчаса.
Когда Светлана открыла дверь, из-за стола все будто по команде уставились на неё. А Анна Ивановна, громко так, на весь стол:
— Ну наконец-то наша бизнес-леди соизволила появиться! А мы тут гадаем – придет хозяйка дома или опять работа важнее семьи?
Гости заерзали, кто-то нервно хихикнул. Лёня уткнулся в тарелку.
— Я предупредила, что задержусь, — Светлана поставила сумку у двери.
— Конечно-конечно, — Анна Ивановна встала из-за стола. — Вы все слышали? Она предупредила! А то, что гости голодные сидят – неважно. То, что муж с работы пришел – ерунда. Вот в наше время жены другие были. Я, когда Лёнечку растила…
— При чем здесь это? — Светлана почувствовала, как дрожат руки.
— А при том! — Анна Ивановна повысила голос. — Что ни семьи у вас, ни уюта! Только карьера на уме. Какие дети? Какое воспитание? Да я никогда не позволю, чтобы мои внуки в таких условиях росли!
В комнате повисла тяжелая тишина. Кто-то из гостей начал торопливо собираться.
— Думаю, нам пора, — пробормотал Лёнин коллега, утягивая жену к выходу.
Когда за последним гостем закрылась дверь, Светлана молча прошла в спальню. Достала телефон, нашла номер.
— Алло, Михаил Сергеевич? Помните, мы с вами недвижимость обсуждали? Мне нужна консультация. Юридическая.
На следующий день Светлана уже сидела в кабинете юриста, раскладывая документы.
— Значит, квартира ваша, приватизированная? — юрист постучал ручкой по столу. — А прописана там только бабушка мужа… Что ж, подготовим документы на выселение.
Вечером состоялся тяжелый разговор с мужем.
— Лёня, я больше так не могу, — Светлана положила перед мужем бумаги. — Выбирай – или мы начинаем жить своей семьей, или я подаю на развод.
— Но как же бабушка? — Лёня растерянно перебирал документы. — Она же всю жизнь мне отдала…
— А я должна отдать ей свою?
Когда Анна Ивановна получила уведомление о выселении, начался настоящий ад. Телефоны разрывались от звонков родственников. По подъезду поползли слухи один страшнее другого.
— Вы представляете, — Анна Ивановна рыдала в трубку. — Меня, старую женщину, на улицу выгоняют! После всего, что я для них сделала!
А потом случилось то, чего никто не ожидал. На очередной причитания бабушки про неблагодарность Лёня вдруг хлопнул ладонью по столу:
— Хватит! Ты не для меня все делала – для себя! Чтобы контролировать каждый мой шаг, каждое решение! Я даже в институт пошел не туда, куда хотел – туда, куда ты сказала. И с первой девушкой расстался из-за тебя. Но сейчас – всё! Хватит!
Анна Ивановна охнула, схватилась за сердце. Но Лёня уже не реагировал на привычные манипуляции.
— У тебя есть квартира. Та самая, где мы с тобой жили. Я помогу с переездом. Но здесь ты больше не останешься.
Переезд прошел тяжело. Анна Ивановна то плакала, то угрожала, то умоляла. Но решение было принято.
Прошел год. Светлана стояла у окна, поглаживая уже заметный живот, когда зазвонил телефон.
— Лёнечка, — голос Анны Ивановны звучал непривычно мягко. — Может, заедете?
Светлана улыбнулась и кивнула мужу – поезжай. Теперь, когда между ними были километры городских улиц, а не тонкая межкомнатная стена, все стало проще. Анна Ивановна больше не пыталась руководить их жизнью, а они научились ценить редкие теплые встречи.
